***
Искать работу, только бы вымотать себя физически и к ночи быстро уснуть, не отдавая голову на растерзание мыслям, — удел отчаянных. Сегодня одним из них стала Викки. Она отправилась в бар и попросила Митчи нагрузить её работой. Учитывая, что сегодня субботний вечер, работа как раз таки сама нашла девушку. В помещении стояла духота, громкие разговоры и неприятный запах алкоголя. Квин больше не кривила лицо из-за этого, как делала в первое время. Она научилась отключать здесь свои принципы и оставлять при себе возмущение, всё, что здесь нужно делать — быть актёром, вежливо обслуживающим не самых приятных посетителей и выдавливающим из себя улыбку для хороших чаевых. Проходя мимо столика с тремя подвыпившими мужчинами, она остановилась и посмотрела на чужую руку на своём бедре. Один из них позволил себе вольность, тронув официантку, и, более того, знал, что ему за это ничего не сделают. — Дяденька, а вы уверены, что я вам по зубам? — сквозь улыбку поинтересовалась она, не пытаясь выбраться. — Конечно, — ответил мужчина с ухмылкой, раззадоривая своей уверенностью друзей. — Вы старше моего отца, так что не думаю, что со мной справитесь. Я очень ненасытная, знаете ли, — Викки иронично опустила уголки губ и похлопала посетителя по плечу, высказывая своё огорчение, и поспешила к другому столику принимать заказ. Такие случаи являлись каждодневными, поэтому девушка больше не особо удивлялась подобным сценам. Грубить в ответ посетителю — запрещено, но вот возможности ставить на место острым языком у неё никто не отнимает. — Митчи, за тот просят два виски и чего-нибудь запить, а за третьим мужик давно спит, нужно выгонять, — осведомила Квин женщину, в спешке ставя на поднос несколько готовых стаканов. — Ага, как только она здесь появится, я ей всё передам, — ответил ей басистый голос. Девушка резко подняла голову и захлопала глазами, встретившись взглядом с Кимом. Он снова здесь. Стоит у барной стойки и изучающе осматривает её с ног до головы. Оставив поднос на столешнице, она вытерла руки о фартук и подошла к нему ближе. — Что ты здесь делаешь? — Катались. Вот решил к тебе заскочить. Ты не думаешь, что у нас есть незакрытые темы? — Например? Ах, да, ты о своих сообщениях? Я обидела мальчика, который позвал меня на вечеринку для перепихона. Вот я зараза такая — не дала, — сарказму Викки сегодня не было предела. Она с издёвкой прожёвывала свои фразы и хотела бы насладиться его растерянностью, однако парень был абсолютно спокоен и даже немного радостен. — Прогуляемся? — напролом спросил он. Викки фыркнула и изумлённо закатила глаза. — Мне нравится твоя ирония, это заводит. Но, знаешь, ты становишься слишком предсказуемой… а вот это уже приводит к скуке. Если тебе есть, что сказать мне — пошли. Я ведь слышу, как твои зубки поскрипывают. Это провокация, которая всегда действует на неё. Найдя Митчи в зале, она предупредила, что оставит её на несколько минут, и, сняв свой фартук, покинула бар следом за парнем. На улице её встретили пофигистические лица его дружков, которые решили сопровождать пару на расстоянии ста метров. — Твои секьюрити? — продолжила язвить девушка, бродя, как дворняжка, по следам Тэхёна. Он только хмыкал и беззастенчиво поглядывал на неё. Возможно, что-то обдумывал. Тихие, пустые улицы заполнились её бормотанием: она не побоялась высказаться этому человеку в глаза, насколько сильно его не понимает, и призналась в конце, что больше не имеет желания пытаться. За пустыми разговорами с её стороны они преодалели недлинный путь к пляжу. Ноги Квин всегда её туда заносят. Ким непосредственно соглашается со всеми словами и просьбами Викки. Бродя рядом с ней меланхоличной походкой и пряча руки по карманам, смотрел на чёрное море и кивал, улыбался и снова кивал. Моментами ей казалось, что Тэхён попросту издевается над ней таким странным поведением. Совсем недавно напоминал о своей задетой самооценке, а сейчас