После полуночи (дополнение к Федерации чтения)

В этом, собственно, и была суть затруднения: похожа ли Ада на Синтию? Эта мысль так сильно стучала в его голове, что он пропустил небольшое оскорбление от Эми мимо ушей. Хорошо это или плохо? Если честно, его тёща была начитанной, у неё была успешная, хотя и странная карьера, она была очень умной, у неё были друзья, с которыми она виделась и играла в бридж, она была потрясающей хозяйкой, её манеры были безупречны, и нельзя было отрицать, что в её жизни была по крайней мере одна большая страсть. И в то же время… От неё веяло пассивной агрессией, она была бесстрастной, в её безупречной речи было что-то раздражающее….       Первый курс.       Теперь она уже не могла понять, чего ради она согласилась на то, что явно было придумано её папами и родителями Ады. Если бы Ясмин знала хоть одного человека в Гарварде, она бы ни за что не пошла на это. Впрочем, нельзя сказать, что она была знакома с Адой хорошо. Да, она видела её на фото и была подписана на её Instabook, но Ясмин не была в подписчиках у родителей Ады, о них она знала в основном из рассказов Абби. Несколько раз они приезжали в гости, и, наверное, Ады была ничего. Но раз уж всё равно придется жить с незнакомцем, то лучше уж выбрать того, кого хоть раз видела, решила Ясмин. Но она, очевидно, не продумала этот момент.       Она пожалела о своем решении уже в тот момент, когда родители Ады помогали им переехать в комнату общежития на кампусе. Она чувствовала неловкость от всего этого – от того, как Абби и мама Ады вспоминали свои дни в Гарварде, от того, как Па всё время спрашивал, в порядке ли она, от того, насколько очевидно отец Ады был не в порядке. Ясмин было жалко его, но когда она обнаружила его сидящим в коридоре, схватившимся за голову и немного покачивающимся (он что, плакал?), она не стала подходить и ушла, она почему-то застеснялась его проявления эмоций. Уходя, она поставила знак «Осторожно: мокрый пол» чуть дальше от него по коридору, чтобы его не беспокоили. Чёрт побери, ну и странная семейка.       И вот, она наконец-то освободилась от опеки отцов, но на неё повесили гениального подростка, а по сути, ребенка. Она не собиралась учиться на няньку, она хотела стать адвокатом. Чтобы стать выдающимся защитником прав людей. Или одним из этих адвокатов по бракоразводным процессам, она пока что не определилась. Но в любом случае ей не нужна была какая-то тощая чудила, которую ей навязали, чтоб портить всё веселье. Колледж предназначен для веселья и экспериментов, и Ясмин собиралась окунуться во все это по полной, тем более, что отцы остались по другую сторону океана и будут пребывать в счастливом неведении.       Наконец, родители ушли, Ясмин повернулась в их крошечной комнатке и посмотрела на свою высокую, хотя и младшую по возрасту, соседку:       - Что ж, остались мы с тобой вдвоем, Младшая.       - Не зови меня так, - просто ответила Ада.       Но Младшая к ней прилипло, и использовалось даже тогда, когда самой Ясмин надоело.       Ада. Во-первых, при обсуждении Ады нельзя было не упомянуть её потрясающей красоты. Её волосы! Ясмин забыла, какая она красивая. Или же фотографии не передавали всего. И было что-то в том, как она относилась к красоте. Неужели она и правда не замечает её? Или же она была настолько уверена в своей красоте, что просто не считала этот факт заслуживающим упоминания? Именно так она и вела себя: царственно, спокойно, выдержанно, изысканно. Гордость? Большинство девушек её роста стеснялись бы и горбились, но Ада проходила высоко подняв голову везде. Это сводило Ясмин с ума, когда парни в кафетерии оборачивались посмотреть, как Ада берет поднос. Не ревную, убеждала Ясмин себя, точно не ревную.       