I am slow to anger But I toe the line — Hamilton. An american musical.
Свиридов открыл глаза с осознанием, что ситуация повторяется. Второй раз он приходит в себя в незнакомой, иномирной обстановке. Только теперь будили его не шум травы, не заинтересованное касание пушистой мордочки, а пульсирующая боль в левом предплечье и тычок… сапога в бок? Дмитрий резко открыл глаза и тут же пожалел о том, что он это сделал — слишком яркий свет вокруг слепил глаза. Лежанкой для гвардейца служил травяной — судя по свежему аромату — матрац. Чужая тень, будто заметив пробуждение, нависла над Свиридовым, закрывая от яркого света. Гвардеец повернулся, стараясь не двигать рукой, потому как от любой попытки напрячь мышцы боль многократно усиливалась. Рядом, чуть склонившись, стоял незнакомый человек, лица которого Свиридов не мог разобрать из-за освещения. — Долго же ты валялся, — насмешливо заметил незнакомец. — Что… Кто вы? — выдавил из себя Дмитрий, хотя на языке вертелись иные вопросы. А еще песок и привкус железа. — Обычно люди иначе встречают тех, кто помогает им прийти в себя, насколько я знаю. Или господин гвардеец не обучен правилам… Кхем… Приличия? — голос собеседника, чьи черты так умело скрывал свет, был достаточно звучным и поставленным. Будто у профессионального оратора. Что там! Половина сенаторов говорила хуже, чем этот… Некто. — Чеr'т возьми… — Дмитрий закрыл глаза. Пульсирующая боль раздражала. Как и надменный тон незнакомца. Почему нельзя ответить без лишней демагогии? — Мое имя Келескен, — изволил представиться мужчина. — Я… Как бы сказать, чтобы ты сразу понял?.. Колдун. Конечно, не такой, как великий Черный… Но вполне заслужил право называться его учеником. Келескен, будто потеряв интерес к лежащему на подстилке Свиридову, отошел в сторону, Свет, до того закрытый его фигурой, вновь устремился к гвардейцу. Дмитрий машинально попытался закрыть лицо ладонью. Незнакомец оказался вполне… нормальным? Темные волосы, борода, точеные скулы. Ничего сверхъестественного, просто человек. «А ты ждал чего-то иного?» — спросил гвардеец сам себя. — Снейл… что? — гвардеец запнулся еще на имени, звучащем слишком незнакомо для его уха, а потому торопливую информацию о магах, Черных и прочих личных качествах странного человека слабо уловил. Незнакомец театрально закатил глаза. — Снейл-Кик, — произнес он по слогам. — Это не так сложно запомнить. Наконец, Дмитрию удалось сесть. Все попытки заняли не больше полуминуты, а казалось, будто прошла целая вечность. То, что с первого раза показалось комнатой, таковой не оказалось. Три стены, потолок которых заменяли ветки деревьев, с трудом можно назвать домом. В одну стену поместился длинный стол, накрытый скатертью в пол. Различные мензурки, колбы, перегонные кубы, реторты и прочие алхимические приборы занимали все пространство. Под столом же, судя по копошению, кто-то находился. Около изголовья матраца, на котором Дмитрий лежал ранее, обнаружилась вонзенная в пол шпага. Судя по эфесу — его собственная. Как подобное возможно? Гвардеец с сомнением покосился на незнакомца. — Но… — Свиридов нахмурился. — Это ничего мне не дает. Кто вы? И что это за место? — А ты глуповат, да? — поинтересовался колдун с усмешкой. — Позволь представиться. Придворный маг Максим Киселев, Первый Явный Посол Российской Империи, Навный Тихоход его Императорского Величества Дмитрия, Первый ученик Магических знаний Великого Черного. Можно просто Келескен. А ты, позволь повторить, раз уж ты такой любитель пропускать все слова мимо ушей, сейчас находишься в Долине Скорби, принадлежащий к владениям Великого Черного. Они же — Навь. — Навь?.. — Свиридов несколько раз моргнул, пытаясь проанализировать полученную информацию. — С каких поr' она стала пr'истанищем погибших? — Дорогой мой картавый друг, — Келескен снисходительно улыбнулся. — Я, конечно, понимаю, ты находишься в нетипичной для себя ситуации и вряд ли был к ней подготовлен, но давай ты немного напряжешь свой мозг и не будешь задавать идиотских вопросов. — Мне… Я не понимаю, что пr'оисходит, — честно признался Дмитрий. — Мне нужно, чтобы вы объяснили. — Разумеется, ты не понимаешь, — Келескен усмехнулся. — Я даже удивлен, как ты до сих пор не решил, что спишь. — У меня бы на такое фантазии не хватило, — тоскливо возразил гвардеец. Разговор прервал вклинившийся в него пушистый спутник Свиридова, который, похоже, только