Две стороны одной монеты

      Распахнув массивные деревянные двери нью-йоркского Института, Алек уверенно шагнул в здание и тут же смешался с привычным шумом, который умолкал разве что поздно ночью. И то не всегда. Но за время его «больничного» ничего в принципе и не изменилось. Разномастные сумеречные охотники сновали туда-сюда, отбивая по плитке тяжёлыми военными берцами и решая какие-то очередные проблемы. Гул от компьютеров, сенсоров и прочей техники привычно бил по ушам первые несколько секунд, а потом плавненько переходил на задний план, не причиняя никакого дискомфорта, и, несмотря на наличие всего этого муравьиного мельтешения, Лайтвуду было довольно легко выискать свою команду. Те столпились напротив огромной карты Нью-Йорка, скрестив руки на груди, словно предварительно сговорившись, и что-то между собой обсуждали. Однако, стоило парню приблизиться, то взгляды его друзей тут же устремились на него, а ещё через мгновение сестра просто повисла на нём, стараясь сжать в объятиях как можно сильнее. — Ангелы, Алек! Как ты себя чувствуешь? Как твои раны? Болят? Тебе что-нибудь нужно? — Иззи, — легонько рассмеялся парень на такую реакцию сестры, которую привык видеть в образе грозного борца со злом и несправедливостью, — всё в порядке, честно. — Не представляешь, бро, как ты нас всех напугал, — Джейс также не отказался от объятий, как только Изабель уступила место. — Если опять решишь умереть — убью. — Специально я это проверять не стану, — хлопнул Алек парабатая по плечу. — Что у вас нового? — Даже и не знаю, что тебе сказать. Такое чувство, как будто мы новорожденные котята — слепые, которые моськами тыкаются куда попадут. И лично я вообще не вижу связи между этими происшествиями, только то, что у них один и тот же виновник, — Изабель вернулась к экрану с картой, украшенной красными точками, — не может же он наобум и от скуки этим заниматься. Какой-то смысл в этом должен же быть. — Готьен Дешли. Думаю, на прошлой вылазке я видел именно его, — Алек тут же поставил на карте ещё одну красную точку, но смысла от этого не прибавилось ни на грамм. — Перед нападением на меня демона я видел, как кто-то пользовался магией. Заклинание на стене, которое мы нашли, призывы демонов, попытка управлять ими — вот он, хоть какой-то смысл, но зачем ему это, что он задумал и где будет очередной его след… — Можно попросить Бейна снова его отследить, как в прошлый раз, и напасть прежде, чем он сделает свой следующий ход, — предложил Джейс. — Нет, — немного резче, чем хотелось, запротестовал Лайтвуд, отчего компания сумеречных охотников и даже те, кто в этот момент просто проходил мимо, подпрыгнули. — Нет, есть и другие маги, к кому можно обратиться за помощью. — Но Магнус один из сильнейших… — Я сказал «нет».       Поправив и без того ровно лежащий ворот куртки, Алек сослался на усталость и направился в свою комнату под пристальным, но понимающим взглядом друзей. И без объяснений было понятно, что между их братом и магом произошло что-то не самое воодушевляющее и вселяющее надежду на счастливое будущее. Однако единственное, что они сейчас могли сделать, — это дать Алеку время побыть наедине с самим собой и позволить всё обдумать и взвесить.       