Первый семестр был ужасен. Она не была наглой, болтливой всезнайкой, как боялась Ясмин, но она была несомненно странной. И не просто в своей граничащей с безумием аккуратностью. Например, когда Ясмин вернулась в комнату и обнаружила, что Ада скотчем провела линию на полу посередине комнаты, чтобы «ограничить твой бардак». Ада также постоянно вспоминала и говорила про свою кошку, как будто бы она ногу в Калифорнии оставила. У неё был график, и она от него не отклонялась. Она просыпалась каждое утро в 6-30, иногда Ясмин только что ложилась спать, и Ада всегда удивлялась, почему её соседка ещё не проснулась. Первое и пятнадцатое число каждого месяца она делала всё в комнате с книгой на голове, это объясняло её походку («меня этому бабушка научила», сказала она). Она выбрала плаванье и дайвинг в качестве дополнительных занятий по физкультуре, Ясмин ненавидела запах пропахших хлоркой купальников. Совершенно случайно Ясмин узнала, что Ада рисует комиксы-фанфики, они после этого сильно поругались («только один человек знал, что я пишу их, и ты мне всё испортила!» - кричала Ада. Но кто? Она не сказала). Несмотря на свою гениальность, она была наивной и закрытой, её шокировало, когда Ясмин возвращалась домой с парнем или пивом. Не раз Ясмин специально не вешала оговоренный знак на дверную ручку, чтобы только увидеть шок на лице Ады, когда она заставала Ясмин с мужчиной «с поличным».       Но Ада требовала других странных вещей: она предпочитала тишину, поэтому они часто спорили по поводу громкости и типа музыки, которую слушает Ясмин. Её одежду ни в коем случае нельзя было трогать, потому что у неё «система». Аду раздражала постоянная смена акцентов Ясмин и её старинные английские ругательства. Ясмин пыталась объяснить ей, что некоторые парни предпочитают девчонку-кокни, чтобы она сделала им минет своим грязным ротиком, а другие хотят невинную идеальную англичанку, чтобы можно было притвориться, что развращаешь её.       - Но твой акцент не настоящий, - спорила Ада, и, если бы она не говорила это абсолютно серьезно, Ясмин рассмеялась бы, - ты даже не жила в Британии до пяти лет!       - Спасибо, что напомнила об этом, - горько сказала Ясмин, - я ведь брошенная сирота, беженец, родители – геи, всего этого мало, чтобы я помнила, что я не настоящая британка, что мне никогда не стать своей, так что спасибо за напоминание. Конечно, в глазах американцев видится, что принц Гарри пролетел как рыжеволосый сексуальный Супермен и спас Ближний Восток своим Планом Мира, но ты же понимаешь, что на это не один день ушел? И мою маму спасти не удалось. А в старой доброй Англии на меня до сих пор косо смотрят и шепчутся.       - Ясмин, прости. Я не это имела в виду. Я … - Ада опустила голову, и Ясмин почувствовала вину. Здесь на Ясмин никто не обращал внимания, Ада никогда не задавала неудобных вопросов и не сплетничала. Ясмин росла зная, что она не вписывается, что она меньшинство, ей просто хотелось быть своей где-то. Но Ада и сама никуда не вписывается, может, таких как она ещё меньше в мире… и Ясмин знала, что должна присматривать за ней, хотя её об этом никто не просил напрямую.       - Не волнуйся, Младшая, я могу превращаться в Вирсавию, когда нужно, - мягко сказала она. Потом добавила, просто чтоб посмеяться, чтобы избежать извинений от Ады, чтобы та не думала, что Ясмин проявляет слабость:       - У тебя просто недотрах.       После этих слов Ада всегда замолкала. Она проворчала и вернулась к чтению. Это буквально положило конец разговору, и Ясмин смогла вернуться к удивлению эксцентричными особенностями своей соседки.       Взять хоть её одежду! Как можно не понимать, что всё, что ей нужно, это черный балахон с кожаными вставками? Поначалу, основываясь на отрывке подслушанного разговора, Ясмин думала, что Ада одевается так, чтобы досадить матери. Но она одевается так и в колледже, где мать её не видит. Никакая одежда не была слишком для Ады, и никакое событие не было слишком серьёзным. Всё это она тоже делала с апломбом. Люди оборачивались на неё посмотреть и улыбались. Поначалу это раздражало, а сейчас забавляло.       