Встреча, подаренная судьбой

Время в ожидании длится бесконечно, и если несколько минут назад Чимин не замечал его ход, тихонько подпевая под знакомую песню, то сейчас его настроение вновь скатилось вниз. И дело не только в мелодии, сменившейся на грустную, сколько от не отпускающего и чуть ли не душащего чувства вины, даже некого отвращения к себе. Омега некоторое время жил в приюте с другими детьми, где его частенько тыкали носом в его недостатки, которых иногда даже просто не наблюдалось, но даже тогда он относился к себе бережно и не верил словам глупых сверстников и ребят постарше. А в ситуации, когда дорогой сердцу человек узнает правду и делает вид, что все хорошо, на душе становится неспокойно. Мысли снова переносят рыжика в школьный туалет на несколько часов назад. Тогда он даже не предполагал, что станет мальчиком для битья еще и для старшеклассников, а после прямым участником неожиданного поцелуя с Чонгуком, с тем самым, что чуть ли не преследует по жизни и всячески издевается. Уж лучше бы он остался в классе и продолжал слушать насмешки, чем теперь чувствовал себя грязным, не верным своему истинному. Альфа не подал виду, что ему больно или то, что он ревнует, даже улыбался и говорил, мол, все хорошо, не самое страшное, но Пак подсознательно чувствует его переживания, и накручивает себя с новой силой. Слезы вновь наворачиваются на глаза, и в этот раз их некому остановить — Юнги уснул под спокойную мелодию в наушниках, и теперь его макушка так естественно покоится на плече младшего. А окружающим, что не удивительно, нет никакого дела. В автобус люди то заходят, то выходят, но никто не подошел и не поинтересовался, почему такой красивый мальчик беззвучно и почти незаметно плачет, никто не угостил дешевой карамелькой, но рыжеволосый определенно чувствовал на себе взгляды со стороны. От этого становится еще обиднее, а поток сильнее, так, что теперь мальчик слышит, как слезы падают на куртку, представляет, какие некрасивые пятна останутся, пусть и не на длительное время, на светлой ткани. Но как бы ни старался, успокоиться не получалось. Юнги, удобно расположившийся на плече и невольно задремавший в теплой куртке и под приятную мелодию, просыпается далеко не сразу. Это происходит лишь после резкого торможения автобуса, и хоть внутри людей мало и все сидят на местах, тело Мина подается вперед, и тот просыпается. Рыжик как-то запоздало реагирует и не успевает удержать макушку брата, смотрит испуганным хорьком и выдавливает слабую улыбку. Альфа видит покрасневшие глаза и ему не приходится прикладывать усилия, чтобы понять причину. Он молча притягивает младшего к себе и невесомо целует в висок. Одного взгляда хватило, чтобы прочесть мысли и переживания, из-за которых сдержаться не получилось. И сколько бы он не говорил, что все в порядке, понимает, что его не услышат. Поэтому даже и не пытается, стараясь все передать своими прикосновениями. Юнги чувствует, как его омега расслабляется, и сам невольно откидывается на спинку сиденья. Он не сразу смотрит в окно, ведь рыжик намного интереснее, но заметив темный пейзаж незнакомой части города, неосознанно сгоняет младшего с плеча и развевает минутную романтику. — Хэй, почему ты меня не разбудил? — парень вскрикивает и привстает, привлекает к себе внимание посторонних людей и тут же тушуется, повторяет свой вопрос, но уже намного тише. Что ответит омега, Юнги приблизительно знал, но все равно этот лепет был настолько милым, что юноша еле сдерживал себя, чтобы не запищать фальцетом. «Не хотел прерывать твой чуткий сон», — слишком по-детски и из этого забота так и прет, и если бы сказал кто другой, Мин бы закатил глаза и перекривлял (возможно) искреннего собеседника, но Чим это делает как-то иначе, не вызывая отвращения или чувства, когда хочется блевать. Юнги треплет омегу по голове и уже более спокойно говорит о том, что лучше они сейчас выйдут, чем доедут до конечной и будут вылавливать