Мальчик-смерть и мальчик-солнце

      К концу лета Нико уже полностью освоился в Лагере. Он знал всех по именам, знал, кто чей сын или дочь, знал и неотступно следовал неписаным правилам поведения (вроде не иметь при себе ничего ценного или взрывоопасного, околачиваясь рядом с домиком Гермеса, или не влезать в споры о военной стратегии между домиками Ареса и Афины и тому подобное). Нико не хотелось признаваться в этом, но ему начиналась нравится жизнь в Лагере. Он уже не боялся ее суеты, не шарахался от людей, и те отвечали ему тем же. Он сдружился с Оливией, которая за короткое время влилась в их ритм жизни, и теперь радовала своих братьев и сестер своими выходками. Выходки эти доводили несчастного Хирона до белого каления, так как именно ему приходилось выслушивать жалобы полубогов, пострадавших от этой изворотливой и хитрой девчонки. Однако, Оливию это не волновало. Несмотря на свой юный возраст, она была самодостаточной и совершенно не зависела от чужого мнения. В этом Нико ей завидовал. Независимо от того, сколько времени он провел в Лагере, он продолжал ждать, что его оттолкнут, не захотят с ним общаться. Даже Уилл не мог ничего с этим поделать. — Когда ты загонишь меня в могилу своими заскоками, будь добр хотя бы обеспечить мне комфортабельное проживание в Подземном мире, ди Анджело, — бормотал Уилл, в очередной раз удивляясь тому, как Нико неуверен в себе.       Ни его уговоры, ни аргументы, приводимые в пользу того, что никто не считает его пугающим и ужасным, не убеждали Нико. Это неимоверно бесило Соласа. А еще больше его бесило то, что он ничего не мог с этим поделать. Однако, случай подвернулся сам.       Наступила осень. До последнего дня лета Нико раздумывал над тем, остаться ему на целый год в Лагере, или же уйти и путешествовать, как он делал это до этого. Он боялся. Он уже прикипел к этому месту, привязался к другим полубогам, завел каких-никаких друзей. Но Нико был твердо уверен, что это не навсегда, и рано или поздно что-нибудь да разрушит это все, оторвав его от друзей и более-менее спокойной жизни. А он не хотел этого. Еще одного раза он не выдержит.       Он уже собирал свои небогатые пожитки, когда к нему в домик залетела Кайла. Кайла была сестрой Уилла и лучшей лучницей Лагеря. Не считая Уилла, из всех детей Аполлона Нико больше всех сдружился именно с ней. Больше всего в ней Нико нравилась ее тактичность. Она никогда не лезла человеку в личное пространство, что Нико ценил. — Привет, Нико. Мы собираемся у нас в домике, чтобы сыграть в монополию. Не хочешь сыграть? — спросила она и замолчала.       Ее голубые глаза скользнули по дому и остановились на черном рюкзаке, который Нико набивал своим барахлом. Её цепкий взгляд тут же переместился на него. Нико удивился, прочитав в нём возмущение и осуждение. — Надеюсь, ты собираешь свои вещи, чтобы они не помешали гарпиям нормально прибраться в домике, — сказала она тоном, который разительно отличался от того приветливого тона, которым она обращалась к нему пару минут назад. — Почему это тебя беспокоит? — плоским голосом спросил Нико.       Он ненавидел себя за то, как пусто и грубо прозвучал его вопрос, но он ничего не мог поделать с этим. Он всегда так делал, когда хотел оттолкнуть от себя людей. Оттолкнуть, чтобы уберечь от боли. — А почему меня это не должно беспокоить?       Кайла тут же преобразилась. Она подбоченилась, вздернула подбородок и впилась в Нико взглядом, от которого по спине последнего пробежали мурашки. — Ты собираешься уехать? Струсил, да? — выпалила девушка. — А если и собираюсь, что с того? — с вызовом спросил Нико. — Не думаю, что это как-то отразится на вас.       Какая-то часть Нико хотела прибить самого себя за эти некрасивые, жестокие слова, что сами вырывались из его рта. Он понимал, что не имел права так говорить. Особенно Кайле, которая хорошо к нему относилась. Другая же часть Нико хотела высказать ей все, что в нем накопилось за эти недели. Но он сдержал себя и обратил свое внимание на свой рюкзак. — Ты это серьезно, Нико? Или в тебе проснулось изощренное чувство юмора, и тебе захотелось поиздеваться? Ты правда веришь в это?       