***
Эта бестия вновь тебя стережет, За опушкою леса хоронится... Избегай полуснов у открытых ворот, А не то... она к ночи воротится. Иосиф Латман
С ОДНОЙ ИЗ ТАКИХ СУББОТНИХ ПОСИДЕЛОК, аккурат в середине августа, мы вернулись страшно возбужденные, потрясенные и слегка напуганные. Эта была новость так новость! После происшествия с нашими мальчишками это был самый громкий скандал в Ридже за последние пару месяцев! Всё ещё шумно обсуждая событие, мы ввалились на нашу кухню в Новом Доме, где Джейми с Роджером с кротким видом великомучеников давились «сухой коркой» – то есть холодными остатками утреннего пирога с куропаткой, подстреленной Джейми вчера на охоте – подчеркнуто безропотно ожидая Эми, ужин и нас с Бри. Причем именно в таком порядке. Озадаченные нашей непривычной горячностью, они сменили свою вселенскую укоризну на обиженную заинтересованность и уставились на нас настороженно, а движение их челюстей несколько замедлилось. – Мама, – продолжала свою мысль Брианна, после того, как я высказала ей свои опасения, – но ведь ее никто не насиловал. Просто, похоже, эта мерзавка нарвалась в удобном месте, в удобное время на кого-то из тех, кому она досадила. И, наконец-то, хвала Иисусу, получила по заслугам! – Ну, доченька, ты ж понимаешь, береженого Бог бережет, все же, будь добра, не ходи одна по лесам пока все не утрясется. Я, поразмыслив, тоже склонялась к варианту мести, но ведь зловещего маньяка, бегающего по нашему лесу – хоть сейчас, после пятнадцати лет проживания здесь людей, ставшего довольно мирным – никто не отменял. Мой материнский мозг сразу нарисовал себе картинки одну страшнее другой. – Что случилось? – подвел черту в нашем споре слегка растревоженный Роджер. А Джейми чересчур заинтересовано рассматривал содержимое своего куска, видимо на предмет скрытых косточек. – Ой, это же просто ужас! Марину сегодня утром нашли. К дереву была привязана в... хмм... очень интересном положении. – Живая? – почему-то первым делом спросил Джейми. – Да вроде вполне себе. Только израненная вся и в шоке, конечно... – Израненная? – Роджер нахмурился. – Как это? – Таки вся? – недоверчиво хмыкнув, опять странно поинтересовался мой муж. – Не «как это», а чем это, уместнее спросить, – Брианна вся раскрасневшаяся от ходьбы вверх по склону и возбуждения прямо-таки детективной загадкой, достойной еще не родившегося Пинкертона, взяла на себя благодарную роль первого рассказчика такой захватывающей новости. – Так-то она в порядке, на самом-то деле, вся исцарапанная просто. А вот филейная ее часть – нет, вы только себе представьте! – просто, говорят, живого места нет – вся в полосочку была от хмм... ореховых лозин, как у зебры африканской. Да еще опухшая и в крапинку, поскольку ночь целую в лесу провела, связанная, бедняжка – вся гнусом покусана. – Бедняжка?! – в один голос возмущенно воскликнули наши мужчины. Я хмыкнула, понимая их реакцию, и не могла их в этом винить. А теперь они еще осознали, кто на самом деле в ответе за их такую бессердечную заброшенность. – Ну, так обычно говорят, если человек пострадал... – процедила я, чувствуя себя не слишком некомфортно от того, как Роджер грустно подбирает с блюда последние крошки пирога, – человеколюбие и все такое... Джейми пожал плечами, скривившись, будто прикусил язык. – Не думаю, что нужно особо беспокоиться за нее. Таких бедовых, как Марина нужно драть и драть, – он почему-то покосился на свою дочь, которая заглядывала в котелок над очагом, полный еды, между прочим, – им же только лучше будет. – О! – усмехнулся