Напиши свое имя на моем сердце

— Ты полный засранец, — сказал Джон, стоило ему ворваться в квартиру. — Ты в курсе? Или это что-то, что за гранью твоего понимания? Ему не потребовалось много времени, чтобы найти Шерлока, развалившегося на диване в пижаме и халате, прикрывавшего при этом лицо рукой так, словно он девушка из средневековья, которая вот-вот упадёт в обморок. — Не уверен, что понимаю, — ответил тот, и его голос прозвучал приглушённо из-за собственного локтя. — Но мне часто это говорили. Что я сделал на этот раз? — Что ты… Джон с трудом сдержал проклятие и встал возле дивана. Его свирепый взгляд был полностью потерян для Шерлока, продолжавшего прятать своё лицо за рукой. — Ты чертовски хорошо знаешь, что ты сделал! — взорвался он. — В течение недели ты доставал меня с предложением встретиться и вместе пообедать! Я специально для этого отпросился с работы пораньше. «И поругался со своей женой, когда сказал ей об этом», — но эта часть прозвучала только в его голове. — Я ждал тебя больше часа, прежде чем сделать заказ, и Анджело сверлил меня взглядом, потому что он до сих пор считает, будто я бросил тебя, а тебе, конечно же, так сложно сказать ему, что мы всегда были только друзьями. И всё это время ты был здесь, бездельничая в своём халате, как… Ужасное подозрение расцвело внутри Джона. Схватив Шерлока за запястье, он потянул рукав халата вверх, чтобы осмотреть его руку. Никаких следов там не оказалось, даже никотинового пластыря не было. — Отпусти, — запротествовал Шерлок, пытаясь вырваться, но Джон не дал ему этого сделать. Приблизившись к его лицу, он принюхался к его дыханию. Никакого запах алкоголя. Может, это было… — Похмелье? — спросил он, слишком раздраженный даже для того, чтобы задать более длинный вопрос. Шерлок предпринял ещё одну попытку высвободить своё запястье, и Джон, наконец, отпустил его, пронаблюдав, как он снова закрыл лицо. — Было бы здорово, — пробормотал Шерлок. — Это означало бы, что, по крайней мере, этому предшествовало что-то приятное. Рискуя быть скучным, я трезв в полном смысле этого слова. Просто ужасная головная боль. Джон пытался сдержать своё недовольство — если Шерлок чувствовал себя не очень хорошо, он мог хотя бы написать ему об этом! Но внезапно тот удивил его, взглянув из-под своей руки и пробормотав: — Прости за обед. Если бы я понял, что было уже так поздно, то сказал бы тебе, что не приду. Его глаза были налиты кровью, а зрачки сужены. Головная боль была настолько сильной, что он даже не жаловался. Что ещё? — У тебя жар? — спросил Джон, убрав руку Шерлока со лба, чтобы самостоятельно дотронуться до него ладонью. — Ещё где-нибудь болит? Ты принимал какие-нибудь таблетки? — Да, жар. Нет, не болит. Парацетамол закончился. Шерлок как можно плотнее прижался к руке Джона, максимизируя контакт. Он определённо чувствовал себя слишком горячим, и не только потому, что рука Джона была холодной. Из дома он сегодня, конечно же, не выходил. Шерлок до сих пор не был обеспокоен тем, чтобы самому сходить за покупками. Миссис Хадсон была святой женщиной и часто наполняла холодильник едой, но даже она не могла предугадать, что может понадобиться что-то другое. — Хорошо, — с усмешкой сказал Джон, освободив руку. — Отныне я буду называть тебя вместо большого засранца — маленьким ребёнком, который не может самостоятельно справиться даже с простой головной болью. И да, ты должен будешь мне обед, как только тебе станет лучше. Шерлок что-то пробормотал, но Джон, который уже направлялся в ванную комнату, не смог разобрать его слов. — Что ты сказал? — крикнул он, держа под холодной водой фланелевую ткань, прежде чем отжать её. — Сказал, что это огромная головная боль. — ответил Шерлок, немного