***
Из окна сочился свежий воздух, предотвращающий появление капелек пота на лбу. Безжалостное солнце, что с него возьмёшь. Трасса позволила насытиться скоростью, а город, который с каждым километром становился ближе, требовал спокойного вождения. Чонгук позволил Квин подключить свой телефон, убеждаясь, что музыкальный вкус у этой девушки слабо изменился, и тихо повторял строчки знакомых ему песен. А она сидела расслабленно рядом и слушала его, изредка покачивая головой в такт, показывая своё участие. И, кажется, что каталась бы вечно так. С ним. Поставила на повтор свой плейлист и до крови из ушей. С ним. Чонгук хорош собой сейчас — по-другому быть не может, — одет в серую чистую футболку, тёмно-синие джинсы, почищенные белые кроссовки. Обычный стиль парней его возраста, но идёт это ему, наверное, чуточку больше, чем остальным. На руке, что положил на руль, часы с чёрным кожаным ремешком, и он на них периодически бросает взгляд… или блефует, на самом деле рассматривая её избитую коленку, прорезающуюся через дырку на джинсах. — Мы опаздываем немного, — оповестила Викки парня, когда он затормозили на светофоре. — Предлагаешь мне по людям прокатиться? — усмешка в ответ. Чон, забравшись рукой в бардачок, нашёл тюбик с какой-то мазью и беспардонно задрал край своей футболки, оголяя часть живота. — Что ты делаешь? — Не теряю времени зря, — ответил он просто и коснулся кончиком пальца с небольшим количеством пахнущей мятой мазью на покрасневшее пятно. Точно, он ведь ударился о воду. Когда Чонгук задел локтем руль из-за неудобства и вдобавок её коленкой зацепил, Викки интуитивно потянулась руками к тюбику и нагнулась к его животу, чтобы помочь. Он сразу же замер, глядя на её макушку, и напряг пресс, когда её холодные пальцы коснулись живота. Девушка и сама на мгновение остановилась, поняв, что слишком резко в медсёстры подалась, затем подняла взгляд на немного удивлённого её поступком парня и мягко продолжила, еле дотрагиваясь до чужого тела. Смуглого, крепкого, подтянутого. Она следовала точно по месту удара, спускаясь ниже и задевая пару тёмных волосинок. Периодически останавливалась, бросая взгляды на него, как бы спрашивая, и продолжала со спокойным выражением лица, в то время как внутри всё кипело. — Вик, — нет, не надо её звать. Вдобавок за руку взял, крепко вцепившись пальцами, вынуждая закончить, а она совсем растерялась, бедняжка, даже глаза забегали, а после и вовсе закрылись. Зажмурилась. — Ты помнишь мою вчерашнюю просьбу? — тем не менее, продолжил Чон. «Полюбить его заново» — как тут забудешь? Но ответить Викки было сложно: рот не открывался и язык не шевелился совсем. Просто, зачем вообще просить о таком, требовать ответа? Да и какой, собственно, она может дать ответ? Викки Квин не привыкла разговаривать на такие темы, да и о чувствах своих пока мало что знает. А он так крепко держит её руку и смотрит, наверное, в упор, требуя каких-то слов, которые сложнее по произношению китайского. Просто поехали. Пожалуйста. И Всевышний помог. Сзади просигналили, и водителю пришлось отпустить чужую руку и уставиться на светофор. — Зелёный, — прошептала она, посмотрев туда же. — Пожалуй, сочту это за ответ, — невозмутимо произнёс Чон и надавил на газ, затем коснулся кончиком языка края губ и коротко улыбнулся. Она сразу же согласно кивнула, не подумав, и перевела взгляд на окно, затем её лицо вытянулось и она нахмурилась, мысленно ударив себя по голове. И почему её мозг настолько медленно работает, делая из неё тугодума? Она дала Чону зелёный свет и ещё в знак подтверждения кивнула. Просто замечательно, Викки Квин. И всё-таки приложила ладонь ко лбу с характерным звуком, улыбнулась, покусывая нижнюю губу, а после тихонько захохотала. Высмеивает себя, наверное. Но это и вправду смешно. То, как она теряется рядом с ним и какой дурочкой выглядит, хоть на самом деле далеко не простушка. Это странное чувство, но ей, кажется, нравится. И улыбка не стёрлась с лица, когда большая ладонь легла на её руку и пальцы прорезались между её. Чонгук сжал небольшую ладонь на пару секунд и отпустил, кладя свою обратно на коробку передач. Видимо, подытожил их разговор этим действием. И тоже сидит с улыбкой на лице, правда, какой-то задумчивой. Так и доехали они до университета молчаливыми, но улыбающимися. Не опоздали — ещё целых восемь минут до начала лекции… целых восемь минут, чтобы побыть