Роджер, облизывая добытые крошки с пальцев, – так маньяк этот, похоже, любитель порки. – Может, просто не любитель Марины? – выдвинул разумное предположение Джейми. – Что ж, тогда круг подозреваемых резко расширяется... – язвительно поджала губы Брианна в ответ на последнее замечание отца. – Н-дааа... – глубокомысленно протянула я, снимая плащ и как следует ополаскивая руки из рукомойника. – Полагаю, никто не расстроился по этому поводу, весь Ридж только о том и судачит и весьма воодушевленно. Самая обсуждаемая сейчас тема во всей округе. Поэтому мы так и припозднились, что дамы в салоне неустанно мусолили ее до мелочей. Не могли же мы уйти, не разузнав все досконально. Надеюсь, это выглядело как извинение, потому что мужчины смотрели на нас трагически-голодными глазами, в ожидании, пока мы соизволим их покормить. Эми и Брианна засуетились у очага. Я поспешно резала хлеб и овощи. – Так и кто ж, в итоге, ее нашел? – продолжал задавать, на мой взгляд, совершенно несущественные вопросы Джейми. – Да какие-то две кумушки из квакеров, мистер Фрейзер, – Эми с удовольствием включилась в наше увлекательное повествование, – ходили сегодня утром по грибы и услышали, как совсем недалеко от той дорожки, которая, кстати, представляете, как раз ведет от родника к нашей усадьбе, кто-то тихонько плачет. Они сначала подумали – ребенок потерялся... А она уж совсем изнемогла, бедня... хмм. Да. Еле живая от шока. Я внимательно посмотрела на Джейми, заметив, как он слегка передернул плечами. – Хельда, ну, золовка её, по секрету рассказала, что муж ей еще сверху плетей навалял. Сильно, – Брианна сказала это с крайним негодованием. Хоть она и недолюбливала Марину, но понять жестокие действия ее мужа, была не в состоянии. – МУЖ?! – опять в один голос воскликнули Джейми с Роджером. – Вот это и вправду новость так новость, – Джейми недоверчиво покачал головой, – как это он сподобился? – Ну, есть предположение, – Брианна понизила голос и зашептала заговорщицки, – что это ее один из бывших любовников выдрал – из ревности. А что? Люди судачат, – она невозмутимо пожала плечами, услышав, как Джейми выразительно крякнул – скулы его слегка зарумянились. – В общем, лежит сейчас, бед... ну... эта горемыка дома на животе и плачет, а муж ее – представляете, ну не странный ли тип! – к попе жены своей замученной лед прикладывает. Заботится, стало быть, теперь. А до этого так ее отстегал, что она аж последний голос потеряла. Ну, Хельга сказала... В ее голосе не слышалось ни капли сочувствия, только удивление крайне непоследовательными действиями вышеупомянутого мужа... – Ай. Ай. Ай. Ну, надо же, вот беда... – как-то совсем уж не искренне поцокал языком Джейми, впиваясь зубами в кусок жаркого из баранины, который Эми быстренько вытащила из разогретого на огне котелка и поставила на блюде перед лэрдом. В глубине его синих глаз я заметила непонятные искорки веселья, а крылья длинного носа отчетливо затрепетали, то ли от наслаждения вкусом, то ли в попытке сдержать усмешку, сложно было сказать. – Ну, не думаю, что она не заслужила этого, однако. Что ж, теперь я спокоен, раз муж за нее взялся... Полагаю, сейчас все у нее пойдет на лад. Ты же, надеюсь, не вызвалась её полечить, Саксоночка? – Нет, – отрезала я, усаживаясь с ним рядом со своей тарелкой и подозрительно наблюдая за его исключительно довольной физиономией – ну, просто, что твой кот сметаны объелся. Наверное, очень вкусный кусок ему попался, однако... – Пусть поболит, может и правда куролесить перестанет, только всем на пользу