Кайла сыпала вопросами, не давая ему сосредоточиться на сборе вещей. Но он упрямо не оборачивался к ней. — Нико ди Анджело, посмотри на меня.       Властный тон, которым были произнесены эти слова, заставили Нико обернутся к девушке. — Посмотри мне в глаза, и повтори, что с твоим отъездом ничего не изменится. — Сказала Кайла.       Нико колебался несколько секунд. Затем ореховые глаза встретились с голубыми. Такими же голубыми, как глаза её брата, который сейчас наверняка торчал в лазарете, не имея понятия о том, что Нико собирался уйти. Нико не сказал ему. Не смог. Жгучая волна стыда захлестнула его, и он, не выдержав, опустил взгляд. — Рада, что твоя совесть проснулась, — довольно произнесла Кайла. — Это ведь Уилл? — Что? — удивленно переспросил Нико. — Ну, он ведь исполняет роль твоей совести, да? Ты же не рассказал ему. Ничего. А знаешь, что он сейчас делает? Носится по нашему домику и убирается. «Нико никогда не был в нашем домике, не можем же мы пригласить его на свалку. Это некрасиво».       Кайла так умело спародировала брата, что Нико стало не по себе. А когда он осознал смысл ее слов, то стыд сдавил его горло так сильно, что стало тяжело дышать. — Ты ведь знаешь, да? Ты не рассказал ему именно поэтому. Я ведь права, Нико? — девушка не оставляла его в покое, продолжая терзать его вопросами. — Знаю что? — упрямо спросил Нико, кое-как справившись с отвращением к себе. — Не прикидывайся дурачком. Ты можешь притворяться, но своей набитой скелетами тараканов головой ты осознаешь, что это разрушило бы Уилла. Если ты уйдешь, Уилл будет сломлен. — Сломлен? — сдавленно переспросил Нико, безнадежно пытаясь собрать слова Кайлы общую картинку.       Нико неподвижно стоял у кровати и беззвучно повторял услышанные слова, теребя пальцами потрепанную ткань рюкзака. Кайла же просто смотрела на него. Когда понимание пришло к ней, она пораженно выдохнула. — О боги, — тихо произнесла она. — Ты действительно не понимаешь.       Нико растерянно заморгал, глядя на нее. Кайле стало стыдно за свое поведение. Она медленно подошла к Нико, аккуратно забрала рюкзак из его оцепеневших пальцев и высыпала все его содержимое обратно на кровать. Затем она взяла его за руку и посмотрела ему в лицо. — Прости меня. Я повела себя некрасиво. Но я не собираюсь отказываться от своих слов. Я просто думала, что ты знаешь. Прости, — извинилась она. — Знаю что? — наконец, спросил Нико. — Это не мое дело. И не мне об этом рассказывать, — отрезала Кайла и потянула его за собой. — Идём. Сначала скажем Хирону, что ты остаешься, а потом пойдем к нам в домик. Нас наверняка заждались.       Нико позволил ей вести себя, а сам продолжил обдумывать услышанное. Что Кайла имела в виду под тем, что его уход сломает Уилла? Почему сломает? Неужели Уилл привязался к нему настолько, что расставание причинит ему такую же боль, как самому Нико? А Нико знал, что ему будет больно оставить Уилла. Не Лагерь, а именно Уилла. Нико не спал последние несколько ночей, мучаясь мыслями о том, что он больше не будет смеяться над шутками Уилла, не будет выслушивать его вечные лекции о здоровом образе жизни, не сможет притворно раздражаться из-за прозвищ, которые ему дал Солас. Значили ли слова Кайлы, что Уилл будет чувствовать то же самое? Что он будет скучать по Нико, по их общению и только-только окрепшей дружбе. Что Уиллу без Нико будет также плохо, как Нико без Уилла. Нико боялся думать об этом. Если он поверит в это, если он убедит себя в этом, то это раздавит его.       За своими невеселыми размышлениями он и не заметил, что Кайла привела его к Большому дому. Хирон задумчиво сидел в своей инвалидной коляске. — Хирон, мы зашли сказать, что Нико остается, — небрежно бросила она кентавру.       Хирон вздрогнул, отвлекаясь от своих мыслей. Он развернулся и посмотрел на них. — Я думал, что это дело решенное, Нико — обратился он к парню. — Мне показалось, что ты привык к жизни в Лагере. К тому же, я думал, что ваша крепкая дружба с Уильямом не даст тебе даже задуматься о том, чтобы уйти.       Наступила неловкая тишина. Снова Уилл. Нико не смог выдавать из себя ни слова. — Вы все правильно подумали. Мы просто хотели убедиться, что гарпии не сожрут, когда придут прибираться в домике, — протараторила Кайла, аккуратно толкая Нико к выходу. — Хорошего дня, Хирон.       