сейчас решил, что будет безопасно выбраться из своего укрытия. Зверь с заинтересованным гавканьем приблизился к мужчинам, ткнулся мордочкой в ноги Келескена. Тот, обнаружив рядом с собой черное недоразумение, улыбнулся и склонился над ним, чтобы почесать за ухом. — Привет, милашка. Нашел себе друга? Знаешь, выбор так себе. —Можете объяснить, что это за скотина? — недоверчиво пробормотал Свиридов, запоздало понимая, что маг с местными обитателями знаком достаточно хорошо. — Тайгылай, — пояснил Келескен. — Или тайлай. Первое название чаще ходит в чертогах Белой. И обычно не применимо к особям черной масти. — Они еще и по цветам r'азличаются, — как-то обескураженно выдохнул Дмитрий, живо представляя, как где-то по местным полянкам скачут и нарушают все мыслимые и немыслимые законы физики сотни таких же мохнатых чудищ черного и белого цвета. — Ты что же, совсем не знаешь, что такое Навь и кто здесь обитает? — с еще большим презрением поинтересовался маг, хмуря черные брови. — Тем, кто далек от магии, уж пr'остите, о Нави не так много r'ассказывают, — фыркнул Дмитрий, ощущая нарастающее раздражение от беседы с этим человеком. Келескен усмехнулся, вновь поворачиваясь к столу. Во время беседы он отвлекся от своих дел. Гвардеец ему не нравился своей тотальной невежественностью. Неужели явные так и не поняли, что без Нави им не прожить? С другой стороны, маг не мог толком сказать, сколько в Яви прошло времени с момента его ухода. Для каждого существа здесь предусмотрено свое счисление. Он изучил в этом мире столько, что складывалось ощущение существования здесь от самого рождения. Образ Яви давно забылся Келескену. Остался где-то там — в далекой земной жизни. Исчезла и жалость — тоска по родному миру. Тайлай забрался на колени Свиридова. Положил тюленью морду с огромными глазищами на колени гвардейца, вынуждая того вновь потрепать себя за ухо. — Выходит, ты и о Великом Черном ничего не знаешь? — нарушил длительное молчание Келескен, срывая с нависающей над столом ветки горсть алых ягод и бросая их на пол, где под столом крутилось существо, чей облик скрывала тень скатерти. — Нет, — с видимым недовольством произнес Свиридов, наблюдая за траекторией исчезновения ягод. — Может, вам это, конечно, и не нr'авится, но вам пr'идется мне все объяснить. Я не знаю, где я оказался, что пr'оисходит и почему все вокr'уг похоже на чей-то дешевый символизм. Келескен негромко рассмеялся. — Да уж, они никогда не могли отказать себе в излишней декорации, — колдун покачал головой. — «Они»? — Великий Черный и Сестры-Хозяйки. О них, я полагаю, ты тоже ничего не знаешь. Свиридов отрицательно покачал головой. — Даже интересно, как ты тут с таким набором знаний оказался, — насмешливо ответил Келескен, не спеша ничего объяснять. — Я погиб, — Дмитрий пожал плечами. — В самом деле? — казалось, колдуна это заинтересовало. — Да. Был застr'елен, — Свиридов нахмурился, наблюдая за сменой настроения собеседника. — Не удивлюсь, если даже это вызовет у вас насмешку. — Вызовет, — на удивление спокойно и задумчиво кивнул маг. — В Навь порой попадают утопленники… И я полагал, увидев тебя впервые на берегу Озера Слез, что через пару моментов ты обернешься обычным навным… — И если бы не эта оплошность, вы не вытащили бы меня… — От Озера Крови, — закончил Келескен. — Кажется, кто-то слишком заигрался со своими… — он почему-то несколько нервно оглянулся. Нет. Не стоило разбрасываться подобными словами. Слишком давно он ни с кем не беседовал. Подрастерял навыки держать язык за зубами. Благо, новый собеседник не вызывал желания вести длительные разговоры. Нулевые познания о месте нахождения раздражали. И такие человеческие существа могут получить право сохранить себя в Нави? Вероятно, Великий Черный совсем заскучал. — Заигr'ался?.. — переспросил было гвардеец, но мысль решил не продолжать. — И все же. Я не понял пr'актически ничего из того, что вы сказали. Кто такой «Великий Чеr'ный»? И, э-э-э, «Сестr'ы-Хозяйки»?.. — Хм, — Келескен крепко задумался. — Думаю, наиболее простым понятием для тебя будет «правители». Хозяева этого места. Великий Черный, если следовать этой аналогии, является верховным власть предержащим, Хозяйки — его исполнительные длани. — Допустим, это понятно, — неуверенно кивнул Свиридов. — Но… Поверить в то, что Навь так просто принимает к себе погибших, просто по прихоти магов, переворачивает все