рядом друг с другом. На этот раз Чонгук покидал салон авто вместе с Викки, а не тормозил на повороте и выпускал её, чтобы сто метров преодолела одна. Забавно, она даже не попросила этого сделать сегодня. В университете они не получили особого внимания от трясущихся перед экзаменами студентов, только некоторые любопытные девичьи глаза обидчиво косились на пару, мысленно сравнивая невзрачную девушку с самой настоящей серой мышью, которая почему-то рядом с прекрасным, похитившим сердца многих выпускником. Впрочем, Викки и Чона не особо волновали эти взгляды, точнее — они их просто не замечали. — О-о, — губы Квин образовали колечко, как только она тыкнула на своё расписание пальцем. — Зачёт? — практически ужаснулась. — Только не говори, что ты не знала? — изумлённо поинтересовался он, посмотрев на её вытянутое лицо разочарованно. — Ох, с такой безответственностью как ты дожила до девятнадцати? Девушка бросила недовольный взгляд на него и скрестила руки на груди. И чего он вообще её отчитывает? Только вот на ответ слов не нашла — их просто не было, поэтому просто продолжила стоять и дуться на дико прямолинейного парня. — Кто у вас ведёт экономику предприятия? — тем временем, продолжил он. — Вроде Харрис, — пришлось напрячь мозг, чтобы вспомнить фамилию преподавателя. — Ну и что ты предлагаешь делать? — цокнула языком. Чонгук покачал головой. Викки совсем запустила учёбу, вот точно как и в школе. Но здесь с ней церемониться никто не будет: не хочешь учиться — забирай документы и иди работать. Ей нужен огромный пинок, чтобы она взялась за голову и хоть немного задумалась о своём будущем. Если не прикладывать собственных усилий, то ничего не выйдет, Викки Квин. — Предлагаю тебе вернуться в класс восьмой, где по программе синусы и косинусы, — едко ответил он и тяжело вздохнул. Узрев её сердитое лицо, которое совсем не хочет принимать правду, снял с плеча свой рюкзак и пошарил рукой в поисках нужной вещицы. — Ещё один твой конспект? — Да. В нём есть всё что нужно. — Парень вручил ей в руки опрятную тетрадь в чёрной обложке и чуть приблизился, чтобы вместе с ней её открыть и показать нужное для сдачи зачёта. — Смотри… Смотрит. На тебя, такого сосредоточенного. — После тридцать пятой не листай, там совсем другой материал, — продолжает наставления он. — Сядешь на последнем ряду, всё внимательно прочтёшь и пойдёшь отвечать последней. Харрис требует в основном термины, так что акцентируй своё внимание именно на них. И ещё… Что ещё? И так голову задурил, находясь так близко и постоянно облизывая свою нижнюю пухловатую губу. Он что, не чувствует на себе её ещё немного обиженного, но до чёртиков увлечённого взгляда? — Ты поняла меня? — Чонгук наконец посмотрел на девушку и дождался её кивка, дабы убедиться, что сказанное им имело смысл. Вот только глаза Викки обманчивые какие-то, и её кивок совсем не убедительный. Смотрит на него, не моргая, да так заинтересованно, словно в этот момент память восстановилась и она его узнала. — Точно поняла? — переспросил, недоверчиво сузив глаза. — Да поняла, поняла, — ожила, кажется, и для убедительности выхватила конспект из его рук, показывая, что готова учиться. — И я не дура, не называй меня так. —Угу, — промычал в ответ он легкомысленно и посмотрел вперёд, затем взял её за руку и потянул за собой. Квин даже возмутиться не успела, сказать что-нибудь в свою защиту и ударить за сарказм, который ложкой копай — не выкопаешь… из этого засранца. — Как только перестанешь ею быть, так сразу. Господи, Чонгук, правда, умеет раздражать. Но пришлось молча принять тот факт, что себя отстоять с ним невозможно, а, сказав пару слов в своё оправдание, только и делаешь, что подливаешь масло в огонь. И что самое странное — этот парень, даже когда неправ, оказывается прав. На лестнице несколько студентов приветствовали его, а Квин пряталась в этот момент за его широкой спиной. Точно как тень. Ей, как и всегда, не хотелось внимания, просто спокойно бы дойти до своей аудитории и там уже последовать словам Чона — отдать свой мозг на съедение знаниям. Девушка вполне сойдёт за социофоба, а вот Чонгук, напротив, слишком дружелюбен и приветлив. И снова же она находит различия между ними и задаётся вопросом: как два таких разных человека нашли друг друга когда-то? Когда парень остановился, Викки была всё ещё полностью погружена в себя, направляя взгляд к своим кроссовкам. Осматривал