такси. Юнги с рождения живет в Сеуле, и пусть он раньше любил поразвлечься, всего, или нет, больше половины города он не знал, и как назло денег на такси не наскреблось на двоих. Поодиночке они уж точно добираться не будут. Тяжело вдыхая, альфа выбивает в навигатор в телефоне необходимые данные и с уверенностью поворачивает назад. Рыжик под боком сомневается в работе приложения, ведь в те редкие моменты, когда он смотрел телевизор, на канале рассказывали об ошибках (пусть даже если несообразительных людей) и куче потраченного времени. И пусть он не озвучивает свои мысли, зеленоволосый все чувствует и спустя несколько минут давящего молчания серьезно говорит о том, что он обязательно найдет дорогу домой. Чимин кивает и ободряюще улыбается, ведь в отличие от техники, своему альфе он всецело доверяет. Дома непривычно шумно, и Юнги этому очень удивляется, на какое-то время забыв о том, что на данный момент содержит своих родственников с Чеджу. Тетушка как обычно басит громче всех, так что перекричать работающий телевизор ей не составляет труда, остальных естественно было нереально услышать. Но Чимин и не старался, его внимание привлек перекус омеги, что без стеснения развалился на чужом диване и поедал чипсы, словно экскаватор, и прерывался лишь на реплики в ответ для собеседника в телефоне. Юнги хочет как можно незаметнее проскочить в свою комнату, но Пак как назло с радостью приветствует тетушку и подбегает, чтобы украсть несколько снэков. На него смотрят таким убийственным взглядом, что рыжик забывает о том, что хотел взять, так и замирает на месте, как-то неуверенно удерживая руку впереди. Юнги шумно вздыхает и сам отсыпает немного чипсов в так вовремя принесенную Хосоком тарелку, интересуется, когда ужин и кивает в сторону комнаты братьям. Тетушка успевает хмыкнуть что-то в роде «наглые дети нынче пошли» и закинуть в рот горсть чипсов до того, как парни скрылись за углом. Пак неуверенно топчется на входе в комнату, потому что Хосок выглядит немного смущающе с голым торсом, и все его шутливые и совершенно не предполагающие что-то скрытое касания не могли позволить держать голову прямо. В такие моменты чувствовалось одиночество, неловкость, напоминающая холодный приют, так что омежка ежился и как можно сильнее втягивал голову в плечи, жмурился и старался не думать обо всем этом. Еще Чимина расстраивала ситуация, когда Юнги был слишком сосредоточен на том, чтобы что-то объяснить брюнету, что даже не заметил испортившегося настроения истинного, но, понимая, что он в корне не прав, не мог не винить своего хена. Парни уплетали честно украденные чипсы, а Чим делал вид, что занят, хотя хотел попробовать больше всего. Чон его напрягал, и омежка решил не подходить близко, даже если рядом стоит истинный. Еще в течение некоторого времени он оставался незамеченным, и если бы не грохочущий голос тетушки, звавший ужинать, неизвестно, как бы долго рыжик жался бы у шкафа после переодевания. А так он самым первым выскочил из комнаты, чуть не сбив суетящегося у стола дядю, а позже громко попискивал от «карусели» в руках радостного взрослого. На шум примчался Юнги, но дальше дверей кухни не продвинулся, ведь мелкий не от боли пищит, значит, можно особо не волноваться, но когда подскочила тетушка с протянутыми руками и горящими глазами, зеленоволосый подался вперед и перехватил ребенка к себе. Всем телом он чувствовал тяжелое дыхание, а может, это просто мурашки бегали везде, тем не менее, альфа понимал, что его тело напрягается, и если так продолжится, он не сможет себя контролировать и просто атакует напористыми губами прямо на кухне при всех. Чимин же наоборот расслабляется в любимых руках, жмется ближе и с удовольствием вдыхает запах, ведя носом по шее, и слегка вздрагивает от тихого стона в самое ухо. Кажется, что-то пошло не так, рыжик пугается и вытягивает руки вперед, чтобы оценить масштаб возможной катастрофы. Глаза Мина закрыты, а губы растянуты в