молча шагает на расстоянии пятидесяти метров от неё и скрупулезно любуется ночным пейзажем. Она остановилась. Посмотрела вперёд, на массивную, грузную точку — густой лес, где они однажды гуляли с ним. Не хотелось идти туда, пятки не отрывались от песка. В отличии от шагающего вперёд парня. Он затормозил только для того, чтобы вопросительно взглянуть на Квин и усмехнуться. — Что? Я не разучил тебя бояться темноты, кусая шею в этом лесу? — беззастенчиво поинтересовался он. Стадо мурашек атаковало её тело от этой провокации. Чего добивается этот парень? Берёт на «слабо» или же просто напоследок потешается над её непониманием происходящего? — Что ты хочешь от меня, Ким? — бросила недоверительный взгляд она, — я даже понять не могу, почему до сих пор иду с тобой. — Ох, детка, тут всё просто: ты без ума от меня, — Ким посмеялся от своих же слов, обнажая стиснутые зубы. Подошёл к сконфуженной и сбитой с толку девушке и колыхнул чёрную прядку волос пальцем. — Нет, — не соврала она. — Правда? — наигранно удивился парень. — Ты разочаровываешь меня, Викки, и это очень плохо. Знаешь, когда с человеком становится скучно, ты автоматически теряешь к нему интерес. — Как же я рада, что ты потерял интерес ко мне, — иронично рявкнула Квин, а Тэхён снова беспричинно улыбнулся. — Такая глупая, наивная девочка. «Что ты несёшь?» — пронеслось в её голове. Она толкнула его в грудь, чтобы отдалить от себя, и со злостью посмотрела на озорное, блаженное лицо. Такое чувство, что он получает чистый кайф от негативных действий, направленных на него, от этой девушки. Приевшаяся улыбка вдруг показалась прогнившей, промозглой, сопрелой. Её это злило, пугало. — Пошёл ты к чёрту! — крикнула она и выставила средний палец, отходя от него. Её шаги были тяжёлыми, ботинки буравили песок, а дыхание заглушало свист ветра. Хватит с неё. Викки больше не позволит играть с собой обкуренным, богатым детишкам. Почему стало обидно? До небольшой влаги в уголках глаз обидно. Такое чувство, что её использовали. Косвенно, не прилагая физической силы, растоптали и бросили в угол плакаться. Ничего не было ведь: тёплых чувств к этому человеку она, как выяснилось, не испытывала, скорее, интерес и физическое притяжение. И всё. Это не повод сожалеть и уж тем более терять слёзы. Странное, необъяснимое чувство тревожило её. Такое тягучее, наваристое, неприятное. Хотелось упасть на коленки и позволить тошноте подступить к горлу, выплёвывая все пережитые моменты с Тэхёном. Ветер за несколько минут взбушевался. Сбоку засуетилась солёная вода, а тонкие стебли высокой, высохшей травы начали ломаться. Взглянув на небо, девушка сглотнула от жуткой картины: серебряный диск ярко обводил контур пушистых туч, пускал размытую световую линию на воронью воду и слепил её глаза. Только сейчас она заметила, что сегодня на небе красуется полная луна. Задышав через ноздри и обхватив свои плечи, Викки вздрогнула, услышав шум позади. Обернувшись, цокнула и взглядом рассказала о своей неприязни. Два дружка Кима, которые всё это время плелись за ней с Тэхёном медленным шагом, сейчас стоят и смотрят на неё высокомерно и с лёгкой ухмылкой. Викки фыркнула и попыталась обойти их, но ей не позволили: холодный, на удивление серьёзный Юнги перегородил девушке дорогу. — Пусти, — сквозь зубы прошипела она. Парень в голос засмеялся. Его рассмешило одно слово? Быть может, оно имеет двоякий смысл? Стиснув кулаки, чтобы не озвучить свои мысленные ругательства, девушка опустила голову и хотела сделать ещё один шаг вперёд, но теперь уже её остановила до боли знакомая мелодия. Рингтон. Ей казалось, что она забыла эти резкие переходы и мужское исполнение фальцетом, переходящее в визг или крик. Чёрт подери, это та самая мелодия на звонке маньяка на маскараде! Губы Викки задрожали, глаза забегали по земле в поисках какого-нибудь камня, но удача сегодня явно не на её стороне. Юнги достал из кармана свой