такую задумчивую, пользуясь моментом, обводил взглядом не такие уж и густые, но длинноватые чёрные ресницы, и пальцы на её руке медленно перебирал, а после чуть дёрнул, чтобы она на него посмотрела. — О чём думаешь? — вполголоса спросил, дождавшись реакции. — О тебе, — честность. Чонгук удивлённо вздёрнул бровью. — Я, правда, тебя не помню, но смогла почувствовать что-то родное ещё с той ночи, на вечеринке у Пака, когда спала с тобой в одной кровати. Мне было не страшно, хоть я и не знала, кто рядом со мной. Бредово звучит, знаю, но, вот убей, я была уверенна в своей безопасности. У Чонгука, с каждым сказанным её словом, образовывались неглубокие складочки под глазами. Он улыбнулся как-то по-другому — не так, как обычно, — сдержанно и благодарно одновременно. Стал вдруг похож на своего отца, словно мистер Чон скинул пару десяток лет и теперь стоит перед ней вместо его сына. Тёплый, светлый парень, в уши которого сладкие речи поступают. А он просто рад, что Викки сказала ему что-то откровенное. Это приятно. Прозвенел звонок, и эта неловкая пауза завершилась. Чонгук отвёл голову в сторону и присмотрелся к знакомым лицам одногруппников, а Квин в это время уставилась на его отточенный подбородок, как раз подставленный для обозрения. Острая линия, стремящаяся к ушам, прорезала, кажется, и её сердце. — Поедим после занятий чего-нибудь? — спросил парень прежде, чем повернуть обратно голову. — А, да, можно, — участливо ответила она. — А сейчас уже нужно идти, — напомнила ему, встретившись взглядом и тут же опуская его на скрепленные руки. — Да, — кивнул Чон и медленно отпустил её ладонь. — И смотри, не разочаруй меня. Викки скривила лицо, когда он обернулся и пошагал в свою аудиторию. Вот серьёзно, уж лучше бы просто пожелал удачи, чем навалил кучу ответственности. Девушка чертовски не хочет разочаровывать его, потому что и так иногда чувствует себя ущербной на его фоне. И дело не в её самооценке… просто Чонгук слишком идеальный, и ей хочется становиться «лучше» рядом с ним. Ну что ж, собрать волю в кулак, мысленно дорисовать парочку извилин на мозгах, сосредоточиться — всего-то. Она должна получить этот зачёт сегодня, и Чонгук даже уверен в том, что у Викки получится. Сам парень без особого энтузиазма зашел следом за сонным и пока мало что соображающим Юнги, который даже не узнал за спиной друга, и ленивой походкой, смотря себе под ноги, дошёл до своего места. Преподаватель задерживался, в аудитории шумно и душно, а в голове кавардак полный с этой ночи. Чонгук безучастно проводит взглядом по макушкам студентов и останавливается на блондинистой Тэхёна, не двигающейся, такое чувство, вообще. Как неживая статуя, бесчувственная. Странный он парень, не разобрать его мысли. Ким повернулся, словно почувствовал жар в затылке от прожигающего взгляда. Их глаза встретились, но Чон даже не дрогнул. Продолжая испытывающе смотреть на него, бросил с характерным звуком ручку на стол и откинулся на спинку стула, да голову набок уложил, требуя каких-то действий с его стороны. И Тэхён поддался, резко хватая свои вещи со столешницы и идя к нему гордой походкой. Бросил свой кожаный рюкзак на стол рядом с открытым конспектом Чона и сам плюхнулся на соседний стул, хмыкая. — Доброе утро. Оно ведь такое, да? — так ядовито. Чонгук поморщился от подобного приветствия, не узнавая в этом маленьком обиженном мальчике прежнего холодного и невозмутимого Тэхёна, а после не удержался и фыркнул. — И почему в последнее время мне безумно хочется тебя ударить? — просто выдал Чон. — Ты знаешь на то причину? Тэхён желчно оскалился. — Твоя детка тебе не даёт, потому и бесишься? У, какая жалось, — протянул парень нагло. — А мы с ней хорошенько повеселились, правда, Чимин? — обратился он к сидящему на заднем ряду парню, как и всегда весело проводящему время в окружении девушек. Тот, толком не расслышав друга, лишь кивнул и махнул всем рукой в качестве приветствия, и принялся дальше веселить женский пол. А Чонгук запыхтел, как разъярённый бык. Стиснул кулаки и резко повернул голову, смотря на свою красную тряпку злобно. — Тебе до такой грязи дела никогда не было, тогда зачем связался с ней? — Тэхён вдруг стал серьёзным, смотря в глаза Чонгука тоже не без злости. Он злится на него не меньше, оттого и гадости пошли изо рта. — Кретин, зачем она тебе? В глазах, такое чувство, что туман. Густой такой, тягучий и