Steps to our love

      Придя домой в шесть утра после прогулки с Клаусом, я тут же завалилась спать. Но уже через полчаса прозвенел будильник, и мне сразу стало ясно, что ни на какую работу я не иду сегодня. Поэтому сообщив об этом Элайдже, который минут десять высказывал свое негодование, но в конечном счете, смерился, я тут же провалилась в сон. Однако поспать сегодня было явно не судьба. Злополучный телефон начал трезвонить, стоило мне только удобно улечься на кровати. — Что? — даже не смотря на дисплей, грубо бросила я. — Кэр, это я, — послышался голос Хейли на том конце. — Мы можем встретиться? — она сделала паузы, а затем, подумав пару минут, добавила: — Приезжай ко мне. Нам нужно поговорить.       Девушка не дождалась моего ответа, и прекратила разговор. В любом случаи, она права. Поэтому взглянув на часы, что указывали на цифру семь, я окончательно смирилась с мыслью, что поспать сегодня у меня не получится. Поэтому мне пришлось покидать кровать и собираться к подруге. И уже примерно через полтора часа, я была в нужном месте. — Ты действительно в этом уверена? — поинтересовалась я, смотря, как Хейли энергично пакует чемоданы. — Да, Кэролайн, — она тяжело вздохнула и села на кровать. — Я разговаривала вчера с Элайджей. Он сказал, что любит меня, но простить не может, — карие глаза девушки заблестели от поступающих слез. — Хейли, — я аккуратно начала поглаживать ее по спине, не зная, что и сказать. — Я понимаю его, Кэр. Мне самой трудно простить себя. Я испортила ему жизнь, и не только ему, — соленая слеза вмиг очутилась на розовой щеке, но Маршалл пыталась держаться. Она натянула улыбку, и добавила: — Так, что да, я уверена. Теперь в этом городе меня ничего не держит.       Я помогла ей собрать вещи, ведь самолет отправлялся через три часа. Мы много говорили по дороге до аэропорта, вспоминали прошлое. Никогда не думала, что наша жизнь может так кардинально изменится. Ведь еще пару недель назад все было хорошо, и вот сейчас строгий женский голос объявляет посадку на нужный ей рейс. — Ну, что, Кэролайн Форбс, прощай, — выдала Хейли, заключала в своих объятиях. — Ты была самым лучшим другом, который у меня когда-либо был. Спасибо тебе за все, — она вновь расплакалась, как, в прочем и я. — Будь счастлива, Кэр. — Береги себя, Хейли, — отстранившись, наконец, хоть что-то сумела произнести я.       Брюнетка взяла свой небольшой чемодан, и, улыбнувшись мне еще один раз, она развернулась и ушла.

***

      Я стояла на пороге дома Майклсонов, смотря на коричневую дверь. Мне было немного не по себе, от того, что Хейли уехала. Пусть наша дружба трещала по швам, однако она все равно была и будет моей подругой. Нужен был человек, который сможет заставить забыть хоть на пару часов все проблемы. Поэтому я уверенно нажала на ручку, и двери открылись.       В доме витала тишина. Даже стало как-то жутко. Этот дом был тем местом, где всегда было оживлено, иногда даже слишком. Но не обращая на это внимание, я поднялась на второй этаж, войдя в первую комнату, что принадлежала Клауса, я замерла на месте. Ник мирно спал на кровати. Будить его я не стала. Просто решила лечь рядом.       Я не знаю, сколько прошло времени: может минут десять, а может целый час. Я потеряла ему счет. Просто лежать, смотреть на сладкий сон любимого человека было счастьем для меня. — Прекрати так пристально смотреть, милая — пробубнил Клаус, так и не открывая зеленых глаз. — Не ровен час, еще и влюбишься в меня, — добавил он. — Откуда ты узнал, что это я? — удивилась я. Нет, ну действительно, он ни на секунду не открыл глаза, а так уверенно заявил. — И что если я уже? — Что ты уже? — пропустив мой первый и главный вопрос мимо, Майклсон резко открыл глаза. — Влюбилась в тебя, — уверенно произнесла я, не прерывая наш зрительный контакт.       На его лице тут же расцвела улыбка. Клаус притянул меня к себе, касаясь моих губ и даря поцелуй. Он был украдкой, но и этого было вполне достаточно. Я продвинулась еще ближе к мужчине, обхватив его торс рукой, и положив голову ему на плече. — Ты разговаривал с Элайджей? — решила спросить я. — Нет. Не думаю, что он готов слушать меня, — выдал Клаус и был полностью прав. Его брату нужно ещё немного времени. — Хейли уехала из города, — зачем-то оповестила его я, и вновь стало как-то грустно. Я взяла мужчину за руку, переплетая наши пальцы. — По ней никто скучать не будет, — безразлично бросил он. — Я буду, — почти шепотом произнесла я, подняв голубые глаза на Ника. — Она была моей подругой, не самой лучше, но подругой. — Моя милая малышка Форбс, в тебе слишком много добра, — поцеловав меня в макушку, заявил Майклсон. — Признаться честно, я сам пару раз думал над вариантом уехать из города. Даже билеты почти заказал. — Серьёзно?! И ты просто взял бы, вот так уехал, даже не поставив меня в известность?! — вот это было поворотом. Значит, он планирует уехать, а я узнаю об этом последняя. Я же его девушка, в конце концов. — Ты как всегда меня не слушаешь, Форбс. Я же сказал «билеты». Один из них был бы для тебя, — выдал мужчина. — Но к тому моменту, мы даже не встречались. Откуда знал, что я соглашусь? — наконец, вспомнив, что мы только недавно признались в своих чувствах, произнесла я. — Значит, ты все-таки согласна? — и в очередной раз он решил не отвечать на мои самые главные вопросы. — Допустим. И куда бы мы поехали? — решила немного помечтать я. — В Париж, — тут же, не задумываясь, выдал он. — Мы бы гуляли по Елисейским полям, целовались на вершине Эйфелевой башни, а затем в самом дорогом гостиничном номере каждую ночь занимались любовь, — мечтательно произнес Клаус. — Вау, — рассмеялась я. Это было весьма необычно слышать такое из уст самого Клауса Майклсона. — Ник, откуда столько романтики, а? С каких пор, ты слово «секс» стал заменять на «занимались любовью»? — С тех пор, как влюбился в одну девушку, которую хочу любить каждую ночь, минуту, мгновение, а не просто заниматься грязным сексом, — говорил Майклсон, заставляя меня после каждого сказанного слова все шире открывать рот от удивления. — Тогда, я хочу в Париж, — твердо произнесла я, а британец улыбнулся, поцеловав меня.       Всю оставшуюся ночь мы очень усердно репетировали то, что будет делать длинными парижскими ночами.