телефон и, блеснув глазами по опущенной макушке девушки, отключил его и положил обратно. — Страшно? — полюбопытствовал он, и его поддержал смешком Чимин. Квин не могла сообразить и сложить кусочки пазла в общую картину. На раздумье времени понадобиться много, а именно сейчас нужно было действовать быстро. Подцепив носком ботинка немного песка, она задрала ногу и разнесла его по их лицам, затем резко рванула назад. Не щадя своих ног, бежала вдоль пляжа и пугливо осматривалась. И пусть видимость была хорошая, девушка не смогла не наткнуться на ещё одну тёмную фигуру. Она незаметно неслась прямо в его руки, как голодная чайка на бултыхающуюся рыбу, а он стоял и с улыбкой наблюдал за приближением своей птицы к клетке. Викки остановилась практически у носа Тэхёна и что есть мочи закричала. Страх разнёсся по всему телу, отчего она поддалась истерике. — Сволочь, — прошептала ознобленными губами и сорвалась с места прямиком к лесу. За спиной три тени, на глазах слёзы, а в душе жуткая паника. На лице Квин застыл дичайший ужас, ноги отказывались держать тело, и девушка с лёгкостью упала, спотыкаясь о первую ветку в чёрном лесу. Она завыла от боли в руке и пощипывания в коленке, но нашла в себе силы подняться. Впереди беспросветная туча с белой-белой дымкой, парящей в воздухе. Туман нежно гладил стволы деревьев и её ноги, помогая скрыться в дремном лесу. Кричали птицы, трещали ветки, плакала она. Затхлый запах гниющих грибов и сырости струйками тянулся к ноздрям испуганной девушки, что сидела, прижимая к груди колени у дерева, и звала тихо-тихо свою маму. Стеклянные глаза были направленны к небу. Только в нём она искала помощи и поддержки. Треск за спиной, словно кто-то подошёл к её дереву и дышит в спину. Она замерла и пришила ладонь намертво ко рту, чтобы не издать лишнего звука. Сердце гулко стучало, в висках пульсировало. Тишина. Всё прекратилось. Она опустила руку и выдохнула. — Здесь слишком романтично. Викки не успела крикнуть, как её губы зажали чужие руки. В панике закрутив головой, она начала отбиваться руками и ногами, нанося удары по телу парня, пока тот, разозлившись, не ударил её по лицу ради покорности. Тэхён схватил её за ногу и потянул к небольшой возвышенности, прямо к раздражающему глаза свету от фонаря на телефоне кого-то из парней, ожидающих появления друга с «добычей». На щеке Викки одна за другой появлялись царапины, ногти ломались, когда впивались в сырую землю и цеплялись за бугорки в надежде остановить Кима. Она навзрыд рыдала и просила остановиться, но тот не стремился утешать её. — Быстро ты её, — похвалил друга Юнги, включая небольшую портативную камеру и наводя её на пару. — Мне пришлось с ней куда больше возиться на маскараде. Она такая буйная была, что пришлось её просто вырубить и бросить на улице. Викки слабо понимала их разговоры, она только чувствовала. Чувствовала, как поднимают её за волосы и прижимают к стволу дерева; как небрежно на ней рвётся одежда и как беспорядочно трогают чужие руки тело. — Эй, дружище, тебе ведь просто нужно было её напугать. Утихомирь свой член, — хохотнул Чимин, глядя на сконцентрированного на съёмке Юнги. — Эта малышка для Тэ. — Когда мне становится скучно, я автоматически теряю интерес, — напомнил шёпотом Тэхён на ухо дёргающейся девушки, закрывая ей губы ладонью. — Теперь ты понимаешь, к чему я? Викки роняла слёзы на его руку и толкалась, как могла, не теряя надежды выбраться. Её разорванная рубашка валялась у самых ног, с плеча спала бретелька бежевого лифчика и одна пятка потеряла ботинок. Жалкая. — Ты понимаешь, я спрашиваю?! — грубый тон и болезненный толчок к дереву. — Парни, присоединитесь? Уж слишком раздражает она меня. — Я говорил, что у меня на неё не стоит, — пробубнил Юнги. — Я по старинке снимаю, а Чиминка пусть присоединяется. Мне как раз групповушка для полной коллекции нужна. — Чонгука бы сюда, — усмехнулся Пак, медленно направляясь