Teen! lock, AU Avril Lavigne — I’m With You Кукрыниксы — Дождь смывает всё! Twenty One Pilots — Message Man Neighbourhood — Sweater Weather
I don’t know, who you are, but I’m with you. Я не знаю, кто ты, но я с тобой.
— Не то, чтобы я сомневалась раньше, но ты всё-таки редкостный мудак, Джон Ватсон, — Эвр ставит бокал на стол, и раздаётся громкий, бьющий по ушам звон. Парень поднимает на неё заплывший от алкоголя взгляд и надувает губы, разводя руками в стороны. Сидящая рядом девушка кажется какой-то размытой, почти сливаясь со спинкой дивана, да Эвр и не обращала на неё внимания — ей было неважно, с кем, было важно, что. Джон Ватсон, которого она и за парня-то своего не считала, ей изменил. Типичная реакция мужской особи, если та не отличается особым интеллектом, и, всё же, её это ужасно злит. — Простите, — только и произносит он, и Эвр с силой хватает черное пальто с крючка, нечаянно сорвав вешалку, и быстрым шагом сбегает по лестнице. Даже дверь она пинает ногой — так раздражает, что эксперимент не удался, и нужный эффект не был достигнут. Но это, должно быть, нормально. Так происходит даже в химии: некоторые реагенты просто не реагируют друг с другом. Такова их природа, что ж тут такого удивительного? Эвр предупреждала Шерлока, что ничего не получится, она прекрасно знала, что Джон Ватсон — далеко не её тип. Она вообще сомневалась, что такой тип существовал (а поэтому, возможно, и выбрала для эксперимента самый неподходящий вариант — потому что подходящего в природе не существует), но брат продолжал настаивать: «Мы с Джоном дружим много лет, и, я уверен, однажды он станет прекрасным мужем. Добропорядочным». Эвр в такие моменты закатывала глаза: да кто вообще говорит о замужестве? Ей ведь не 30 лет, в конце концов, чтобы «осесть на дно», нарожать кучу детей и плавно укатить в закат на инвалидной коляске, после пережитого инфаркта или еще чего похуже. Еще обязательно накрыться клетчатым пледом (у мамы как раз один завалялся где-то на антресоли), и игнорировать шерсть, оседающую на одежде — от котов. Её так много, что убираться бессмысленно. Да и вообще, Джон, конечно, мог быть добропорядочным другом — но это никак не делало из него мужчину, с которым было бы интересно… поэкспериментировать. Да, пожалуй, именно так. Ведь дружить с человеком и встречаться с ним — не одно и то же. Как же Шерлок этого не понимает? Впрочем, он вообще, кажется, мало понимает в чувствах, любви и красоте — и не стесняется об этом говорить. Так что заранее просить у него помощи в этом деликатном вопросе не стоило вообще. Мама сразу сказала, что так просто подобные вещи не решаются, а Эвр почему-то не послушала. А зря: мама — физик, променявший науку на детей, мама знает, о чем говорит. На улице холодно, и Эвр закутывается в пальто поплотнее. Но по ногам, обтянутым тонкой джинсовой тканью, всё равно бегут мурашки, и она ускоряется, надеясь добежать до остановки как можно быстрее, а там — запрыгнуть в автобус и проехать всего-то две остановки. Зато потом можно выпить горячего чаю с бергамотом и цедрой апельсинов, или кофе. Эвр даже накидывает на голову большой капюшон — так теплее, но ветер всё равно дует прямо в лицо, проникая в свободное пространство и холодными пальцами прикасаясь к её коже. Эвр вытягивает шею, лишь бы удерживать капюшон на голове, но быстро сдаётся, и поток воздуха аккуратно снимает его с головы, отбрасывая волосы назад и заставляя запахнуться еще сильнее. В конце концов, холод — ощущение не из приятных. Это раньше, когда Эвр только познавала мир, ощущения казались непонятными, неясными, и разобрать, где черное, где белое, где хорошее и плохое, было сложно. Но сколько лет прошло с тех пор? Десять? Природные ощущения уступили место другим — физиологическим. Что-то, что зарождается внутри, без особой мотивации, объяснить куда сложнее, чем