***
С затаившимся страхом и терзающей душу злостью девушка молча шагает в светлое, ограждённое под самую настоящую тюремную камеру место и с надеждой и мольбой отпустить смотрит на человека в форме. Тот холодно пожимает плечами и, обернувшись, уходит к столу с бумагами. В помещении стоит неприятный запах перегара, скорее всего принадлежащий тому бомжу в углу, а к ушам доходит писклявый голос, обладательница которого радостно приветствует вошедшего следом за Квин Юнги. Проститутка, или как говорится в народе, накручивает залитый дешёвым лаком локон на палец и надувает зелёный пузырь из жвачки, махом ладонью приветствуя парня. Тот, узнавая личность, бухается на жёсткую скамейку рядом с ней и забрасывает руку на оголённое плечо. — Сюзанночка, королева моя, ты тут живёшь, что ли? — насмешливо интересуется он. — Как не попаду сюда, всегда сидишь и меня ждёшь. Только, как вижу, лифчик меняешь, — тянет кислотно-розовую бретельку и резко отпускает, одаривая шлепком её плечо. — Да этот петух меня постоянно ловит, — буркнула она, кивком указывая на дежурного. — Мне постоять в короткой юбке на дороге нельзя, что ли? Викки брезгливо наблюдает за парочкой и, шёпотом спросив : «что я здесь вообще делаю, да ещё с этим?», поворачивается к ним спиной и прижимается лицом к металлическим палкам, вздыхая. Она любила нарушать правила с пятнадцати лет, но загреметь в обезьянник ей ещё не доводилось. Причём таким нелепым образом, после которого к Тэхёну и его компании мнение явно изменилось. Они долго катались на удобной машине с крутой музыкой, пили пиво и смеялись. Девушка чувствовала себя окрылённой и свободной, было хорошо и приятно сидеть рядом с понравившимся парнем, подающим признаки симпатии к ней. Трудно вспомнить, в какой именно момент всё полетело в тартарары. Машина остановилась у какого-то высокого стеклянного здания, напоминающего офис, далее поцелуй от Кима, получившийся каким-то странным образом, его руки на коленках, поглаживающие движения… и вот она уже стоит на улице вместе с Юнги напротив чужой иномарки с камнем в руке. Оборачивается, смотрит на предмет воздыхания, сидящий за рулём своей машины и ожидающий, пока те выполнят его просьбу, и бросает булыжник в окно того самого авто. Какой чёрт её дёрнул это делать? Какой градус был у этого пива, раз она так легко поддалась влиянию Тэхёна, убедившего её о правильности этого поступка? Голова до сих пор гудит от воспоминаний звуков сигнализации и сирены мимо проезжающей полицейской машины. Они-то и поймали её с пофигистом Юнги, который, как ни в чём не бывало, поднял руки вверх и засмеялся им в лицо. Ему, видимо, не впервой. — Урод, — шипит Викки на Кима и бьёт по железке. Они с Чимином куролесят по городу, наверное, и потешаются над ними. А что делать ей со своей злостью и волнением? Уже неважно, что проведёт ночь в обезьяннике, главный страх — административное правонарушение, которое подпортит ей личную информацию и сыграет плохую шутку в будущем. — Юнги, что вообще за хрень сегодня случилась? — не выдержав, спрашивает она у парня, отвлекая его от приставания к доступной барышне. — Ну что — что? — раздражённо отозвался он, отлипая от девушки. — Мы разбили окно машины папаши Тэхёна. — Зачем? Смысл нам бить машину его отца? — искренне не поняла Квин. — Да не знаю я, пофигу вообще. Это их дела. — Дурдом. Единственное, что оставалось Викки, — это захватить побольше воздуха в лёгкие и протяжно выдохнуть. На самом деле, не смотря на обличие язвы, она действительно переживает за свою будущую участь. И так грозились позвонить домой, не смотря на её совершеннолетие, и научить тётушку правильно воспитывать свою племянницу, раз та живёт под её крылом. Девушке впервые стало стыдно за своё поведение, ей до сих пор трудно понять свой поступок и это странное, приставучее влечение к Киму. Она опускается на корточки и утыкается лбом в коленки, собирая по крупицам мысли и утешая себя оптимистичными цитатами. То ли алкоголь ещё не выветрился, то ли ударилась головой о что-то по дороге, но Квин сейчас вспоминает об отце и шёпотом просит прощения за свою выходку; называет себя последней глупышкой и корит за слепое влечение к чужому человеку. — Парень, что прикажешь с ними делать? — усталый вопрос дежурного, направленный непонятно кому, заставляет девушку подняться на ноги и закрутить головой в поисках адресата. Викки напряжённо всматривается в спину брюнета в простой белой футболке, а