Виниту: путь в Великой Пустыне

      Виниту замер и некоторое время смотрел в лицо помощника шерифа, стараясь найти в последней фразе какую-то подоплёку. Ему все ещё не верилось в то, что по чистой случайности он вышел на человека, знающего его отца. В попытке придумать сказать хоть что-то в ответ Хуану Виниту старался подобрать нужные слова и выражение его лица из удивления перешло в неловкое недоумение от всего произошедшего. Осознав, что человек со значком, стоящий по ту сторону решетки не только знал его отца, но и вероятно принимал непосредственное участие в налетах банды на обычных беззащитных жителей заставило Виниту быть осторожней и не выводить на чистоту своих истинных намерений. — То есть, Вы хотите сказать, что принимали участие в сожжении дома и супруги своего нынешнего шефа? — Ха-ха-ха, ты не так прост, каким кажешься с виду, сеньор дикарь. Нет, супругу и дом несчастного Федерико сожгли уже после того, как я покинул пристанище этой злосчастной шайки. Мне, как раз повезло больше всех. Так как я еще был молодым и глупеньким, многие посчитали сомнительным моё участие в их банде и поэтому я смог вовремя вернуться в нормальное, здоровое общество. — А Вы не боитесь, что я обо всем расскажу Вашему новому работодателю? — А чего мне бояться? Тебе все равно никто не поверит… Кстати, как твое имя, паренёк? — Виниту, сеньор. Житель резервации Пуэбло-де-Таос. — Понятное дело, что ты не апач. Будь ты одним из этих мерзавцев мы бы с шерифом не вели такие задушевные диалоги. Сеньор Федерико сделал бы из тебя решето, милый мой друг. — Неужели апачи настолько кровожадны, как о них рассказывают? — Когда-то они жили так же в резервациях, как и твои соплеменники. Но, после кризиса 30-х они вышли из тени. Не без поддержки федералов конечно же… Им нужно было усмирить толпу бастующих техасцев у нефтяных скважин. Поскольку на десант у правительства денег не осталось да и огнестрелом на нефтяных вышках ты мало чего докажешь, было принято решение развязать руки апачам, при этом их как следует вооружив. Говорят, что после той злосчастной бойни никто не уцелел. Скальпировали всех: и уже мертвых и еще не живых. Краснокожие жаждали мести за долгие годы геноцида и бесчестья и им дали это право. Один из выживших с той бойни единственное что успел сделать — это запрыгнуть на лошадь и обмотать руку за стремя своей гнедой, которая и донесла его до старенького индейского городка Пуэбло-де-Таос. Я общался с живой легендой, сынок! — Да, в это никто бы не поверил. — Вот и я о том же. Я думал, что ты что-нибудь слыхал о «раненном-на лошади-чужеземце». — Нет, я ничего не слыхал об этом. — Дело конечно твое, завтра придет мэр и будет решать твою судьбу. Я то понимаю, что ты хотел утолить голод и жажду, но наши законы такие, что тебе придется отвечать за попытку удовлетворения своей естественной потребности. И что ты здесь забыл? Наверное у Вас там голод или ты кого-то или что-то ищешь? — Я ищу отца, которого с детства не видел. — Ты хочешь сказать, что ты сын знаменитого Канги?! — Если он такой знаменитый, то почему я его не могу найти? — Подожди! Ты точно сын того самого Канги, с которым мы делили добычу под ночным небом Колорадских плато?! — Да, он мой отец. И я его ищу. — Дружище, если ты тот, кем представился, то доверься мне. — Как мне тебе верить? — А как мне тебе верить? Мне краснокожие все на одно лицо, но судя по твоему внешнему виду, повадкам и телосложению, я затрудняюсь тебя назвать апачем или чероки. А раз так, то я хочу с тобой поговорить, но уже в месте где нам не станут мешать.