противный. Он дурманит и подсознание, а то уже приводит к самой войне. Чон укладывается в две секунды, чтобы встать и замахнуться кулаком над лицом Кима, затем секунда на разительный удар, а после он окончательно теряется в собственной агрессии. Хватается за воротник дорогущей, но такой помятой футболки, и с омерзением оглядывает чуть покалеченное лицо блондина. Вокруг столпились, как на весёлом представлении — всем интересна драка двух друзей. Тэхён чуть испуганно уставился на него, ведь удивил впервые своей злостью. Всегда был сдержанным, спокойным, молчаливым, а здесь убить готов за девку, взявшуюся неизвестно откуда. Сглотнул и посмотрел в его глаза — а там демоны бушуют и явно жаждут его смерти. Тэхён облизнул капельку крови со своей губы и сделал то, что получается всегда гораздо лучше остального — иронично улыбнулся. — Ты свои зубки умеешь показывать? И типа не щенок, а волк? — едко прошипел. Ещё один удар почувствовала его правая щека, затем рука схватилась за шею и потянула его непонятно куда, пока за друга не вступились друзья. — Ты ебанулся? — прокричал проснувшийся Юнги, затем они вместе с Чимином принялись оттаскивать его от Кима. — Сукин ты, мать твою, сын! Какого хуя, Чонгук? Успокойся, блять! Чонгук, слабо соображая, закрутил головой и взглядом повёл по людям, удерживающим его. Остановился на Чимине, и злость свою сдержать снова не смог. Отдёрнул свою руку из тисков Мина и ухватился ею за воротник его рубашки, притягивая парня ближе к себе. Хотелось процедить сквозь зубы парочку угроз, да повторить удары, что нанёс Киму, но грозный тон появившегося преподавателя остановил. Толпа, как тучка, рассеялась, все разбежались по своим местам и парней силком разлепили друг от друга. — Псих, — прошипел Тэхён, надавливая своей широкой ладонью на его напряженное плечо, помогая усадить того на место, но парень неподвластно увернулся и снова поставил себя на ноги. Взяв свою сумку со стола, тяжелым шагом прошёл мимо столов, некоторые из них сдвигая со своих мест бедром и, не обратив внимания на ошарашенного преподавателя, покинул аудиторию под свист одногруппников. Впервые тело и мозг требуют войны. Самой настоящей. Выбить бы ногой эту дверь или с петель вообще снести, надеясь, что нервы успокоит, но вместо этого он тормошит свою сумку в коридоре, затем спускается по лестнице и там уже в угол бросает, а сам на ступеньку садится и за голову хватается. Сегодня он впервые почувствовал себя дураком. Вот только понять не смог, кто именно его дурачит.***
Солнце грело панорамные окна и стремилось прорезать стекло, чтобы обдать щекоткой напряжённые лица студентов. Такое чувство, что учиться они начали только сейчас, под конец семестра, когда напрягать свои мозги во время зачётов и сессии необходимо. Все только и делают, что снимают мнимые капельки пота со лба от, казалось бы, большого объёма работы, свалившегося на их головы так внезапно. Викки тоже тряслась не меньше остальных, возможно, даже чуточку больше, когда шла сдавать зачёт с полной кашей в голове. Но, что сказать, держалась стойко, с умным выражением лица заливая чушь в уши преподавателя, а он, то ли от усталости, то ли из-за её убедительности молча кивал ей и в конечном итоге поставил заветную подпись в зачётке. Радости Квин не было предела. И первое, что ей хотелось сделать, это похвалиться этой новостью именно Чонгуку, показать, что не настолько уж и плоха она. Но только он даже не вышел к ней. Викки бродила по коридору целую перемену, выискивая взглядом знакомое лицо, затем ещё один перерыв потратила на поиски парня и даже спустилась посмотреть его расписание, чтобы, возможно, подкараулить его, но снова же осталась в одиночестве. Небольшая обида читалась на её лице и где-то в душе раздражающе вытанцовывало разочарование. Ведь утром он переживал за неё больше, чем она сама, а сейчас даже не заинтересован в её успеваемости. На последнюю лекцию девушка шла совсем без настроения. Она пропустила обед, а ещё заметила, что нос кроссовка расклеился и теперь ей придётся сменить любимую пару обуви пока неизвестно на что, так как в кошельке большой суммы не водится, и Викки вдобавок поняла, что быть одной в пределах толстых стен этого грёбанного университета совсем не весело. Даже успела себя словить на мысли, что соскучилась по Чонгуку. — Я говорил тебе, чтобы ты не подходила ко мне, когда я со своими друзьями, — знакомый