простое: «Мне холодно, моё настроение портится, а значит, мне неприятно». Эвр наконец-то дошла до пустынной остановки, на которой не было никого, кроме парня в чёрной куртке, прислонившегося к фонарному столбу. Самое странное — солнечные очки, которые он нацепил на нос и выглядел по-странному гордо. И это ночью, когда света солнца даже нет. Неужто он скрывается от луны? Чего ради? Уже одна эта маленькая деталь заставила Эвр заостриться на парне взглядом. Фонарь стоял немного поодаль от остановки, но она придвинулась к самому краю скамейки, беспардонно разглядывая парня с ног до головы. В ушах наушники — белые, музыка играет негромко, но слышно, хотя парень даже не двигается ей в такт; черные как смоль волосы зачесаны назад; под расстёгнутой курткой — футболка со стёртой символикой «Twenty One Pilots». И в наушниках — Эвр даже не нужно напрягать слух, чтобы услышать быстрые речитативы — тоже они. Парень изредка наклоняет голову, но её, кажется, не замечает. По крайней мере, так думает Эвр. — Грубо, — неожиданно произносит он, пяля глаза на какую-то точку посреди дороги. Эвр хмурится, не понимая, о чем речь, и парень резко снимает с глаз очки, разворачивая к ней голову. — Грубо так пялиться. Тебя не учили? — Не привыкла следовать тому, к чему насильно приучают, — пожала Эвр плечами, — всегда предпочитаю вести себя так, как подсказывает мозг. А я весьма умна, для того чтобы принимать правильные решения и вести себя целесообразно ситуации. Парень усмехается — очевидно, считает её смешной, но не смеётся откровенно, значит, не видит в её словах ничего абсурдного. Скорее, он считает их забавными. Это приятно. — Вот ты, например, надел солнечные очки, — продолжает Эвр, вдохновившись этим маленьким наблюдением, — хотя сейчас ночь, и они, мягко говоря, не нужны. Почему? — А что, они тебе не нравятся? — спросил парень, вертя оправу за дужку. — Я еще не решила, — она наклоняет голову в сторону, сталкиваясь с его снисходительным взглядом. На губах снова играет усмешка, когда он достаёт из кармана куртки пачку сигарет и левой рукой щёлкает зажигалкой. — Я гулял целый день, — разводит парень руками, взяв сигарету в зубы, — и просто забыл снять их. Давай лучше поговорим о тебе… джинсы тонкие, куртка тоже не очень. Гулять, значит, не планировала. И как тебе не холодно? — спросил он, снова её оглядывая и почти кривясь. Эвр лишь подняла на него взгляд, ничего не отвечая, и, поглядев на него с пару секунд, снова отвела. Он смотрел на неё с интересом, если не с заботой, и ей думалось, что не мешало бы этому незнакомому парню не лезть не в своё дело. — Куришь? — она покачала головой, слыша, как он делает затяжку и носом улавливая запах табачного дыма. — Очень жаль. Сигареты помогают расслабиться. Ты явно напряжена. — Какое бы тебе было до этого дело? — спрашивает она, всё еще не глядя на парня; говорит спокойно, но в голосе всё равно слышится сталь. Он тут же поднимает руки и говорит почти предостерегающе: — Полегче, милая. Я просто стараюсь быть джентльменом. — Мне не нужно, чтобы со мной были джентльменами. — Конечно. Тебе нужно развеяться. Не каждый джентльмен может помочь в этом непростом деле. Рот приоткрыт, и язык весьма недвусмысленно блуждает по внутренним сторонам щёк. Он приглашает её поиграть — так что ли? — И ты мне в этом поможешь? — А, не знаю, — он пожимает плечами, поднимая их до самых ушей и отбрасывая сигарету после трёх затяжек. — Мне просто кажется, что я сейчас способен на что угодно. — С чего бы? — Я отпугнул главного врага, — горделиво ответил он, отвернувшись на дорогу и улыбаясь. — А ты можешь похвастаться чем-то подобным? Эвр наконец-то подняла на него взгляд, выглядя заинтересованной. Парень, заметив это, сменил опорную ногу и скрестил руки на груди. — Что ты с ним сделал? — Заставил его замолчать, — ласково сказал он, поворачивая