глотая окончания слов. — Конечно, так и есть. Убери руку. Вот так. Лучше? Лоб и глаза Шерлока были покрыты прохладной тканью, и он пробурчал что-то похожее на «спасибо». Джон раздумывал спуститься вниз в 221А и спросить у Миссис Хадсон, нет ли у неё чего-нибудь против головной боли, но это не помогло бы Шерлоку в следующий раз. И из всего, что он мог сделать этим днём, это был, конечно, не лучший вариант. — Я раздобуду для тебя парацетамол, — сказал он, сжимая плечо Шерлока. — Я ненадолго, ладно? Шерлок издал какой-то неопределённо-положительный звук. Как только Джон покинул квартиру и пошёл по улице, он услышал тихий голос Мэри, который прошептал ему на ухо: «Он использует тебя. Как и всегда». «Но ведь Шерлок ни о чем не просил», — ответил он голосу. По сути, он перестал просить его о привычных одолжениях и даже не звал с собой на расследования как раз после того, как Мэри тремя неделями ранее предъявила, что он использует Джона. Шерлок умчался, и с тех пор они не разговаривали, пока он не попросил встретиться за обедом. Он сказал, что ему нужно что-то сообщить Джону. Джон знал, что извинений ждать бессмысленно. Он едва получил одно, когда Шерлок вернулся из мёртвых, и лишь после того, как они разругались. Несмотря на это, он всё ещё надеялся на признание, что Холмс действительно очень нуждался в нём последние несколько месяцев. Обещание соблюдать личное пространство и перестать, наконец, писать посреди ночи без видимой на то причины — тоже было бы уместно. Нуждался в этом один Джон. Мэри называла поведение Шерлока отвратительным. Она не понимала, почему Джон терпел все его капризы, когда их мог выполнять кто-то другой. Он пытался объяснить ей, что являлся единственным другом Шерлока, и что сам Шерлок был его лучшим другом, но она лишь гневно прожигала его взглядом. Поведение Шерлока было ему знакомо, а вот реакция Мэри застигла врасплох. Она никогда не проявляла такого собственничества, пока Шерлок не ворвался в его жизнь снова. Тогда он посоветовал расспросить её о первом браке — это должно было всё объяснить, и Джону удалось скрыть тот факт, что он не знал о том, что Мэри была замужем. Он пока ещё не говорил с ней об этом, но, серьёзно, как часто Шерлок ошибался? Аптека была совсем рядом, и за десять минут Джон успел сходить туда и вернуться обратно. Войдя в квартиру, он повесил куртку и направился на кухню. Достав таблетку из упаковки, налил холодный воды в стакан, он понёс это Шерлоку, который, видимо, вообще не сдвинулся с места с тех пор, как Джон ушёл. — Эй, я вернулся. Присядь ненадолго. Ему пришлось потрясти Шерлока за плечо, чтобы разбудить его, из-за чего ткань упала с его лица. Он несколько раз моргнул и хмуро посмотрел на Джона. — Джон? — сонно сказал он. — Что ты здесь делаешь? — Принёс тебе лекарство, как и обещал. Сядь. Шерлок сел, взял стакан и таблетку, которые Джон ему протягивал, но звучал и выглядел он при этом совершенно сбитым с толку. — Как и обещал? Что? Когда? Джон нахмурился. — Когда был здесь чуть раньше. Ты что, не помнишь? Я ещё назвал тебя засранцем и большим ребёнком. Шерлок запутался ещё сильнее и ушёл в чертоги разума. «Наверное, я удалил это. Правда, не понимаю, зачем. Боже, моя…» Внезапно его тело оцепенело, губы приоткрылись, а пустой стакан выпал из ослабевших рук и упал на подушку рядом. — Шерлок? — глаза Джона расширились. Он еле сдержал инстинктивный порыв встряхнуть друга за плечи и вместо этого схватил его за запястье. Проверив пульс, он наклонился ближе к его лицу, чтобы посмотреть на зрачки — они не были расширены в равной степени. — Шерлок? Ты меня слышишь? -… голова болит, — пробормотал Шерлок, моргнув один раз, а потом ещё раз, когда осознал, как близко