и такой противный голос послышался из-за угла, из-за чего Квин затормозила и прижалась спиной к холодной стене. И снова она нарвалась на эту аморальную парочку: Чимин и Ханна. Выдохнув, она вытянула голову и принялась наблюдать за ними. В любознательности девушку не упрекнёшь. И не понять, Пак ругается на неё или флиртует. Он прижимает её к стене, да по щеке гладит, и всё кажется каким-то странным. Чимин не может быть милым, просто не умеет. Он просто ужасный, конченный человек, от которого Ханна должна бежать, пока не оказалась на месте Викки. — Почему? Ты меня стыдишься? — какой наивный и глупый вопрос, рыжая бестолочь. Викки закатила глаза. Конечно, дура, ты совсем не особенная и даже не самая симпатичная, зачем ему показывать такую своим друзьям? — Тебе же лучше, малышка моя, — просто ответил он и затянул беднягу в какой-то уж очень голодный поцелуй. — Фу, с меня хватит, — прошептала Квин, еле подавляя рвотный рефлекс, и поспешила уйти с ещё одного «грязного» места этих неугомонных любовников. В глубине души ей было жалко Ханну, так как в этой рыжей, глупой девчонке она увидела себя — новенькую в университете, наивную Викки Квин, втрескавшуюся в такого загадочного и таинственного красавчика, который в итоге морально убил её. Она уверенна, что Чимин заставит её страдать не меньше…***
Считая последние минуты лекции и пережёвывая ягодную жвачку, девушка уставшим взглядом изучала своих одногруппников. Периодически кривила лицо, наблюдая, как кто-то в носу ковыряется или ещё хуже — гладит свой пах, млея от одного только взгляда молоденькой преподавательницы. Тошнит, тошнит, тошнит. От всего. От всех. По окончанию пары, она практически выбежала на улицу, только бы поскорее на свежий воздух, да скрыться от этих людей. Ещё, её безумно волновал вопрос: ждёт ли её Чонгук? А он ждёт. Стоит у своего авто и притязательно смотрит, как она медленно, словно издеваясь, идёт к нему навстречу. Нос вздёрнут, походка ровная. Викки даже не хочет знать причины, по которой он на неё так странно смотрит, ей бы только рядом побыть немного и просто поговорить, потому что она действительно успела соскучиться. — Садись, — бесстрастно кивнул он на сидение, пропуская слова приветствия. — Даже не хочешь узнать, сдала ли я зачет? — надулась Викки наигранно, но всё же последовала его просьбе и послушно села на своё место. Чон обошёл машину и сел в кресло водителя, выдохнул, неспешно пристегнулся, затем посмотрел на Викки, ожидая аналогичных действий. Но та только скорчила непонимающее лицо и брови нахмурила. — Ну что? — решила спросить. — Научись пристёгиваться, — пробубнил он недовольно и сам принялся возиться с её ремнём безопасности. Снова же так близко. И снова же у неё перехватывает дыхание от этого. Он закончил довольно быстро, тут же заводя машину и выезжая на дорогу, акцентируя внимание на движении сзади, затем свернул в незнакомую для девушки сторону и расслабил плечи, без особого труда контролируя своё вождение на полупустой дороге. — Мы куда это? — поинтересовалась она осмотрительно. — Я же говорил утром, что мы поедем перекусить куда-нибудь, — тем же немного холодным тоном ответил парень. — Забыла, — честно призналась Викки и отвела взгляд к окну. — И сдала я свой зачёт сегодня, — не так радостно, как хотелось изначально, поделилась новостью, решив, что ему всё же интересно. Но в ответ молчание. Неужели даже чуточку не рад за неё? Девушка повернула голову и недовольно посмотрела на Чона, но как только увидела его улыбку, не смогла сдержать своей. Он смотрел на дорогу и сдержанно, но очень даже искренне улыбался. И в этот момент Квин поняла, что этот зачет того стоил. У него, правда, красивая улыбка. И вроде, сказать больше нечего, словарный запас сократился до парочки фраз, которые затворнически не прорезались между губ, а вот глаза всё смотрели, изучали, любовались. На Чонгука хотелось смотреть. Просто молча наблюдать, как кадык по шее скользит то вверх, то вниз, как моргает он чёрными ресницами и каким серьёзным может быть его взгляд, когда с ним не соглашаешься. И как не влюбиться в него? Теперь уже и Викки не знает ответа. Машина остановилась в довольно спокойном, немного глуховатом месте, но само здание, как внутри, так и снаружи, выглядело очень уютным и чистым. Кремовые стены, коричневые стулья и столы, оливковые подушки на диванах у стены, да парочку незамысловатых