И хотя последние годы тот руководствовался лишь инстинктами и ни о каких обдумываниях и взвешиваниях и речи не могло идти, Александр Лайтвуд лежал на кровати в своей комнате и уже несколько часов подряд пялился в потолок. Прошло несколько дней, и он занимался практически только этим, забив на тренировки, работу, еду (если не считать Bellʼs, очень и очень давно спрятанный за кроватью). В рейды они пока не ходили, потому что, как ни странно, активность демонов нигде не была зафиксирована. Затишье перед бурей? Плевать. Да, и с поисками мага они были в тупике. Поэтому за родных можно было сильно не переживать. Изабель, как всегда, могла прикрыть перед родителями, а Джейс… Что Джейс? Джейс, как всегда, в свободное время целиком и полностью с Клэри. Мысли, как огромный рой диких пчёл, осаждали нефилимскую головушку, сменяясь одна за другой, но крутились они все только вокруг одной конкретной персоны. Магнус Бейн.       Неужели человек может настолько прочно засесть в голове, что его оттуда клешнями не вытащить, никакими лакомствами не выманить? Да, даже не о возвышенных чувствах речь. Алек никогда не заботился о чувствах тех, с кем спал, но только из-за Бейна чувствовал себя куском дерьма. Чувство вины, стыд, злость на самого себя и за то, во что превратилась его жизнь, накрывали с головой, и что с этим делать, понять он не мог. Неужели всё дошло до того, что кроме как членом он больше ничем не в состоянии думать? Анализировать? А что здесь анализировать? Вся его жизнь скатилась к клубам, попойкам и случайным перепихонам. Последнее время вся его жизнь крутилась только вокруг Магнуса. А толку? Поняв, что тот влюблён, как школьница, и никуда не денется, можно было в любое время прийти и спокойно отжарить, даже без перерыва на обед. И что в конечном итоге? По собственной глупости потерял человека, который за последнее время уже раз триста признался в любви, который смотрел с нескрываемым обожанием, теплотой и нежностью. А Алек просто каждый раз втаптывал в грязь, а уходя, словно посыпал сверху битым стеклом. Магнус ведь в любой момент мог одним взмахом руки впечатать его в стену, превратить в таракана и раздавить модным ботинком. Почему бездействовал? Почему позволил с собой так обращаться и поступать?       Ненависть и отвращение к самому себе заставляли вырывать волосы на угольно-чёрной шевелюре, а в памяти всё чаще всплывала фраза, сказанная ему Изабель.       «Не понимаю, зачем ты отталкиваешь человека, которого любишь?»       Она зашла к нему в комнату на следующий день после его возвращения в Институт и по мимолётному взгляду брата поняла, что тот всё ещё в полной заднице. И оба никак не могли вспомнить, когда они последний раз лежали вот так на одной кровати и просто болтали, абсолютно и безоговорочно друг другу доверяя. — Когда мне стало намного лучше, он настоял на том, чтобы я ушёл, — прошептал Алек, но Изабель, которая лежала рядом, умастив голову брату на грудь, всё прекрасно расслышала. — А ты? — сердце Алека отбивало свой ритм рядом с ухом Изабель и, казалось, работает через силу, нехотя. — Сделал, как меня попросили. Мне показалось, что ему было необходимо остаться наедине, словно одно моё присутствие рядом причиняло огромную боль. Разочарованный вздох был ожидаем. Алеку иногда казалось, что Изабель переживает за его личную жизнь больше, чем за свою собственную. Хотя он — старший брат, он должен постоянно за неё переживать и оберегать от плохих парней. Но сейчас хотелось свернуться калачиком и ругать себя за то, в кого он превратился за последние годы. Весь его образ жизни и поведение вдруг стали вызывать отвращение и тошноту, хотелось просто вывернуться наизнанку и стать абсолютно другим человеком. — Не понимаю, зачем ты отталкиваешь человека, которого любишь? — спросила Изабель, устремляя взгляд карих глаз на брата. — И не спорь, я же вижу, что любишь. — Я не могу сказать, что люблю его, Из. Наверное, не тот я человек, который может и которого