легкой улыбке, что так противоречит напряженному телу, но Чимин успокаивается, не чувствуя угрозу, и вновь притягивается к шее. Когда в кухню вваливается с громким криком Хосок, парни нехотя отстраняются и присаживаются за стол. Тетушка, пребываемая не в самом лучшем расположении духа, долго рассказывает о том, как выходя из магазина, ее чуть не сбил какой-то мелкий гаденыш на велосипеде, при этом не отрывала взгляда от Чимина, из-за чего тот незаметно сжимал под столом руку хена в своей. Позже омега объясняет, что хулиган был где-то такого же возраста, как знакомый рыжик, и предупреждает Юнги, чтобы тот лучше воспитывал свое дитя. Пак тогда тихо говорит, что даже не умеет кататься на велосипеде, так что точно никого не собьет. Зеленоволосый удивляется этому заявлению и обещает научить в предстоящем походе, игнорируя слова тетушки. Беседа за столом оживляется, Юнги рассказывает о школьном походе на три дня, и просит, чтобы гости не разнесли его квартиру к прибытию из путешествия. Дядя начинает продумывать то, что можно приготовить детям с собой, и уверяет, что к утру все будет готово. После ужина Чимин помогает своему альфе собирать рюкзак и неуверенно мнется с игрушкой в руках, ожидая пока на него обратят внимание и скажут, можно ли взять ее с собой. Юнги, увлекшись сбором вещей, не сразу заметил миленького Чимини с зажатой в руках собакой и щенячьим взглядом, мол, можно я его возьму с собой. Рыжику только не хватает кошачьих ушек, прижавшихся к макушке, для дополнения образа, чтобы заставить сердце хена стучать опасно быстро. Зеленоволосый кивает и почти незаметно краснеет, вновь пытается заняться сбором вещей, но образ Пака так и не выходит из головы. Рыжик ликует, подпрыгивает на месте и прижимает любимую игрушку к груди, в знак благодарности целует Юнги в щеку и поспешно отстраняется, ведь не подумал о том, как будет после этого смущаться. Как всегда не вовремя появившийся брат разрушает момент, падает на кровать Чимина и говорит, что будет там спать. Возразить не дает Мин, говоря, что младший и так спал бы с ним, застегивает рюкзак и говорит рыжику, чтобы тот готовился ко сну.

***

Болеть не входило в планы Тэхена, особенно так, что даже с кровати встать — это целая проблема, и он до сих пор не понимает, как резко и, казалось бы, совсем из-за какого-то пустяка, он свалился с температурой в одинокую холодную квартиру. Пусть староста ответственно отнесся и провел до самой двери, омега не чувствовал облегчения, и за последние полчаса он дважды пожалел о том, что солгал, что все хорошо, и отправил одноклассника, заверив, что внутри есть мама, которая сможет о нем позаботиться. В любой другой день он бы не мог так легко говорить о членах семьи и обязательно бы выдал свою маленькую ложь, но плохое самочувствие давило на голову так, что хотелось просто поскорее добраться до постели и вырубиться. Если доползти он дополз, то вот насчет последнего ничего не вышло. Ким крутится с боку на бок в надежде найти удобное положение, но в очередной раз натыкается на неудачу, обессилено закрывает глаза, но в сон не проваливался. Такое часто случалось, когда омега болел, и отсутствие человека, которому он бы был не безразличен, плохо сказывалось на и без того страдающем организме. «Вот почему обычные люди с температурой спят чуть ли не весь день, в то время как я не могу закрыть глаза на несколько секунд больше положенного?» — думает брюнет и вытирает рукавом рубашки скатившуюся слезу. О, как бы он хотел поплакать, но вместо этого продолжает мучиться с покрасневшими, слезящимися глазами. В какое-то время ему начинает мерещиться, что в комнате кто-то есть, но это вовсе не пугает, юноша слабо улыбается, видя в пришедшем друге маму, которая в детстве почти не заботилась о нем. Когда маленький Тэхени болел, в его большой комнате было особенно неуютно, потому что ни мать, ни отец не заглядывали, чтобы поинтересоваться самочувствием у сына лично. В воспоминаниях