картин. Людей не так много, скорее всего из-за рабочего времени, поэтому Викки ещё больше захотелось здесь задержаться. Чонгук шёл к определённому месту, судя по решительной походке, которое находилось около окна, и девушка послушно двигалась за ним, оглядывая обстановку. Небольшой столик метр на метр и два мягких кресла друг напротив друга теперь были заняты ими. — Мы на окраине Скарборо, — подытожила для себя Квин. — Ты здесь часто бываешь? Чонгук как-то апатично посмотрел в окно, без интереса разглядывая полупустую дорогу, и, такое чувство, совершенно не слышал свою собеседницу. Только когда к ним подошла официантка, он вежливо поприветствовал её и попросил принести то, что здесь обычно заказывает, но две порции. — Понятно, — еле сдержалась Квин, чтобы не фыркнуть от всего этого безразличия со стороны Чона. Странный он какой-то. То улыбается, то игнорирует. Когда на их стол поставили горячие блинчики, ещё испускающие пар, политые кленовым сиропом, и большие чашки с капучино, она даже носом не повела. А вот парень принялся охотно за еду, в то время как она испепеляла его взглядом. Недоверчивым и обидчивым немного. Но пришлось сглотнуть пару раз и живот ладонью придержать, когда он пытался издать стыдливые звуки о просьбе заполнить желудок. Чонгук поднял голову и неудовлетворенно посмотрел сначала на нетронутую еду, а затем и ожидающую какого-то чуда девушку. — Ну? — возмущённо. — Что? Я не голодна, — ответила она тем же тоном и отвела взгляд к окну. Он покачал головой и сменил выражение лица на пафосное. — Ты же понимаешь, что мы не покинем этот стол, пока ты не съешь это до последней крошки? Криво улыбнувшись его ответу, Викки повернула голову и с вызовом посмотрела на парня. — Да ладно? — фыркнула, не сдержавшись. Злит, бесит, раздражает. Нервы целый день его к чёрту посылают именно из-за неё. Ужасная девчонка. Чон, проглотив своё недовольство вместе с остатками еды во рту, взял салфетку, вытер губы и поднялся со своего места, сдвигая стул с неприятным скрипом. Викки подняла удивлённый взгляд. — Домой? — хохотнула. Но когда он взял её за руку и заставил подняться, затем сам сел на её кресло и вдобавок её на своё колено усадил, и далеко не бережно, то всё её веселье мигом закончилось и появилась маленькая паника. — Т-ты чего это? — Викки Квин, — рука обвила талию, ладонь остановилась на животе, — если ты пропустишь ещё пару таких ужинов, то будешь лечить долго и тщательно свою анорексию. Не хочешь слушаться — я буду заставлять. И тон такой властный, учительский. И взгляд пугающий, словно всё, что он только что сказал — угроза. Она растерялась и стушевалась. Ответить не было чем, вот серьёзно, поэтому только взяла и кивнула в знак согласия, ёрзая на его коленках. — Открывай рот, — тем временем продолжил он, уже поднося к её губам кусочек блинчика в сиропе. — Я сама могу, — аккуратно возразила она. — Рот открывай, говорю. Невозмутимость и строгость Чонгука в этот момент напрягали девушку, но, что скрывать, на неё это действовало. Она слушалась. С ним она почувствовала себя реальным ребёнком: несамостоятельным, глупым, который даже столовыми приборами пользоваться не умеет. Сидела покорно на его коленях, ела то, что нанизано на вилку, и пережёвывала ровно столько раз, сколько он ей говорил. Рехнуться. Недалеко от Соллы ушла. Когда тарелка опустела, а кофе оставался на дне и был совсем уже остывшим, Чонгук стал чуть добрее и мягче. Расслабил руку, которой удерживал её, и аккуратно, еле касаясь, погладил по животу. Затем на неё посмотрел, такую обидевшуюся, и слегка улыбнулся. — Всё влезло, и даже место ещё осталось, — теперь уже двумя руками обхватил девушку со спины и голову на плечо положил. Обнял, что ли? А она, дурочка, плавилась, как мороженое на солнце, но в лице оставалась холодной. Сложно. Сложно рядом с ним строить из себя «другую». Потому просто повернула голову к окну и прикусила свою нижнюю губу, чтобы оставаться незамеченной. — Поехали домой? — спросил он куда-то в шею, выпуская вместе с тёплым воздухом стадо мурашек на её кожу. — Да, — поспешила с ответом Викки, вздрагивая, и заторопилась поднять себя на ноги. Теперь можно дышать.***
