Creature (Тварь)

Выдержка из личного журнала подсудимого, прикрепленного к делу: 16 мая 2015 года. Объект #42. Пол: мужской. Возраст: 23 года 9 месяцев. «В подавлении воли ключевым моментом, рекомендованным многими авторами, является доведение жертвы до состояния сильнейшего стресса, что делает психику податливой для внушения. Депривация зрения и слуха усугубляет воздействие полной изоляции, сокращая время влияния до нескольких суток… Наблюдение ведется с использованием приборов ночного видения. Здоровью испытуемого на данном этапе ничего не угрожает, с учетом того, что расчет был верен и доза введенного препарата не летальна и не вызовет аллергической реакции. Исходя из предварительного осмотра состояние удовлетворительное. Объект помещен в изолированное, звуконепроницаемое помещение с полным отсутствием освещения, с одним источником воды.» *** Ричард проснулся, ощущая словно виски сдавили железным обручем, и сглотнул вязкую, кисловатую слюну. Он слегка повел плечами и застонал, когда шею и голову прострелило особо сильной вспышкой боли, а монотонный шум в ушах сменился глухой пульсацией. Это же сколько он выпил накануне, что ощущает себя так премерзко? Мужчина попытался вспомнить, встречался ли он с Майклом, или с друзьями Ханы, но в голове словно плавало вязкое желе. Мысли спотыкались, наталкивались друг на друга, мешая понять четко, что происходит. Он нахмурился. Последним, что он помнил было то, как он вышел из мотеля… А вот что было дальше… ответ на этот вопрос почему-то ускользал. Он пошевелился, ощущая под щекой холодный грубый камень или цемент, сморщился, осторожно, стараясь не сильно беспокоить гудящую голову, перекатился на спину и пиоткрыл глаза, тут же быстро зажмурился. Сколько он выпил, что забыл снять линзы? Сейчас глаза нещадно резало, словно в них насыпали целую тонну песка. Он снова открыл их, стараясь привыкнуть к окружающему пространству. Вокруг было темно, темно настолько, что Ричард даже испугался, не потерял ли он зрение. Ведь именно так, насколько он понимал и должно это ощущаться. Шаблонная фраза — почему здесь так темно и — неверие. Но вслед за воспоминанием из кино пришло осознание. Все, скорее всего намного банальнее. Он находится в темном помещении без источников света. Будь оно иначе, он бы был окружен запахами больницы, звуками больницы и кучей людей, следящих за ним. Поэтому, куда бы он не угодил, следовало выбираться отсюда как можно скорее. Ричард осторожно попытался сесть, и это привело к тому, что его замутило, а затылок прострелило острой болью. Это словно разбудило то, что не могло пробиться сквозь вату. Воспоминания наполнили голову почти единомоментно: резкий укол в шею - рука взметнулась вверх, прикосаясь к саднящей точке. Против воли сердце замерло, а затем забилось где-то в горле. Он рвано задышал, пытаясь прогнать это вязкий горький привкус на языке, и слепо зашарил вокруг себя. Рука нащупала твердую холодную поверхность за спиной, и он осторожно подвинулся, чтобы прислониться к стене, и, наконец, попытаться понять, что вообще происходит. Одновременно с осознанием того, что он сидит где-то, лишенный способности видеть, после того, как его усыпили, в голове всплыли воспоминания об отчетах полиции Портленда, которые он как-то нашел в сети. В то время в Аризоне словили маньяка, и этот тема его, как журналиста, очень интересовала. Он написал тогда просто замечательную статью, но отчим не пропустил ее в печать, ограничившись сухим. «Ричард, это же живые люди. Вполне возможно, что кто-то потерял кого-то из своих близких. И ты хочешь осчастливить их еще информацией о маньяке? Нет». Патрик ограничился тогда просто скупой заметкой на предпоследней странице в двенадцать слов о поимке маньяка и все. Непроизвольно, после воспоминаний о прикрепленных к отчетам фотографиях обезображенных тел, подумалось, а удостоится ли его исчезновение хотя бы главной полосы, или о нем тоже сообщат в последней колонке постфактум, когда его обезображенный до неузнаваемости труп найдут где-нибудь в лесном массиве? Постепенно мутить стало намного меньше, и Ричард еще раз выдохнул, пытаясь взять себя в руки. Может это вообще какое-то недоразумение, и все разрешится. А возможно, он даже сможет выбраться отсюда. Паника никогда не является лучшим другом и советчиком в такой ситуации, а ожидание сразу плохого только делает все хуже. Поэтому надо начать с малого, то, что сделать он может даже в таком состоянии. Тем более он одет, он не связан. В этом случае бы было хуже, намного хуже. Прежде всего необходимо понять, где он оказался. Это