«Полчаса – поезда под откос...»
Около полугода спустя После концерта в душ опять было не пробиться: если Нао занимал его первым, ожидание превращалось в вечность. Это знали все. А поскольку Хирото возмущался громче всех, когда лидер не уступил ему путь, я оставил попытки попасть туда в ближайшие полчаса и решил разбавить время глотком хорошего пива. Пару бутылок желанного напитка еще до начала шоу Нао припрятал у охранников: я это точно видел, - так что, похоже, Мурая ожидает сегодня маленький сюрприз… Усмехаясь, я вышел в служебный коридор. Здесь было тихо и сумрачно: половина ламп почему-то не горела, - и безлюдно. В отдалении я слышал гул восторженных голосов расходившихся фанатов. Единственным внятным звуком, сопровождающим меня, были собственные шаги – не слишком громкие благодаря мягкой подошве ботинок. Завернув за угол, прошелся по небольшому «аппендиксу», ведущему на заднюю лестницу, спустившись по которой можно было прямиком попасть в охранную комнату. Но внезапно я остановился: за еще одним поворотом, там, где выход к лифтам, явно происходила какая-то возня. Я не любопытный, но мне почему-то стало безумно интересно и, подкравшись, я заглянул туда. Картина, открывшаяся моим глазам, напрочь выбила из головы все мысли о пиве, охране, Нао и даже прошедшем шоу. Я просто застыл на месте, не веря увиденному, а потом, спохватившись, чтобы меня не заметили, зажал ладонью рот и поскорее слинял по задней лестнице вниз. Склонившись над мойкой в туалете, еще долго изучал убегающие в никуда потоки воды… Этого не могло быть. Не могло… Дурацкая картина так и стояла перед глазами: там, в полумраке коридорчика, Тора целовался с Шё – целовался страстно, недвусмысленно, в неистовстве прижимая коллегу к стене и держа его за бедро… Дико и похабно. Шё. Почему? Почему Шё, черт возьми?! Тора, ублюдок, что за фуфло?!!.. Мыслей не было. Хотелось вернуться и замочить обоих. Но хуже всего добивала мысль: предали, предали, предали… В гневе я ударил кулаком по зеркалу – оно треснуло, по стеклу размазалось алое пятно. Не ощущая боли, машинально сунул пострадавшую конечность под холодную воду. Из треснутого квадрата на меня смотрело мое же бледное лицо. Что же мне делать? Как смотреть в глаза Торе? А Шё?.. Он мой друг. Тора, болван, что ж ты натворил… На следующий день Около двух часов дня в центре должна была состояться очередная репетиция. Сага думал, что приедет первый: почти всю ночь, проведенную у себя, а не у Торы, он не сомкнул глаз, а затем промаялся утро и потому прибыл пораньше. Однако вокалист – на его горе – уже был там. Увидев у басиста неловко перевязанную ладонь, Шё обеспокоенно тронул его за рукав: - Сага, что это?.. - Что? – Сакамото вздрогнул. Он не хотел сейчас общаться с Кохарой. – Ах это... Не важно, - хотел отмахнуться. - Еще как важно! – не вышло. – Где тебя угораздило? - Да так… Порезался, когда струна лопнула, - басист не смотрел на коллегу и старательно делал вид, что очень занят. - Кошмар!.. Как ты играть будешь? Тебе надо к врачу, - заботливость вокалиста раздражала. Тем более – сегодня. - Брось, не страшно: я завязал, скоро заживет. - Очень неумно! – возмутился Кохара. – Скажу Нао, пусть он тебя образумит. Репетиция не состоялась: благодаря заботам Шё Сага был отвезен в больницу, где его правую руку осмотрели и грамотно перебинтовали. «Жить будет», - вынес вердикт доктор – человек резкий и слегка насмешливый. «Играть тоже», - добавил он, когда Нао напомнил про гитару. Все облегченно вздохнули. На обратном пути Сага долго изучал проплывающий за окном пейзаж и старался на Казумасу не смотреть. Басист видел, что Шё заботится о нем, и от этого становилось еще больнее: ведь Шё не знал. Ничего не знал. Он все еще был ему другом. Через несколько месяцев Просыпаясь среди ночи, сажусь на постели. Амано сопит рядом, счастливый, как объевшийся кот. Сегодня мы снова занимались любовью. Я делаю вид, что не знаю, но ведь это не так: завтра он опять вернется поздно, напоет про дела… А на самом деле снова обманет Шё. Ведь Шё не знает про нас?.. Каждый раз, заползая в постель к гитаристу, я клянусь, что больше не пересплю с ним, - и ничего не могу изменить, все повторяется снова и снова… Как карусель. Ложь, все ложь. Я устал. Я должен что-то изменить. Решено. Завтра я расскажу обо всем Кохаре. Пора кончать, Тора. Ты чудовище. И я с ним сплю. Кто же тогда я?.. Все. Стоп. Завтра.«Полчаса не твоя полоса...»
