Сто и одна причина любить тебя

10. Останемся друзьями? POV Гая Проснулся и впервые не почувствовал одиночества. И все из-за него. Он всем телом прижимался ко мне. Я даже побоялся пошевелиться, чтобы его ненароком не разбудить. Марк спал так сладко. Губы опухли после поцелуев, казалось за ночь вроде и спасть должны были, но сейчас этот парень всем своим видом излучал секс. Ей-богу ходячий секс. Простонав во сне, он перевернулся и мигом позже открыл глаза. Улыбнулся. И как на такую улыбку не ответить? Она словно обволакивает и заносит в дебри, из которых выходит только один - смерть. Иначе эта улыбка всю жизнь так и будет маячить перед глазами. Соблазнять, возбуждать, сводить с ума. - Доброе утро, - прошептал он. - Доброе, - ответил я. - Ты, между прочим, говоришь во сне, - заявил он. - Правда? - Ага, - он кивнул, - я проснулся ночью по нужде, и вот услышал многое. - И? - Ты говорил, цитирую: «Стоит ему улыбнуться, как я его хочу». - Нет, не было такого, - покачал я головой и встал с кровати. - Говорю было. Но я так и не понял, чья улыбка-то? Твоя! Боже, и кто мог подумать, что я говорю во сне. А ведь я четко помню свой сон: Я решил признаться Алексу. Рассказал все о своих чувствах. Подсознание оказывается, лучше сознания знает, что я чувствую. Потому что там я чуть было в любви к Марку не признавался. - Ты что будешь? - крикнул я, как он вдруг возник передо мной и сказал: - Я есть хочу. - Сейчас сообразим. Он вольготно расположился сразу на двух стульях и схватил со стола бутылку колы, из которой я вчера пил. Я хотел было сказать ему, но он залпом выпил остаток и попросил сказать, где ванная. Когда он исчез в ванной, меня посетила мысль, что и мне туда нужно, дабы умыться. Ну, пока он ее занял, открыл холодильник на обследование. Как не удивительно он всегда был заполнен до отказа, но я ел крайне мало, поэтому большинство продуктов приходилось выбрасывать. Достав из морозилки пиццу, сунул ее в микроволновку. Для себя приготовил кофе. Не люблю я есть днем, да и утром и вечером не очень. Короче вообще не очень. - Я там попользовался твоим шампунем, - сказал он, входя, весь такой сексуальный на кухню. Хрустальные капельки воды с волосы капали на тело, чем больше завораживали меня. Беглым взглядом я окинул его грудь и уловил засос у левого соска. Боже, неужели это я сделал. - Тебе не нужно в душ? - Да, - задумчиво ответил я и направился в ванную. Быстро приняв душ, я побежал на кухню выключить микроволновку. Но он сам додумался и уже уплетал второй кусок пиццы. - Я всегда голодный после секса, - объяснил он. - Ясно. - Я сел напротив и отпил от кофе. - Ты есть не будешь? - Не хочу. - Тогда я растолстею,- усмехнулся он. - Сомневаюсь. - Да нет. Я за месяц пять килограмм набрал. Я неуверенно глянул на него. Конечно, так я ему и поверил. Пять килограмм он набрал. Поэтому у тебя такое чертовски сексуальное тело, рельефно выступает пресс, у тебя такие крепкие руки, сильная грудь, узкие бедра. Боже, прошу, уйми мистера в штанах. - По тебе не скажешь. - Это потому что мне приходиться потом по утрам бегать. А я вообще ленивый до безобразия. - Что я еще должен знать? - Как кто? Действительно кто? Просто парень, с которым он переспал? Старый знакомый? - Друг? - Предлагаешь стать друзьями? Друзья, которые трахаются. Вообще-то я про секс вообще ничего не говорил. С чего он взял, что мы вообще должны заниматься сексом? - Я… - Нет, ты пойми я, конечно, могу быть другом, но ты не думаешь, что это будет неправильно. Дружеский секс? - Я имел в виду дружбу без секса, - пояснил я. - Не, так не пойдет. А если мне вдруг тебя захочется? Не. Боже, что этот парень несет? Какой нафиг ему меня захочется? У него что мозг воспалился? - Я тебя не очень понимаю. И честно ты меня пугаешь. - Гай, тебе ведь нравится заниматься со мной сексом? - никогда бы не подумал, что скажу, это… я кивнул. - Вот. Будем просто друзьями, которые иногда тр… - Занимаются сексом, я понял. - Ну да, - он съел последний кусок пиццы и выпил остатки колы, уже новой бутылки. - Ну, на этом и порешили. Что делать будем? - Делать? - Да. Пойдем, прогуляемся? - Где? - По городу. Не буду предлагать снимать девчонок, потому что нахожу это неразумным. Ты мне сам нужен. - Я тебе секс-машина что ли? - разозлился я. - Ты сказал «да». Я же в последнее время стал жутко ненасытным. И на что я только подписался? Кажется, в этом момент мои мозги напрочь отказали. Я пытался избегать этого человека, а в итоге согласился быть его другом и любовником одновременно. Что за чушь? Хотя, если