был Джон. — Что… Джон? — У тебя только что случился эпилептический припадок, — сказал Джон, отпуская его запястье, чтобы достать телефон. — Ты отправляешься в больницу. И не смей даже думать о том, чтобы начать спорить. Тот факт, что Шерлок даже не попытался начать спор, лишь усилил беспокойство Джона. Шерлок ненавидел быть в больнице в качестве пациента и был готов сказать или сделать что угодно, лишь бы этого избежать. Его нынешняя пассивность пугала. Джон сумел уговорить врачей позволить ему остаться в машине скорой помощи, утверждая, что он был личным врачом Шерлока, но в больнице доктора были значительно менее сговорчивыми. Они внимательно выслушали его полное описание симптомов и приняли во внимание диагноз возможного энцефалита, но как только узнали, что он не был родственником Шерлока, то решительно отправили в комнату ожидания и впоследствии отказывались давать новую информацию о том, что за обследования они проводили. Магнитно-резонансную томографию, наверное. Возможно, компьютерную томографию или поясничную пункцию. Они всего лишь следовали протоколу, Джон знал это и делал бы на их месте тоже самое, но всё же его не терзали никакие угрызения совести, когда он обратился за помощью к человеку, способному остановить любые бюрократические волокиты одним взмахом зонтика. — Шерлок в больнице, — сказал он без каких-либо предисловий, стоило Майкрофту ответить на звонок. — Я подозреваю, что это энцефалит, но никто не хочет мне ничего говорить, я ведь не являюсь членом семьи, — последнее слово он выплюнул так, словно оно было скверным на вкус. — Это… серьёзно, не так ли? — спросил Майкрофт после короткой паузы. — Может стать, если не начать лечение как можно скорее. Я не знаю, как долго он просидел на своём диване с этой головной болью. Он мог бы так и остаться на нём, если бы я не пришёл. Но он умалчивает о том, что заставляет его чувствовать тошноту и ком в горле. Шерлок мог оказаться в больнице намного раньше, если бы он не был слишком раздражённым для того, чтобы думать, как и подобает врачу. — Вы приедете? — спрашивает он вместо этого. — Боюсь, в данный момент не смогу. Я не в Лондоне. Но я пошлю кого-нибудь разобраться. Где именно вы находитесь? Семнадцать минут спустя явилась Антея (или как там она себя называла на этот раз). Она не разговаривала с врачами так же долго, как Джон, но он слышал её требование дать поговорить с ответственным лицом. Когда седоволосый доктор спросил её, чем он может помочь, она попросила сопроводить её к их руководителю. Джон уже давно перестал удивляться тому, как работают Майкрофт и его люди. Что бы она не говорила, это не заняло у неё много времени. Пять минут спустя она уже шла обратно по тому же коридору, что-то печатая на своём блэкберри. Ненадолго остановившись напротив Джона и не поднимая на него взгляда, она сказала: — Вы в ответе за все медицинские решения, касающиеся Шерлока, пока Майкрофт не вернётся. Что должно произойти завтра вечером, если дело не кончится войной. Он хочет, чтобы Вы позвонили ему, если что-то изменится. С этими словами она ушла. Пару секунд спустя Джон увидел того самого седоволосого мужчину — доктора Левинсона, как говорилось на бэйджике — который давал указание перевести Шерлока в другую палату. Он спал, или, скорее всего, был накачан обезболивающим, и выглядел очень бледным даже на фоне накрахмаленных простыней. Когда Джон последовал за каталкой, на которой перевозили детектива, его не остановили, и когда он попросил о новой информации, ему тут же её предоставили. Они всё ещё ждали окончательных результатов, хотя Шерлок уже получил первую дозу лекарств. Слишком долгое ожидание могло стать критическим. Всё оказалось так, как Джон и предполагал, но