Завтра В 9 часов 31 минуту я решился набрать Шё. Сначала тот не отвечал, и меня развлекала какая-то тупая мелодия, так что я уже почти отчаялся поговорить, когда знакомый голос заинтересованно произнес долгожданное «Да». - Привет, это Сага, - представился я, стараясь не выдать волнения. – Слушай, ты сегодня не слишком занят? - Ну, вроде нет… - протянул он. – Хотя дай-ка подумать: в банк я решил ехать завтра, менеджер документы мне еще не вернул, с Хиро договорились… Да, я свободен. А что? - Давай вместе сходим куда-нибудь, - пока он говорил, я водил пальцем по холодной раме и отмечал, что снегопад сегодня сильный и, похоже, будет буря. – Поговорить надо. - Ты серьезно? – в его голосе радость и удивление. – Знаешь, Такаши, мне ведь тоже надо с тобой поговорить. Где? Когда? - У твоего дома через минут 20, - деловито произнес я. Интересно, а ему что нужно сказать мне? Шё, вроде, довольный… Не хотелось бы портить ему настрой, но что сделаешь... Я вздохнул. Я должен. - Ты на крошке? - Да. - ОК. Я завершил звонок. Он встретил меня у подъезда, улыбающийся, смешной: крупные хлопья падали на его лохматую шевелюру, запутывались в ней, и оттого вокалист напоминал пирожное в сахарной пудре. - Ты не заморозишься? – насмешливо окинул его взглядом, опуская стекло. Клетчатые штаны, короткое пальто и нетеплый, но объемный шарф. На улице, между прочим, минус. Куда выпендривается, спрашивается?.. - Неа, - бросил Шё, усаживаясь в машину. – Где посидим? Может, в северном? - Давай, - неспеша выехали со двора. Я почти не удивился назначенному месту: сладостей там до фига, кофе тоже. Хорошее предложение. Несколько минут Кохара молча ковырял трубочкой нечто в высоком бокале: какая-то гремучая смесь из насыщенного кофе, приторно-сладких сливок и целой горы всевозможных пряностей, носящее невыговариваемое название и обозванное вокалистом «его любимым коктейлем», почему-то на деле оказалась обжигающей горько-сладкой бредятиной. Больше сладкой, чем горькой, и больше горячим десертом, чем напитком. Но Шё от нее торчал – не знаю, почему. Не желая обижать друга, я сделал пару неприятных глотков, а затем все-таки отодвинул бокал: не мое. Абсолютно. Я вздохнул: большинство немногочисленных в сей утренний час посетителей северного кафе угощались куда более аппетитными яствами. Переведя взгляд за окно, погрузился в тысячи не самых приятных мыслей о предстоящем разговоре. Там крупными хлопьями шел снег. Белое небо, со всех сторон, точно ватой, обложено облаками. Зима в этом году определенно излишне снежная. - Шё, знаешь… - начал я, облизав губы. Когда-то ж надо начинать. – Есть у меня для тебя одна новость. - У меня тоже есть, - перебил он и покраснел. – Можно, я начну? - Валяй, - кивнул я. Пусть порадуется в неведении, огорошить его я всегда успею. - Только пообещай, что никому не расскажешь. Даже Нао и Хирото, - отметил он. - Ладно, не скажу. - Это важно. Я решил рассказать тебе, потому что знаю, что ты поймешь и не выдашь, - Шё серьезен. - Можешь на меня рассчитывать. Будь я проклят, если проболтаюсь. - Спасибо, я знал. Однажды вы все всё узнаете, но меня прет выговориться раньше… - с улыбкой произнес он и, немного