Чумной Петербург

— One, two, three, four… —… Five, six, seven, eight, nine… —… It’s the Ten Duel Commandments — Hamilton. An american musical.

Потянулись тихие, напряженные дни. Екатерина практически не покидала своих покоев, основную массу поступающих распоряжений озвучивал посол Лакмус. Конечно, он делал это и раньше, но вкупе с почти постоянным отсутствием императорской особы это рождало натянутое, словно скрипичная струна, напряжение. При дворе шептались, что императрице нездоровится. Говорили даже, будто она, не иначе, сама подхватила чуму, и город вот-вот будет обречен как и многие другие. Слова тихой служанки Марьи о том, что все со здоровьем императрицы в порядке, никто не воспринимал всерьез. Активно все эти слухи подогревались и со стороны полковника Горностаева. Он и раньше слыл завидным сплетником, но сейчас, казалось, растерял все границы дозволенного. Его все чаще видели в окружении придворных дам — Александры Бельковской и Марии Дашковой — которые и сами были не прочь развязать чужие языки. Майор Черепанов в один из дней попытался заступиться за Ее Величество, мол, у императрицы много государственных забот. Побольше, чем у придворных дам, которые праздно шатаются и распускают слухи, которые все они могут засунуть, куда положено. В ответ на такую фразу ему едва ли не последовал вызов на дуэль от полковника Горностаева. Благо, оказавшийся рядом Громов, воспользовавшись служебным положением, пригрозил обоим разжалованием и возможным трибуналом за клевету на корону. Этого оказалось достаточно, чтобы успокоить противника Дмитрия. Правда, и Дмитрий немного обиделся — все-таки подобного рода угрозами обычно просто так не раскидываются. Громов в ответ на его опасения лишь особенно злостно огрызнулся. Свиридов все это время проводил в фехтовальном зале, разрушая соломенные манекены один за другим. Пару раз к нему присоединялись Алесандр или Олег. Но тревожного ощущения этого не меняло. Мысли, мысли, мысли. Самые разнообразные и даже опасные, они не раз посещали его в перерывах между тренировками, из-за чего он хватался за шпагу с новой силой. Екатерина. Печать. Тревога. Не раз и не два он пытался поделиться с кем-нибудь своими размышлениями, но чем чаще он натыкался на внимательный взгляд, тем меньше у него было желания раскрывать рот. Когда достойные отговорки, почему он отвлекает своих друзей от дел, закончились, он и вовсе перестал пытаться. Легче от этого, разумеется, не стало. Тревога разорвалась в один миг. Это произошло вечером середины лета. На улице было ужасно душно. Свиридов не мог мириться с чувством тревоги, а потому направился к Екатерине. Им нужно было поговорить, вернуть имперскую печать на место. Но было ли это возможно? Дмитрий поднимался по парадной лестнице, когда навстречу выбежала служанка Марья. — Господин Свиридов! Капитан! В покоях императрицы! Там беда! — закричала она, хватая Дмитрия за руки. — Что там?! — Полковник Горностаев… Капитан… Помогите! — Чеr'т! — выругался Дмитрий. — Быстr'о, беги за гваr'дейцами! Отдав приказ, он поспешил к покоям императрицы. Дворцовой стражи не было. В пустых коридорах, черт возьми, не было никого! Будто с отъездом генерала Абрамова все вооруженные силы исчезли! Екатерина в ночном платье выбежала из боковой двери, когда Свиридов пересекал гостиную. — Дмитрий! — она была бледна и напугана. — Что происходит? Полковник Горностаев ворвался в мои покои! Сказал, что генерал Вяземский задумал убить меня… — Разве это не так? — Горностаев вошел через другую дверь, широко улыбаясь. — Разве мои слова не доказывает то, что капитан Свиридов сейчас здесь… Вооруженный… — Это ложь! — воскликнул Дмитрий. — Вот как? — Горностаев выхватил шпагу. — Но я должен защищать Ее Величество! Точнее… Корону. Ведь так ужасно, что гвардейцы убили Императрицу… И пытались захватить власть. Несчастная империя. Сколько страданий. Вместе с его словами с улиц послышался шум, который нельзя было ни с чем спутать — шум гвардейских сапог, внезапные возгласы, чьи-то угрозы… И