Они вышли на улицу. Нико схватил Кайлу за руку, вынуждая ее остановиться. — Ты скажешь Уиллу? — обреченно спросил Нико.       От этой обреченности в его голосе Кайле стало плохо. Она в сотый раз пожалела о своей несдержанности, проявленной так не вовремя. — Конечно же не скажу. Это ваши отношения, в которые я не должна была лезть. Я сказала все то, что сказала, потому что я испугалась за Уилла. Но не думай, что я только из-за него сделала это. — Кайла замялась, но продолжила. — Нико, никто не хочет, чтобы ты уходил. Не знаю, что ты себе там навыдумывал, но в Лагере есть много людей, которые хотели бы с тобой подружиться. К сожалению, есть факторы, которые, скажем так, сдерживают их. Самый главный — это, конечно, Уилл, который ошивается вокруг тебя двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, охраняя тебя словно адская гончая. О том, почему ты сам не подпускаешь к себе людей, я не буду говорить, это не моё дело. И я обещаю, что не скажу Уиллу ничего о нашем разговоре. Ты сам решишь — говорить ему или нет. А теперь, пошли, пока Уилл не содрал с наших полов всю краску, пытаясь отдраить их до блеска. — Спасибо, — только и смог сказать Нико, не в силах по-другому выразить свою благодарность.       До домика Аполлона они дошли в тишине. Когда они зашли внутрь, Уилл рванулся им навстречу, что-то недовольно бормоча и размахивая своими длинными руками. — Где вас гарпии носили? Я состарился тут, пока вы пришли. Уже хотел отправиться на ваши поиски, думал, вам по дороге встретилось одно из изобретений малыша Харли, и вас нужно спасать, — тараторил он, таща Нико за руку к столу, на котором уже было расстелено игровое поле и расставлены фигурки.       Нико огляделся вокруг и приметил, что в домике собрались почти все, кто остался в Лагере. Коннор Стоулл сидел на стуле и выглядел очень потерянным без старшего брата рядом. Нико тоже было странно видеть братьев раздельно, как будто не хватало половины паззла. Здесь были и бойкая Оливия, и Элис, её старшая сестра из домика Гермеса, и Остин, брат Уилла, и вечно угрюмый Паоло, и Малкольм, а еще Шерман Ян, сын Ареса. — Хватит притворяться, Уилл. Ты же сам сказал идти как можно медленнее, чтобы ты успел убрать наш срач в доме, — пошутила над братом Кайла. — Ничего подобного! — воскликнул Уилл. — Я всего лишь чуть-чуть прибрался. Домик Аполлона очень аккуратный, особенно когда его староста — главный целитель лагеря.       Нико не сдержался и улыбнулся. Его забавляло то, как горячо он оправдывался. Стоило отметить, что в домике было чисто. Кровати были аккуратно застелены, пол действительно сверкал так, будто его драили добрые несколько часов. Тут взгляд Нико зацепился за яркую вспышку около одной из кроватей. Он присмотрелся и понял, что это фирменная ярко-оранжевая футболка Лагеря, впопыхах заброшенная под кровать. Уилл проследил за его взглядом. Увидев, что Нико заметил эту маленькую оплошность, Солас покраснел до самых кончиков ушей и отвел взгляд, придавая своему лицу невозмутимое выражение. Нико не выдержал этого зрелища и рассмеялся. Уилл сжал губы так сильно, что они превратились в тонкую бледную полоску, но тоже не сдержался и захохотал. Вскоре к ним присоединились и остальные. — Это все, кто собирается играть? — спросила Кайла. — Да. Близняшки Виктор сказали, что не собираются играть в игру, в которой они уже заведомо победили, — на этих словах Уилл театрально закатил глаза. — Нисса сказала, что ей не до нас, малыш Харли предпочел возиться со своими железяками, а Миранда так увлекалась уходом за их мини-теплицей в домике Деметры, что даже не обратила на нас внимания. Так что играем в этом составе. — Есть тут те, кто не знает правил? — спросила Кайла.       Нико смущенно поднял руку, но немного успокоился, когда увидел, что не он один не знает правил. Они все сели за стол, и Малкольм принялся объяснять им. Нико почти ничего не понял из его длиннющей речи, и был рад увидеть недоумевающие лица вокруг. Уилл, сидевший рядом с ним, пихнул его плечом и подмигнул. Нико пришлось приложить титанические усилия, чтобы не позволить глупой улыбке расползтись по лицу. — Спасибо, Малкольм, только боюсь, что не все мы такие умные, чтобы понимать твои сложные формулировки. — Уилл перебил Малкольма, чем заслужил его недовольный взгляд. — Давай я объясню по-нашему.       