к паре. — Хотя, этот придурок в таком не участвует. Он не станет делать так, — парень приблизился и схватил Квин за подбородок, стискивая его до её писка. — Или так, — удар по лодыжке, и она падает на землю, носом утыкаясь в его пах. Следом за ней опустился Тэхён и, неестественно нежно погладив по голове, коснулся губами её уха. — Не хочешь играть — будешь плакать. Расскажешь кому-нибудь — я отрежу тебе язык и отправлю твоему папаше. Жуй травку, пока мы трахаем тебя. Признай, ты об этом думала, когда толкала язык в мою глотку. Викки с трудом повернула голову, чтобы посмотреть в глаза этому монстру, в котором когда-то захотела увидеть больше, чем просто красивого парня, полюбившегося девушкам, и плюнула ему в лицо, попадая на подбородок. Тот на время прикрыл глаза и дёрнул плечами, поддаваясь истерическому, нездоровому смеху. — Ох, а это заводит, — похвалил девушку он, открывая глаза и тут же меняясь в лице: напряглись скулы и загорелись глаза. Викки автоматически отвела голову, когда его ладонь соприкоснулась с её щекой. Больно. Сквозь пелену слёз посмотрела вперёд, на кривые, угловатые ветки орешника, кажущиеся живыми. Они двигаются или, быть может, на них сидит какая-то живность. Не зная, зачем и с какой целью, она нащупала мокрый камень под своей спиной и бросила в этот куст. Словно это было главным сейчас, словно ей было плевать на чужие руки, избавляющиеся её от одежды. Мёртвый орешник ожил. С его веток слетели чёрные точки — сумеречные мотыльки. Они взлетели редким облаком ввысь, суетливо запорхали, жалуясь на оборванное спокойствие, и растворились в воздухе, как пыль. Днём — синие, застенчивые бабочки, а ночью — угольные мотыльки, ставшие свидетелями падения отчаянной девушки, тянувшей к ним свои руки.Глава 10
12 февраля 2018 г. в 12:03
«Мне не понравилось твоё поведение на вечеринке. Ты провинилась передо мной» — Викки в третий раз обвела глазами буквы сообщения от Кима и, отключив телефон, положила его в карман серой толстовки вместе с руками. Вдали серое море и чёрные точки — крикливые чайки, а за спиной колышутся продолговатые концы сухой травы. Она вдыхает через ноздри свежий воздух, пальцами копошится в карманах, теребя мелкие катышки чужой вещицы, принадлежащей когда-то тороватому незнакомцу, благородно накинувшему свою одежду на плечи практически голой девушки с улицы. Викки не забыла тот случай на празднике, нет, просто вспоминать его не было возможности. Постоянные перемены — новые люди и общение вскружило девушке голову. Ей, конечно же, хотелось узнать, кому принадлежит эта кофта. Скорее всего, им оказался случайный прохожий, который просто не позволил себе пройти мимо голого комочка на грязной улице. Да, так оно и есть.
Но всё же в серой незаурядной толстовке Викки чувствует себя спокойнее. Даже сообщение от Ким Тэхёна не вызвало у неё тревоги. Этот человек, как она успела понять, просто странный. Те, у кого есть деньги, имеют шахматную доску. Это их поле для игры, а обычные люди — игроки — чёрно-белые фигуры. Возможно, она попала в их число. В любом случае, играть больше не хочется. Викки ничего не оставалось сделать, кроме как проигнорировать его сообщение.
Подойдя ближе к пляжу, утопая подошвами ботинок в сухом песке, девушка сощурилась и посмотрела вдаль, прямо на парня, скользящего по взбушевавшимся волнам на красной доске. Красиво и немного опасно. Хотелось бы достать фотоаппарат и сфотографировать, чтобы после срисовать, однако у Викки сегодня его с собой нет, хоть раньше всегда лежал в сумке вместе с мелками и альбомными листами. В последнее время ей совсем не хотелось рисовать. Словно убив в себе творческую жилку, она послала куда подальше музу, отказалась черпать вдохновение в музыке и природе, как делала до этого, и пришла к эмоциональному застою. Этот момент прокрастинации сможет оборвать что-то хорошее, положительное — то, что в жизни Викки отсутствует с приезда в Уитби.