помявшись, добавил: – В общем, вот: смотри. И он зачем-то протянул мне свою руку. Сначала до меня не дошло. - Ну? – непонимающе буркнул я. - Кольцо, - пояснил он, обращая мое внимание на строгое золотистое украшение. Таких у него было полно. Мое удивление не закончилось. – Мне Тора подарил вчера. У нас с ним… Мы это… Уже давно… В общем, у нас с ним все серьезно. Стоп. Мысли в моей голове точно перемешались. Первые минуты я не мог вымолвить ни слова, ибо не верил, не хотел поверить и не мог. Одновременно душу терзали разные чувства, набор разных чувств: гнев, обида, разочарование, ревность… Самым же неприятным из них было понимание того, что все закончилось. И дело не в кольце, и не в Шё, и даже не в том, что мой разговор я мог теперь засунуть в известное место. Дело в доверии: Шё настолько доверял мне, не зная, что происходит на самом деле. А я не мог поддержать его, не мог и быть искренним с ним. Тора выбрал не меня. Ну да, я же не такой, как Шё: я не обладаю богатой фантазией, не слишком люблю кошек и не закатываю истерики, а потом бросаюсь с извинениями на шею… Но если ему всегда был нужен только Шё, зачем же тогда… Я не находил ответа. Я не любил врать, а теперь мне приходилось только этим и заниматься. - Вы правда… - сделал вид, что ничего не случилось. - Да, - он кивнул и покраснел. – Мы сто лет мечтали о том, чтобы быть вместе. Теперь мечты сбылись. - Вы что, женитесь? – ляпнул я, чувствуя, что сейчас упаду. Значит, все было ложью с самого начала... - Нет, блин! - Шё звонко рассмеялся. – Мы ж оба парни. Просто несколько больше, чем друзья. И он, убрав руку, сделал новый глоток кофейно-приторной смеси. - Только ты ничего не говори пока нашим. Тора ведь тоже не знает, что я проболтался, - он снова покраснел и заулыбался. - Можешь считать, что не проболтался, - я сделал очередную попытку скрыть волнение. – Поздравляю вас. Мы посмеялись. Как-то натянуто. - А что ты хотел мне сказать? – вдруг осведомился Кохара, не переставая ерзать. - Я?.. Да так, ничего особенного – забыл уже, - промямлил, вздрогнув. – Если вспомню – расскажу. Вокалист кивнул и снова уставился в свой коктейль. Я перевел ничего не выражающий, потерянный взгляд на окно, за которым снег опять превращал город в ледяное царство. Бури не было – была пустота.«Полчаса, полчаса – не вопрос...»
Через неделю Многое изменилось. Даже если не видно с первого взгляда, перемены коснулись нашей странной жизни и таких же странных отношений. С каждым днем я все отчетливей вижу, как Тора старается доказать себе и мне, что ничего не случилось, и как это все хуже получается у него. Я ничего не говорил ему, так что он вполне может и дальше вести двойную жизнь, вот только зачем ему это надо, я понять не могу, а спросить… Что спрашивать: мы с ним слишком разные, чтобы понять друг друга. Жаль, раньше мне казалось иначе. Тора все больше отдаляется: чаще не ночует у себя, совершает поездки, не отвечает на звонки. Я уже не волнуюсь ни за него, ни за нас – я волнуюсь за Шё. Он ведь верит ему, верит мне. Это невыносимо. Все, хватит. Теперь уже поздно что-то менять. Завтра я подойду к Кохаре и расскажу ему правду. Сроки вышли.«Не ответ – полчаса, полчаса».