когда он поворачивается к ней лицом, расширяет глаза и на шаг отходит от металлической преграды. — Ах, — удивлённо ахнул он, приметив знакомое лицо, но тут же нагло улыбнулся и склонил голову набок. — У вас овчарки вечно голодные, вот и покормите их этими, — обыденным голосом выдал идею он, оглядывая девушку с ног до головы. — Братишка, не выёбывайся, — рявкнул невежливо зевающий Юнги. — Мне и самому жрать охота, да и в койку бы. Закатив глаза на столь типичного друга, Чонгук похлопал по плечу своего дядю, и они начали с ним что-то обсуждать. Викки недоверчиво сощурила глаза и постаралась подслушать их разговор, однако слишком далеко они находились, да и болтовня Юнги с девушкой мешали. Только в тот самый момент, когда мозг готов был взорваться от всей неразберихи, послышался скрежет, а затем скрипучий звук. — Выходите, — пробасил мужской голос. — Моя королева, жди, скоро нагряну снова, — наигранно сладко пролепетал Юнги этой особе и ущипнул за бедро. — Хороший вы дяденька, — обратился к дежурному полицейскому и, подойдя ближе, похлопал по плечу. — Адьес, ребята. Завтра в универчике встретимся. Тройка сконфуженно проводила его спину взглядом, Викки даже прикусила губу. Махнув рукой на безалаберного друга, Чон прямо уставился на близко стоящую девушку и тайком обрисовал черты лица. Ничего в ней милого, женственного и лёгкого, лишь грубые, острые скулы, тонкие губы и совсем невыразительные глаза. Волосы на концах выглядят сухими, впрочем, как и она сама. Словно почувствовав, что за ней наблюдают, Квин посмотрела на Чонгука и дёрнулась, узрев его настолько близко и в таком серьёзном амплуа. — Что? — прогнув спину, тем самым отдаляя голову от него, спросила она. — Ну что? — Выходи давай, — бросил он пресно и зашагал к выходу. — Пока, дядь Сэм. Не пропадайте и в гости заезжайте, мама ждёт, — без энтузиазма, скорее из вежливости проговорил он напоследок. Викки заторопилась следом, подбирая правильные вопросы этому парню. Она должна поблагодарить его? Да, должна, но перед этим нужно узнать о последствиях, ведь дежурный составил какой-то протокол. Она копошится за его спиной и тянется к крепкой спине рукой, но в который раз одёргивает себя и просто кусает губы. Оказавшись на улице, в лицо подул прохладный ветер, и Квин автоматически обхватила свои плечи. Чонгук же молчал, а когда подошёл к припаркованной у входа Шевроле Камаро шестьдесят седьмого года, обернулся и посмотрел на свою попутчицу. Она с интересом рассматривала поистине винтажный, дорогостоящий автомобиль светло-синего цвета и в душе позавидовала его хозяину. Не каждый оценит этого железного коня по достоинству, однако Викки немного разбирается в машинах, и что самое важное — знает их историю. — И это всё? Ты меня так просто вытащил оттуда? — с глупой ухмылкой спросила она. — Да, всё, — холодно ответил парень и открыл дверцу со стороны водителя. А Квин уже и радуется новости, как Чон продолжил: — Возместишь на пару с Юнги ущерб хозяину авто в пару тысяч зелёных, да и всё тут. В глазах, такое чувство, потемнело, ноги вдруг подкосились и захотелось ударить себя чем-то тяжёлым, чтобы выбить мозги и отключиться на месте. У Викки нет денег. Нет возможности заработать их, да и попросить у кого-то в долг. Стиснув кулаки и прикусив щёку с внутренней стороны от досады и подступившей паники, она идёт к Чонгуку и прогибается, как восковая свеча при высокой температуре. — Спасибо, — еле разборчиво благодарит его, не поднимая головы. — И подвези меня до университета, там моя машина. — До университета далеко, не хочу впустую тратить топливо, — как и всегда, бесстрастно и пресно отчеканил Чонгук. Он уселся в кресло водителя и завёл мотор, затем посмотрел через окно на опечаленную девушку и не своим голосом спросил: — Ты в Уитби едешь, нет? Тогда давай, топай пешком. Не без труда и злости, конечно, но Квин окольцевала бампер авто и села на соседнее сидение, уныло осматривая обстановку. Аккуратный салон, нет лишних болтающихся побрякушек, запах приятный — лёгкий мужской парфюм и немного моторного масла. Только хозяин знает, как много сил вложил в это авто. Буквально собирая по частям, ночами и днями напролёт Чонгук сидел в гараже в запачканных джинсах, футболке и пристраивал новые детали и механизмы. А как долго он копил на бэушный карбюратор для двигателя — никто не спросит и не узнает, потому что абсолютно каждому, как и ей, важен только красивый результат. Чон поморщился