Шёпот Серого Мира

Снова солнечный летний день. Море ярко-голубое, такое яркое, что на него невозможно смотреть, и небо по сравнению с ним кажется тусклым. Город на побережье сияет белизной и ослепительным металлом, тоже невыносимо яркий, как и море, а зависший в безоблачном небе полупрозрачный диск дневной Луны кажется обманом зрения. Из воды торчит странный механизм - огромные стрелки, словно от исполинских часов. Они крепятся на столбе, и этот столб - не просто столб, а гигантская широкая колонна из тёмного неровного металла; место крепления стрелок выше, чем самые высокие небоскрёбы, а самая длинная стрелка, застывшая горизонтально, простирается не только над водой, но и над парой ближайших к морю кварталов города, деля небо чёрной полоской в вышине. Эти стрелки кажутся иллюзией, чем-то нереальным. Они стоят, неподвижные, будто бы и вовсе не подчиняясь гравитации. Порой мне кажется, что это не они огромны, а мы - словно песчинки в часовом механизме. Но стрелки сдвинулись. Об этом знают немногие, те, кто наблюдает за ними, специальные люди, в том числе и я. Нижняя стрелка, меньшая по длине, висящая прямо вниз, параллельно столбу основы, приподнялась. Сдвинулась и третья стрелка. И всё бы ничего, но если стрелки придут в движение, та, что зависла над городом, упадёт прямо на него, словно громадная гильотина, вспашет городской пейзаж. Этого нельзя допустить. Но чтобы предотвратить катастрофу, необходимо понять её причину. На старом бронике цвета хаки мы едем через город, как ни странно, не привлекая ни капли внимания. Люди словно не видят нас, как не видят и нависшей - в буквальном смысле слова - над городом опасности. Они научились не замечать. Колонна входит в землю на пустыре, огороженным высоким забором-сеткой с колючей проволокой. Государственный объект, посторонним вход воспрещён. Нас пропускают без слов. Море совсем близко, и отсюда слышен прибой, шум волн обычно успокаивает, но мне почему-то тревожно. Небольшая дверца с кодовым замком, а код не знает никто, кроме неприметного человечка в тёмно-сером пальто. Совершенно секретно. Внутри колонны, в темноте - винтовая лестница, словно вышедшая из самых затаённых страхов. Крутая, с высокими неудобными ступенями и без всякого намёка на перила. Оступишься - лететь будешь долго и неприятно. Но ничего не поделать. Тем более, что для верзил в военной форме дверца маловата, значит придётся лезть наверх в одиночку. Ну и ладно, я люблю работать так, когда никто не мешает. Всё выше и выше. Всё холоднее и холоднее. Всё нарастает непонятная тревога и всё сужает обороты лестница. Видимо колонна не прямая, как казалось снизу, а в форме усечённого конуса. Я не знаю, как далеко от земли я нахожусь и сколько оборотов лестницы осталось позади. Но неожиданно путь наверх заканчивается. Дверца здесь ещё меньше предыдущей, и я с трудом протискиваюсь в неё, осторожно ступая на неизвестную поверхность. Здесь хорошо. Высоко до панического ужаса и мало места до дрожи в коленках, но такого свежего воздуха не встретишь больше нигде. Он имеет свой неповторимый вкус высоты и моря и как будто имеет свой цвет, насыщенно-голубой, оставаясь при этом абсолютно прозрачным. Странная дневная Луна внезапно стала огромной и такой близкой, что до неё почти можно дотянуться. Или это только так кажется. Стрелки гигантских часов издают едва слышный низкий гул. Мои волосы полощутся на ветру, наверное стоило завязать их в хвост, но сейчас думать об этом уже поздно. Моя работа - повернуть рычаг. Всего-то. Сложно было только до него добраться. Большой литой рычаг из тёмного металла поддаётся с большим трудом, но поддаётся. И стрелки приходят в движение. Та, что висела над городом - поднимается, становясь параллельно столбу-основе и теряясь концом в небесной вышине, а другая - тоже поднимается, выходя из моря и становясь параллельно линии горизонта. Третья остаётся неподвижной. Гул усиливается, становится повелительным. В нём звучит Зов. И я словно в полусне иду по вставшей горизонтально стрелке, лишь чудом удерживая равновесие. Шаг, другой, всё дальше и дальше от центра, на огромной высоте над синей водой. Всё быстрее и быстрее, переходя на бег. А когда стрелка заканчивается - я просто прыгаю, не раздумывая ни секунды. Головокружительный полёт - и волны принимают меня в свои объятья. Под водой тепло и тихо. Я плыву всё дальше от берега, дальше от исполинских часов, дальше от мелководья, на глубину. Сюда уже почти не проникает свет с поверхности, но на дне есть какие-то строения причудливой формы, и в окнах мерцает призрачный жёлтый свет. Он кажется таким успокаивающим и родным, словно я возвращаюсь домой из затянувшейся прогулки. Я уже не плыву, а иду по дну. Сопротивления воды нет совсем, будто я и не в глубине моря. А может быть, действительно, просто на улице темно в ночное время суток. Вот и ближайшее строение. Оно выглядит настолько естественным, словно даже не рукотворным, а выросшим из камня самостоятельно. Тёплый жёлтый свет, льющийся изнутри, так и манит. Закрыв глаза и глубоко вдохнув и выдохнув, я вхожу внутрь. Люди, сидящие в круглом зале совещаний приветствуют меня. Они знают, зачем я здесь. Я - нет. Мне дают еду и питьё, время на отдых, а затем ведут по лабиринту коридоров к странному проходу, или скорее даже пролазу, по-другому его не назвать. По ту сторону хода - серый дождливый город, смутно знакомый. Льёт, как из ведра, и даже хуже, мешая рассмотреть дома. Моя цель - здание в виде перевёрнутой пирамиды, стоящей на острие. Доходя до него, я с удивлением вижу, что это вокзал. Я сажусь на первый же поезд и еду в неизвестность.