Виниту: путь в Великой Пустыне

      Все торжество происходило для него как всегда на плацу. Вот как третий год эта муштра вошла в его привычку и ему ничего не стоило пройтись в ногу с товарищами по службе и по оружию. В этот знаменательный день полицейская академия выпускала своих курсантов. И снова строевой марш… Уши бойца так скучали по знаменитому «прощанию Славянки», а на выпуске играла мелодия, больше схожая с «марсельезой». Все выпускники, от лучших отличников до последних гуляк шагали в своём последнем марше и от этого они старались лучше чеканить шаг о плитку плаца. Вот, наконец все приостановились и как один развернулись лицом к трибуне, за которой стоял сам министр внутренних дел.       Он завёл свою пламенную речь на русском, не придавая особого значения тому языку и возможным негативным последствиям.       Все знали и слышали о последних событиях на Юго-Востоке страны и знали, что языковая рознь послужила поводом для дальнейшего беззакония. И именно поэтому все старались молчать, так как им хотелось мира в своём доме. В конце речи министр провозгласил традиционный возглас, которым обычно оканчивал речь и в ответ строи выпускников в парадной форме провозгласили троекратное «Слава». К строям вышел с трибуны лично министр — седовласый старик в поношенном пиджаке с моноклем у левого глаза и закрученными вздернутыми черными, как смоль усами, за которым строем пошли шестеро генералов. Каждый из генералов стал напротив отдельного взвода и стал вручать выпускникам офицерские погоны с дипломами, вызывая каждого выпускника поочередно из строя, громко и чётко называя фамилию. Сам же министр удостаивал своим присутствием отдельно отличников, награждая их при этом медалями. Юный выпускник стоял в очереди за обещанной наградой. Сердце стучало все отчетливей и громче, от жары в ушах начинало гудеть, а ноги тряслись и подкашивались. Он долгие три года представлял этот момент, но никак не мог себе осознать, что это происходит с ним на самом деле. — Марков! — назвал седой министр фамилию. На неё никто не откликнулся и не вышел. — Я сказал Марков! Николай Марков, выйти из строя! В юноша только в конце понял, что обратились именно к нему. А когда осознал — его вытолкали из группы прямо к министру. Седовласый в недоумении глядел на выпускника, а тот глядел в лицо самому министру внутренних дел. — Товарищ выпускник, я что-то не пойму: Вы о чем-то замечтались?! — Никак нет, товарищ министр. Я за столько лет отвык откликаться на свою фамилию… — покраснел юноша от стыда. — Как это понимать? — Прошу прощенья, товарищ министр… Просто меня все называли «Мадейра»… — Кличка значит? — Так точно! Кличка. — И что она означает, если не секрет? — Ещё на полигоне, будучи курсантом я рассказывал сослуживцам о том, как по ошибке заказал ящик вина мадэры и что в конце-концов мне пришлось его весь за день выпить, чтобы не узнали родители об этом. Министр простоял несколько минут напротив нерадивого выпускника и затем истошно расхохотался старческим смехом, похлопывая молодого человека по плечу. Потом он дал ему в правую руку медаль и в левую погоны с дипломом. — Мадейра… Гм… Марков! Лейтенант Марков, встать в строй! — Есть!