Самое странное в ней то, что непонятно, чем именно она отличалась. Сначала Ясмин думала, что именно её интеллект, она всегда получала только высший бал. Но нет… казалось, что она живет в своем же сознании. Как бы описать это? Иногда, когда Ада сидела на кровати или работала за белой доской, которую она поставила в угол комнаты, она как будто была не в этом мире. Она не была стеснительной, это точно. В первые недели Ясмин думала, что она просто наглая самоуверенная стерва. Но потом поняла, что в её отстраненности нет никакой злобы. Она просто была такая спокойная. Ада была честной до предела, поначалу это раздражало, но после всех лицемеров такое поведение было как глоток свежего воздуха. Если нужна правда, если нужно по-настоящему независимое мнение, то надо спрашивать Аду. В разговоре с ней не нужно переживать, искренне ли она говорит.       Несколько недель Ясмин пыталась расшевелить её, предлагала сделать или попробовать что-то новое. И Ада с интересом соглашалась на всё, если это не было незаконным или громким. Она была бесстрашной, что было странно, учитывая её приверженность распорядку, и это удивило Ясмин. Но если Ада решала, что ей что-то не нравится, то переубедить её было невозможно. И она никогда не критиковала, если при ней упомянуть что-то, что ей не понравилось. Она просто ничего не говорила по теме, как будто бы эта тема даже не стоила того, чтобы думать или говорить о ней. Её отстраненность была полной и немного жестокой.       Она могла бы быть француженкой, со всей этой своей холодностью. Ей не доставало для этого только тонкой сигареты в мундштуке из слоновой кости и длинного шарфа волочащегося за ней. И, учитывая её пальто, скорее всего такой у неё был.       Поначалу Ясмин не переживала о том, что они ругаются. Они ведь соседи по комнате в колледже, разве не положено ненавидеть своего соседа немного? И у Ады были другие друзья. Ну, люди, с которыми она была дружелюбна. Например, Софии и Харпер, с которыми она училась в школе. Но они были слишком взрослыми для неё теперь, Ясмин видела это в их глазах, потому что она и сама знала это чувство. Иногда Ясмин видела Аду, идущей по кампусу, или как она сидит с кем-то в кафетерии, и она даже разговаривала и улыбалась немного. Но в то же время…       Одним холодным осенним днем Ясмин возвращалась домой и услышала смех из-за двери. Наверное, Ада смотрит телевизор. Или разговаривает по телефону с кошкой. Но в комнате был парень. Настоящий, живой! Сидел на кровати Ады, а она сидела на стуле за столом. Не очень привлекательный парень. Темные волосы. Очки с толстыми стеклами. Постоянно перебирал пальцами. Закрыв дверь, Ясмин застыла в шоке. Ада повернула голову, улыбнулась, - от уха до уха! – и сказала:       - Смотри, кто наконец приехал в гости! Ты встречалась с Говардом Воловитцем? Он изучает ландшафтную инженерию в МИТе.       Ясмин, немного запинаясь, обменялась приветствиями. Потом Ада встала и сказала:       - Пойдем, Джейкоб, - она повернулась, - мы идем поиграть в мини-гольф, хочешь с нами?       - Мини-гольф? – Ясмин переспросила. По крайней мере, понятно, почему Ада в разноцветном свитере.       - Гольф на мини поле? Прости, он в Англии как-то по–другому называется? – спросила Ада.       - Нет, я знаю, что это, - Ясмин покачала головой, - э, нет, спасибо.       - Хорошо. Увидимся, - Ада улыбнулась и прошла мимо неё. Джейкоб помахал рукой.       Ясмин повернулась и посмотрела, как Джейкоб и странное светящееся от радости создание – по-другому никак не скажешь, - в которое превратилась Младшая, прошли мимо неё. Но она покачала головой, борясь с сомнениями, надо ли взяться за учебу или лучше отправиться на поиски очередного парня.       Позже Ясмин подкатила своё кресло на колесиках на половину комнаты Ады, благо, это всего в нескольких футах.       - Ну, расскажи мне про Джейкоба.       - Ему восемнадцать. Он изучает ландшафтную инженерию в МИТе. Он был выступающим на своем выпускном. Его родители Говард и …- Ада всё это говорила, не поднимая глаз от планшета.       Ясмин закатила глаза:       - Нет, не факты про него, а про него.       - Я не понимаю вопроса, - Ада подняла глаза, её взгляд был пустым и серьёзным.       - Он тебе нравится? – Ясмин наклонилась вперед.       - Конечно, он же мой друг.       - Чтоб тебя, Ада, почему ты не понимаешь значения слов? Я имею в виду, - Ясмин двинула рукой, - он тебе нравится?       