Виниту: путь в Великой Пустыне

      Старейшина ударом руки снёс Виниту в сторону и тот ударился спиной и затылком о стену, от чего задел спиной пожарный щит, с которого упал на пол топорик. Сам же тао от нанесенного удара почувствовал легкое головокружение и упал лицом в низ, на лужу с реактивом. Киборг тут же подоспел к ослабленному противнику и наступил металлической ногой ему на голову, стараясь вдавить его лицом как можно сильнее в химический реактив. Тао почувствовал острую боль в правой части лица в панике он стал пытаться убрать ногу, но не в силах освободиться он стал руками нащупывать хоть что-нибудь под руку, крича от боли. В это время, как ни к стати он нащупал правой рукой тот самый топорик и изо всей силы замахнулся и ударил им по колену ноги, наступавшей на него. Старейшина взвыл и той же ногой ударил свою жертву по голове. Внезапно сзади его шею обхватили руки и Вэра стал сдавливать его шею. — Ну, ты уж прости меня, но тебе придется нам сдаться! — произнес с хрипом отважный апач.       Старик ничего не ответил. В ответ он завел обе руки за спину, схватил за волосы Вэру и стал тянуть их с головы соперника до крови. У Винту кружилась голова, правую сторону лица будто обжигало огнем, а в глазах все казалось, будто в тумане. Он потрогал рукой себя по болевшему затылку, затем он взглянул на ладонь, которой касался затылка. Ему удалось разглядеть следы крови. После он с трудом встал на четвереньки и потом полностью опираясь о стену встал на ноги, слегка шатнувшись. Перед ним снова развернулась борьба двух индейцев. У Вэры с головы можно было увидеть, как стекала кровь — старику удалось вырвать клок волос с его головы, но тот все же не сдавался и отдавая последние силы повис на спине киборга держась, а его шею. — Когда вождь вернется после штурма очередного убежища, он тебя прикажет казнить, Вэра. Ты хоть отдаешь себе отчет?! — Вполне. Апачи не заслужили единоличного господства в Новом Мире. — Предатель! Да, что ты вообще знаешь, щенок?! Ты хоть знаешь, каково это вечно идти на поводу у Федерального Правительства? А каково вести переговоры, когда ты осознаешь, что у племени даже обороняться не чем в случае, если переговоры пойдут не в пользу навахо? А может тебе приходилось убивать не в чем неповинных рабочих, которые так же старались добиться своих прав от правительства? Таких же, как и ты. Обнищалых, одетых в черной, как смоль и прогоревшей от солнца одежде, у которых самое грозное оружие в руках это гаечный ключ, лопата или лом. И тебе нужно в них стрелять, зная что другого выхода нет. Потому, что у этих мерзавцев в заложниках семьи твоя и твоих соплеменников. — Из-за Вас погибли лучшие люди племени! Из-за Вас погибли реформаторы и наши наставники! — Они погибли, ибо струсили! Кто не погиб, тот или вернулся домой или сбежал, как последний трус! Вот, кем были твои наставники!       Виниту подбежал и с размаха нанес удар по живой руке старейшины. Послышался глухой стук, а за ним дикий крик — старик оказался без второй руки. Из его отрубленной культи истекала кровь, образовывая под собой лужу. От боли у старейшины стали мокрые брюки — моча стекала на пол, перемешиваясь с кровавой лужей. Вэра сполз с его спины и потом из оставшихся сил пнул старика ногой в спину, после чего тот упал лицом на пол, повторив «подвиг Виниту». В тот миг со стороны Зала Совета прозвучал взрыв и лабораторию заполнило пылью и дымом, на потолке образовались трещины, а сбоку кресла старейшины упала плита. В помещении потух свет, и его освещало только дыра, образовавшаяся от падения выдвижной плиты. — Вон, это ты?! — Да, малыш. Ты живой? — Я — да, но голова болит и в ушах по твое вине гудит теперь. — Ясно. Как там, сеньор Вэра? Ты его нашел? — Да, я здесь, мерзкий ты китаец! — Спасибо, благодарности не надо. Нашли это ископаемое? — Да, он здесь. Пока живой ещё. Но, ему помощь нужна. — О’Кей, тогда сеньоры, я к Вам спускаю сеньора Ачэка. И Дай Бог, чтобы Ваш старейшина оказался живой, когда мы спустимся!