голову и улыбаясь. — Он надо мной смеялся. Правда, это было давно, но… месть — это блюдо, которое иногда стоит подавать холодным. — Ух ты, — ответила девушка, и парень нахмурился. Кажется, он ожидал произвести другой эффект — отталкивающий и, возможно, даже пугающий. Иначе он бы не стал рассказывать о таких вещах — если бы не хотел ими похвастаться перед абсолютно незнакомым человеком. — Расскажешь, как он замолчал? Этого он явно не ожидал, но виду показывать не хотел, и, немного задумавшись, выпалил: — Ну… да. Если прогуляешься со мной. После такой интриги Эвр даже не нуждалась во вторичном приглашении. Встав со скамейки, она отряхнула пальто и пошла за парнем, который галантно подставил ей руку. Тут же рядом с ними пронёсся городской автобус, но Эвр была так заинтересована, что даже не обратила внимание на его номер. — Как его звали? — был первый вопрос, на что парень цокнул языком и проговорил: — Э-э-э, нетушки. Что это я всё о себе, да о себе? — притворно вздохнув, он поднял взгляд на звёзды и спросил: — Лучше скажи, как зовут тебя. — Эвр, — мгновенно отозвалась девушка. — Джим, — он протянул ей свободную руку, и Эвр её пожала. — Рад наконец с тобой познакомиться. — Наконец? — переспросила она. — Ну, да. Я говорю с тобой уже пять минут, а имя спросил только сейчас. Это неправильно, ты так не думаешь? Эвр не ответила, лишь переводя взгляд вперёд. — Так… что насчёт твоего врага? — Он… как бы это сказать? — Джим задумался, потирая подбородок свободной рукой и морща лоб. — Он смеялся надо мной. Видишь ли, у меня очень большая голова, да и в математике я преуспел, так что у меня появились завистники. Думаю, у всех талантливых людей они есть, но я с таким явлением столкнулся впервые. И главарь их банды — Карл Пауэрс… точнее, был главарём. — Ты его убил? — спросила Эвр будничным тоном, как будто интересовалась, не забыл ли Джим купить хлеб. — Слишком много вопросов для одного хода! — воскликнул он, хлопая в ладоши. — Моя очередь спрашивать. Итак, Эвр… Это ведь греческое имя, да? Она кивнула. — Забавно, тебя назвали в честь Бога-мужчины, — один из уголков его губ пополз вверх. — Интересно, что это говорит о твоей личности? — Ни байта полезной информации, — фыркнула Эвр, а Джим снова поднял глаза на ночное небо. Он резко остановился, даже не предупредив её, и застыл на месте. — Любишь на звёзды смотреть? — Я вообще увлекаюсь астрономией, — он пожал плечами. — Жаль только, что даже в пригороде увидеть можно не так много. Дым, понимаешь ли… Из-за всей этой цивилизации, — он поднял кисть вверх, кружа ей около носа и словно принюхиваясь, — мы потеряли связь с космосом. С чем-то более вечным, чем мы сами… Будь у меня сейчас машина, я бы тебя, пожалуй, в обсерваторию свозил. Эвр нахмурилась. — Серьёзно? — Ну, да, — он кивнул, снова продолжая идти и засунув руки в карманы. — Почему нет? Я там часто зависаю. Смотрю на звёзды, думаю про то, что за ними… И в других вселенных тоже. Не верю, что мы одни такие. И вообще… — Джим задумался, опустив взгляд вниз и отвернувшись от Эвр. — Знаешь, как иногда говорят? — теперь он усмехнулся, снова как-то ласково, и посмотрел на шедшую рядом девушку. — Совпадений не бывает. Вселенная в редких случаях ленива. Если что-то произошло, значит… так должно было произойти. И, может, я должен был свозить тебя в обсерваторию, ведь, что-то мне подсказывает, что сегодня особенный день для нас обоих. А его лучше провести под звёздами. Хотя бы одну часть. Еще около секунды он смотрел на неё по-доброму, а потом хмыкнул и снова устремил взгляд куда-то вперёд. Причём, кажется, даже сам не знал, куда. Около пяти секунд Эвр складывала пазл в уме, пытаясь понять, что Джим имел в виду, или надеясь найти оправдание гипотезе, резко и неожиданной выскочившей перед её глазами. Он сбивал её с мысли? Намеренно или случайно? Или просто