Поначалу Ада высоко подняла брови и между ними появилась линия:       - Я и не знала, что мы в начальной школе. Но, нет. Мы вместе выросли. У нас отношения как между братом и сестрой. Это было бы как, - Ада изобразила воздушные кавычки, - инцест.       - Как скажешь, - Ясмин оттолкнулась и вернулась за свой стол, - но, если хочешь знать, - она немного повернулась, чтобы видеть лицо Ады, - ты легко можешь затащить его в койку.       Выражение лица Ады того стоило.       Первая сессия была адом. Для всех, кроме Ады. Она учила, но не больше, чем обычно. Она всё также ходила с высоко поднятой головой, носила свитер с эмблемой универа и какие-то странные боты, которые купила в комиссионке («я хочу выглядеть как студент этого заведения на этой неделе» сказала она Ясмин, когда та спросила), и она выглядела хорошо.       Наконец, Ясмин смогла уехать. Она скучала по папам. И по Лондону. И ещё она уже с нетерпением хотела наконец-то пожить без странностей Ады целый месяц. Поскольку Ада записалась на зимний семестр, она уедет всего на две недели. Конечно, она хотела больше учиться, трудяга.       Но, черт побери, когда Ада позвонила из их комнаты, чтобы спросить о каком-то письме, Ясмин была рада видеть её красивое наивное лицо.       Второй курс.       Его звали Дилан. Конечно. У него были длинные светлые волосы, которые он завязывал в хвост. Конечно. У него было кольцо на большом пальце. Конечно. Он играл на гитаре, писал свои заунывные песни. Конечно. Он бросил колледж, чтобы заниматься творчеством, работал баристой, чтобы свести концы с концами. Конечно.       Он был четвертым событием из четырех, случившихся с Адой в Гарварде, которые изменили её жизнь, хотя она ещё не осознавала этого.       Первое, что удивительно, случилось ещё весной. Ясмин предложила жить вместе ещё год, Ада, которая успела полюбить свою соседку, согласилась. Как второкурсникам, им даже выделили большую комнату. Ада понимала, что за всем этим мрачным и одновременно похотливым экстерьером Ясмин очень умна. Она также считала, что её настоящее произношение очень красивое, и надеялась, что Ясмин когда-нибудь сама это поймет, и перестанет притворяться самой британистой британкой на планете. А самое главное, Ясмин всегда помогала, когда в этом была необходимость. Хотя сама бы она это не признала.       Второе событие – это выбор третьей специализации. Хотя третья специализация означала, что Аде придется проучиться в Гарварде полных четыре года, прежде чем она сможет получить диплом из-за внутренних ограничений университета. Математику и японский язык её родители одобрили, а вот «Изящные искусства» были выбраны в качестве двухпространственной концентрация только для неё. Они не сразу одобрили, особенно папа, он они восприняли спокойно, потому что знали, что она легко справится с тремя специализациями.       Третье событие – то, что она впервые открыто пошла против родителей. Она устроилась работать в Starbucks. Они спорили, говорили, что ей надо учиться. У них были разногласия по поводу того, сколько ей надо денег на одежду. Они обвиняли Ясмин в том, что у Ада обращает внимание на всякую ерунду. Ну, частично это было правдой. Они так и не выразили своего одобрения по поводу её нового занятия. Но Аде нравилась монотонная, почти бездумная деятельность, когда она могла поразмышлять о своей учебе или геометрических идеях, появляющихся в её голове, пока она работала над следующей главой своего фанфика.       И рядом с ней за стойкой оказался Дилан. Его холодность привлекла Аду. Она сдружилась с коллегами, но ей не нравились пустая болтовня или распространение слухов на рабочем месте. Для этого у неё была Ясмин, но та была по крайней мере веселая. Ада позволила всем думать, что она скромная или сноб, просто потому, что не хотела болтать с ними. Но Дилан тоже не участвовал в пустой болтовне. Он был немного выше Ады, и ей это тоже понравилось. Они подружились. Как-то он упомянул, что будет выступать в каком-то баре в пятницу.       - Ты тоже приходи, - пожал он плечами.       - Я не могу, - Ада отвела взгляд, - мне только семнадцать. Она не ожидала, что эти слова прозвучат как признание, как будто бы она сознается в преступлении. Ещё она не ожидала, что расстроится от того, что их отношения могут прекратиться из-за того, что она младше.       - Семнадцать? – спросил Дилан, приподняв брови, - и ты на втором курсе? Ты что, гений?       - Да. Именно.       Он не удивился и ничего не сказал, что обычно говорят, когда узнают о её интеллекте, это понравилось Аде ещё больше.       - Неважно, я скажу, что ты со мной. Просто не заказывай пива. Мне тоже ещё нет двадцати одного года, меня пригласили поиграть.       Не надо было говорить Ясмин, которая начала вести себя так, словно это самое важное событие в жизни, а не отличный бал на тесте SAT, и она настояла пойти с ними. Ясмин забрасывала его вопросами, когда они пили кофе после его унылого выступления. Ясмин не стала тратить время и сразу же выложила всё, что думает по поводу Дилана. Впрочем, иного Ада и не ожидала.       - Он такой скучный. Как будто бы я разговаривала с кем-то, кто лежит в чертовой коме, - возмущалась Ясмин, когда они возвращались к себе поздней осенней ночью, под ногами хрустели листья.       - Он спокойный, - сказала Ада, - не всем же быть такими веселыми, как ты.       - А эта нудная музыка! Как будто бы в его жизни каждый день кто-то умирал, и он никогда не перестанет грустить. Какая-то звуковая нарколепсия.       - У него глубокие чувства. И он знает, как их красноречиво выразить. Без ругательств в каждом предложении, - Ада пошла быстрее, Ясмин еле успевала за ней.       - Он так похож на тебя. Это словно с зеркалом целоваться.       - Мы не похожи. Он музыкант.       - Твоим родителям он не понравится, - выкрикнула Ясмин ей в спину.       Ада резко остановилась, Ясмин врезалась в неё.       - Чёрт побери, Ада, тут же темно.       - Ты и правда так думаешь? – прошептала она, не поворачиваясь.       - Несомненно, - Ясмин обошла её, потирая нос, - а это, кстати, хорошо. Твой первый парень должен не нравиться родителям.       - Ты считаешь, что дело только в этом? – Ада снова пошла.       Это не было похоже на поцелуй с зеркалом. Это было … неплохо, как только у Ады хватило смелости сделать первый шаг. Она постеснялась сказать ему, что до этого она только раз целовалась, и это было ужасно. Но Дилан был мягким, спокойным и неторопливым, как и во всем. Ему нравилось сидеть рядом, пока она рисовала или читала, он писал музыку, и она даже не замечала того, что Ясмин он явно не нравился («я видала детсадовцев более страстных, чем вы», - пробормотала она, выходя из комнаты). Дилан позволил ей самой определять, что и как она бы хотела в физических отношениях, Ада не чувствовала себя ущемленной или давления с его стороны. Он также позволил ей решать, как часто она хочет видеться с ним вообще. Он был джентльменом, защищала она его перед Ясмин.       Решив сделать всё правильно, Ада пригласила родителей на День Благодарения в Бостон, вместо их обычной поездки в Техас, пообещав им экскурсию на Плимут-Рок, где они могли бы посетить исторические места. Они обожали такие развлечения. Дилан согласился прийти на ужин в ресторан на встречу с ними, и сердце Ады от этой мысли радостно в ускоренном ритме. Даже её идеальное платье, дополненное болеро, которое больше походило на корсаж (идеальное для Дня Благодарения в Массачусетсе), не успокаивало её. Она остановилась в вестибюле ресторана, смотрела, как они ждут их, они пока не заметили её. Внезапно она поняла, что они выглядят постаревшими. Да, волосы её матери уже давно были седыми, но она впервые заметила седые волосы на висках отца. Когда-то она думала, что ненавидит эти волоски, но сейчас ей почему-то стало грустно. Она заметила, что они держатся за руки, и отец водит пальцем по обручальному кольцу матери. Наверняка он нервничает, раз делает так в общественном месте. Они также боялись будущего, как и она, и понимание этого в совокупности с осознанием, что они постарели, заставило Аду увидеть, как хрупки её родители. Они всегда казались ей опорой, они всегда были такими уверенными перед ней, она впервые увидела отблеск их неуверенности, и у неё от этого зрелища заболело сердце.       