так и осталась пасмурная и дождливая погода за не зашторенным окном, резкие и громкие удары открывающейся из-за сильного ветра форточки со стеной, и горькие лекарства, которыми пичкал домашний доктор. Ни о каких положительных эмоциях и речи не было, ведь чтение сказок по книгам уже не радовало, а любимые игрушки были сгружены в углу, чтобы не мешать больному выздоравливать, и никакие слезные мольбы не могли вернуть хотя бы мишутку в кровать. Лишь рано утром, когда находилась минутка свободного времени перед завтраком, мама заходила в комнату, чтобы поцеловать Тэ в лоб и с таким же холодом во взгляде и гордом молчании выйти. Те мгновения были самыми ценными, которые мальчик хранил в памяти как самый желанный подарок на день рождения. Как жаль, что этот огонек счастья в глазах ребенка так и остался незамеченным. Сквозь неожиданно показавшиеся слезы брюнет шепчет «мама» и хватается за чужой рукав кофты, боясь разжать руку и допустить побег. Он чувствует реальное сопротивление и недовольное ворчание, но распознать голос не может, продолжает бредить и повторять бесчисленное количество раз, чтобы мама не уходила, пока не ощущает чужое тепло под боком. Кажется, ему удалось уговорить ее остаться хотя бы на пару минуток, и та прилегла рядом. Мягкие поглаживания по голове и спине грели лучше всяких одеял, а заботливое стирание слез с лица заставило вновь заплакать, такие проявления чувств редко можно было заметить или даже ощутить. Кажется, на ушко Тэхену что-то шептали, но тот опять-таки не мог разобрать слов. Он тихонько скулил от боли, пока мама не догадалась взять взрослого сына на руки и укачивать, чтобы тот нашел покой и уснул. Брюнета поят уже не такими горькими микстурами, меняют влажные полотенца на лбу, и омега улыбается, когда теплые пальцы касаются его щеки. Когда он просыпается, он чувствует счастье, об этом говорит яркая улыбка, хотя тело все так же ломит. В комнате темно, скорее всего, сейчас глубокая ночь, а может уже и начинающееся утро, но привыкшие к обстановке глаза могут различить очертания мебели, клетки с животным, а еще сидящего на диване человека, на котором так удобно спал Тэтэ. По запаху парень узнает в нем своего друга, который нередко любил заглянуть в гости, а сегодня очень вовремя и удачно. В благодарность Ким даже разрешит ему пожить у себя, ведь тот постоянно расхваливает самостоятельную жизнь в собственной квартире. Сейчас не мешало бы подвинуться, чтобы приятель смог хоть немного отдохнуть, но в теле ощущается такая слабость и тяжесть, что сил хватает только на то, чтобы моргать. В следующий раз Тэхен разлепляет глаза, когда комната полностью наполнилась солнечным светом, а со стороны кухни тянулся приятный запах блинчиков со сгущенкой. Сглотнуть образовавшуюся слюну больно, омега жмурится и морщит нос, по привычке обхватывает ладонью горло, чтобы было легче, и отодвигает теплое одеяло. Настенные часы сообщают, что в школу Ким благополучно проспал, но самочувствие не позволит собраться и, хоть с опозданием, но прийти на уроки. Невесомо ступая по полу в теплых носках, которые, скорее всего, нашел и натянул друг, брюнет входит на кухню и слегка улыбается милой картине дующего губы омеги, что никак не мог решиться перевернуть блинчик, давится воздухом и заражается противным кашлем, пугая этим не только себя. Доброта, так редко проявляющаяся в истинной форме, сейчас хлещет из парня чуть ли не фонтаном, на что Тэхен удивленно вскидывает брови, но все же проглатывает предложенную таблетку. Уже позже, завтракая за столом, Ухен рассказывает о том, как скучает по своему истинному и о том, как больно от вида и осознания, что он не сдался такому крутому альфе, и никакая ложь не поможет удержать. Однако злость и скверный характер не позволит отступить и позволить жить тем голубкам. Он их обязательно рассорит, и если альфа сам не согласен с появлением Ухена, то его омега по любому сдастся под напором и чувством вины.

