Sexual harassment

Как только за спиной закрылась входная дверь, Геллерт резко сменил привычную игривую несерьезность на уверенную настойчивость. Его руки медленно огладили горячее тело сквозь рубашку и брюки, не спрашивая разрешения, теперь Геллерт был бескомпромиссно уверен. И Грейвз чувствовал это на уровне инстинктов вместе с тем, как чужие пальцы тягуче сжимали его тело до синяков. Геллерту становилось мало поцелуев и прикосновений, он то и дело срывался на укусы, безжалостно сжимая плечи, талию, бёдра, ягодицы, будто хотел сделать частью себя, присвоить, съесть целиком… Перси такой настрой пугал и будоражил одновременно. Геллерт вдруг стал опасным, уверенным, настойчивым, и Грейвз начинал понимать, что сегодня его серьёзно настроены взять. — Геллерт, — сквозь зубы выдохнул Перси, пропуская сквозь пальцы каштановые пряди. Довольно ощутимый засос в районе ключицы заставил его с новой силой вцепиться в чужую макушку. Геллерт самозабвенно оставлял багровые отметины на чужой шее и плечах, он втягивал мягкую кожу губами, а затем слегка дул на влажное, покрасневшее место, посылая стайку мурашек по спине не сопротивляющейся жертвы. — Я никогда этого не делал раньше… — прохрипел Грейвз. Его мозг, будто после трёх порций неразбавленного виски, подчинялся приказам с опозданием. — Не знаю, насколько я хорош в этом. Геллерт поймал окончание фразы губами, поглощая буквы, слова, предложения, а заодно и все мысли мистера Грейвза. — Шутишь? — рвано усмехнулся Гриндевальд. Его руки тряслись мелкой дрожью и ни за что на свете не смогли бы сейчас оторваться от накачанной упругой задницы. Он с чувством массировал половинки, блаженно наслаждаясь их упругой мягкостью. — Почему ты такой?.. — чуть тише и вымученно добавил Геллерт, он резко закинул ногу Перси к себе на бедро, притянул ещё ближе и, получив удобный доступ, с тихим стоном потерся своим стояком о чужой. — Такой притягательный… Грейвз издал гортанный стон, от которого Геллерт потерял последние остатки здравого смысла. Он легко подхватил Перси под бёдра и отнёс в спальню, будто тот ничего не весил. Грейвз очнулся, только когда его спина приятно спружинила на ортопедический матрас. — Хочу тебя, как же я хочу тебя… — безотчётно шептал Гриндевальд, прикусывая мочку уха, оставляя засосы на редких участках белой, ещё нетронутой кожи, его руки ловко справились с ремнём, и он одним движением лишил Грейвза лишней детали одежды. На секунду Гриндевальд замер, оглядывая тяжело дышащего Грейвза, в боксерах и почти расстёгнутой рубашке, с взлохмаченными волосами и с блестящими, распухшими от поцелуев губами. Персиваль лениво улыбнулся, раздвинул ноги и опёрся на локти позади себя, не отрывая хитрый взгляд, продёрнутый сексуальной дымкой от чужих глаз напротив. — У меня слабое сердце, — сдавленно предупредил Геллерт. Он медленно опустился на колени, не разрывая зрительного контакта, и схватил Перси за бёдра, одним уверенным движением притягивая к себе. Грейвз скользнул по простыням вниз и с удовольствием обхватил чужие плечи длинными ногами. Геллерт прихватил зубами тонкую кожу на лодыжке и оставил цепочку полукруглых отметин до внутренней стороны бедра, останавливаясь у плотно прилегающей чёрной ткани трусов вокруг вставшего и требующего к себе внимания члена. Геллерт сквозь ткань обхватил головку губами, массируя двумя пальцами ложбинку между ягодиц, его пальцы проезжались по ткани, ощутимо надавливая на вход, но не проникая. Персиваль больше не мог удерживать своё тело на весу и рухнул на лопатки. Он тихо постанывал от умелого языка и губ на своём члене, которые сквозь ткань боксеров делали с его плотью что-то преступно приятное. Два пальца, наконец, незаметно скользнули под резинку трусов и огладили горячую кожу у входа. Грейвз вцепился одной рукой в волосы, другую прижал ко рту, пытаясь контролировать стоны. Он запрокидывал голову назад и выгибал поясницу от наслаждения, что вызывало в нём слабые приступы стыда и просто сводило с ума Гриндевальда. Геллерт резко стянул с него трусы — последнюю часть одежды, не считая расстёгнутой рубашки, член пружинисто выпрыгнул из плена боксеров