Все за столом заметно оживились. — Правила просты. Сначала мы бросим жребий, чтобы определить очередность ходов. Затем каждый из вас получит из «банка» определенную сумму. Мы по очереди будем бросать кубики, а затем своей фигуркой проходить выпавшее на них количество шагов. Если на обоих кубиках выпадает одно и тоже число, то игрок делает необходимое число шагов, а затем бросает еще раз. Если одно и то же число на обоих кубиках выпадет три раза подряд, то игрок направится в тюрьму, — Уилл ткнул пальцем в квадратик с нарисованным на нем человеком за решеткой в углу поля. — Также в тюрьму вы попадаете или если остановились на поле «Отправляйтесь в тюрьму» после своего хода, или если вы вытянули карточку Шанс или Общественная казна, на которой будет написано «Отправляйтесь в тюрьму». Находясь в тюрьме, вы можете либо откупиться, заплатив 50000 $, либо выйти из нее, если на брошенных вами кубиках выпадет дубль, либо просто пропустить свой ход три раза. Так, теперь поле «Вперед». — Уилл указал на одноименный квадратик. — Каждый раз, когда вы проходите через него, то получаете 200000 $ из банка. Карточки Шанс и Общественная казна вы берете, если останавливаетесь на одноименном поле. На карточках написаны различные задания. Некоторые задания нужно выполнять сразу, некоторые — можно придержать до нужного момента. Теперь улицы. На поле восемь улиц. Расположены они в порядке возрастания стоимости и арендной платы. В начале игры, когда каждый игрок делает свой ход, остановившись на одной из улиц, он может купить часть этой улицы или же выставить ее на аукцион, сам при этом он в торгах не участвует. Если никто не купил участок, он остается свободным. Если вы покупаете участок, то игроки, которые останавливаются на нем, должны платить вам арендную плату. Ваша цель — постараться приобрести все участки одной улицы. Это позволит вам взимать с других игроков двойную арендную плату, плюс вы сможете строить на этих участках дома. Максимум домов на одном участке — четыре. Четыре дома можно обменять на один отель. На каждом участке можно строить только по одному отелю. Отели и дома на участках значительно увеличивают арендную плату, которую вам платят. То же самое с вокзалами и коммунальными предприятиями. Если вы остановились на чьем-то участке и не можете выплатить арендную плату, то вы можете заложить свое имущество банку и получить ссуду. В этом случае, если кто-то останавливается на вашем заложенном участке, вы не получаете арендную плату. Заложенный участок можно после выкупить у банка с 10% надбавкой. Ссуду можно брать только у банка. Если у игрока долгов банку больше, чем стоит его имущество, игрок объявляется банкротом и выбывает из игры. Последний оставшийся объявляется победителем. Все понятно? — Кажется ты что-то говорил про то, что правила просты, — недовольно сказала Оливия. — Ничего, с течением игры вы во всем разберетесь. Малкольм у нас как всегда отвечает за банк и исполнение правил. Остальные выбирают себе фигурки.       Все бросились выбирать фигурки. Коннор и Оливия сцепились в борьбе за фигурку собаки, а Остин и Паоло спорили за железную машинку. Нико выбрал себе фигурку шляпы, а Уилл — башмак. Уилл посмотрел на него и улыбнулся их выбору. Нико смущенно отвел взгляд. Еле как разобрав фигурки (Оливия и Паоло вышли победителями в своих схватках), все сели за стол. После жеребьевки Паоло, ходивший первым, взял в руку кости, пробормотал что-то на португальском, и бросил их. Когда прошел первый круг и пошел второй, начался хаос. Все игроки успели закупить по одной части улицы, и теперь стремился завладеть всей улицей. Каждый раз, когда кто-то попадал на чужой участок, в домике Аполлона раздавался стон разочарования. Нико перестал что-либо понимать на шестом круге, когда все вокруг уже плюнули на правила и сдирали друг с друга арендную плату, чтобы купить дома для постройки. Первым обанкротился Коннор, заложивший всю свою улицу банку, чтобы выплатить аренду малышке Оливии, которая умудрилась приобрести себе всю улицу с самой дорогой арендной платой. — Это даже необидно, проиграть своей сестре. Значит, я хорошо ее научил, — оправдывал он свое поражение. — Ага, обидно проиграть десятилетнему ребенку, который в эту игру впервые играет, — подколол его Шерман.       