***

Намджун сбивается с ног, но не прекращает поиски. Джин вернулся домой в не совсем подходящий момент, и этот странный омега из влиятельной семьи пришел, когда Ким пребывал в прекраснейшем настроении и готов был подарить своему омеге одну из самых нежных и приятных ночей. Блондин ненавидит сам себя и такое стечение обстоятельств, хотя он вовсе не звал Ухена и честно пытался прогнать наглющего парня. Тем не менее, Джин сейчас находится неизвестно где в расстроенных чувствах, и наверняка плачет. Альфа знает, что Джин очень чувствительный и ранимый, уж лучше бы он злился и ненавидел его, чем обижался и чувствовал свою вину. Но Ким младший слишком долго жил бок о бок с этим парнем, чтобы понять, что ничего не изменится, и омега будет страдать, находясь рядом. Звонить — это так банально во время ссоры, поэтому Джун даже не вспомнил о смартфоне, пробегая очередной квартал. Все любимые места младшего были позади, а пропажа так и оставалась пропажей. Холодало, а омега выбежал в одной футболке, что сейчас особенно волновало такого же замерзшего блондина. Спустя еще несколько минут альфа останавливается, чтобы отдышаться, опирается руками о колени и улыбается сквозь рвущиеся хрипы: нашел. Омега в розовой футболке крупно подрагивал, забравшись на лавочку с ногами, и еле слышно всхлипывал. Когда слышатся чьи-то неспешные шаги, он затихает и сильнее прижимает колени к груди. — Уходи, Намджун, — говорит слабым и дрожащим голосом, недовольно мычит и отнекивается, почувствовав на плечах и спине приятную теплую ветровку, пропитанную любимым запахом. — Хен, тот омега… — Я не хочу о нем разговаривать. Завтра же я соберу свои вещи и вернусь к родителям, а ты уже решай, чего хочешь от этой жизни и с кем быть. — Прошу, останься. Он сам ко мне лезет и что-то доказывает. Если ты хочешь побыть в одиночестве, то оставайся в моем доме, у меня поход с классом на пару дней, и там я обязательно подумаю обо всем. Но знай, что единственный, кого я люблю — это ты. Джин еле заметно дергается от последних слов, но ничего не отвечает, встает со скамейки и в тишине направляется домой, позволяя младшему себя приобнять на середине пути. Оставаться в закрытом помещении с альфой почему-то не хотелось, но дорога будто специально так быстро закончилась, что Ким не успел решить, как ему поступить. Он так часто был в подобных ситуациях, что теперь не знает, верить или нет, но переживания альфы чувствует как никогда сильно. Выяснять отношения не хотелось, но оставаться в неизвестности не вариант. Брюнет смотрит в глаза Джуна и видит искреннее сожаление и желание все рассказать, и невольно тает, когда теплые пальцы осторожно, боясь спугнуть, касаются щеки. «Поцелуй меня», — отчаянно шепчет омега и закрывает глаза. Намджун теряется от неожиданной смены настроения, но тянет вторую руку к лицу, обхватывает его и слегка касается желанных губ. Совсем нерешительно углубляет поцелуй и ухмыляется еле слышному стону. Они вроде и живут вместе, но альфа так соскучился по этому телу, что руки сами поползли по спине, сминая одежду и оттягивая от тела. Поцелуй уже не такой невинный и легкий как был вначале, и Джин грустно улыбается, когда губы чувствуются на шее и ключицах, понимая, что дорогой сердцу человек снова сорвется и зайдет дальше из-за своих желаний. Правда, когда блондин приносит удовольствие, думать адекватно не получается, Ким закатывает глаза и запрокидывает голову, ударяясь затылком о стену и шипя от боли. Он не ожидает того, что Джун бережно погладит его по волосам, отгоняя неприятные ощущения, а после так нагло проберется в штаны. Оглаживая набухающую плоть сквозь ткань трусов, альфа продолжил ласки на открывающихся участках кожи под футболкой. Джин стонет неожиданно громко и пытается сдержать повторный порыв, но у него ничего не получается, и тот позволяет себе отдаться моменту. Намджун ведет себя осторожно, без резких и грубых действий, что совсем несвойственно для него, но именно это безумно нравится его омеге, и он не пытается скрыть своими почти непрерывными стонами, дрожащим телом и пальцами, гладящими и сжимающими пряди на голове. Намджун и не знал, что может быть нежным рядом с этим человеком, что может держаться из последних сил и доводить до оргазма, не стараясь помочь себе даже спустя некоторое время. Он видит блаженную улыбку на родном лице и сам улыбается, несет Джина в ванну и отмывает, касается недвусмысленно, отчего брюнет вновь возбуждается и пытается скрыть это. Но альфа только улыбается и продолжает свои действия под аккомпанемент набирающих громкость стонов. Рука вновь обхватывает вставшую плоть и плавно водит, задерживаясь на чувствительной головке. Омега пропускает тот момент, когда блондин падает на колени и томно дышит в районе члена, пытается отстранить обезумевшего парня, но не успевает, чувствуя приятную теплоту рта. Он что-то мычит нечленораздельное, тянет руки к голове и рефлекторно зажимает волосы в кулак. Где-то глубоко в душе он представляет, что альфе больно, возможно неприятно, но помочь ему ничем не может и подается бедрами вперед. Не чувствуя сопротивления, Ким медленно начинает толкаться в рот, мысленно извиняясь. Взгляд Джуна такой же пьяный и возбужденный, омега держится недолго от такого вида и изливается, успев прохрипеть «я сейчас». Каково же его удивление, когда немного отойдя от оргазма, он видит, что альфа тщательно вылизывает член, а после, нежного обтерев тело махровым полотенцем, выпускает из ванной и запирается там. Не нужно быть гением, чтобы понять зачем, и Джин скребется, жалобно зовет альфу по имени, чувствуя ответственность за его удовлетворение и вину за то, что получал удовольствие в одиночестве. — Это не так, я чувствовал счастье, видя, как тебе хорошо, — нежно гладит Джун спину омеги после выхода из ванной. Он понимал, о чем теперь может думать брюнет, и теперь пытался убедить, что все хорошо, и порой можно побыть наглым. Покрывая лицо поцелуями, он заставляет омегу тихонько смеяться, загребает того в медвежьи объятия и покачивается на месте, словно танцуя под медленную мелодию. Джину уютно рядом, и он готов простить своего альфу за любой косяк, не так сказанное слово или незамеченную мелочь, но говорить об этом он не решается, ему и правда нужно о многом подумать.