от столь долгого внимания Викки к своей малышке и, нарочито прочистив горло, вырулил на дорогу. Хмыкнув, Квин от нечего делать опустила взгляд на коробку передач, на которой расположилась рука парня, и неосознанно засмотрелась на выделяющиеся на ней тёмные венки, мысленно делая вывод, что слишком мужественно это выглядит; поднявшись выше, опять же на долгое время остановила взгляд на вздымающейся груди, выделяющейся сквозь ткань футболки. Необъяснимое чувство того, что этот раздражающий тип кажется каким-то знакомым: то ли выражение лица и взгляд схож с каким-то человеком из прошлого, то ли из-за чувства благодарности к нему ей хочется рассмотреть в нём что-то светлое, а не строить в голове план кровавого убийства. — Это тебе не экскурсия, а я — не достопримечательность, поэтому перестань глазеть на меня, — достаточно грубо заполнил тишину брюнет своим голосом. Викки послушно отвела взгляд и скривила губы своему отражению в окне. Нет, серьёзно, Чон Чонгук мастер выводить её из себя. Искусный чёрный дьявол с галочкой спасателя на лбу. Дальнейшая дорога сопровождалась молчанием обеих сторон. Чонгук сосредотачивался на вождении, а Квин наблюдала, как быстро сменяются огни города на сплошную темень. Трасса, объятая то редколесьем, то забытым пустырём, пустовала. Складывалось впечатление, что они единственные, кому взбрело в голову кататься ночью, а ещё по-настоящему пугала тишина. Обычно, при таком раскладе, начинаются фильмы ужасов, и Викки, что странно, даже немного поверила во что-то аномальное и как самая настоящая трусишка вжалась в сидение. Но вскоре вдали показались несколько тусклых огней, промелькнула парочка машин и знакомых столбов — они въехали в Уитби. — Подойдёшь сюда и попросишься подработать, чтобы оплатить квитанцию, — безразлично подкинул идею Чонгук, проезжая мимо старой светящейся вывески бара. Викки брезгливо взглянула на здание и вжала голову в плечи. Не хочется, совсем не горит желанием иметь какие-то связи с этим местом, однако задумалась и отложила эту идею «на подумать». — Откуда ты знаешь, где я живу? — через окно узнав свою непримечательную калитку, удивлённо спрашивает Квин. Затормозив у самого входа и просидев пару минут молча, Чонгук прижался подбородком к рулю и негромко ответил: — Здесь все всё знают, не бери в голову. — Тогда спасибо, Чон Чонгук, — попыталась как можно искреннее поблагодарить его она, но, так и не получив должного внимания, поспешила выбраться из салона. — Тупая малолетка, — осуждающе проворчал парень ей в спину, так, чтобы она услышала. — Что? — Викки в недоумении оборачивается и хмурит брови, думая, что послышалось. — Я не собираюсь больше помогать тебе, так что думай своей пустой головой прежде, чем лезть в неприятности. Либо ты прикидываешься слепой, тупой овечкой, либо ты играешь — мне уже всё равно. Я не буду больше пытаться, — глядя не в глаза, а куда-то вперёд, произнёс он набор сложных по смысловому значению слов и двинулся вперёд, создавая шинами по потресканному асфальту противный скрежет. Викки не поняла его, не уловила связи, а, повернувшись к дому, опустила голову и нервно дёрнула скулой, боясь испытать к этому человеку обиду. Ведь это тоже чувство, а такое хамло, как Чон Чонгук, не должен красть её внимание.Глава 7
27 декабря 2017 г. в 01:56
— Братик, держи! — окликает парня нежный голос сестры, бегущей вдоль берега с сухим полотенцем в руках. Она наблюдала за сёрфером около часа и покорно ждала, чтобы после, как он и обещал, поужинать именно здесь, сидя на плотном покрывале и наблюдая за тонущем в море закате.
Небо темнеет, розовеет, постепенно остывает песок и стихает ветер. Чонгук оставляет свою доску и берёт в руки полотенце, вытирая своё мокрое тело, затем поднимает на руки сестрёнку и под её писк несёт к покрывалу.
— Фу, ты мокрый! — вопит она, хохоча. — Плохой братик, плохой.
Парень улыбнулся и принялся кружить девочку в воздухе, пародируя звуки пчелы или же какого-нибудь крылатого насекомого. Ему всегда нравилось, что Солла за ним наблюдает и к концу делает смешные и немного нелепые выводы с видом опытного критика. Говорит, какой трюк ей не понравился и в каком месте она уловила осечки. Хоть и чаще всего сестрёнка вредничает, Чонгук не может долго держать на неё обиду, да и кричать, если честно, не получается. Одна её улыбка делает день солнечнее и теплее, и он не удивится, если прогрессивность таянья ледников увеличилась именно из-за неё.