С каждым кругом игра становилась все ожесточеннее. Малкольм только и успевал орать на всех. Нико жалел о том, что сейчас с ними не было Аннабет. Уж она-то точно помогла бы ему. Или же Хэйзел. Там, где дело касалось денег, пусть и фальшивых, Хэйзел была бы как раз кстати. Нико с Уиллом умудрились одновременно загреметь в «Тюрьму», на что Коннор только усмехнулся, сказав: «Даже в игре их друг от друга не отцепишь». Друг за другом из игры вышли Остин, Элис и Шерман. Последний цветасто выругался, за что получил подзатыльник от Кайлы за то, что посмел выражаться при ребенке. Нико удивлялся тому, что не вылетел. Он даже смог построить по дому на каждом участке. Но стоило ему подумать о том, что ему везет, он умудрился за два хода заложить две третьих своей улицы, чтобы выплатить аренду Паоло, который умудрился прибрать к рукам бывшие участки Шермана и Остина. В следующем круге он обанкротился на улице Оливии и присоединился к проигравшим. — Как думаете, кто выиграет? — спросил Шерман. — Я лично ставлю на Кайлу. Она всегда выигрывала до этого. — Я ставлю на Уилла. Сначала ты не замечаешь его, а потом он просто берет и сдирает с тебя кучу денег за аренду, — уверенно произнес Остин. — А я ставлю на Оливию. Эта мелочь еще всем тут покажет, — с братской гордостью сказал Коннор. — Я тоже ставлю на Оливию, — согласился с ним Нико, чем заработал в свою сторону удивленные взгляды. — Что? — в недоумении спросил он. — Мы думали ты поставишь на Уилла, — сказала Элис. — То, что мы с Уиллом друзья, не значит, что я растерял свою объективность. К тому же, это ведь просто игра, — пожал плечами Нико и сделал вид, что сосредоточился на игре, чтобы избежать дальнейших расспросов.       Следующим, к сожалению Остина, из игры выбыл Уилл. Но он совсем не расстроился и с довольной улыбкой плюхнулся рядом с Нико. — Остин ставил на тебя. Ты расстроил брата, — сказал ему Нико. — Правда? — удивился Уилл. — Остин, ты дурак? Я последний раз выигрывал года два назад. Потом я уступил трон короля монополии Кайле. Надеюсь, ставка была не на деньги? — Нет, Тревис же уехал. Это он у нас любит поспорить на деньги, — ответила Элис. — Кстати, а ты кого видишь победителем, Солас? — Да простит меня Кайла, — Уилл послал извиняющуюся улыбку сестре, — но я чую, что Оливия всех уделает. А раз я, сын Аполлона, властного над всеми оракулами, это чую, то так и будет, — уверенно закончил Уилл. — Не знал, что ты такой самоуверенный, Солас, — поддразнил его Нико. — Ну, кому-то же надо быть таким. Когда мы стояли в очереди за уверенностью в себе, ты стоял в очереди за угрюмостью, а я получил двойную порцию: одну за себя, а другую за тебя. Поэтому, Ваше Темнейшество, ничего не могу с этим поделать, — парировал Уилл. — Ого, что-то новенькое. А то я уже устал от обращений «мальчик-смерть» и «Темный лорд». Прогресс налицо, — Нико не мог прекратить поддевать Уилла, ему это нравилось. — Значит, Ваше Темнейшество тебе больше по душе? Мне делать реверанс при встрече? — с ухмылкой поинтересовался Солас. — Сомневаюсь, что ты хорош в реверансах. К тому же реверансы делают женщины, неуч, — сладким тоном сказал Нико.       В это время все остальные полубоги следили за ними, затаив дыхание. Их головы поворачивались то в одну сторону, то в другую, как на теннисном матче. Когда эти поддразнивания закончились дружным смехом, публика разочарованно вздохнула. — Что за страдальческие вздохи? — спросил Уилл. — Мы думали, что ваша перепалка закончится интереснее, чем просто дружным ржачем, — сказал Шерман. — Складывается ощущение, что ты только и ждал отъезда Тревиса, чтобы тут же занять место короля ставок, — шутливо пожурил парня Уилл. — К тому же, Нико просто меня пощадил. Будьте уверены, Его Темнейшеству лучше на язык не попадаться. — Это точно, — раздался рядом голос Кайлы.       