первоочередная задача. Ведь если он каким-то образом оказался тут, то и выход отсюда тоже есть. Но для этого нужно было подняться. Ричард вздохнул и попытался встать на ноги, используя стену, как опору. Однако стоило ему принять вертикальное положение, как голова закружилась, а ноги почему-то задрожали, вынуждая его осесть обратно на пол, усиленно борясь с подступающей тошнотой. Но спазмы были непреодолимы, и, спустя мгновение, он согнулся, выверзая свое скудное содержимое желудка на пол. Когда кашель перестал душить его, он снова сел, опираясь на стену. Интересно, что ему вкололи? Он осторожно отодвинулся от места, куда его только что вырвало, а затем прислонился затылком к стене, ощущая накатившую сильную слабость. Отчего-то вспомнилось, что после анестезии человек еще какое-то время находится в реанимации, где следят за его состоянием. Но будет ли кто-то контролировать его состояние здесь? Если нет… Его труп, возможно, найдут намного раньше. Ричард прикрыл глаза, а затем отодвинувшись еще, сглотнул вязкую, горькую слюну. Бред, это просто какой-то бред, подумал он, ложась на холодный пол, пытаясь дать своей голове отдохнуть. Проснувшись снова, он все еще чувствовал себя отвратительно, но был благодарен хотя бы за то, что проснулся. Рик понятия не имел сколько прошло времени, как долго он находился без сознания, как долго он спал. Браться судить было глупо — человеческий мозг всегда обладал странной неспособностью отсчитывать время. То оно тянулось медленно и час казался сутками, а то пролетало как миг, и даже чувство голода, которое теоретически должно было напоминать о себе в определенное время, отходило на второй план. Он какое-то время лежал с открытыми глазами, пытаясь услышать хоть какие-то звуки, но вокруг было тихо. Абсолютная тишина и темнота. Неосознанно проснулось то первобытное чувство страха и ужаса, которое на самом деле всегда жило где-то внутри, с самого детства, но со временем превратившееся в почти забытые отголоски. Рик попытался загнать подступающее чувство паники внутрь. Не время, черт возьми. Сейчас его единственная задача — выбраться живым и попробовать связаться с кем-то. Все же после сна анализировать действия было намного проще. Он осторожно принял сидячее положение, порадовавшись, что тошнить стало уже существенно меньше, и начал обыскивать собственные карманы, выкладывая между ног на пол все, что в них было. Впервые в жизни он порадовался, что у него была эта глупая черта набивать свои карманы всевозможным барахлом. Привычка, которая часто стоила ему постиранных долларов и испорченных жвачками джинсов. Предсказуемо, мобильного телефона у него не оказалось: кто бы ни сделал это с ним, определенно знал, что требуется и решил себя обезопасить. Но, после исследования карманов, помимо нескольких смятых чеков, скидочной карты из одного из магазинов, пары долларов и презерватива, он обзавелся начатой пачкой орешков, упаковкой жвачек и тремя мятными леденцами. Один из леденцов он тут же отправил в рот, надеясь на то, что это поможет убрать противный все еще сохранившийся привкус во рту. Ричард посмотрел наверх, собираясь с силами, а потом вздохнул и попытался повторить провалившуюся в прошлый раз попытку встать. Он снова использовал стену для придания своему телу более устойчивого положения, и почти тут же зажмурился, ощущая, как его повело в сторону, то ли от долгого сидения, то ли это было еще одним последствием от удара. Келли прижался всем телом и щекой к стене, давая себе возможность привыкнуть. Он какое-то время стоял так, а затем рискнул, осторожно двинулся вправо, ощупывая холодный, шероховатый камень и медленно переставляя ноги, опасаясь во что-то врезаться. Непослушными пальцами он пытался нащупать зазоры в камне, но стена, судя по всему была из сплошного бетона, как в погребе, который был у них дома. Он осторожно двигался, стараясь нащупать хоть что-то. И ему улыбнулась удача, когда всего спустя шесть шагах его нога с глухим звуком уперлась во что-то. Ричард осторожно, опустился на колени, словно слепец, касаясь руками округлых металлических стенок, а затем пальцы утонули в прохладной жидкости. Вода. Рот почти тут же наполнился слюной, и мужчина ощутил, как, на самом деле, он хочет пить. Он быстро разгрыз и проглотил леденец, а затем подался вперед, не веря своему счастью, и наклонился, зачерпывая рукой жидкость, немного опасливо поднес ладонь с остатками воды к лицу. Повел носом, словно его обоняние было способно отличить состав жидкости, пригодной для питья от яда. Но казалось, что это была вода. Он