пойдет. – Так я и думал. Ну, все же, где твое человеколюбие, милая, а? – проговорил он, ехидно сморщив нос, и немного снисходительно потрепал меня по плечу своими жирными пальцами, обильно сдобренными сочной бараниной. – Джейми! – охнула я возмущенно. – Платье же испачкаешь. Выходное оно, между прочим... – Солью присыпь, ма, – Брианна подскочила ко мне с солонкой, осуждающе глядя на развеселившихся вдруг мужчин. – Ну, вот и что вы такие радостные? А вдруг этот маньяк еще на кого-нибудь нападет? Мало ли что у него там на уме. Джейми приподнял одну бровь, радужно улыбаясь. – Ну, единственное, полагаю, чем это может грозить тебе, милая – он основательно твою заднюю часть начистит, – Джейми с Роджером вдруг нехорошо прыснули, – впрочем, не думаю, что это слишком может тебе повредить, как, впрочем, и всем нашим дамам в округе, если я правильно разбираюсь в ситуации. Так ведь, Роджер Мак? Брианна сощурилась, синие глаза ее заметали молнии. – Что ты хочешь этим сказать, па? – Я? Ничего, – его взгляд, в свою очередь, излучал первозданную невинность. – Я тут подумал, может нам приглашать этого маньяка по субботам, для профилактики, чтобы некоторые слишком прыткие слегка сдерживали свой язычок. А? Что скажешь, Родж? Может ты и сам не отказался бы поманьячить? Могу давать уроки. Роджер посмеивался, понимая, что имел в виду тесть. Вроде бы шутки шутками, но буквально сегодня утром Джейми случайно стал свидетелем их с Брианной неприятного разговора, но, по своему обыкновению, не стал вмешиваться, только сочувственно взглянул на зятя: Бри, как всегда, вела себя не слишком сдержано. Потом она, конечно, чувствовала себя виноватой и, всячески косвенно извинялась, подлизываясь к обиженному мужу, трогательно ластилась и заглядывала ему в глаза, но, осадочек, что называется, остался. Хотя он и не умел долго злиться, так же как и его огненная Бри. Она вспыхивала как спичка, а потом сразу гасла, оставляя внутри себя пепел неловкости и вины. А после сама, глупая, не знала, что с этим делать. В такие моменты Роджеру прямо мечталось, скрутить ее, задрать подол и отшлепать как следует. Так, чтобы она, желательно, вопила, как резанная. И тоже голосок свой дерзкий потеряла, хоть ненадолго... Может, это пресекло бы ее, такие катастрофические для всех, в том числе и для нее самой, попытки к буйству. Но он, естественно, на это не решался, понимая, во что ему самому выльется сей варварский акт. И вот теперь, тесть тоже недвусмысленно намекал на очевидную альтернативу, наверняка, имея в виду свой личный опыт – Роджер озадаченно покосился на Клэр – с ласковой отцовской усмешкой глядя на пышущую ярким пламенем негодования Брианну. – Ладно, разберемся... – проговорил Маккензи примирительно, крепко беря бухчащую жену за руку, – ну мы пошли, нам еще пацанов с улицы вылавливать. И Менди от Лиззи надо забрать. Чай дома попьем... – Прошу вас, и Орри тоже заберите, пожалуйста, мистер Маккензи, а то Бобби с Айданом на мельнице, поздно вернутся, – вдогонку им попросила Эми. – Конечно, миссис Хиггинс. Ой, точно, Джем же с ними поехал, он говорил. – Чтобы некоторые не воображали себя такими уж крутыми, – взведенная Брианна, обернулась в дверях, пыхча паровозом, – я сама этого маньяка выслежу и поймаю. И сама надеру ему зад! – Ладно, ладно, девонька! Конечно. Поверь, я даже не сомневаюсь в этом, – Джейми встал из-за стола и тепло обнял дочь. Потом слегка потормошил ее сведенные в оскорбленном возмущении плечи, покаянно заглядывая в лицо. – Ты же не обиделась на своего старого бестолкового отца, а? Я