— О, вау, — восторженно произнесла рядом крутящаяся девочка. — Викки!
Ноги Квин окутали маленькие ручки. Обняли, погладили. Солла искренне обрадовалась, встретив подругу на забытом пляже, и не смогла сдержать своего ликования. Сидела на покрывале и заплетала косички белокурой кукле, пока не заметила силуэт черноволосой девушки. Викки показалась задумчивой, немного печальной и огорчённой. Её захотелось развеселить, обнять и сказать, что скучала. И Солла бы ни капельки не соврала.
— А почему у тебя голос хриплый? Ты болеешь? — заботливо поинтересовалась Квин, опуская руки на плечи малышки.
— Чуть-чуть, — смущённо призналась девочка. — Совсем немножко.
Присев на корточки, чтобы быть на одном уровне с собеседницей, девушка поправила пушистую чёлку на её лбу и выдохнула.
— Твой брат должен лучше следить за тобой.
— Он хороший, — в который раз повторила Солла, — просто я его не слушаю.
Викки посмотрела в сторону моря, на сёрфингиста, и помрачнела. Если Чонгук и хорош, то только в сёрфинге. Вспоминая вчерашнее с ним утро, по спине проходится колючий, неприятный холодок. Его последняя фраза так и осталась непонятой для неё, а поведение особо остро удивило. Тогда, из спокойного и пассивного человека он превратился в агрессивного и неудовлетворённого подростка, пытающегося ей что-то доказать на странном языке. Либо она такая дурочка, что не понимает очевидного, либо он просто издевается над ней. Бред.
— О, а ты тоже на свою кофту звёздочку пришила? — полюбопытствовала Солла и дёрнула Викки за рукав. Чуть потянула его на себя, всматриваясь в чёрное пятнышко — маленькую наклейку, пришитую к локтевой зоне одежды. — Я братику её прицепила… на такую же кофту. Признавайся, ты подсмотрела и себе такую захотела? — подозрительно сощурилась она.
Квин вздрогнула и на автомате убрала от девочки руки. Суетливо забегав глазами, выпрямилась и прикусила щёку, сильно сжимая складку зубами. Слова Соллы привели в настоящее замешательство и нагнали тревогу. Она так просто и легко раскрыла её спасителя, которого Викки даже и не пыталась искать, и наивно захлопала глазами в ожидании нелепого, шутливого ответа с её стороны.
А что сказать Квин? Она проглотила язык, уши заложило так, что не слышно шёпота волн и насыщенного, певучего ветра.
Приложив дёргающийся палец к губам, жестом прося девчонку молчать, она медленно отошла. Повернулась лицом к дороге только после семи шагов и растерянно побрела к городку.
Малышка Солла выпятила нижнюю губу и помахала ладошкой ей вслед. Немного обидно, что так мало получилось поговорить с подругой. За всё то недолгое время знакомства с Викки она успела крепко привязаться к этому человеку и искренне полюбить. В силу своего юного возраста девочка наивная и доверчивая, и от природы ей дана милая черта характера — миролюбивость. Она с лаской и трепетом относится к окружающим, постоянно тянет короткие ручки к шее и крепко обнимает человека. Солле хотелось прижаться к Квин сегодня, послушать интересные истории и самой рассказать, что в детском саду на неё заглядывается один мальчик. Малышка обещает ему дружбу, а он настойчиво забрасывает ей в карман шоколадные конфеты. Наглый.
Прошуршав глянцевой упаковкой, чтобы вытащить одну сливочную вафлю, девочка протянула её вперёд и дождалась, пока её ухватит покинувший воду, немного уставший и запыхавшийся парень. Чонгук, оставив доску рядом с покрывалом, опустился к лакомству ртом и откусил кусочек. Взяв аккуратно сложенное полотенце, обтёрся немного и бухнулся рядом с сестрой. Слипшиеся мокрые волосы открывали выразительный лоб и густые брови, часто встречающиеся на переносице в последнее время. Время досады, недовольства и того самого бешенства.