все же ощущения от этого знания были иными. Он сидел в палате Шерлока и прокручивал в голове события сегодняшнего дня. Конечно, ему бы это не помогло, но он должен был задаться вопросом. Что, если бы он не ждал его так долго у Анджело? Что, если бы он сразу ушёл, когда стало предельно ясно, что Шерлок не придёт на обед? Что, если бы он не позволил своему недовольству ослепить его и понял, что это нечто более серьёзное, чем просто головная боль? Если рассуждать логически, то Джон понимал, что действовал так быстро, как только мог в сложившихся обстоятельствах. Но это была не та ситуация, в которой хотелось применять логику, потому что это была не обыденная операция и не пациент, которого он видел впервые в жизни. Это был Шерлок. Когда его телефон зазвонил, он почувствовал укол вины за то, что не перевёл его в беззвучный режим. Сперва он подумал, что это Майкрофт, но когда он увидел имя Мэри на экране, то выскользнул из палаты и направился в комнату ожидания. — Где ты? — спросила она, стоило ему принять вызов. — Наше свидание началось ещё десять минут назад. Дерьмо. Прикрыв своё лицо рукой, Джон приготовился к тяжелому разговору, который, несомненно, должен был состояться. — Любимая, прости, я не смогу прийти. Я в больнице, — он сделал короткую паузу, прежде чем начать говорить снова, и в этот раз его голос звучал немного тише. — Шерлок болен. Ответом послужила абсолютная тишина. — Мы всё ещё ждём результатов, — сказал он, — но мы уверены, что это энцефалит. — «Мы»? — холодно переспросила она. — Кто «мы»? Джон, ты, вообще-то, не его лечащий врач. — Нет, но… — Ну так позволь докторам выполнять свою работу. В какой именно ты больнице? Бартс? Если я подъеду, то мы ещё успеем провести наше свидание. Меньше всего на свете Джон хотел разговаривать о состоянии их брака со спокойно говорящей женщиной, которая была, по крайне мере, на пятнадцать лет моложе него и которая, как он думал, никогда не состояла в длительных отношениях. — Я не могу, — твёрдо сказал он, сжимая свободную руку в кулак. — Свидание придётся перенести. — Джон… — Он может умереть, понимаешь? Или получить повреждение мозга, — Джон знал, какой из этих вариантов Шерлок посчитал бы худшим. — Ты уже видел, как он умер однажды, — отрезала она. — Неужели тебе этого было мало? Джон сделал глубокий вдох и решительно оставил глаза открытыми. Он не хотел снова вспоминать, как Шерлок падает с крыши. — Прости, — сказала она через несколько секунд, и её голос действительно звучал искренне. — Но, честно, почему это должен быть ты? Это всегда ты, Джон. Он знал, но ему было всё равно. Даже после того, как Мэри начала указывать на это. — Его брата сейчас нет в городе, а никого другого больше нет, ты знаешь. Я позвоню тебе утром. Люблю тебя. — Люблю тебя, — повторила она, но её слова были пустыми, будто заученными наизусть. Она завершила вызов. Джон полностью выключил телефон, прежде чем вернуться в палату. Он удивился, обнаружив Шерлока неспящим. Тот был сонным и, видимо, не до конца понимал, что происходит. — Джон. Я хочу домой. Мне здесь не нравится. — Я знаю, — мягко сказал Джон, помогая медсестре уложить его обратно в кровать. — Мы сразу же пойдём домой, как только тебе станет лучше, обещаю. Но сейчас тебе нужно остаться здесь. Хорошо? — Но что, если у Лестрейда есть какое-нибудь дело? — глаза Шерлока лихорадочно блестели. — Он даже не знает, где меня найти. — Я скажу ему, — сказал Джон успокаивающим голосом, поглаживая его руку. — Уверен, если у него есть действительно хорошее дело, то он отложит его до тех пор, пока ты не сможешь взяться за него. И ты… Но глаза Шерлока уже снова закрылись. Джон сел на стул и приготовился к ночи, которая обещала быть длинной.