можно любить. Но знаешь, после того, как я очнулся, внутри как будто что-то щёлкнуло. Мне всегда подобное казалось сентиментальным бредом, но стоило мне увидеть, как он просто сидит рядом со мной — всё изменилось. И отрицать, что Магнус мне очень нравится, я не могу. — И что планируешь с этим делать? Продолжать лежать пластом и мять матрац? — Нет конечно, — усмехнулся парень и легонько толкнул сестру. — Просто хочу дать ему немного времени, а потом попробую начать всё сначала, правильно. — Я горжусь тобой. — Рано. Я ещё ничего не сделал. — Ты уже многое сделал, глупый, — Изабель перевернулась и легла на живот, чтобы можно было смотреть брату прямо в глаза. — Да, то, что с тобой произошло, печально и трагично. Но после такого длительного самоуничтожения и стольких попыток избавиться от той боли, что в тебе засела, ты всё же решил что-то поменять в своей жизни и открыться другому человеку. Поверь, это многого стоит. — Спасибо, Из. Главное, чтобы, когда я подойду к его дому, в меня сразу же не полетели с небес молнии, целясь прямо в задницу. — Ну, тебе для профилактики будет полезно, — рассмеялась Иззи и не успела увернуться от подушки, накрывшей её голову.       Алек и Изабель ещё долго лежали вот так. Вдвоём. Как в детстве. Разговаривали обо всём и ни о чём. Молчали, наслаждаясь тишиной и еле слышным дыханием друг друга. Брат и сестра. Такие разные, но всегда готовые прийти друг другу на помощь, отдать свою жизнь. И Алек невольно задавался вопросом — как можно было быть таким слепцом и в упор не видеть, как родным и любимым людям вместе с ним было больно, что они тоже переживали и скорее всего так же как и он сам чувствовали холод, исходящий от него. Пора было что-то в своей жизни менять. Оставалось только решиться и сделать верные и в правильную сторону шаги.       И видимо, чтобы он ненароком не передумал, вечером того же дня к нему в комнату зашёл Джейс. Не зная, с чего начать, тот оглядывал комнату так, словно находился в ней впервые, и это представление весьма развлекло Алека. Нечасто выпадает возможность лицезреть неуверенного и волнующегося Джейса. Даже книга в руках Лайтвуда уже не представляла такого интереса, как парабатай с выражением лица, как у растерянного оленёнка. — Привет, бро, — наконец-то начал Джейс, и Алек не сдержал смешок, — ты как? — Лучше, чем всегда, а всегда — офигительно. — Сарказм? Значит пациент идёт на поправку, — Джейс плюхнулся на диван рядом с парнем, даже не обращая внимание на недовольство хозяина комнаты. — А если серьёзно? — Иззи рассказала, да? — спросил Алек и тут же получил утвердительный кивок. — Слушай, не надо со мной обращаться, как с хрустальным. Ведёте себя так, будто я умираю и это последние дни, что мы можем провести вместе. — Вообще-то доля правды в твоих словах есть, мы — сумеречные охотники, каждый день для нас может быть последним. — Я не маленький мальчик и в состоянии разобраться со своими проблемами и личной жизнью. И если вас всех так тянет поиграть со мной в «Дочки-матери», то вы могли бы делать это не так явно. — Не моя вина, что ты прирос к этой кровати и похож на дерьмо на английском газоне. Ты когда последний раз дышал свежим воздухом? — Когда шёл от Магнуса к вам, — с абсолютным спокойствием ответил брюнет, издеваясь над гостем своим очевидным ответом. — Все, поднимай своё тулово, — не выдержал блондин и встал с кровати. — Будешь мотивировать меня шокером? — Будем тебя в чувство приводить. Дашь мне пару раз по морде, и всё сразу наладится, — Джейс легонько пнул Алека ногой, чтобы тот наверняка поднялся с кровати, и скрылся за дверью.