и прижался к плоскому животу. Геллерт хищно облизнулся и плавно поднял ноги Персиваля за бёдра, разводя их ещё шире, почти прижимая колени к плечам и предоставляя себе лучший обзор — он голодным взглядом обвёл ровный член, поджавшиеся яички и узкий, Геллерт был в этом абсолютно уверен, девственный вход. Грейвз старался больше не смотреть ему в глаза, раздираемый чувством стыда и невыносимого возбуждения. Он прижимал одну руку к глазам, а другой вцепился в свои волосы. — Посмотри на меня, — ласково позвал Геллерт. Он опустился на него всем телом, принося горячую тяжесть и ощущая бархатную мягкость чужой кожи каждой клеткой. Его член мягко проехался по изнывающему члену Грейвза, и тот раздосадовано охнул, как будто был в обиде на собственное тело, которое реагировало на его подчинённого журналиста слишком остро. — Посмотри на меня, — ласково позвал Геллерт снова. Он отвёл руку Грейвза от его глаз и за подбородок повернул лицом к себе. Персиваль смотрел на него смущённо, но с каким-то отчаянием, как будто храбрился из последних сил, пытаясь не потерять лицо. Его щёки, уши и шея горели пунцовым цветом, грудь ходила ходуном от загнанного, рваного дыхания, но глаза светились решительностью. Геллерт улыбнулся и погладил пунцовую щёку, чувствуя в груди непривычную щемящую нежность. — Знаешь, где находится рай? — вдруг заговорщицки прошептал Геллерт и снова толкнулся бёдрами вперёд, проезжаясь скользкой головкой по всей длине чужого члена. Грейвз рвано выдохнул и смог только удивлённо-вопросительно вскинуть бровь. Геллерт наклонился и жарко прошептал ему на ухо, забирая последние крохи рассудка: — Между твоих бёдер… Он медленно опустился вниз, нежно обвёл языком багровые засосы на ключицах, мимолетно приласкал возбужденно сжавшиеся горошины сосков, заставив Грейвза непроизвольно вскинуться и прогнуться в пояснице ещё больше, оставил пару влажных поцелуев, прихватив губами бархатную кожу на плоском подрагивающем животе, слегка лизнул головку, яички и спустился ещё ниже, припадая губами к месту, которому ни один любовник не разбалованного сексуальными играми Грейвза никогда не уделял столько ласки, внимания и энтузиазма. Грейвз задохнулся стоном, не зная куда себя деть, то ли отползти как можно дальше, то ли умереть от невероятных ощущений на месте. Но Геллерт всё решил за него, он железной хваткой зафиксировал его бёдра, оставляя ноги широко разведёнными в стороны, и раздвинул ягодицы, давая себе ещё больший доступ к сжавшейся дырочке. Грейвз глубоко дышал через рот, невидящим взглядом уставившись в потолок, горячий скользкий язык виртуозно ласкал вход, делая ощущения между ягодицами до неприличия влажными. Геллерт самозабвенно целовал губами, прихватывая нежную кожу у входа, и Персиваль постепенно расслаблялся, теряя бдительность с каждой секундой всё больше и больше. Геллерт старался думать о самых неприятных, мерзких и отвратительных вещах, чтобы не кончить раньше времени, но сладкие стоны, подрагивающий от нетерпения вход и Персиваль Грейвз под ним изнемогающий от желания — желания, чтобы его хорошенько трахнули — всё это делало попытки остудить возбуждение патовыми. Геллерт легко скользнул в расслабленный скользкий вход сразу двумя пальцами, Грейвз, окончательно потерявшийся в ощущениях, даже не сразу заметил изменения. Только когда длинные пальцы вошли до конца, и Геллерт согнул их, костяшками надавив на заветную точку, Перси выгнулся до хруста в позвонках и приподнялся на локтях, инстинктивно раздвигая ноги ещё шире. — Здесь, да?.. — шепотом приговаривал Геллерт, он добавил третий палец и снова проехался по простате. — Да… — послушно согласился Грейвз. Он смотрел на него расфокусированным, абсолютно сумасшедшим взглядом, что расширяло границы возбуждения Геллерта до бесконечности. Ещё никто не смотрел на него во время секса так, будто он лучший любовник из всех, что были и будут… Этот взгляд стал спусковым крючком, Геллерт приставил головку к подрагивающему входу и медленно надавил. Перси ещё не был достаточно растянут для его размера, но от возбуждения совершенно не чувствовал боли, он откинулся обратно на