Sexual harassment

— Я не буду писать бродвейскую статью, — не здороваясь, выпалил Геллерт, как только в трубке послышалось недовольное «Да». — Ты соблазнил старушку-миллиардершу и стал счастливым вдовцом? — лениво поинтересовался Альбус. — Потому что иначе твоё финансовое положение по-прежнему крайне печально. — Меня берут в "King"! — от радости Геллерт даже не парировал чужой сарказм. — Это не смешно, — предупредил Альбус. — Мне только что звонили оттуда, собеседование через час. — Господи, это же серьёзное издание, как им такое вообще могло прийти в голову, — голос Альбуса растерянно дрогнул. Геллерт тяжело вздохнул: — Ты настоящий друг. Он бежал лёгкой трусцой по тротуару мимо массивных небоскрёбов и летних кафе, начинавших потихоньку оккупировать мостовую летними верандами. Геллерт бежал, хотя совсем не опаздывал, запах денег и глянцевых страниц безумно манил, заставляя его парить над землёй. — Я многое слышал об их главном редакторе и в основном плохое. Он знает своё дело, но с подчинёнными зверствует, любит точность и пунктуальность во всём, никогда не хвалит, только критикует, и ест младших сотрудников пачками на завтрак, — Альбус сделал многозначительную паузу. — Ставлю штуку, что ты там и месяца не протянешь. — Удвой ставку, и я в деле, — Геллерт хитро улыбнулся. Он не был одним из тех людей, кто мог откусить слишком много и не проглотить, потому что любой кусок жизни был для него впору. Геллерт жил по простой схеме: «Если сильно хочешь — можешь». — Принято, — фыркнули в трубке. Геллерт опустил телефон в карман и толкнул стеклянную дверь офисного здания. Приятная девушка на ресепшене, найдя его фамилию в списке, выдала пропуск, и Геллерт направился к стальной коробке лифта. Поднявшись на нужный этаж, он завернул за угол облицованной гладким отполированным мрамором стены и… Попал в настоящий хаос. Его сразу же сбила с ног девушка с охапкой костюмов в полиэтиленовых чехлах, она судорожно улыбнулась, бросив пару слов извинений, и скрылась в лифте. Гриндевальд удивлённо смотрел на нервно снующих вокруг сотрудников: абсолютно все парни и девушки были не старше двадцати пяти лет. Геллерт почувствовал себя неуютно, он быстро нацепил солнцезащитные очки, вспомнив о последних бессонных ночах, от которых белки глаз налились красными прожилками. — Мистер Гриндевальд? Из-за секретарского стола к нему направлялся полноватый мужчина со слишком расслабленным для этого места выражением лица. На его тучной фигуре прекрасно сидел строгий тёмно-синий костюм, а на ногах блестели лакированные туфли. Геллерт хмуро посмотрел вниз на свои невысокие осенние сапоги из замши. — Мистер Гриндевальд, вы опоздали, — укоризненно покачал головой Якоб. — Вы сказали в шесть, у меня ещё целых десять минут, — Геллерт удивлённо приподнял бровь. — Нужно всегда приходить на полчаса раньше! — Воскликнул Якоб, как будто речь шла о чём-то само собой разумеющимся. Геллерт устало прикрыл глаза, раболепством к своей профессии он никогда не отличался. — Идите за мной, — Ковальски махнул рукой. — Вас примут в ближайшее время. Прошу, снимите пальто и… Секретарь не успел договорить, дверь кабинета директора резко распахнулась, и на пороге появился Персиваль Грейвз. Геллерт до этого дня видел его только на обложках журналов или мельком на фотографиях с профессиональных фотосессий в интернете, потому выражение человеческих эмоций, в данном случае крайнего раздражения, показалось ему совсем неуместным на красивом гладко выбритом лице. Персиваль был стройным, поджарым, хорошо сложенным, с идеальной причёской и правильными чертами лица, прямым носом и ярко очерченными бровями. Даже лёгкая небрежность в костюме — закатанные рукава чуть мятой рубашки, отсутствие пиджака и несколько расстегнутых пуговиц жилетки, смотрелись чрезвычайно элегантно. Он был таким, каким Геллерт себе и представлял — сексуальным, высоким, стильным. — Примерку перенесите на десять, утверждение макета номера на завтрашнее утреннее совещание. Затем позвони Голдштейн, пусть разберётся с весенней тематикой: в ней слишком много цветов и слишком мало смысла, — безапелляционным тоном затараторил Грейвз, обращаясь к своему секретарю. Якоб схватил со стола записную книжку и начал усердно записывать. — И Дэнни, — Грейвз обернулся, из его кабинета следом показался худой парнишка в очках и безумно узких штанах. — На странице двадцать три уберите рекламу, или модель должна что-нибудь надеть сверху, хоть твой безвкусный плиссированный шарфик, — сильная рука дёрнула вещь вниз с худой шеи парня и одним резким движением бросила в мусорный бак. — У нас не Playboy, эротика должна быть в рамках, — он снова обернулся к Якобу, тут же забывая о парне, который бесшумно растворился у него за спиной. — Где автор для новой колонки, почему вы заставляете меня ждать? Грейвз не повышал тона, но его голос вселял страх и трепет своей безэмоциональной холодностью. Казалось, ему наплевать на всех и каждого, его манера говорить заявляла раньше слов: «Мне безразлична твоя судьба, даже если завтра ты умрешь». — Меня зовут Геллерт Гриндевальд, и я уже здесь, — Геллерт поспешил вмешаться, протягивая руку. Персиваль окинул его ровным взглядом, уверенно пожал руку и жестом указал пройти в кабинет. — Вы очень бойко пишете, мне нравится ваш стиль, — Грейвз не любил терять времени даром, потому сразу перешёл к главному. — Но ваша репутация - это проблема. Я не потерплю алкоголя в рабочее время, — Персиваль красноречиво посмотрел на солнцезащитные очки. Геллерт прикусил губу, отпираться было поздно. — Также, как и опозданий. И главное, сексуальные связи с сотрудниками строго запрещены. — Звучит, как вызов, — весело улыбнулся Геллерт. Персиваль шутки не оценил и, смерив его тяжёлым взглядом, продолжил: — Мы открываем новую рубрику: «Психология современного мужчины», где вам нужно будет писать что-то злободневное, отвечающее духу Нью-Йорка, ироничное. В общем, как вы умеете, — Персиваль присел на край стола и вытянул вперёд длинные ноги, скрещивая руки на груди. — Должность уже ваша, с контрактом на год, но если я узнаю, что вы нарушили правила, то предупредительных внушений не будет. Грейвз ни разу не изменился в лице за время их разговора, словно красивые черты были выточены из льда. — Никакого алкоголя и секса, — понятливо кивнул Геллерт и улыбнулся: — Где подписать?..