звон шпаг. — Ты лишился r'ассудка, Горностаев, — процедил Свиридов, закрывая императрицу собой и выхватывая шпагу. Екатерина отшатнулась назад. В ее глазах читался страх пополам с осознанием. Она знала, догадывалась, что что-то подобное должно было произойти. — Ты так в этом уверен? — губы Горностаева растянулись в усмешке. — Только идиот r'аскрывает каr'ты в начале паr'тии. — Но я не похож на идиота, — улыбка полковника стала еще шире. Их шпаги сошлись одновременно с первыми звуками выстрелов. Конечно, Горностаеву было не тягаться с Свиридовым в мастерстве владения холодным оружием, но и сдаваться он не собирался. Тем не менее, схватка продлилась недолго — Дмитрий лишь успел рассечь полковнику щеку, чем того, казалось, даже не потревожил. Екатерина бросилась прочь от них — но не к дверям, а к камину. Это не укрылось от внимания обоих мужчин: Горностаев достал пистолет, Свиридов кинулся к Екатерине. Выстрел заглушил лязг открывающихся потайных дверей. Горностаев неспешно перезарядил пистолет, наблюдая, как императрица и ее гвардеец скрываются за фальшивыми стенами. Он коснулся раненой щеки, и губы тронула новая усмешка. Все до сих пор шло по плану. — Боже милосердный, Дмитрий, вы в порядке? — прошептала Екатерина, как только они покинули переставшие быть безопасными залы. — Все… Все в поr'ядке, это пr'осто цаr'апина, — Свиридов натянуто улыбнулся, прикрывая травмированную руку. Пуля попала в плечо — по счастью, в левое, и гвардеец все еще мог сражаться. Он бросил взгляд вглубь потайных коридоров, теряющихся в темноте. — Мы должны спешить, здесь небезопасно. — Конечно… — тихо произнесла Екатерина, осторожно беря Свиридова за здоровую руку, и неслышно двинулась вперед. — Это ведь… Неправда, что генерал-майор задумал покушение? — Конечно, нет! — воскликнул Свиридов, почти не сдержав эмоции. — Вы ведь сами слышали его, это слова безумца и пr'едателя! Клянусь… — Дмитрий поморщился: боль давала о себе знать, —…каждый из гваr'дейцев готов защищать вас ценой жизни. Вы ведь мне веr'ите? — Да. Верю, — Екатерина не смотрела на Дмитрия, но он смог заметить, что с ее ресниц вот-вот готовы сорваться слезы. — Пr'ошу вас, Екатеr'ина… Нам нужно спешить. Они покинули потайные коридоры лишь много минут спустя, оказавшись в тесном переулке между Зимним Дворцом и зданием Висячих Садов, прежней гордостью деда Екатерины. Дмитрий огляделся по сторонам, судорожно соображая, что делать дальше. Отовсюду были слышны звуки битвы. На площадь путь им был заказан — там наверняка были люди Горностаева, совсем не ждущие их со спасительными объятиями. Набережная? Исключено, враждебной стражи там наверняка было не меньше. Путь сквозь Сады преграждали настоящие лабиринты запертых интерьеров и галерей. К тому же, боковые входы тоже были заперты, а раненая рука мешала пути в окно. Но прежде, чем они смогли решиться хоть на один из этих рискованных шагов, их нашли. На звук чужих шагов Свиридов выставил шпагу — однако это, на их общее счастье, оказался майор Дмитрий Черепанов. Непривычно бледный и точно так же со шпагой наготове. Форма была заляпана в крови, он был явно ранен. — Димка! Слава богу. Ваше Величество! — Черепанов бросился к беглецам. — Я искал вас, там… — Что происходит? — грубо оборвал его Свиридов, требуя объяснений. — А ты сам не заметил? — в тон ему отозвался Черепанов. — Переворот. Люди Горностаева схватили Вяземского. Ваше Величество, вы целы? Я слышал, они пытались убить вас. — Да… Да, все в порядке, — она сдержанно кивнула. — Вы поможете нам? Черепанов махнул рукой, предлагая следовать за ним. Свиридов бросил взгляд на императрицу, после чего двинулся следом за другом, не отпуская руку Екатерины ни на мгновение. Они выбрались на набережную, и там, незамеченные, поспешили вдоль Садов. — На набережной сейчас почти никого, двери мы заперли, — доложил Черепанов. — Громов был на площади, приказал искать вас. Олег с Сашкой пытались освободить генерал-майора… Не знаю, где они все сейчас. Это все Горностаев. Со своей чертовой