***

Почувствовав, как что-то острое впивается в ногу, Чимин недовольно разлепляет глаза и пытается устранить источник дискомфорта, не разбудив при этом рядом лежащего Юнги. Дотянуться рукой не получается, но из-за шевеления карандаш, а именно он разбудил, каким-то образом оказавшийся в постели, упал на пол с характерным звуком. Альфа все так же спит, и Чимин спокойно выдыхает. Смотря на расслабленное лицо, рыжик широко улыбается и тянется рукой, чтобы коснуться нежной кожи, очерчивает линию носа, губ и вскрикивает, почувствовав, как фалангу прикусили зубами с двух сторон. Легкий испуг сменяется приливом радости и нежности, Пак утопает в добром взгляде и отражает яркую улыбку. На душе становится так светло и тепло, что никакое туманное утро за окном не разрушит эту атмосферу. Юнги притягивает омежку ближе к себе и трется кончиком носа о его, пока взгляд не опускается на приоткрытые губы. Замечая излишнее внимание, Чимини смущается, прикрывает глаза и в ожидании поцелуя вытягивает губы. Зеленоволосый усмехается, поспешно чмокает, чтобы понаблюдать, как щечки становятся еще краснее, и вновь тянется к губам, растягивая поцелуи как сладкий мед. Чим с охотой отвечает, пытается протиснуть язычок в чужой рот, но его прерывают, дразнят, как бы говоря, что торопиться некуда. Но подвижному моторчику омежки хочется почувствовать бег властных рук на своей спине, томно дышать в унисон и тихо постанывать от губ на мочке уха и шее. Пак взбирается на живот Юнги и, пользуясь минутной растерянностью, прижимается губами к кадыку и уверенно ведет вниз. Альфа шепчет слова возражения, но тело говорит обратное, что легко считывает младший. Откинув голову и тем самым предоставляя больше места для поцелуев, Мин обвивает бедра руками, плавно перемещая их на попу, но Чимин, что удивительно, не пугается, даже когда половинки несильно сжимают. Юнги понимает, что ему не хватает воздуха, который таким образом дает его омега, не хватает прикосновений, поцелуев… Но рыжик еще не в том возрасте, когда можно заниматься любовью и не о чем не беспокоиться, не думать, что организм не сформировался или о том, как сильно может быть сломана детская психика. Мин понимает, что это наказание за развязную жизнь до момента появления Пака и с мученическим стоном отсаживает омегу подальше от сосков и кладет предплечье на прикрытые глаза. Черт. Ему хочется большего, и в ближайшее время ему следует держать дистанцию, ведь он не может лишить своего мальчика невинности. Чимин не понимает, что сделал не так, но придвинуться вперед не спешит, и когда чувствует, как в пятую точку упирается что-то твердое, пугается не на шутку. Это же не результат утренних ласк? «Хен?» — неуверенно шепчет младший и смотрит на то, как глаза альфы расширяются от страха. Пак закрывает ладошками лицо и выбегает из комнаты под тихий вздох зеленоволосого. Скрыть стояк не удалось, теперь Чими будет шарахаться весь поход, а это не то, что хотелось бы.