Оказалось, что все отвлеклись на Уилла и Нико, что не заметили, что Кайла обанкротилась. — Я ставил на тебя, Кайла. Что, стареем? — спросил Шерман. — Да. Теперь за мой трон королевы монополии сражаются десятилетняя девочка и чересчур целеустремленный сын Гебы. Что ж, не самые худшие кандидаты, — пожала плечами девушка и села рядом с Остином.       Ожесточенная борьба между Оливией и Паоло продолжалась еще полчаса, пока Оливия не построила на всех своих улицах по отелю и вмиг не лишила Паоло всех средств. Тому пришлось заложить почти все свое имущество, но и это его не спасло. Удача сегодня была на стороне дочери Гермеса. Паоло резко встал из-за стола и вышел из домика, злобно ругаясь на португальском. Оливия осталась сидеть за столом, и весь вид ее говорил о том, как она собой довольна. — А я говорил, что моя сестра победит! — радовался Коннор, пожимая руку девочке. — Не ты один это говорил, — поправил его Уилл, поздравляя Оливию. — Видели, как взбесился Паоло? — спросила Кайла. — Такое ощущение, что он сын Ники, а не Гебы. — А представляете, если бы тут были еще и близняшки? — Малкольм поежился. — Тогда мы бы отсюда не выбрались живыми. В лучшем случае нам пришлось бы соскребать друг друга со стен и пола, — сказала Кайла.       Все рассмеялись в ответ на эти слова. Затем они дружно направились на ужин. Нико шел в сторону амфитеатра и думал о том, что ему еще никогда не было так весело. А еще он думал о том, как легко ему было находиться в обществе других полукровок. Впервые за долгое время он чувствовал, что находится дома. — О чем задумался? — спросил его Уилл, неожиданно появившись рядом. — Надеюсь, о чем-то хорошем.       Нико посмотрел на него, а потом на идущих впереди них ребят. — Думаю, да. О чем-то очень хорошем, — ответил Нико. — Я рад, — мягко улыбнулся Уилл. Больше он ничего не сказал. Просто шел рядом с ним. Дойдя до амфитеатра, Нико немного расстроился. Он опять будет сидеть один за целым столом. — Я сейчас, — шепнул ему Уилл и вприпрыжку направился к Хирону, одиноко сидящему за столом.       Нико с удивлением отметил, что за столом нет Диониса, хотя тот никогда не упускал возможности поглумиться над полубогами за ужином. Парень снова посмотрел на Уилла. Тот что-то старательно втолковывал Хирону, театрально заламывая руки и строя брови «домиком», будто стараясь разжалобить кентавра. Хирон в свою очередь что-то серьезно отвечал, но в конце концов сдался и устало кивнул. Уилл с широкой улыбкой вернулся к их компании. — Танцуем, народ, Хирон сегодня разрешил сидеть за одним столом.       Все радостно загалдели и вместе устремились к столику Аполлона, за который Кайла и Остин созвали других ребят. Упавшее настроение Нико тут же улучшилось, когда Уилл уже по привычке сел слева от него. Все дружно принялись за еду. И даже тут Уилл внимательно следил за тем, что Нико решил съесть. Он грозно наблюдал за его пустой тарелкой, пока на ней не появился сочный стейк с картошкой фри. После этого Уилл довольно кивнул Нико и принялся за свою еду. Все вокруг умудрялись есть и говорить одновременно, и лучше всех в этом преуспевал Уилл. Нико поражался его умению рассказывать разные истории с набитым ртом, и при этом не давиться едой.       А еще он понял, что сравнение Уилла с солнцем не было преувеличением. И дело было даже не в ярких волосах или глазах, сверкавших голубизной ясного неба. Дело было в его потрясающей харизме, заставляющей все взгляды обращаться к нему. Дело было в его потрясающей улыбке, от которой становилось теплее. А еще был его голос. Низкий, манящий, теплый. Он окутывал как теплое одеяло. Нико терялся в бархатных нотках голоса Уилла и понял одно. Он понял, что был безнадежным идиотом, раз думал, что сможет оставить Уилла. Что сможет жить без его смеха, без его сверкающих глаз, без трогательных веснушек, рассыпанных по его лицу и плечам. Не сможет жить без Уилла. Это понимание настолько ошеломило его, что Нико обрадовался тому, что он сейчас сидел, иначе это просто сбило бы его с ног. Он продолжал пялиться на Уилла, не заботясь о том, что другие могут о нем подумать. И то, что взгляд Соласа почти всегда был обращен на него, согревало его сильнее горячего чая, которым он запивал стейк.       