просто пошутил. Признаю, довольно глупо. Ну, прости, – и снова мягко прижал ее к себе. Потом, через голову Бри, подмигнул Роджеру. Тот скривился уморительно и чуть пожал плечами. С минуту Бри стояла, нахохлившись, как колючий ежик, потом постепенно оттаяла, ее руки поднялись и, сначала не слишком уверенно, а потом все крепче, обхватили широкую спину отца. – Да, папочка, я знаю, знаю, я часто бываю невыносимой... И Роджер от этого страдает и я сама, – она вздохнула сокрушенно и, в то же время, как-то успокоено, упершись лбом в его плечо. – Я буду стараться... – проговорила она, с сожалением отрываясь от прочной незыблемой опоры. – И учти, ты еще совсем даже не старый, папулечка мой, – она чуть приподнялась на цыпочки, целуя его в нос. – Хм-хм... Свежо предание, да верится с трудом... – Родж философски прищурился на скоропалительное обещание жены и, подхватывая ее за талию, все-таки не отказал себе в удовольствии крепко шлепнуть ей пониже спины увесистой ладонью, настойчиво подталкивая к дверям. Конечно, сквозь толщину юбок она почти не почувствовала этого, но ее взгляд и гордое хмыканье красноречиво сообщили ему, на что он может рассчитывать в ближайшие пару-тройку часов. Ни на что! Джейми, выпроводив молодежь, с безнадежным вздохом закатил глаза и, улыбаясь, вернулся к столу. – Ей немного не хватает чувства юмора, – извиняющимся тоном проговорила я, разливая чай. Джейми сел напротив, подперев подбородок рукой, и с каким-то особым умиротворением наблюдал этот процесс, а когда Эми, быстро прибравшись, ушла домой, он тихо сказал, подвигая себе дымящуюся чашку. – Я люблю тебя, Саксоночка. Боже мой! Как я люблю тебя, знала бы ты, девочка моя. Иногда мне кажется, что больше уже не возможно. Но что-то происходит... и оказывается, – он чуть прикрыл глаза, лучащиеся теплым светом, – что я только в самом начале... Этого пути, я имею в виду, – добавил он, деловито беря с подноса печение. Я смотрела на него, а он на меня, и мы в абсолютном молчании выпили наш чай. – И кто ж все-таки отчихвостил эту паразитку? Так и неизвестно, да? – вспомнив, он обернулся с середины лестницы, когда поднимался в свой кабинет сделать вечерние записи. – Нет. Марина, понятно, молчит, бедолага, и нет никаких улик. Только веревка, которой она была привязана, но такие есть в доме у каждого... и не одна, – убирая чашки со стола, я снова внимательно посмотрела в его непроницаемое лицо. – И розги обломанные везде разбросаны. Наверное, она все-таки сильно насолила этому молодчику, раз он был так жесток с... бедняжкой. – Жесток? Вот как? Ну, подумаешь, хмм… всего дюжины три розог и получила, не убудет с нее, кажись. Да и кожа почти нигде не рассечена, только исполосована до рубцов бордовых и поцарапана слегка. Заживет, поди-ка... – А ты откуда знаешь? – я с подозрительным недоумением уставилась на него. Он пожал плечами и неопределенно махнул рукой. – Ну, не знаю так-то особо... Просто предполагаю по вашим рассказам, – его глаза ехидно посмеивались. – Что-то не припомню, чтобы мы рассказывали подобное... – Ну, значит, еще от кого-то узнал. Слухами мир полнится, – он повернулся ко мне непреклонной спиной, продолжая свой подъем. – Джейми! – Потом, милая, давай потом... Я очень занят. Терзаясь смутными сомнениями, я, прищурившись, смотрела ему вслед и, вдруг, с удивлением услышала, как он благодушно мурлычет себе под нос какую-то немудреную песенку, мелодию которой, конечно, трудно было разобрать из-за полного отсутствия слуха у этой загадочной и, дьявол, чертовски упрямой личности...