Алое солнце медленно садилось, в то время как настроение Викки стремилось ввысь. Спокойная дорога, запоздалый закат и сердце, кажется, больше не бьётся так рвано, не ждёт подвоха. Успокоилась, наверное. Ей впервые захотелось идти дальше, не оглядываясь на поганое прошлое. И если её спутником будет Чонгук, то будущее обещает быть как минимум тёплым. Все эти мысли посетили её голову по возращению домой. Смотрела на него заинтересованно и снова пыталась… пыталась вспомнить. Хоть что-нибудь, самый короткий кадр, но сплошной пробел. «Мне, правда, жаль» — сказала она перед тем, как покинуть машину у своего дома, а он и понял, к чему это относится, и лишь кивнул в ответ. За утерянные воспоминания злиться глупо. Похолодало. Несильный ветер чуть покалывал кожу и волосы её короткие раздувал, но домой не хотелось. Побыть бы подольше рядом с ним, может даже поговорить о чём. Они стоят сейчас на крыльце, иногда переглядываясь. Она — как влюблённая школьница, немного наивная и с повязкой на глазах, а он — серьёзный преподаватель, не знающий, улыбаться ему сейчас или взять и вывести всю ситуацию на чистую воду. В голове вязкая каша. Сложно. Он отвёл голову и посмотрел на свою машину, словно это действие поможет ему разобраться. — Ты сегодня какой-то другой, — Викки чуть нахмурилась и легонько толкнула его в плечо. Тот оживился. — Какой? — спросил он устало. — В один момент улыбаешься, в другой, такое чувство, презираешь. — Разве есть за что презирать тебя, Вика? – и, кажется, так спокойно произнёс, но имя вроде как с нажимом. Единственное, что услышала она в тот момент — своё укороченное «Вика». Не уловила заложенного смысла, не подумала о чём-то другом, просто опустила голову и, слабо улыбнувшись, покачала головой. Её так мама называла иногда. Ей нравилось. — Может, ты хочешь зайти? Нам Маргарет что-нибудь… — попыталась она прервать тишину, но её тут же перебило уверенное «нет» из его губ. Даже как-то неловко вышло. Викки, пожав непонятливо плечами, снова опустила голову, а Чон сделал пару шагов к ней и положил руку на талию, прижимая к себе и опуская голову к её лбу. Он сегодня, чёрт возьми, такой непостоянный в своих действиях. А у неё каждый раз дыхание перехватывает, сердце сжимается. Не отпускай, пожалуйста — так просит. — Подними голову, — мягко, но требовательно. Она и слушается, смотря уже в эти бегающие по её лицу глаза и сжимая его свитер на локте. Чонгук свободной рукой коснулся чуть дрогнувшего от неожиданности подбородка и просто, как будто у них так положено, поцеловал её. Не отстранился, плавно переходил с одной губы на другую, пока слабо соображающая Викки не начала отвечать. Пусть так неожиданно, внезапно, но так прекрасно она себя чувствует в его руках. И так постоянно, стоит ему прикоснуться. А тут они целуются. Просто стоят на крыльце и целуются, как обычные влюблённые. Как те, что в фильмах…а ты корчишь лицо и отводишь взгляд, будто неприятно, а на самом деле твои зубы скрипят от зависти. Руки девушки уже покоились на его шее, она сама приподнялась на носочках, хоть и совсем маленькой ростом не была. Просто хотелось удобно… хотелось, чтобы он почувствовал ровно столько же отдачи, сколько даёт ей сам. И пусть нахрен идёт её вредный характер. С ним она как пластилин. Лепи любую фигуру своими руками, Чонгук. У тебя уже получается. С нижней на верхнюю, с верхней на нижнюю, медленно, плавно скользили его губы. Руки обнимали крепко и так по-собственнически, что ей самой начало казаться, что принадлежит ему. И даже когда их губы разомкнулись, Викки прижалась к нему, лицом вбиваясь в плечо, и улыбалась, как дурочка, потому что он не увидит. Немного глупого, совсем несвойственного смущения — и как у него только получается доводить её до такого… — Позанимайся немного, ладно? — просит Чонгук шёпотом, поглаживая её спину. — У тебя экзамены. — Я даже спорить не буду, — ответила девушка робко. — Позанимаюсь, если ты в мою голову лезть не будешь. Он усмехнулся, затем расслабил кольцо рук и отстранил её от себя. Этот румянец на щеках — слишком мило для неё. Смешное и немного нелепое лицо — точно ли перед ним та дерзкая девушка с пляжа? — Ну вот и чего как на дуру смотришь? — а вот и прорезался её истинный грубый голосок. — А как на тебя ещё смотреть, дурочка? — Да ну тебя, — хохотнула, да по плечу легонько стукнула. — Всё, отпускай. — На сегодня отпускаю. Свободные руки ударились о бёдра, нежный взгляд обвёл молодого человека, из-за которого ночь обещает быть бессонной, а утро заставит томиться в ожидании встречи. Викки повернулась к нему спиной, только бы не выдать свои эмоции, и еле попала ключом в