озвучивал всё, что зарождается в его голове? Как странно и неожиданно, когда мысли другого человека перебивают твои собственные! — Так… — снова начал Джим разговор, и Эвр показалось, что его голос звучит нерешительно. — Почему ты очутилась в такую ночь на улице? Сбежала из дома? — Нет, — фыркнула она, — меня парень бросил. — Парень? — тот, кажется, был удивлён и даже разочарован. — Ну, это как-то скучно. Я надеялся на что-то грандиозное! — Сбежать из дома — это грандиозно? — Эвр сощурила глаза, и, прежде чем Джим успел ответить, произнесла: — Я его не любила. Мне хотелось поэкспериментировать. Как тебе это? — Ску-у-у-учно, — протянул он, туловищем наклоняясь вперёд и делая большой шаг. — Никто не любит в таком возрасте. Это научно признанный факт. Ты замерзла, но, вместо того, чтобы поехать домой… — Я как раз пришла на автобусную остановку, когда ты вытянул меня на прогулку, — улыбнулась ему Эвр, — при этом я не испытываю характерных для расставания эмоций. Ни слёз, ни… — Но ты была расстроена, — перебил Джим. — Да. Просто он не оправдал моих ожиданий. Кстати, здесь нужно повернуть, — она кивнула на дорожный знак и даже подняла руку. Джим проследил за направлением её пальцев и задал вопрос: — Куда мы идём? — Ты провожаешь меня до дома, — улыбнулась она, — и остаётся не так много домов, так что расскажи мне про этого Карла, — попросила Эвр, замедляя ход. — Что, применишь стратегию против своего парня? — он снова усмехнулся. Кажется, вся эта история, еще неизвестная ему, тоже его забавляет, и Эвр не совсем понимает, почему. — Мне всё равно на Джона, — произносит она, глядя, как лицо Джима пропадает под массивными тенями нависающей над ними листвы. — Но мне интересно. — Интересно… — проговорил парень, снова поднимая голову наверх. — Интересно, как заставить всех замолчать? — Ну, или не всех, — пожала она плечами. — Хотя бы одного человека. — Обманом, — заявил Джим будничным тоном. — Иллюзией. Скажем… — он задумался, словно подбирая правильный подход к вопросу, и защелкал пальцами свободной руки. Парень прикрыл глаза и спросил с усмешкой: — Позволишь взять тебя в качестве примера? — Валяй, — пожала она плечами, не понимая, к чему Джим клонит. — Ты… ты хотела «эксперимента», — само это слово почему-то его смешило, и, хотя парень активно жестикулировал, его эмоции можно было прочесть по одной только улыбке, — и спрятала его за якобы искренними чувствами. Джон купился, ведь так? — Конечно, купился, — Эвр опустила глаза и пнула попавшийся под ноги камешек, — он ведь глупый. — Вот, — подтвердил Джим. — То же самое и… с попыткой заткнуть Карла. Успешной, посмею заметить. Все думают, что он заткнулся из-за одного, а он, в свою очередь, заткнулся совершенно из-за другого, но никто даже подумать об этом не смеет. Ведь это так просто и так сложно одновременно — представить, что его убили, а убийца — это мальчик, которого Карл травил когда-то давным-давно. Но обо мне не помнят, я ведь никому не приглянулся. Джим разогнул свободную руку, почему-то указывая на белый деревянный дом и улыбаясь. Кажется, он даже ждал оваций. — Ух ты, — одобрила Эвр, довольно улыбаясь, и тот, словно чеширский кот, улыбнулся ей еще шире. — Знаю. Я великолепен. — Нет, — она покачала головой, и Джима это, кажется, немного возмутило. — Ты говоришь очевидные вещи, но мне почему-то хочется тебя слушать. Он остановился на месте, шаркнув подошвой и снова задирая голову вверх. Она остановилась следом. Почему-то это было правильно: он вёл, рассказывал, говорил, а ей хотелось поддаваться. Впервые в жизни хотелось убедиться, а не убеждать. Джим словно намекает на что-то конкретное, но ни о чем не говорит одновременно — и сознание Эвр делает ей подсказки, но здравый смысл тут же отрицает. Вселенная, возможно, и правда ленива — и Джим должен был очутиться на этой остановке именно