спину и старался как можно больше прогнуть поясницу. — Глубже, — простонал Грейвз, — ещё глубже… Разглядывая сильное тело под собой, покрытое испариной, Геллерт вдруг понял, что встретил второго себя — Грейвз отдавался с такой же силой, с какой Геллерт его брал и смотрел на него с таким же горящим нетерпением. — Быстрее, — прохрипел Грейвз, сейчас его хватало только на наречия, — пожалуйста, быстрее!.. Необычно молчаливый Геллерт наоборот замедлил темп, выходя почти полностью и снова загоняя член до основания. Грейвз извивался под ним, до боли сжимая плечи, прикусывая губы и обиженно сверкая глазами из-под волос, упавших на лицо. Геллерт, чувствуя приближение оргазма, замедлял движения всё больше и больше. Он медленно, в такт толчкам сжимал член Грейвза, который, судя по взгляду и синякам, оставляемым его руками на чужих предплечьях и бёдрах, был готов убить своего любовника за сладкую пытку. Через несколько толчков Грейвза накрыла неожиданная мягкая волна оргазма, он протянул руки и на этой волне яркого удовольствия поднялся, прижимая Геллерта к себе, утыкаясь носом в его шею, прикусывая плечо и выгибаясь в его руках, стараясь продлить тягуче медленный оргазм. Геллерт с готовностью схватил его, прижимая в ответ, и, кончая, выдохнул три неожиданных и крайне опасных слова: — Я люблю тебя. Повисла неудобная тишина, Грейвз, немного отдышавшись, медленно и мягко высвободился из его объятий и устало отполз на кровати назад, оставляя между ними дистанцию. — Не надо, — тихо попросил он. — А я говорю, что люблю тебя, — не унимался Геллерт, признание вдруг вселило в него приятную щекочущую лёгкость. — Твоя любовь ничего не значит, это не гарантия будущего, — справедливо рассудил Перси, натягивая на колени простынь. — Лучше не будем торопить события. — Да, но мы можем жить долго и счастливо здесь и сейчас? — радостно предположил Геллерт. Он забрался на кровать следом и хотел заключить Грейвза в свои объятия, но наткнулся на холодный взгляд, полный непонимания. — Здесь и сейчас? — Грейвз удивлённо выгнул бровь, такая концепция «любви» была ему не понятна. — В таком случае, у меня нет такой роскоши, я планирую свою жизнь на годы вперёд. Геллерт удивлённо замер, в его голове что-то щёлкнуло, и он зло проворчал:  — Ну чего ты от меня хочешь, чтобы я поклялся тебе в вечной любви, и мы сыграли двойную свадьбу с Альбусом? Ты знаешь мой образ жизни, я так не могу! — Чего? — лицо Персиваля удивлённо вытянулось, ни о какой свадьбе он не думал, зато кое-что другое его зацепило гораздо сильнее: — О… Я знаю твой образ жизни — пить и трахать всё, что движется, — едко процедил он. — Не перегибай, — предупредил Геллерт, — я тебе только что в любви признался. Но Грейвза было уже не остановить, Геллерт, сам того не зная, надавил на больное: — Да, в такой, знаешь, недолговечной, которая только "здесь и сейчас", — Персиваль саркастично вскинул бровь, с силой комкая простынь в руках. — Ты сам сказал, что я дерьмовая гарантия для твоих планов на будущее! — теперь была очередь Геллерта выходить из берегов. — Я не хотел сказать, что тебя нет в моих планах, просто ты не готов в них быть, — терпеливо разъяснил Перси. — У нас отличный секс, и я не думаю, что его стоит портить отношениями, у которых нет будущего. Геллерт ощутил кармический шлепок под зад вселенских масштабов. Кажется, он действительно встретил второго себя. Гриндевальд медленно сполз с кровати и начал собирать свои вещи, разбросанные в беспорядке на полу спальни, всё происходящие казалось ему нереальным. — Ты куда? — обеспокоенно спросил Грейвз, поднимаясь с кровати. — Мне нужно обдумать новый статус наших с тобой… — Геллерт подбирал нужное слово, медленно жестикулируя одной рукой и натягивая рубашку: — Отношений… Они молча дошли до прихожей. Грейвз, замотанный в простынь, и Геллерт, в помятой одежде и с не застегнутой ширинкой. Уже взявшись за дверную ручку, Геллерт вдруг развернулся и нежно поцеловал его, аккуратно придерживая за талию и ощущая жар ещё разгоряченной кожи сквозь тонкую простынь. — Люблю, — коротко, на грани слышимости выдохнул он в чужие губы и скрылся за дверью.