Ада думала, что Дилан им не понравится, как предсказывала Ясмин. Музыкант, бросивший колледж? Но даже папа был странно тих. Видимо, мама попросила его побольше молчать, только она обладала такой властью над ним. Мама была через чур вежлива, задавала Дилану много вопросов, Ада знала, что так она справляется с неудобными для себя ситуациями. Обычно мама был прямой и саркастичной, и Аде такое поведение нравилось больше, но она поняла, что происходит. Мама хотела быть идеальной перед её первым парнем, потому что она хотела, чтобы первый парень Ады был идеален для Ады. Она хотела, чтобы для Ады всё было идеально. Так что кошмара, которого ожидала Ада, не случилось. Всё было странно и в рамках, но вежливо. Оба хотели, чтобы Ада была счастлива, поняла она, и почему-то это чувствовалось, как удар в живот.       Этим вечером, поскольку её больше ничто не сдерживало, Ада открыла нижний ящик комода и достала оттуда маленькую коробочку. Она открыла её и посмотрела на ровный ряд таблеток. Вид этих таблеток вызывал у неё чувство вины, потому что она знала, причиной чему они послужили. Худшей ссоры в жизни родителей. Они ей ничего не сказали, конечно, но папа спал на диване. Две ночи подряд, хотя он и пытался неумело скрыть это. Они так громко ругались, она слышала, как мама кричала за закрытой дверью: «больше в нашей семье никто не забеременеет в колледже!», на что папа ответил, громче: «твои страхи беспочвенны, потому что у моей дочери не будет коитуса в колледже!».       Но мама не сдалась, она всё равно отвела Аду к гинекологу. И, каким-то образом, папа успокоился, притворившись… что ни о чем не знает. Этим летом мама снова была с Адой у гинеколога, чтобы получить новый рецепт. Сегодня, вечером Дня Благодарения, Ада пробормотала что-то, похожее на благодарность маме и просьбу о прощении папе, и проглотила таблетку.       Не то, чтобы это было необходимо, потому что Дилан ни разу не показал, что он ожидает секса. Даже в те моменты, когда он проводил рукой по её груди, и она была не против, чтобы он взял на себя инициативу, он никогда не двигался дальше. Конечно же, её родители одобрили бы такое поведение, если бы узнали?       Началась зима, и Ада поддалась уговорам Ясмин пойти на первую вечеринку в колледже.       - Но мне же всего семнадцать! – возражала Ада.       - Будет восемнадцать на следующей неделе. И пойти на вечеринку, когда тебе туда ещё нельзя – в этом и есть веселье, - сказала Ясмин.       Как всегда, если у Ясмин появлялась идея в голове, она не сдавалась, пока Ада не соглашалась:       - Хорошо, я пойду, но я только попробую пиво.       После этого осталось решить, что надеть. Перебирая вещи, Ада достала старое платье с выпускного. Ясмин посмотрела и пожала плечами:       - Это не такая вечеринка, знаешь ли.       - Может, я хочу показаться ироничной, - сказала Ада.       - А, значит, так это называется? Да ладно, Младшая.       Там было слишком шумно и громко, слишком много людей. Все повернулись посмотреть на неё, когда они вошли, обычно Ада не смущалась, но внезапно она поняла, как это платье не подходит этому месту. Она шла дальше и дальше, отходя от музыки и банок с пивом, подальше от Ясмин. Относительно спокойно было только на старом диване на каком-то подобии крыльца с черного входа. Ада обняла себя руками, чтобы унять дрожь. Ей хотелось пить, но кухня выглядела очень грязной. Она всё ещё держала в руках банку пива, которую кто-то протянул ей, Ада покачала головой, открыла банку и сделала глоток.       Она сморщила нос и постаралась быстрее проглотить кислую жидкость. Бяяя, по вкусу, как моющее средство! Не видя другой возможности попить чего-нибудь, она сделала еще глоток. И ещё.       Она чуть не уронила банку, когда услышала:       - Ада Купер?       Ада повернулась на голос и улыбнулась:       - Джейкоб! Что ты здесь делаешь?       - Этот вопрос я должен тебе задать, - сказал он, нахмурившись. Он подошел к ней, протянул руку и выхватил у неё почти пустую банку:       - Тебе всего семнадцать!       - Эй, это моё! И мне будет восемнадцать на следующей неделе, - Ада выпрямилась, чтобы выглядеть выше. С Джейкобом легко быть выше:       - Тебе самому только девятнадцать.       - Будет двадцать на следующей неделе. И я умею пить, - сказал он, сев рядом с ней на диван, отчего в воздух поднялось облако пыли.       - А кто сказал, что я не умею? Почему ты всегда разговариваешь себя, как мой старший брат? – она бы не призналась, но она стала видеть чуть размыто в уголках.       - Ты хотела сказать «ведешь», а не «разговариваешь»? Потому что кто-то должен. Ясмин знает, что ты здесь?       - Она мне не мать! Я и так прекрасно знаю, что она все докладывает Файсалу, а тот все передает матери! Меня сюда Ясмин привела.       Джейкоб проворчал:       - Ты что, пьяна? В твоих словах слышна паранойя. Пойдем, я отведу тебя домой, - сказал Джейкоб и положил руку на её предплечье.       - Нет! Я студентка, и я хочу быть на студенческой вечеринке! – она покачала головой и тут же пожалела об этом, потому что комната закружилась.       - Ада Фаулер Купер, ты ведешь себя, как ребенок, - сказал Джейкоб, поворачиваясь к ней.       - Я не ребенок! Ты всегда меня так называешь! – возразила Ада, наклоняясь вперед, чтобы подчеркнуть свои слова, - мой IQ больше.       - И ты не упускаешь случая похвастать этим! – громче сказал Джейкоб, - ты что, не видишь, что иногда ведешь себя как зазнайка?       - Тогда почему ты всегда стараешься найти способ, чтобы… увидеться со мной? – спросила Ада. Она выставила руку вперед, чтобы опереться о что-то и схватила за край его рубашки.       Поначалу она чувствовала только пиво. А потом что-то сладкое, солнечное, цветочное, как мёд. Боже! она закрыла глаза, прижалась ближе к нему, позволив его языку прикоснуться к своему, провела рукой по его спине. Что-то проскользнуло по её груди поверх старого платья, Ада простонала в ответ. Она подалась ещё вперед, Джейкоб наклонил голову, чтобы приспособить две пары очков под нужным углом. Никогда ранее не чувствовала она такого жара, исходящего от своих губ, от низа живота, такого голода. Её дыхание сбилось, Ада дышала глубоко через нос, ещё стон она повела рукой вниз, под его рубашку, зарываясь пальцами в обнаруженные волосы на груди, в её глазах взрывались искры, Джейкоб нажимал сильнее, прикусив её нижнюю губу.       - Ада!       Оттолкнув его, Ада подалась назад, выдохнув, открыв глаза, наконец-то посмотрев на него, его губы были красными, глаза широко распахнуты за стеклами очков. Что только что произошло?       Она повернулась, комната вращалась вокруг неё:       - Ясмин…       - Чтоб меня, так ты всё-таки целуешься!       - Замолчи! – выкрикнула Ада, подняла руку к голове, - кажется, мне плохо, - простонала она и попыталась встать. Она позволила Ясмин помочь поднять её, чтобы она могла убежать быстрее. Последнее, что она услышала, это как Ясмин говорит Джейкобу:       - У неё между прочим, парень есть. Только потому, что ты очевидно влюблен в неё…       Ада пробежала сквозь дом, выбежала на улицу, её стошнило на крыльце.       Ясмин, которая пахла своими резкими духами, как всегда, подошла сзади и подержала её волосы, накинула на неё пальто, прикрикнула на подошедших, чтоб они убирались прочь и отвела её домой.       Ясмин, про которую Ада думала, что она докладывает Файсалу обо всем, помогла ей выбраться из платья и посадила её в ванну.       - Я люблю тебя, Ясмин, - сказала Ада, схватившись за край ванной.       - Херня. Ты просто напилась. Но… - Ясмин взяла шампунь, улыбаясь, - вот это уход с вечеринки, Младшая. Я сама бы не смогла сделать круче.       На следующий день Ада лежала в кровати, её переполнял стыд. Она подвела родителей. И Дилана. Она ужасный человек. Что ей делать? В дверь постучали, Ясмин открыла, Ада простонала и отвернулась к стенке. Джейкоб.       - Скажи ему, чтоб он уходил, - выкрикнула она.       Ада услышала бормотание у двери, потом дверь снова закрылась. Она посмотрела и увидела, что Ясмин тоже ушла. Хорошо, а то ей уже надоело слушать её крики, что пора вставать и хватит ныть, ведь это всего лишь поцелуй. Да, но ведь это поцелуй не с тем!       Потом Ясмин подошла и встала рядом с кроватью.       - Так, Младшая, я сейчас произнесу речь. Представь, что я тренируюсь для моей будущей карьеры лучшего правозащитника Британии. Если ты настаиваешь, что любишь этого нудного Дилана, как скажешь, это твоя жизнь. Если ты не хочешь увидеть, что прямо перед тобой, что ж, я не твоя собака-поводырь. Если ты собираешься посыпать голову пеплом, думая, что совершила худшее преступление в мире – это твоё решение. Но я не буду стоять и смотреть, как ты портишь дружбу всей твоей жизни. Этот парень - , - Ясмин указала на дверь, Ада снова простонала, зная, что она имеет ввиду Джейкоба, стоящего под дверью, - притащил свой зад из МИТ, чтобы увидеть тебя. Ты хоть раз ездила проведать его? Он волнуется за тебя. Ну, да, ты с ним целовалась под воздействием алкоголя. Но ты не думала, что ему эта ситуация тоже некомфортна? Или что ты обидела его? Он знает, что у тебя есть парень. Он пришел просить у тебя прощения, Ада.       Ясмин даже не стал ждать ответа, она повернулась и пошла, Ада слышала её шаги, она подошла к двери и открыла её. Джейкоб вошел и встал рядом с кроватью.       - Она будет отличным адвокатом. Я напуган, а ведь она меня защищала.       Ада не смогла сдержать улыбку. Потом она села на кровати:       - Прости, Джейкоб. Я не знаю, о чем я думала, я выпила …       - Нет, это и моя вина тоже. Даже больше моя вина, чем твоя. Я же старше, умнее, мудрее, старший брат, в конце концов, - Джейкоб смотрел на свои ноги, переминался, перебирал пальцами, как он часто делал. Инстинктивно, Ада протянула руку, положила на его предплечье, как она часто делала многие годы. Он перестал перебирать пальцами, поднял на неё глаза:       - Ты меня простишь?       - Если ты простишь меня, - сказала Ада.       - Я уже простил, - он протянул руку к её iKindle, лежащему на тумбочке, - что ты читаешь?       - «Сияние». Книга считается первым окном в декопанк до того, как жанр стал популярным. Я думала, что это может стать неплохой темой для нового фанфика. Ты не читал? – она подвернула ноги под себя.       Джейкоб упал с ней рядом на кровать и покачал головой:       - Нет. Но мне нравятся твои фанфики. Я только что начал читать книги «Папки Дрездена». Папе нравится эта книга. Ты их не читала?       Ту вечеринку они больше не вспоминали. Но Ада знала, что надо сделать. Несколько дней спустя она оделась и как раз надевала украшения из жемчуга, когда вошла Ясмин.       - Боже, что на тебе надето, ты что, монашка?       - Это просто черное платье и жемчуг Бабули, - сказала Ада, завязывая волосы в пучок.       - Кто зовет бабушку Бабулей?       - Я расскажу Дилану.       - Ты хочешь порвать с ним? – спросила Ясмин, и Ада поморщилась, услышав радостные нотки в её голосе.       - Нет. Я признаюсь ему в том, что случилось. И буду надеяться, что он останется со мной, - сказала Ада, закалывая заколки.       - О. Я думала, он вообще не с тобой, в принципе, - сказала Ясмин, отвернувшись.       - Только потому, что я не делюсь деталями своей любовной жизни со всем кампусом, не значит… - Ада сделала вдох, - ладно, раз уж хочешь знать, я также решила, что если мы будем вместе, то я бы хотела участвовать в совокуплении.       - Чертоваблялилуйя! – Ясмин резко повернулась к ней опять, - погоди, что в этом платье? Или ты будешь ждать дня рожденья? У тебя есть противозачаточные? Вопросы? Ты…       - Ясмин, - Ада положила руку ей на плечо, - я готова. И я принимаю оральные контрацептивны с ноября. Моя мать – биолог, у нас никогда не было темы, из которой она не могла бы развернуть лекцию.       - О боже мой! – Ясмин удивила Аду, схватив её в объятия, - моя маленькая девочка выросла!       Но Дилана не обеспокоило признание Ады.       - Просто поцелуй? – это всё, что он спросил.       - Да, - ответила Ада, хотя где-то глубоко было запрятано чувство неискренности.       - Ладно, - ответил Дилан, смотря на струны, он подыскивал следующий аккорд.       - Дилан? – позвала Ада, у неё пересохло во рту.       - А?       - Я бы хотела заняться с тобой любовью.       Он поднял взгляд и пожал плечами:       - Конечно. Если хочешь.