подумать, что я теряю? Это жизнь. Возможно, ей хочется, чтобы мне было немного весело плыть по течению. Не все же время в одиночестве. И вообще, зачем думать? Жизнь моя, что хочу то и делаю. Мне же потом за последствия отвечать. И так придя к согласию с самим собой, я предложил съездить в цирк. Идею полностью поддержали и, буквально через час мы выезжали со двора. Хотелось так много о нем узнать. Что он делал эти четыре года? Был ли он один или с кем-то? Он меня разлюбил? Я бы, наверно, так не смог. Было бы все равно больно… ... Мы стали отличными друзьями. С ним было весело, задорно, жарко, горячо, порой до сумасшествия. Большее время сексуально заводяще. С ним хорошо, как грустить, так и веселиться. А особенно сексом заниматься. Каждый день после работы он куда-то меня тащил, и ему было все равно, устал я или нет. В кино, театр, концерты, просто прогуляться. Чаще звал в ресторан, где я слушал, как он поет. А ночью мы предавались страсти. Поистине жгучей страсти. Горело все, внутри все бушевало, и только он мог все утихомирить. Иногда возникала мысль, что для друзей, ну слишком много времени мы вместе проводим. Но стоило оказаться с ним в постели, как эти мысли меня покидали. Помнится, он говорил «друзья, которые иногда трахаются». Замечу, иногда. Так его иногда это всегда. Но удивляться я перестал, вспомнив его: «Я же в последнее время стал жутко ненасытным». Все дошло до того, что без него стало невыносимо трудно и грустно. Зато как ликовала душа, когда девушки бросали томные взгляды на него, глупо улыбались. Кто-то пытался поцеловать, некоторые вообще умудрялись в обморок падать. Тогда в голове одна мысль: «Он мой». И было глубоко наплевать, что про друзей так не говорят. Я понял, меня просто распирает гордость, что он со мной. Пусть он просто друг. Честно, иногда становилось плохо, не по себе. Так хотелось прикоснуться к нему, просто притянуть к себе, как это делал Алекс с мужем. Взъерошить ему волосы, что очень любит делать Ник Киму. Но все это я мог позволить себе только ночью, только когда любил. Утром снова все менялось, и мы вновь становились друзьями. Сегодня очередной день, когда он позвал меня в ресторан. Но сегодня пятница, что означает, что все выходные он проведет у меня. Возможно, на несколько часов мы куда-нибудь отправимся, но итог один и тот же - секс. Вырвавшись с работы, я сразу поехал в ресторан, где уже были все. Ким по сотому кругу рассказывал о том, как Ник сделал ему предложение и как он, конечно же, согласился. Ник пытался закрыть ему рот, потому что как он выразился: «Ким, задолбал. Все уже наизусть это знают». Алекс сидел и любовался мужем на сцене, наверняка не забывая благодарить меня за то пари, которое свело их вместе. - Привет, - появился Нил. - Привет, - поздоровался я. - А где Марк? - В уборной. Ему дурно стало. Может, съел, что-то не то, - ответил Нил, а я, вскочив, пошел в уборную. Так в общую очередь. Может, он в служебном туалете? Поплелся туда. Открыл и застыл. - Марк, - окликнул я, и он, весь зеленый, посмотрел на меня. - Матерь Божья, что с тобой? - Мне кажется, у меня уже сил не осталось, - сказал он, и его просто вывернуло наизнанку. Господи. Он уже было свалился на пол, как я его поймал. - Да, что такое? Может, скорую помощь вызвать? Он покачал головой, и его снова стошнило. Простыл что ли? Черт, что же сердце так сжимается, аж дышать трудно. Минут десять Марка буквально выворачивало наизнанку. Потом вроде отпустило. Он прополоскал рот и встал спиной, опираясь к раковине. Я подошел и обнял его за талию. - Будь ты женщиной, я бы подумал, что ты беременный - Будь я женщиной, в таком случае заставила бы тебя на мне жениться. - А я бы женился, - усмехнулся я. - Шутки в сторону, что с тобой случилось? - Не знаю. Утром вроде все было нормально, а после обеда я стал как сам не свой. - И что ты съел? - Гай, эта самая романтическая беседа в моей жизни, - сказал он. - Я как друг спрашиваю. - Сейчас время быть мне любовником, - усмехнулся он. - И все же. - Ничего я не ел. Зато раза три в туалет бежал. - Что? - Дрочить, - рассмеялся он. - Это словно ужас. Стою, пою и тут перед глазами, как мы сексом занимаемся. Меня все просто обсмеяли. - Мне должно это льстить? - спросил я. - Не знаю, но я порядком устал. - Чего? Дрочить? - Один раз и вовсе не пришлось. Я еще еле успел добежать до уборной. Тут я разошелся смехом. Нет, только послушать его. Такие страсти кипят. - Марк, это не может быть причиной тому, что тебя только что наизнанку выворачивало. - Знаю. Может