— Так, почему на песке сидишь? — возмутился парень, заметив, что Солла сползла с покрывала и теперь соприкасается с остывшим песком. — И покажи мне горло.
Малышка покорно подвинулась к брату и открыла рот, высовывая язык.
— Уф, лучше не стало, — разочарованно. — Будем сегодня лечиться, да?
— Угу, — согласилась она и потянула к нему руки.
Чонгук привычно ответил лаской, усаживая сестру к себе на коленки и обнимая её. Поворчал немного на то, что она его не хочет слушаться, и поцеловал в висок.
— Пойдём домой, тебе кушать пора уже.
— А что ты приготовишь? — отпрянув, девочка состроила заинтересованное лицо и приложила большой и указательный пальцы к подбородку.
— Что-нибудь полезное, а не вкусное, — ответил брат твёрдо. — Баловать тебя больше не буду.
Солла не успела возмутиться, как он поставил её на ноги и, поднявшись следом, принялся собираться. Топнув ногой и покривив губы, она проследила за ним и зашагала обиженная к дому, пока тот вздыхал и качал головой, глядя ей вслед.
Сестрёнка с вредным характером.
Догнать получилось только у самой дороги, ведущей к городку, и уже там, схватив за руку, пойти спокойно домой. Впрочем, тот встретил их полным затишьем и одиночеством. Сероватый, тусклый свет из окон просил дополнительного освещения лампочек, телевизор в гостиной требовал включения, ведь этот дом привык к говорящим на экране ведущим новостей. Эти дети не любят возвращаться в такой одинокий, холодный дом, где их не встречает ароматный запах ужина и желтый, согревающий свет кухонной люстры, висящий над круглым столом.
Чонгук привык брать множество домашних хлопот на себя. Будь то готовка или уборка. Митчи много работает, отец практически не бывает дома, остаётся он — уже достаточно взрослый парень, которому не в тягость ещё и за сестрёнкой присмотреть.
— Фу, я не буду его пить, — в очередной раз возмутилась малышка, лёжа в кровати и морща нос на стакан тёплого молока в руках брата.
— Так, не выпендривайся. Не будешь пить — я выключу свет и заберу с собой ночник. Хочешь, чтобы тебя украл злой гном? Я слышал, что он ворует вредных девочек из тёмных комнат, — поставил своё условие Чон и злорадно, пугающе улыбнулся. Глаза, как две светящиеся щёлочки, а руки — грабли, накрывающие тенью её маленькое лицо.
Солла пискнула и натянула по нос одеяло, со страхом смотря на брата.
— Я выпью, — согласилась она шёпотом. — Только ты уснёшь сегодня со мной, хорошо?
Одобрительно кивнув, Чонгук всучил стакан тёплого напитка в маленькую ладонь и ожидающе взглянул на сестру. Та неохотно взялась пробовать его и морщиться. Маленькими глотками она осушала стакан под внимательным взглядом и ёрзала на кровати, словно она пьёт что-то отвратительно горькое с лимонным привкусом и килограммом сахара. Парню пришлось отвлечься от душераздирающего зрелища на телефонный звонок. Высветилось имя друга, которого совсем не хотелось сейчас слушать, но и игнорировать людей он не умел. Поднявшись на ноги и отойдя к двери, Чонгук ответил. Впрочем, ничего нового он не услышал: Ким сообщил, что сегодня они с парнями намерены посетить его глухую деревушку с бутылкой рома и колой; позвали составить компанию.
Брюнет не собирался соглашаться, да и кашель сестры резал его слух и повлиял ещё больше на отрицательный ответ. Отключившись, он сначала посмотрел на пустой стакан, затем на то, как чешет нос Солла и как она нервно крутится. Обеспокоенно подошёл, склонился над лицом и коснулся губами лба. Горит. Обречённо прикрыв глаза, прилёг рядом и обнял сестрёнку, сразу почувствовав, с какой силой она вцепилась в его шею.
— Потерпи, солнышко, лекарства скоро должны подействовать. Засыпай, я никуда не денусь.