***

      Способ действенный, проверенный годами. Поколотить грушу, устроить спарринг, получить кучу синяков, которые своей болью отрезвляют разум. Тренироваться до изнеможения, чтобы вместе с потом выветривалась вся дурь. Всё это и вправду приводит в чувства, особенно, когда у тебя хорошо тренированный противник, который намеренно гоняет тебя из угла в угол по всему тренировочному залу. И Лайтвуду даже было обидно пропустить пару весьма ожидаемых ударов. Постоянные мысли и размышления, прокручивание в голове всего, что произошло за последнее время, и возможные варианты иного развития — всё это отвлекало и сбивало с воинственного настроя, но со временем Алек всё-таки смог сконцентрироваться только на том, чтобы набить парабатаю блондинистую задницу.       И нужно отдать должное Джейсу, потому что благодаря усиленной тренировке Алек на некоторое время смог забыть о терзающих его мыслях и самоистязании. Да и не удивительно. Спарринг оказался настолько жестоким и безжалостным, что под конец тренировки парни сидели на скамейке у стены и тяжело дышали, но не из-за усталости, а из-за нанесённых друг другу увечий. Разбитый нос и ноющая челюсть Джейса были прекрасным дополнением к вывихнутому плечу и рассечённой скуле Алека. Капли пота на висках и спине оставляли маленькие мокрые дорожки, скатываясь вниз, и обжигали кожу, будто вместо соли и фосфатов состояли из чистой кислоты. И парни были готовы поклясться, что отчётливо слышали сердцебиение друг друга, точнее то, как отчаянно сердце пыталось пробить грудную клетку и сбежать подальше от этого садизма. — Алек, — сквозь тяжёлое дыхание прошептал Джейс, — дай мне своё стило, я своё оставил в комнате.       И в этот миг вся суровость реальности обрушилась на Алека, словно огромная смертельная волна, сносящая на своём пути любые преграды, потому что только сейчас он понял, что всё это время его стило валялось у Магнуса в лофте. Последний раз он видел его на тумбочке рядом с кроватью, видимо Магнус положил его туда, когда избавлял нефилима от грязной и рваной одежды, и с тех пор в руки парня оно не попадало. И Алеку ничего не оставалось, кроме как смириться с тем, что пойти к Магнусу придётся раньше запланированного. Не так он хотел вернуться в жизнь мага. Хотелось сначала перезагрузить свою жизнь, прежде чем лезть в чужую и на что-то рассчитывать. Тем более вряд ли Бейн был готов к их встрече, учитывая то, как они разбежались и с какими словами его выпроваживали из дома Верховного мага.       Стоя перед зеркалом, Алеку казалось, что ему снова шестнадцать. Неуверенность, лёгкая паника и вспотевшие ладони, словно он собирался на первое, но самое настоящее свидание с человеком, в чувствах к которому всё это время утопал. В отражении стоял всё тот же Александр Гидеон Лайтвуд, но казалось, что он какой-то из параллельной вселенной, зазеркалья. Такой же, но другой.

***

      Серые высотки Бруклина были разбросаны то тут, то там, и все как на подбор, но именно эту он узнает из тысячи одинаковых. Он столько раз заходил в это здание, что оно могло гордо носить звание его второго дома. Каждая трещинка, каждый скол, каждая ступенька стали такими родными и именно этим причиняли почти физическую боль. Алек всегда боялся подобного — прирасти к дому, человеку. Боялся, что это сделает его уязвимым и слабым. Но теперь он явственно понимал, что как раз всё это время он и был уязвимым и слабым, просто предпочитал этого не признавать и скрывать за толстым слоем всего того дерьма, в котором по собственной же воле и крутился. Всё, что было внутри, казалось лучше засунуть ещё глубже и сделать вид, что всего этого и вовсе не существовало. И только сейчас парень был готов вытащить всё наружу и выкинуть на помойку, повертев пальцем у своего виска, что не сделал этого намного раньше. В любом случае, с чего-то надо было начинать.       