Завтра Репетиция закончилась около семи вечера: Торе нужно было встречать какого-то дальнего родственника, прибывающего восьмичасовым поездом, - так что мы решили закончить пораньше. Наскоро распростившись со всеми, гитарист собрал вещи и уехал. Почти сразу после того, как за ним захлопнулась дверь, Хирото также засобирался. - Тоже спешишь? – вопросил Нао, приводя в порядок любимые барабаны. - Типа того, - вяло улыбнулся Хирото. – Зайду в магазин, наверное. Подарки покупать надо: скоро же Новый год. - Хиро, подари мне что-нибудь милое, как в прошлый раз, - с улыбкой предложил Шё, видимо, вспоминая ту самую приземистую кружку с котами. - Белое и пушистое? – усмехнулся гитарист уже возле двери. - Угу. Только ты умеешь хорошо выбирать презенты, - промурлыкал довольный вокалист. - Ладно, я подумаю, - слегка смутился Хирото. – Всем пока! Хлопнула дверь. - Шё, ты уже уходишь? - спросил я, внутренне надеясь, что у меня появится шанс на серьезный разговор. - Да не знаю, - пожал он плечами. - Мне бы поговорить с тобой. - Так давай. - А я тогда не буду мешать, - вставил Нао. - Зачем? У нас нет от тебя секретов, - Шё по-дружески похлопал лидера по плечу. - Да ладно, мне тоже домой хочется, - засмеялся тот, потянувшись за курткой. – Сага, ты закроешь? Отдай ключи охране, лады? - Конечно, - заверил я. - До завтра, не опаздывайте, - бросил он напоследок и тоже ушел. Мы с Кохарой остались одни: точно так, как я и планировал. Отлично. Однако с чего начать я не знал. Сегодняшняя репетиция оставила во мне кучу следов: Шё, как-то особенно веселый, почти все время крутился возле Торы, несколько раз даже откровенно мешая мне, многозначительно переглядывался с ним – и тот, на мое удивление, отвечал ему своей загадочной улыбкой, а на меня вообще не обращал внимания. Если они хотят скрывать свои чувства, они не должны позволять себе... А кто сказал, что они хотят скрывать?.. Мысль больно резанула: со мной Тора никогда не вел себя так. Значит... Нет, не думай! А в конце, после удачного прогона, вокалист полез ко всем обниматься и особенно долго сжимал в объятьях Тору с таким лицом, точно сейчас растает. И гитарист не отпихнул его, как всегда отталкивал меня. Значит... Нет, не думай! А ведь Шё явно демонстрирует неравнодушное отношение к Амано – в каждом незаметном жесте, в каждом движении, наклоне головы, брошенном взгляде... Почему он не скрывает? Потому что его любовь взаимна. Значит... Нет, Сакамото, не думай!!.. Невольно сжимаю виски – от дурацких мыслей в голове все мешается. Блин. Кажется, я не хочу, но понимаю: Тора не будет со мной. Тора – дрянь. А кто же я?.. Перевожу взгляд на беспечного Шё, сидящего на диване напротив и увлеченно заматывающего провод микрофона. На ничего не ведающего, светлого Шё, уверенного, что между ним и Торой нет никаких помех.... Верящего в свое глупое счастье, невозможное рядом с таким гнусным типом. Усмехаюсь. Нет, Кохара, наш умница-вокалист должен все знать. Иначе это будет просто нечестно: он же мой друг, я не могу ему врать. Но... В мозг закрадывается страшная догадка: Шё не переживет правды, он слишком дорожит своими чувствами, возможно, для него они важнее всего на свете... Я прекрасно знал ранимость Казумасы. Боюсь представить, что он может отмочить, если узнает... А если не узнает? что тогда? Вдруг Тора предаст и его? Последствия могут быть еще хуже, гораздо хуже. Тогда... Тогда я буду виноват. Вот