просто простыл. Я сегодня под холодным душем полчаса простоял. - Утром ты был у меня, - сказал я. Стоп! Зачем ему было стоять полчаса под холодным душем? - Марк? - Утром мы просто друзья, - заявил он, от чего я разозлившись отпустил его и вышел из уборной. Придурок! «Утром мы просто друзья». Надо же было до того надуматься. Что гордость не позволяла или... Ну, вот все, так как чего бы мне не хотелось. Мы же друзья, так? Так! Хотя кого я обманываю? Кажется, будто я попал в некую ловушку чувств. - Ты чего так долго? - налетел вопросом Алекс. - А тебе все скажи, - притворно улыбнулся я и достал деньги из бумажника. - Стой, - крикнул Марк. - Извини. Тут все взоры оказались на нас. Я стоял, округлив глаза, а он умоляюще глядя на меня. - Подвези меня домой, - попросил он. Пожав плечами, я попрощался с ребятами и пошел на выход. Он нагнал меня у машины. - Гай, - позвал он меня, я обернулся, - я просто не хочу испугать тебя. - Что? - Ты сразу же уйдешь, если почувствуешь, что… почувствуешь чувства. - Чувства? - недоуменно спросил я. - Ты бежишь от них. Убежал четыре года назад, стоило узнать, что кто-то тебя любит, хочет заботиться о тебе. - Не кто-то, а ты! Я не понимал тогда, не понимаю сейчас как, зная пару часов можно влюбиться в человека? - Это неважно! Важно, что ты этого не хочешь. Ты всегда сам по себе. Почему нужно прикрываться дружбой, чтобы быть рядом с тобой? Почему нужно лгать? Мне ведь просто хочется любить тебя, а ты не позволяешь. Почему? - Меня этого лишили с детства. Я сам по себе, - сказал я и, сев в машину, дал по газам. Как же он прав, однако. Сам по себе. У меня кроме меня самого нет большего никого. Все неправда, притворство. Никого и никогда не заботят чужие проблемы, беды. Все всегда думают исключительно о себе. Также делал и он. Он думал о себе, о своих чувствах. «Почему нужно прикрываться дружбой, чтобы быть рядом с тобой? Почему нужно лгать? Мне ведь просто хочется любить тебя, а ты не позволяешь». Ложь, все ложь. Не было дружбы, была сплошная ложь. Чувства? Это эгоизм. Он думал только о себе. А обо мне кто-нибудь подумает? «В этой жизни у тебя есть только ты. Ты сам виноват во всем, что происходит в твоей жизни. И не смей никогда перекладывать вину на чужие плечи. Доверяй только себе, потому что прав может быть только внутренний голос, а все другие врут в лицо без капли сожаления», - слова отца просто и ясно ответили на мой вопрос. Все очень просто и ясно. Есть только я и все бы, что не происходило в моей жизни, виноват лишь я. Я сам ему доверился, а он меня обманул. Мне не нужны его чувства… только он. Просто он и ничего более. Зайдя домой сразу захотелось уйти. Он здесь. Все говорит о том, что он здесь. Каждая мелочь. В спальню просто невозможно зайти. Там весь он. Там все воспоминания. Боже, я теперь и в собственном доме жить не смогу. А смогу ли вообще жить? Квартиру я сменить-то могу, а воспоминания? А память? А его слова в голове? А его прикосновения? Внезапно, словно я слышу эти слова наяву: «Знаешь, думаю, ты просто устал быть сильным. Хочется опустить руки, не бороться, не держаться. Но если ты это сделаешь, тебя не станет». В голове стали биться слова: «устал быть сильным», «тебя не станет». «Опустить руки», «не бороться», «не держаться». Я действительно ужасно устал. Так я больше не могу. Я никогда не смогу быть с кем-то. Сколько бы я не старался довериться людям, увы. Но если заходит речь о чувствах, я не могу никому довериться. Любят? За что? Меня ведь никогда не любили. Даже собственные родители. Почему они меня никогда не любили? Почему? Ведь я ничего больше от них не хотел, просто чтобы однажды родители прижали меня к себе и сказали, что любят меня. Всего лишь три слова. Три простых слова. Они просто меня сломили. Больно осознавать, что родители тебя не любят. А мне всегда хотелось их любви, и как бы я не скрывался за панцирем уверенности, силы, гордости. Когда-нибудь маска должна была сползти. Остался маленький мальчик с израненной душой. Я, просто ухмыляясь своим мыслям, причем абсолютно верно обрисовывающим состояния души и сердца, подношу лезвие к запястью. Стоит лишь опустить руки, как меня не станет. От этого больно никому не станет. Осматриваю свое запястье, вспоминая его слова: «У тебя изумительно красивые руки, и такие утонченные запястье, как у пианиста». Всегда сам по себе. Один. Чувствую влагу на лице. Больно уходить, но… всего лишь одно движение… и все закончилось, лопнула струна. Проваливаюсь в темноту, слова словно из ниоткуда: «Я люблю тебя!».