Бельковской. — Александра Бельковская? — пространным голосом, будто не понимая, где находится, переспросила Екатерина. — Да. Я видел ее на нижних этажах, она договаривалась с охраной, — Черепанов мотнул головой. — Я не знаю, сколько еще людей они убедили. Гвардию оклеветали, называют нас предателями. На нашей стороне совсем немного. — Куда ты нас ведешь? — хмуро спросил Свиридов. — Марья смогла сбежать из дворца до того, как ее схватили. Между прочим, мне удалось ей помочь. Она ждет вас с каретой у Ново-Михайловского. — А Лакмус? — обеспокоенно спросила Екатерина. — Вы видели Лакмуса? Черепанов в ответ лишь отрицательно покачал головой. — Они не могут его схватить, — будто самой себе произнесла императрица. — Ему ведь стены не помеха… Надеюсь, он найдет нас… Они пересекали мост через Зимнюю навку, когда из-за поворота на Милионную улицу показались солдаты Горностаева. — Твою… — сдавленно выругался Черепанов, выхватывая пистолет. — Давайте, через переулки, пока Марьяну саму не нашли. Я их задержу здесь. Ваше Величество, — он нашел даже момент поклониться. — Свиридов. Удачи. У них не было времени попрощаться. Когда Черепанов бросился обратно через мост, привлекая внимание, Дмитрий с Екатериной скрылись за дворцовыми строениями. — Это похоже на какой-то сон, — прошептала императрица. — Нам нельзя медлить, Екатеr'ина, — оборвал ее мысли Дмитрий. — Пr'остите, но это вопr'ос вашей жизни. — Конечно, я понимаю… — она сжала его руку крепче. Карета действительно стояла возле Ново-Михайловского дворца. Завидев беглецов, из нее выпрыгнула Марья, испуганно оглядываясь. — Пару минут назад здесь прошли солдаты, я едва успела спрятаться, — затараторила она, открывая двери. — Прошу вас, быстрее, госпожа! Свиридов помог Екатерине сесть в карету. Сам же, схватив Марью, собравшуюся было забраться на козлы, строго взглянул на служанку. — В Петеr'гоф. Там есть люди, способные ее защитить, — девушка в ответ часто закивала, и Свиридов продолжил. — Не дай бог с ней что-то случится… — Я клянусь, господин Свиридов!.. — служанка, и без того бледная и испуганная, еще сильнее побледнела. — Слишком поздно клясться, моя девочка, — голос Горностаева позади них прозвучал словно гром посреди ясного неба. Свиридов развернулся на каблуках, выставляя шпагу перед собой. Горностаев стоял, вооруженный и улыбающийся, в нескольких метрах от них. — Маr'ья, живо! — рявкнул Свиридов, бросаясь наперерез. В воздухе вновь зазвенел лязг скрещенных шпаг. Горностаев словно не спешил за императрицей, будто намеренно упускал ее. — Их тебя… Плохой… Пr'еследователь… — с каждым словом на Горностаева обрушивался новый удар шпаги, которые тот успешно отводил. — Считай, что я преследовал тебя, — усмехнулся полковник. — Пусть это польстит тебе в последние минуты жизни. — Меr'завец, — прошипел Дмитрий, нанося новый удар. Горностаев превосходил его по силам — он не был ранен, по крайней мере, и не выдохся из сил. Лишь одно утешало Свиридова — что карета тронулась с места, и Екатерина в безопасности хотя бы на время. Конечно, было опасно оставлять ее с одной служанкой, но если они смогут пересечь границы города… Свиридов отвлекся буквально на секунду, но этого хватило, чтобы Горностаев нанес удар по раненой руке. От вспыхнувшей боли Дмитрий согнулся, и в следующий же миг прозвучал выстрел. Пуля, вспоров форму, вонзилась в грудь. Свиридов выронил шпагу. — Как печально осознавать конец такого прекрасного гвардейца, — нараспев произнес Горностаев, хватая Свиридова за горло и неспешно отталкивая к перилам набережной. Дмитрий вцепился слабеющими пальцами в держащую его руку, но с каждой секундой сил оставалось все меньше, перед глазами все плыло. — Прощайте, Дмитрий Свиридов, гвардеец ее Величества. Последнее, что смог разглядеть Дмитрий — победная усмешка Горностаева. Тот отпустил Свиридова — но только для того, чтобы с силой толкнуть в грудь. Ноги Дмитрия подкосились, и он перелетел через перила. Закрывая глаза, он почувствовал, как холодная вода обволакивает его тело.