представления о материи… Почти невозможно. Келескен позволил себе рассмеяться. — О, брось. Ты наверняка много общался с навными. И тебе «невозможно поверить»? Мой совет — расслабь мозги и принимай как должное. — Боюсь, из всех навных в полной мере я мог пообщаться лишь с послом Лакr'усом, — невпопад ответил Свиридов. — О! Лакмус все еще служит при дворе Дмитрия? — колдун улыбнулся. — Вы имеете в виду покойного импеr'атоr'а Дмитr'ия?.. — А, император уже отошел, — без особенных эмоций произнес Келескен. — Жаль, жаль. И кто теперь у власти? — Понятия не имею, — честно ответил Дмитрий. — Я оказался здесь в самый r'азгаr' госудаr'ственного пеr'евоr'ота. Колдун вновь театрально закатил глаза. — Бедлам, — лаконично резюмировал он. Собеседники замолчали. Как бы то ни было, Келескен выбрал для происходящего емкое и вполне подходящее определение: бедлам. По-другому не скажешь. Что значит «воспринимать, как должное»? Допустим, свою смерть он и без советов принял. Тут ничего не попишешь. Но что еще он должен принять? Правящих существ? Собственное бессилие? Или этого надменного ведьмака? Дмитрий фыркнул себе под нос. Все это его не интересовало. Лучше найти месте тихий уголок и остаться там жить. Совсем хорошо — подальше от всех этих «новых знакомых». — Постой… Ты назвал себя Первым Явным Послом… — неожиданно Дмитрия осенило. — Тебя убили, чтобы отпr'авить сюда? Или ты жив все еще? — он внимательно посмотрел на Келескена. Тот впервые изобразил иную от презрения эмоцию. — Технически, любой, кто попал в Навь, мертв. И, судя по твоим словам, я мертв настолько, что вполне себе… Хех… Разложился. Но в сравнении с другими — думаю, раз ты видел посла Лакмуса, то понимаешь меня — сохранил в процессе разложения самого себя. Значит, могу считаться живым, — задумчиво пустился он в размышления, окончательно путая Свиридова. — Боже, ты говоr'ишь загадками, — Дмитрий поморщился, сам не заметив, как перешел на «ты». — Это все r'авно, что сказать, будто кошка, мяучащая в подвале, существует и не существует одновr'еменно. — Интересные у тебя аналогии, — колдун усмехнулся. — Но, на самом деле, вполне неплохо отражающие реальное положение дел. — Получается, и я тоже… — голос Свиридова замедлился, пока до него доходило осознание сложившейся ситуации. — Вполне могу быть жив? — Ты же все еще разговариваешь со мной, — Келескен пожал плечами. — И, теоретически, могу вернуться назад?.. — Не факт. Это — скорее, исключение, чем правило. Тебе стоило больше времени посвятить изучению законов мироздания Нави, прежде, чем сюда попадать. — Но я не знал, что сюда попаду! — выпалил Свиридов, потеряв терпение. — Будь спокойнее, мой картавый друг, — строго одернул его колдун. — Хозяйки не особо оценят, если ты будешь слишком шуметь. — Мы не в библиотеке. — И не у себя дома. Свиридов опустил взгляд на руки. Он был бы рад осознать все происходящее в полной мере, но мозг отказывался анализировать полученную информацию. Еще и ноющая рука… Он осторожно закатал рукав рубашки, опасаясь увидеть, что за ранение приносило постоянную боль. На коже предплечья вырезаны буквы — его собственное имя. Тем не менее, несмотря на сильную боль, особенно в момент получения раны, это не более, чем царапины, он на уроках фехтования травмировался серьезнее. И крови почти не было… Дмитрий спешно прикрыл царапины рукавом обратно. — Это все чеr'тово безумие! Я ухожу, — Свиридов резко поднялся на ноги. Келескен с некоторой насмешкой пронаблюдал за тем, как гвардеец оседает обратно. Произошедшее около Озера Крови вытянуло слишком много сил. Не каждый день руками только что умершего человека правит одна из Хозяек, возвращая тому… Что? Здесь и сам Келескен терялся в догадках. Алая Хозяйка отличалась куда большим интересом к новоприбывшим, чем Белая. Но подобного никогда не случалось. Она определенно что-то дала Свиридову, однако природа дара для мага оставалась загадкой. Дело ведь не ограничивалось одной только старой шпагой? Сам Свиридов, все еще ощущая чувство режущей боли в руке, не осознавал природы этих ощущений. Он погружал пальцы в огнестрельное ранение, убившее его, и ничего при этом не чувствовал, но жалкие царапины на руке болели сильнее любой раны, полученной им при жизни! — Далеко не уйдешь, — пожал плечами Келескен. — Пока я не разберусь со свойствами того, что дала тебе Алая Хозяйка. Он отошел от стола, держа в руках круглую миску, наполненную