Виниту: путь в Великой Пустыне

      Виниту вместе с начальником тюрьмы и помощником шерифа бежали по коридорам тюрьмы в надежде опередить время. Добежав до массивной белой двери с крохотным окошком в верху юноша посмотрел в него. В мутном стекле можно было рассмотреть толпу каких-то людей и решетки отдельной камеры. Начальник тюрьмы подбежал к этой двери, вставил ключ и одним оборотом открыл последнюю преграду на пути сына к отцу. Виниту тут же вбежал в светлое, но довольно мрачное помещение, больше походившее на актовый зал. В данном помещении все сидячие места были заняты и половина из находящихся людей стоя наблюдала за тем, что происходило в одиночной решетчатой камере в которой в кресле сидел всего лишь один человек.       Многие из находившихся внутри, повернулись в сторону двери, чтобы узнать, кто пришел. Пуэбло всё тут же понял и ринулся к вышеупомянутой камере. Подбежав к помещению для казни Виниту схватился за решетки и посмотрев на сидящего в кресле для смертников человека, увидел старого худощавого индейца с татуировкой волка на плече и многочисленными шрамами на руках и ногах. Старый индеец с удивлением взглянул на нов прибывшего юношу. — Мальчик, как твоё имя? — Виниту… Я сын Дономы! И твой сын! Узник что-то пытался вспомнить из фрагментов своей жизни. Ему казалось он увидел какой-то смутный и еле видимый образ красивой и хрупкой индианки, которую он когда-то любил и бросил ради лучшей жизни в надежде когда-нибудь вернуться назад. — Вот оно что? Дономы? — отец тяжело вздохнул и с его глаза покатилась слеза — прости… Прости, сынок. Как видишь, моя жизнь была прожита зря. Её часть я провел в поисках правды и помощи твоему народу. Кажется я только сейчас понял в чем было счастье и что я упустил. Тебе с матерью из-за меня наверное пришлось многое выстрадать? Мне пришлось её оставить на съедение Охвиа и остальным старейшинам… И я им говорил, что они был и не правы. Они были не правы! Ты должен искать лучшей жизни и не пытаться исправить этот мир в котором живешь. Не повторяй моих ошибок, Виниту. Это очень больно…       Виниту при виде старого, ослабленного и больного отца, стоявшего на смертном одре, прикованный к электрическому стулу начал сам лить слезы уткнувшись лбом в металлические прутья, ограждающие его от Канги. Из-за спины молодого пуэбло показался Хуан Диаз положивший руку на его плечо, чтобы успокоить. — Старина, Хуанито? Это ты? Не ожидал я встретить моего лучшего друга в столь тяжелую для меня минуту. Ты весь посидел… и твои усы не такие черные как прежде… — На тебя тоже без слез не глянешь, Красный Волк… — Спасибо, что помог сыну меня найти. Я думал, что больше никогда его не увижу. Позаботься о нём и помоги ему, как когда-то помогал мне… Я прошу тебя… — Я постараюсь, старина…       В это время в старому индейцу подошел неумолимый работник «камеры смерти» и стал закреплять на узнике последние ремни и металлические пластины в области головы. — Не плачь, сын. Мы же потомки самого Солнца! Наша жизнь, как эта пустыня: изредка можно найти какую-то травинку и ещё реже человека, а истинное счастье постигает того, кто найдет хорошую пещеру с ручьем чистой воды. Найди её, пока ты жив! Не совершай ошибок моей молодости. Да спасёт Господь наши души, сынок… — Аминь!