Покончив с ужином, люди пожелали друг другу спокойной ночи и разбрелись по своим домикам. Уилл к удивлению Нико не ушел с братьями и сестрами, а остался с ним. — Могу я тебя проводить? — спросил Уилл в ответ на удивленный взгляд Нико. — Мы сегодня почти не говорили друг с другом. Постоянно находились те, кто мешал.       Нико только кивнул в ответ, боясь, что голос может подвести его. Они медленно шли в сторону домика Аида. Тишина между ними была уютной и приятной, и ни одному не хотелось ее нарушать. Когда они подошли к самому порогу домика, Нико обернулся к Уиллу. Они пару минут стояли молча, просто глядя друг на друга. — Ну… Спокойной ночи, Нико. Надеюсь, тебе понравился сегодняшний день, — сказал Уилл. — Понравился. Спасибо. Спокойной ночи, — сказал Нико.       Уилл уже собирался уйти, когда Нико взял его за руку. — Постой, Уилл. Я… — парень запнулся. — Я должен тебе кое-что рассказать. — О, конечно. Я слушаю, — отозвался блондин. — Сегодня, когда Кайла пришла позвать меня, я… — Нико глубоко вздохнул. — Я хотел уйти.       Нико почувствовал, что Уилл застыл. Он осмелился поднять глаза и посмотреть ему в лицо, и увиденное разбило ему сердце. Солас был бледен, как смерть, а в его потемневших глазах было столько горькой обиды и печали, что Нико почувствовал себя последней сволочью. Он не имел права так поступать с Уиллом. — Прежде чем ты начнешь заслуженно оскорблять меня, дай мне сказать, — выпалил Нико, боясь, что Уилл сейчас уйдет. — Я идиот. Я самый большой идиот в этом мире. Я настолько идиот, что пытался убедить себя, что эти недели, проведенные с тобой, ничего во мне не изменили. Что я смогу обходиться без твоей дружбы, без твоей заботы, просто без тебя, в конце концов. Я знаю, что я ужасен. Но я испугался. Испугался, что ты слишком прочно засядешь в моем сердце, и когда придет время уйти, а оно всегда приходит, оно разобьется так, что я уже никогда не смогу его склеить. Прости, что я так эгоистичен. Прости, что я не подумал о тебе. Прости, — голос Нико сорвался на шепот, и он опустил глаза, не в силах смотреть Уиллу в лицо.       Нико молчал. Уилл тоже. Но Уилл не собирался уходить. Нико неуверенно посмотрел на него. Уилл печально улыбнулся. — Я догадывался об этом, — просто сказал Уилл.       Нико в шоке уставился на блондина и непонимающе захлопал ресницами. — Как? — только и выдохнул он. — Ты думаешь, что я слепой? Я заметил, что чем ближе был конец лета, тем более напряженным и нервным ты становился. А еще я заметил, что рядом со мной ты постоянно о чем-то думал, почти не говорил со мной, не заходил в лазарет. Сначала я думал, что дело во мне, но потом понял, что я тут не причём. Я связал одно с другим и решил, что ты думаешь о том, чтобы уйти. Несмотря на все мои попытки и уговоры, ты вбил себе в голову, что ты никому не нужен, и твой уход ни на что не повлияет. У меня только один вопрос, Нико.       Нико с каждым словом ненавидел себя все больше, а когда на последних словах голос Уилла задрожал, а на светлых ресницах заблестели слезы, он захотел сброситься с ближайшего обрыва в море и сдохнуть. Он это заслужил. — Почему ты не подумал обо мне, Нико? Ты думал, что я постоянно рядом с тобой только потому, что я врач, а ты мой потенциальный пациент? Что я дружу с тобой только для того, чтобы изводить своими диетами и нотациями по поводу твоего здоровья? Ты думал, что эти недели, проведенные с тобой, ничего не изменили во мне? Черта с два, ди Анджело! — воскликнул Уилл. — Ты думал, что если ты уйдешь, то я продолжу жить как ни в чем ни бывало? Что мне не будет плохо, что я не буду скучать по тебе? Так ты думал? Ты чертов идиот! — Уилл зло вытер непрошенные слезы. — Я догадывался о том, что ты хочешь уйти, но я до последнего молчал, не спрашивал тебя об этом. Я надеялся, что раз мы друзья, то ты поделишься своими переживаниями со мной, что ты доверишься мне. Видимо, я настолько ужасный друг, что даже этого не заслужил. Что ж, я рад, что ты все же остался. Надеюсь, ты не пожалеешь о своем решении.       