черно-красной вязкой субстанцией. Вверх поднимался полупрозрачный дымок, растворяясь под древесным потолком помещения. Дмитрий сам толком не заметил, как протянул руку, позволяя магу нанести смесь на царапины. — Что это? — спросил гвардеец, завороженно наблюдая за выверенными действиями колдуна. — Лучше тебе не знать, — заметил Келескен. Смесь по своим свойствам чем-то напомнила Свиридову древесный сок, однако быстро впитывалась в кожу, оставляя после себя тонкую пленку. Дмитрий почувствовал жжение в месте раны. Края ее будто опалились, и надпись стала четкой — теперь гвардеец с легкостью разбирал каждую букву. Боль постепенно утихала, но без всякой на то причины начала неожиданно перемещаться. На один удар сердца она отдалась в груди, на второй — в ладони. — Что пr'оисходит? — мужчина поморщился, хватаясь за руку. — Что чувствуешь? — поинтересовался Келескен с искренним любопытством. — Боль, она… — жжение в ладони на миг стало невыносимо ярким, заставив Свиридова прервать фразу и сдавленно рявкнуть. Через мгновение все прекратилось. Боль ушла. Свиридов отнял руку от ладони, чтобы обнаружить, как по ней расползается тонкий чернильный рисунок. — Это был ожидаемо, — Келескен усмехнулся. — Что… Что ты сделал? — ужаснулся Свиридов, разглядывая собственную руку. Не получив ответа, он повысил голос. — Что ты сделал?! — Успокойся, мой картавый друг, — улыбнулся Келескен. — Это была просто проверка. — Пr'овеr'ка?! Пr'овеr'ка чего?! — Проверка того, к чему ты здесь оказался… Кажется, ты такой же, как я. И, как не прискорбно признавать, я действительно ждал именно тебя. С этими словами маг поднял руку, опуская рукав. На тыльной стороне ладони виднелась отметина, сходная с появившейся у Свиридова. Метка являла собой соединение алхимических элементов. Основой служил Уроборос, змей, кусающий собственный хвост, поверх которого поместились символы Сульфура, Меркурия и Солнца, вписанные друг в друга. Из набора на руке Свиридова отразились лишь Уроборос и Солнце. Гвардеец, с трудом веря глазам, переводил взгляд с одной метки на другую. Происходящее окончательно обратилось безумной вакханалией мыслей. Он ждал малейшей подсказки собеседника, но тот лишь хранил скорбное молчание, стараясь смириться с судьбой. Подобный спутник не впечатлял мага. — Это пr'осто безумие… — выдохнул Свиридов, хватаясь за голову. — Ты это уже говорил. — И скажу еще r'аз! — повысил голос гвардеец. — У меня нет никаких понятий о том, что мне тепеr'ь делать, или что я должен делать, а единственный r'азумный человек в этом… Этом месте r'астекается в пустой демагогии и ни чеr'та не собиr'ается объяснять! — Я не виноват в том, что ты не интересовался нюансами Нави, — Келескен равнодушно развел руками. — К тому же, все, что тебе следует знать, я уже сказал. Рано или поздно тебе придется предстать перед Великим Черным, раз уж ты такой же его избранник, как и я, и, может, кое-что прояснится. Несмотря на то, что он очень любит говорить загадками. — Тепеr'ь понятно, от кого ты набr'ался… — огрызнулся Дмитрий. — Не нужно так грубо, — снисходительно улыбнулся колдун, после чего вернулся к столу. — Сейчас тебе нужно восстановить силы. Хватило бы и бодрящей настойки, но беседы с Великим Черным редко длятся меньше Явного часа. — Какая забота, — голос Свиридова был полон сарказма. Келескен неудовлетворительно цокнул языком. — Будь так добр, помолчи. Твой голос уже раздражает, — маг вновь вернулся к своему столу. Приготовление бодрящего настоя требовало некоторого времени.***
«Маг великий Черный…» Небо покрывали густые облака, более напоминающие тяжелый дым с легким ароматом вишни. Начинаясь у подножья, по спирали поднимались они к вершине горы, где за плотной завесой покоилось обиталище величайшего вершителя судеб. «… Ищет твое сердце…» Давно уже за ненадобностью Черный отказался от своего имени. От места, из которого пришел. Позволив себе раствориться в Нави, обернулся существом, коему не требуется родной край. Он принял Навь, как она приняла его. И этот союз создал существо совершенное. Лишь одно человеческое чувство преследовало его, как плата — скука. «… Ищет твою душу…» Маленькая пичужка черного цвета влетела в залы храма Черного, уставленные книгами, хранящими в себе все человеческое знание. Села на плечо мага и чирикнула. Это заставило открыть глаза: — Вот как… — губы Черного скривила улыбка. «… Ищет каждый день.»