черт. Засада. Хотя... Я поднял голову, зацепившись за внезапное прояснение, точно ножницами, разрезавшее порочный круг. Кажется, я знаю, что делать. Теперь знаю!.. Тора не заслуживает такого человека, как Шё. И я спасу Шё от Торы. Освобожу его – тогда все будет хорошо. Вокалист поворачивается в сторону темного окна – теперь он сидит ко мне спиной. Спокойный, расслабленный. Его стильная футболка уже совсем просохла, и даже концы светлых волос, красиво закрывающих затылок, больше не мокрые. Он смотрит на улицу: с высокого этажа хорошо просматривается панорама ночного проспекта. Тихо. Во всем центре остались только мы, да еще охрана на выходе, но она сидит слишком далеко, чтобы что-то услышать. В помещении сумрачно и тепло. Поразмыслив, я уверенно беру в руки свою гитару. Любимую. И Шё она всегда нравилась. Сегодня все лучшее для тебя, друг. Я знаю, что делаю, и ничуть не жалею об этом, только чтобы тебе было хорошо. Гитара увесиста и прекрасна: звучание пятиструнного баса всегда особенно, так? Весит около четырех килограммов – вполне подходит, чтобы... - Сага, смотри, так красиво!.. – не оборачиваясь произносит Шё. За окном, из черного, как дыра, ночного неба хлопьями сыплется густой снег. - Ты прав, - тихо роняю в тишину. Неспеша подхожу к дивану. Вокалист все так же сидит ко мне спиной, все такой же милый и смелый. Как и всегда. Шё, ты лучший, кого я знал. Мне бы очень хотелось встретиться снова, друг... Неслышно замахиваюсь и наношу сильный удар по красивому взлохмаченному затылку. Раздается неприятный хруст, а затем парень мягко падает. Слышу второй звук – глухой и тяжелый – от падения на пол – и вокалист остается неподвижно лежать. Бережно прислоняю к дивану подпорченную гитару и наклоняюсь. Какой же ты красивый сейчас, если б ты только знал!.. Недолгая судорога, сводящая мышцы, отпускает тебя, твои тонкие запястья расслаблены, лицо светло и спокойно. Под бархатной кожей остывает горячая кровь. Нежные губы чуть-чуть приоткрыты, потухшие темные глаза – большие и мудрые – неподвижно смотрят в одну точку из-под полузакрытых век. На черных ресницах застыли пару случайных слезинок... Твоя жизнь оказалась так хрупка – и теперь это всего лишь пустая оболочка, расколотая скорлупа. А ты уже далеко. Осторожно прикасаюсь к Шё, чтобы убедиться в отсутствии пульса: тяжелый бас должен был повредить дыхательный центр, сведя на нет все мучения. Замечательно – гитара справилась со своей миссией. Бережно прикрываю тебе глаза. Наклоняюсь, чтобы слегка коснуться губами розоватой щеки – ощущаю легкий аромат персика. Сладкий. Теплый. Мне не впервой тебя целовать: приходилось делать это на сцене, даже в губы, так что все привычно, знакомо. Ничего не меняется. Аккуратно убираю с твоего лица упавшую прядь – и мои пальцы последний раз касаются тебя. - До свиданья, Шё, - роняю в темноту. – Будь счастлив там, друг... Красивый затылок вокалиста насквозь промокает темным, горячим, окрашивающим пол студии в алое. Я медленно поднимаюсь на ноги. Вот и все. Теперь Кохара сумеет обрести то, о чем всегда мечтал. А я просто поставил вещи на их места. Просто разорвал этот круг. Жаль, конечно, что именно так, но... Ты же простишь меня, я знаю, и все будет хорошо. Неспеша достаю телефон и набираю известный номер. На другом конце равнодушные гудки. Наконец берут трубку. - Это полиция?.. Говорит Такаши Сакамото. Приезжайте, пожалуйста, по адресу... Я убил своего коллегу.