Уилл развернулся и быстрым шагом направился в сторону своего домика. Нико смотрел на его удаляющуюся спину и понимал, что он совершает чудовищную ошибку. Разум твердил ему, что он это заслужил, и что Уилл теперь для своего же блага будет избегать его. Сердце же его готово было разорваться от одной только мысли о том, чтобы потерять Уилла. Нет, только не так. И впервые Нико заткнул голос разума и со всех ног бросился вслед за Уиллом. Он догнал его и мертвой хваткой вцепился в его плечо. — Что еще, ди Анджело? — усталым голосом спросил Уилл, продолжая идти дальше.       Нико испугался, что он просто пойдет дальше, и крепко обнял его со спины, сцепляя руки в замок на животе Уилла. Нико уткнулся лбом между его лопаток. — Прошу, просто выслушай меня. А потом можешь делать то, что считаешь нужным. Прошу, — шептал Нико, чувствуя, как горячие слезы стекают по щекам.       Уилл ничего не сказал. И Нико начал говорить. — Я не жду, что ты простишь меня, Уилл. Я ужасный друг, и заслужил все эти слова. Я трус, Уилл. С тех пор, как умерла Бьянка, я решил, что никогда и никого не впущу в свое сердце. Я боялся, что если я привяжусь к кому-либо, а потом лишусь его, то никогда не смогу от этого оправиться. Судьба всегда имела привычку забирать у меня самых близких людей. И каждый раз я с трудом собирал себя по кускам, в очередной раз обещая самому себе больше не повторять эту ошибку. И когда появился ты… Ты даже не представляешь, как ты изменил мою жизнь. Ты был первым человеком за долгое время, который обращался со мной, как с обычным человеком. Не сыном Аида, не ужасающим полубогом, управляющим армией скелетов, а простым парнем. А еще ты заботился обо мне, пускай я и вел себя как последняя скотина, делая вид, будто меня тяготит твое внимание. Я не оправдываюсь, но я знал, что если судьба решила бы забрать и тебя, то я уже никогда не смог бы собрать себя, потому что это разрушило бы меня. Я благодарен тебе за все. За заботу, за поддержку, за все улыбки и смех, что ты мне подарил. Ты самый лучший человек, которого я встречал в своей жизни. И это справедливо, что такой человек как я, никогда не будет достоин твоей дружбы и доверия. Прости.       Нико закончил свою речь и отпустил Соласа, вытирая свои мокрые щеки. Он ждал, что Уилл уйдет. Но Уилл только медленно развернулся. — Я же говорил тебе, что ты идиот? — спросил он, а затем заключил его в объятья.       Нико шокировано застыл в его руках, не зная, как себя вести. — Можешь обнять меня в ответ, — шепотом подсказал ему Уилл.       Нико всхлипнул и крепко обнял блондина, практически повиснув на нем. Он отчаянно хватался за его шею, будто боялся, что Уилл мог исчезнуть. Нико впитывал в себя тепло Уилла, жадно вдыхал запах его голос и кожи и ничего не мог поделать со слезами облегчения. Уилл в ответ только крепче прижал его к себе и мягко погладил по темным волосам. Они стояли так несколько минут, не в силах отпустить друг друга. — Знаешь, какое мое любимое выражение? — спросил Уилл, продолжая обнимать.       Нико лишь отрицательно покачал головой. — В жопу судьбу, — сказал Уилл и рассмеялся. — Ты только что это придумал, не ври мне, — возразил Нико. — Это выражение только что стало моим любимым, я не вру, — не сдавался Уилл. — Я не оставлю тебя, Нико. Я клянусь на реке Стикс, что… — Не говори этого! — прервал его Нико, прижимая пальцы к губам блондина. — Не давай столь серьезных клятв. — Но я уверен в своей клятве, — возразил Уилл, убирая его пальцы, но не отпуская их. — Повторишь это позже, когда мы оба успокоимся, — не дал ему договорить Нико. — Пока мне достаточно того, что ты скажешь, что простил меня. — Конечно же я тебя простил. Не сегодня, так завтра. Я бы не выдержал, — только и сказал Уилл, опуская глаза. — Спасибо, — облегченно улыбнулся Нико. — Обещаю, что больше никогда не буду скрывать от тебя такие вещи. Я никогда не предам твое доверие. — Спасибо. Это очень важно для меня, — серьезно сказал Уилл.       И только сейчас Нико понял, что они стояли слишком близко друг к другу, переплетя пальцы. Он тут же смутился и на шаг отстранился от Уилла. Тот нехотя выпустил его руку из своей — Тогда… Спокойной ночи, — сказал Нико, не осмеливаясь посмотреть Уиллу в глаза. — Спокойной ночи, Нико, — пожелал Уилл и ушел в сторону домика Аполлона.       Оба шли в свои дома с блаженно пустыми головами, совершенно не задумываясь о том, что у их трогательного разговора была куча невольных (и очень даже вольных) зрителей.