И Алек уже минут десять стоял около подъезда Верховного мага Бруклина, пялясь на панель с номерами квартир и пытаясь набраться смелости, чтобы нажать на кнопку вызова. А уж что сказать Магнусу, Алек вообще не представлял. Он даже не мог представить, как будет подниматься по лестнице в квартиру, потому что ощущение того, что его ноги стали каменными, не покидало ни на секунду. А уверенность в том, что ему эту дверь откроют, таяла с каждой секундой. Он то подносил палец к кнопке, то резко одёргивал руку, переминался с ноги на ногу, даже была одна попытка сбежать обратно в Институт, но сделав пару шагов, нефилим вернулся обратно. Сколько времени Алек планировал так простоять неизвестно, но звонок принятого телефоном смс-сообщения смог вывести его из ступора. from: Magnus; to: Alexander «Если ты продолжишь так стоять около моей двери, то в итоге распугаешь мне всех клиентов»       Алек поднял голову вверх и увидел, как в окне мелькнул чей-то силуэт, и всей душой надеялся, что Магнус сейчас находится дома один. Потому что если ему уже успели найти замену, то… Не хотелось об этом даже думать и тем более представлять в красках. Поэтому, не став набирать сообщение в ответ, парень быстро нажал на кнопку с номером квартиры. Прошло не больше пары секунд, как замок с характерным ему щелчком позволил нефилиму открыть дверь. Путь до квартиры Магнуса напоминал целый поход через непроходимые горы, леса и болота, потому что ноги будто тонули в трясине, стоило Лайтвуду наступить на следующую ступеньку, а перила казались гибким стеблем лианы, за который необходимо было держаться, чтобы не скатиться кубарем вниз. А дверь так вообще должна была охраняться каким-нибудь вонючим озлобленным троллем. Однако вместо ужасного тролля, подперев плечом дверной косяк, стоял Верховный маг Бруклина. Как всегда с идеальной укладкой, ярким макияжем и в стильном костюме. Его нельзя не заметить и отвести взгляд, особенно взглянув в глаза, как раз не скрытые сейчас гламуром. — Магнус, — выдохнул нефилим, совершенно не зная, что сказать в довесок. — Зачем ты пришёл, Алек? — равнодушно поинтересовался маг, и только сейчас нефилим заметил, что на лице Магнуса отражена просто вселенская усталость. И как же он не хотел быть тому причиной. — Я… эмм… я, кажется, оставил своё стило у тебя в спальне. — Ищи, — Магнус пожал плечами и пропустил Алека в лофт, жестом руки указывая направление.       В квартире мага Алек уже давно чувствовал себя как дома, но, стараясь не акцентировать ни на чём внимание, сразу направился в спальню. Картина, которая предстала перед ним, когда он зашёл в комнату, заставила замереть прямо в дверном проходе. «Хаос» — единственное слово, которое можно было бы подобрать, но даже оно не смогло бы описать всё происходящее. Повсюду были разбросаны вещи, книги, рассыпана земля из огромного горшка с невысоким деревцем, которое теперь было завалено на бок, а от мебели, в частности от огромной кровати, остались обломки и жалкие щепки. Казалось, что по комнате прошёлся ураган и имя ему «Магнус». И если он здесь с кем-то боролся, то это вполне объясняет нынешнее состояние Бейна. Оставалось только выяснить, что же здесь случилось и не требуется ли помощь. Поэтому, завидев своё стило валяющимся на полу, Алек быстро его подобрал, сунул во внутренний карман куртки и пулей вылетел из спальни.       Магнус же совершенно спокойно и даже немного вальяжно расселся в любимом кресле, держа в руках бокал, наполненный красным вином, и смотрел в окно, но заметив в отражении Алека, слегка повернул голову в его сторону. — Магнус, что там произошло? — голос нефилима едва заметно дрожал от волнения и опасения за здоровье и самочувствие мага, но тот даже не собирался этого скрывать. — На тебя кто-то напал? — Мы, кажется, уже обсудили, что детали моей жизни тебя больше не касаются, — от того холода, коим сквозил голос мужчины, действительно становилось зябко и даже немного обидно. — Если тебе нужна помощь или защита, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Я понимаю, что не заслуживаю твоего