С лихвой и огромным аппетитом схватив толстый бутерброд, парень откусывает от него большие куски и изредка потирает нос, наблюдая за переливающимися, спокойно покачивающимися волнами. После воды всегда безумно хочется есть, словно ты работал часами без отдыха и перекуса. Ветчина кажется деликатесом, а простой вишнёвый напиток — вином с пятилетней выдержкой.
— Эй, Солла, прожёвывай хорошенько, — наставляет серьёзным тоном Чон после того, как в очередной раз девочка подавилась и закашляла. — Не спеши и запивай.
— Хорошо, — послушно кивнула она и взяла маленькую баночку с соком. — А почему ты сегодня не играешь с друзьями? — любознательно поинтересовалась.
— Друзьями, — себе под нос пробубнил Чонгук, затем повернулся к сестре и хмыкнул: — Ну здрасьте, а за тобой кто присматривать будет?
— Мама, — отрезала Солла и вдруг погрустнела. — Мне не нравится, что она ещё и в нашем баре работает. Там такие страшные дядьки, уф.
Она скривила лицо и подёргала маленьким носиком, вспоминая, как однажды вместе с братом заходила в этот старый бар, чтобы отнести маме забытые дома вещи, и как испугалась её начальника с уродливым шрамом на лице. После смены в детском саду Митчи подрабатывает барменом, официанткой и уборщицей в придачу в местном баре, а получает жалкие гроши и плюс домогательства от ущербной пьяни.
— Скоро всё изменится, я обещаю, — заверил парень сестру и сжал её ладошку в своей руке. — Я постараюсь для этого.
— Уж постарайся, а то я этому бабуину перекошенному глаза вырву, — смотря в одну точку, примерно в сторону голого куста, зловеще прошептала девочка.
Чонгук тут же расширил глаза и распахнул рот, слыша её высказывания.
— Ты где набралась таких угроз? — осуждающе, с долей опаски спросил он.
— По телевизору видела, — попыталась улыбнуться в ответ Солла, но серьёзный взгляд напротив испугал. — Ой.
— Мне нужно за тобой лучше присматривать, маньячка ты малая.
Убрав на самый край покрывала еду, Чон по обыкновению взял на руки сестру и крепко обнял. А вдали прячется солнце, играясь на прощанье своими лучами с зеленоватой водой, стихает шуршание волн, и, кажется, что всё вокруг замирает. Им так же спокойно сейчас как и этой природе.
— Всё будет хорошо, братик, так ведь? — щебечет в шею малышка, гладя слегка влажноватые чёрные волосы Чона.
— Я обещаю, — шепчет парень в ответ, искренне веря в свои же слова. — Ты только… — не успеет дополнить свою речь, как телефон, лежащий рядом с бейсболкой, даёт знать о входящем звонке.
Отстранив Соллу, он удивлённо смотрит на звонящего человека и прикладывает телефон к уху.
— Привет, Чонгук, как дела? — приветствует его знакомый голос дяди Сэма на том конце.
— Привет, да так, всё спокойно. Говори сразу: к тебе снова в участок загремели парни? — устало цокая и потирая виски, напрямую спрашивает Чон. — Дядь Сэм, в Скарборо три участка, так почему именно вы ловите этих хулиганов постоянно? Отдохните, а?
Брюнет тухло и без особого интереса слушает родственника-полицейского и попутно лениво собирается. Почему именно он должен ехать забирать своих друзей из обезьянника после очередной их нелепой выходки? Серьёзно, его уже воротит от полицейского участка и от них, собственно, воротит тоже. Либо Юнги снова превысил скорость на машине Кима, который сидел сзади и распивал виски на пару с Чимином, либо Ким подстрекнул своих приятелей в очередной раз насолить собственному отцу, с которым у них, мягко говоря, напряжённые отношения. Требуя к себе внимания, Тэхён не видит границ и пускается во все тяжкие, подставляя тем самым своих друзей.
— В смысле? Девушка? — не понял Чонгук. — На месте разберёмся, через тридцать пять минут буду на месте.
Отключившись, он смотрит на сестру и вздыхает. Придётся её тащить в бар и просить отсидеться рядом с матерью, пока он будет «прибираться» за своим друзьями.
— Пошли, — скривилась Солла, прекрасно понимая, куда ей придётся сейчас отправиться. — Только ты быстрее, а то я этим дядькам устрою там.
— Боже, и в кого ты такая агрессивная? — проворчав, Чон принялся собирать вещи с песка в большую тканевую сумку и, подхватив под один бок просохшую доску для сёрфинга, зашагал к виднеющимся вдали домам. — Поспеши.