замочную скважину, так как руки совсем не слушались. Хохочет с этого себе под нос, пока Чон сзади покорно ждёт, пока она зайдёт в дом. Когда не такая уж и сложная преграда была преодолена, девушка захлопнула дверь с обратной стороны и просто прижалась к ней спиной, еле сдерживаясь, чтобы не запищать. Она безумно счастливая, радостная и ликующая. Сегодняшний день — самый лучший с момента приезда в этот город. — Уитби, сегодня ты прекрасен, — прошептала она в пустоту и прикрыла глаза, продолжая улыбаться. В то время как её скулы напрягала улыбка, его импульсивно дёргались от нетерпения. Словно сняв маску светлого, увлечённого девушкой парня, Чонгук тяжёлой походкой направился к своей машине и быстро завёл её, чтобы как можно поскорее попасть к себе домой, в свою комнату. Каких-то пару минут езды, но это ничтожное время как-никогда бесило и раздражало. И этот чёртов светофор — зачем его сюда вообще поставили? Движения всё равно никакого. Его действительно раздражала каждая мелочь, попавшаяся на пути. Сам не понимает, что с ним творится, но хочется крушить. Не за что презирать, значит? Хорошо. Чонгук громко хлопнул входной дверью, сам того не заметив, и, проигнорировав бодрое приветствие матери и как всегда тянущиеся руки сестрёнки, которая успела безумно соскучиться по ласковому брату, рванул по лестнице в свою комнату. — Не иди за мной, Солла! — гаркнул грубо, предупреждая. — Мама, он чуть меня не сбил! — пожаловалась малышка женщине и побежала к ней, обнимая за ногу. — Солла, а ты перестань под ногами мешаться постоянно. Такую маленькую легко раздавить. Митчи погладила малышку по голове, успокаивая, но на самом деле была взволнована поведением сына не меньше. Он даже не подошёл, не поцеловал в щёку, как обычно, не спросил, устала ли она за день и нужно ли подвезти на подработку в бар. А Солла… Чонгук не поднял её на руки, не вызвал звонкого, радостного смеха, не плюхнулся вместе с ней на диван и не узнал, о самочувствии. Она, кстати, сегодня полностью выздоровела. Даже не скинув обуви, парень закрылся в своей комнате и сразу же рванул к ноутбуку. Он, чёрт возьми, так долго включался, что хотелось его просто захлопнуть, разбивая экран о клавиши. Он даже не знает пока, существует ли причина его злости, но уже готов сорваться и бумерангом снести всё, что касалось Викки Квин. Клацая мышкой, заходит в спам, куда сбрасывает всё ненужное, как казалось ранее, и находит сообщение от Мина. Его предположения ошибочные. Он накрутил себя. Бред полный. Пожалуйста. Какой-то лес, зелёное свечение — грёбанная камера ночного видения, и трое на прицеле. Тупые мужские голоса, издевательские усмешки и её молчание. Молчание девушки, что, прижавшись спиной к стволу дерева, смотрит на них, бездействуя. Девушки, которую так мерзко и позорно раздевают четыре грязные руки. Голая. Блять, голая… Костлявое, до безобразия бледное и юное, сука, тело, поднимают за волосы, такие пушистые, короткие, которые сегодня пахли целый день им, и прижимают к колючей коре дерева, заставляя лицом в неё уткнуться. Чонгук хватается за голову, чуть ли не выдирая свои волосы, стискивает крепко-крепко зубы, и зверем рычит, а в душе по-настоящему ревёт. На фоне растравливающий голос Юнги, который как раз таки и ведёт эту съёмку, а на картинке… а на картинке порно. — Заткнись, сука, заткнись! — прокричал он злобно, стукнув по столу, словно Мин его услышит. Затем откинулся на спинку, та прогнулась, замычал и повёл рукой по лицу. Пыхтя, уставился в потолок буквально на пару секунд, а далее сорвался, как с цепи, первым делом разбивая экран о клавиши, после вовсе хватая ноутбук в обе руки и ударяя его об угол столешницы, доламывая к чертям. — Почему не убежала?! Почему?! — и у кого он спрашивает? — Братик! — запищала Солла, только что забежавшая в комнату из-за шума. — Братик, прекрати! На что парень слабо изменился в лице, да и гневно разносить комнату не перестал. — Вышла, живо! Охваченная страхом малышка вдруг затряслась, по щекам скатились прозрачные солёные капли, накрывающие мутной плёнкой глаза. Они смотрели на любимого брата, который впервые в жизни казался по-настоящему устрашающим и довёл её до застывшего на лице ужаса. — Мама! — закричала она истерично и зарыдала. — Я сказал, уходи! — голос Чонгука снова оглушил небольшую комнату, затем очередная порция ни в чём не повинных предметов с грохотом повалилась на пол.