доверия, но я всегда готов… — Если это всё, то будь любезен, покинь мою квартиру, — перебил парня Магнус, но тот всё равно не двинулся с места. — Магнус, я хотел извиниться. Вообще я пришёл именно за этим, моё стило — лишь предлог. — Интересно, и за что же ты хочешь извиниться? — За всё, что было. За своё поведение, за каждое слово и действие, какими тебя обидел. — Ммм, вот как. Мне для этого встать? Или можно сидя? — Слушай, я… я понимаю, что был редчайшим козлом и уродом, и относиться к тебе так, как я относился, было не правильно. И я хочу всё исправить, но… — Что? — Магнус за пару движений оказался рядом с Алеком и прижал его спиной к стене. Кошачьи глаза смотрели в упор, словно изучая, пытаясь уловить каждое микровыражение, но руки в противовес яростно сжимали в кулаках ткань тонкой футболки. — Что «но», Александр?       Алек мог бы сказать простое «Я люблю тебя». Без сомнения, такой ответ был бы правильным, логичным, разумным и таким желанным Магнусом. Ему ничего не мешало поступить так же, как и раньше с остальными — налить в уши розовой воды и сопливого бреда, который растопит любое сердце. Но рот будто заштопали толстыми нитками, потому что это была бы ложь. А начинать всё с очередного вранья хотелось меньше всего. — Но я не знаю, что мне сделать, чтобы мы могли начать всё заново, по-другому, — прошептал Алек и через секунду почувствовал мягкость чужих губ.       Магнус не шевелился. Абсолютно. Он просто прижимался губами к губам нефилима, но, отпустив футболку, словно пытался разгладить смятую ткань. Ладони скользили и вверх, и вниз от шеи к груди, прошлись по рёбрам и прессу, в конце концов ныряя за спину и заползая в задние карманы джинс. Ничего не обещающее касание, а дыхание у парня перехватило так, что он не сдержался и резко вздохнул, разрывая поцелуй. Этого было достаточно, чтобы Бейн отступил назад на один крохотный шаг. — Не надо ничего делать, — не скрывая в голосе печали, сказал маг и оставил лёгкий поцелуй на щеке Лайтвуда, отчего тот, впервые в жизни, покраснел, — просто уходи.       На это Алек лишь вздохнул, прикрыв глаза, и коротко кивнул. По крайней мере он попытался. Может быть, он попробует ещё раз, чуть попозже, но сейчас было понятно, что даже спой он под окном серенаду, его бы никто не стал слушать. И скрыться за дверью — единственное, что он сейчас мог сделать правильно. Медленно спустившись по лестнице и выйдя на улицу, парень засунул руки в задние карманы джинс, словно пытаясь поймать остаточный след рук мага, которые хозяйничали там ещё несколько минут назад. Маленький клочок бумажки, которого раньше там точно не было, защекотал подушечки пальцев, и потому Алек был уверен, что это «презент» от Магнуса. На смятом белом листочке корявыми, словно писали в спешке и возможно даже вслепую, буквами красовалась всего одна строчка: «CPark 2day MidN». Первым же порывом нефилима было желание вернуться обратно, но пересилив себя, он всё же сломя голову помчался обратно в Институт. Оставалось ещё несколько часов. И этого должно было хватить.

***

— Милый мальчишка, — послышался голос мужчины, выходящего из гостевой комнаты, стоило Алеку закрыть за собой входную дверь. — Знаешь, от безответной любви люди получают самую сладкую боль, потому что она окутана лёгкой дымкой надежды. — Заткнись, Готьен! — шикнул на него хозяин лофта и подошёл к окну.       Силуэт мага не очень чётко вырисовывался на стекле, и даже кошачьи зрачки были мутными и блеклыми. Однако собственное отражение Бейна не особо сейчас волновало, его взгляд был устремлён на нефилима, всё дальше и дальше убегающего в темноту улицы. — Да уж, разбитое сердце — лучший последователь, Магнус. И ты думаешь, я не знаю, что ты его предупредил? Друг мой, ты отправил своего мальчишку и его шайку на верную смерть…

«Мы проходим по нашим мостам и сжигаем их за собой. На нашем пути вперед остается память о запахе дыма и о том, что когда-то наши глаза были полны слёз» Том Стоппард