опасливо коснулся ее языком, и, не почувствовав боли или жжения, отбросил сомнения и припал к жестяному сосуду, который, как он понял по высоте, скорее всего являлся ведром. Вода отдавала железом и ржавчиной и явно была не первой свежести, но это было лучше, чем ничего. Напившись, он попытался умыться, а потом позволил себе посидеть и подождать, пока прохладный воздух подсушит влажные капли на лице. Наконец, решив, что отдых должен быть отложен на потом, Ричард поднялся и, обойдя осторожно ведро с водой, двинулся дальше. Раз здесь есть вода, значит все не так уж плохо. Его не собираются убивать. По крайней мере сразу. Он попытался подавить нервную дрожь, продолжая исследовать место своего заключения более тщательно. Ведь от этого зависела его жизнь. Дойдя до угла, он ощупал его, стараясь достать как можно дальше и до самого низа, надеясь, что камень где-то дал трещину, или прилегает не плотно. Но надежды на это не было, и он осторожно продолжил свой путь, снова принявшись считать шаги. Восемь шагов до следующего угла, пятнадцать до еще одного, мужчина остановился. Келли было попытался прикинуть скольким футам равняется его теперешний шаг, но не преуспел, пообещав попробовать оценить это во время следующего обхода. Он шел вдоль следующей стены, уже уверенный в том, что вход сюда на самом деле находится сверху, когда руки внезапно наткнулись на холодный металл. Вот оно. Он зашарил по стене активнее, ощупывая соединение металла со стеной. Нащупал петли. Дверь? Келли активнее завозил руками по ней, ощупывая каждый дюйм, пытаясь найти хоть что-то, похожее на ручку. Но под руками оставалось только холодный металл. И никакого намека на что-то, способное отпереть его темницу или хоть какое отверстие. Ничего. Ни одного признака. Абсолютно глухая металлическая дверь. Ричард ощутил, как отступившая ранее паника, охватывает его с новой силой. Он почти не контролируя себя, занес в воздух кулак и стукнул по металлической поверхности. Разнесшийся по камере глухой стук, словно сорвал все барьеры. — Выпустите меня! Это посягательство на неприкосновенность жизни! Вы не имеете права, — дверь предсказуемо не поддалась, только глухо поглотила удар. Тот кто его посадил сюда, никак не прореагировал на его слова, но вот собственный голос привел Келли в состоянии, близкое к счастью. Он только сейчас понял, что помимо отсутствия источников света на него еще давила тишина. Несмотря на противный звон в ушах, который он слышал, отсутствие звуков по настоящему пугало. Возможно, его организм подсознательно боялся, что ко всему прочему он еще и оглох. Ричард прислонился к холодному металлу пылающим лбом и засмеялся. Какая-то дурацкая шутка, которая непозволительно затягивалась. Он сплюнул в сторону и пошел дальше, отсчитывая шаги, не переставая ощупывать стену. Снова дойдя до ведра, он опустился на пол, прикрывая глаза. Все еще чувствовалась сильная усталость. Всего лишь прогулка по периметру уже вымотала его до нельзя. Видимо, ему придется подождать. Кто бы не оставил его тут, ему совершенно не выгодно, просто запереть его в каменном мешке с водой. Скорее всего у человека, сделавшего это есть какая-то конкретная цель. Мысли ползли медленно, голова все еще ощущалась отдельно от тела. Какая цель? Кому нужно такое делать с ним? Шантаж и выкуп? У отчима не было много сбережений. А с семьей Ханы он не был связан пока родством, чтобы они с радостью простились с деньгами. Рик попытался подумать, кому успел перейти дорогу, но по-настоящему серьезных конфликтов у него не было. Нет, конечно, были недовольные его статьями, но, насколько он помнил, серьезного вреда его статьи не наносили никому. Да и откуда серьезный ущерб в Нотерлеме? У него и тем откровенных-то не было. Если что случалось, он чаще всего просто опрашивал местных жителей и публиковал их ответы, а кто там кого недолюбливает — это уже их проблемы. И даже если он высказывал свое мнение — оно было завуалировано. Вон, на прошлой неделе он проехался по рыбакам с озера, а около месяца назад было происшествие с Бойером и его волками. И случай с Россом и Уолтером по поводу того, кому принадлежит столб. Но право-слово, разве может что-то из этого стать поводом, чтобы посадить его в каменный мешок? Это же полный бред. Голова снова начала противно гудеть, и Ричард прикрыл глаза, постепенно уплывая куда-то. Перед глазами предстал огромный зал-амфитеатр, в котором сидели почти все жители города, которые почему-то были недовольны, а огромный транспарант над их головами гласил: «Клуб анонимных ненавистников статей Ричарда Келли»