тогда, когда она думала о будущности своего эксперимента. И это было бы здорово, потому что что-то ей подсказывало: он подходит. Он будет славной лабораторной крысой: непредсказуемой и интересной… к тому же, он может возить её в обсерваторию: а Эвр там даже не была ни разу. Не в качестве одинокого посетителя. — А знаешь, что? В твоём коде тоже есть ошибка, — он пожал плечами и ободряюще улыбнулся. — Тебе интересна любовь, так ведь? — Не любовь, — поправила Эвр, скривившись, — а гормональные всплески, которые… — Пусть так, — ласково перебил Джим, высвобождая руку из её объятий и, взяв Эвр за пальцы, вывел её на дорогу. Здесь лунный свет лучше падал на её лицо, хотя всё еще перебивался светом фонарей. Он отпустил её пальцы и, оглянувшись по сторонам, вышел на середину дороги. — Но искать нужно не любовь, а людей. Притвориться перед тем, кто не хочет видеть подвоха, легко. А вот прочувствовать и понять… Ну, делать это нужно не с неким Джоном точно, — он вновь развёл руками в стороны, и Эвр, недолго думая, почему-то захотев этого, подошла к нему и остановилась рядом. Она ниже его, и приходится задирать шею, чтобы смотреть в глаза, но Эвр это почему-то нравится. Она впервые видит, что они у Джима тёмные, либо кажутся такими в ночи. И в них хочется банально тонуть, смотреть в самую глубь — и чем дольше, тем лучше. И вот, уже, кажется, закипает адреналин, и набранного в лёгкие кислорода не хватает. Это страх? Желание? Интерес? Элементарное волнение, дать объяснение которому Эвр не в силах. Она поворачивает голову, пытаясь понять себя лучше и разглядывая Джима с другой стороны. — Имеются варианты? Не получается. Он необъясним. — Имеется один, — Джим кивнул, прикрыв глаза. — На самом деле, я прекрасный помощник в этом деле. — Серьёзно? — Эвр приподняла брови, и парень наклонил голову в сторону. — И с убийством подскажешь, и с любовью? — Я просто невероятный, правда? На губах играет улыбка — добрая, но почему-то коварная, а в глазах горит луна. Плавится, как серебро от горящего внутри огня. — Разрыв шаблона, — восхищённо шепчет Эвр, перебегая взглядом с его лба на губы, шею и даже грудь. Она даже опустила голову, надеясь, что Джим сделает несколько шагов по направлению к ней, и её макушка упрётся в его подбородок. А руки лягут на плечи. Она уже видела это в своей голове — но он стоял на месте, почему-то продолжая улыбаться. Не произнося ни слова, Джим снова предложил ей свой локоть, и они пошли по дороге под руку. Почему-то в полной тишине, задумавшись каждый о своём. Разве не нормально, когда вызванные чувствами мысли проскальзывают быстро, как заряд от наэлектризованной шерсти, так что поймать их не успеваешь, и несколько секунд сидишь, пытаясь осознать произошедшее? Никто ведь не сомневается в реальности такого заряда и природы его происхождения — от того, что что-то мелькает и исчезает так быстро, оно не перестает быть реальным. В особенности, если Эвр верит в мгновенное просветление сильнее, чем в глупую и наигранную злость на Джона Ватсона. — Мы пришли, — сказала она, выпуская руку из его хватки и разворачиваясь к Джиму лицом. — Спасибо за то, что… поделился опытом. — Пожалуйста? — с усмешкой спросил тот. — Ты первая, кто говорит мне за это спасибо. Может, стоит заниматься этим по жизни? — Чем именно? — Ну, консультировать людей, — он опустил взгляд, ковыряя ботинком пол. — Помогать им совершать преступления. — Отличная идея, — отозвалась Эвр, чем снова его удивила. — Мне кажется, ты в этом преуспеешь. — Ты знаешь, что я убил человека, и можешь так спокойно об этом говорить? — Ну, он ведь смеялся над тобой, — девушка пожала плечами. — Значит, он этого заслужил. — В самом деле? — недоверчиво спросил Джим, вытаскивая руки из карманов и скрещивая их на груди. — Сколько тебе лет? — 16, — ответила девушка, приподнимая брови. — Да? А по ощущениям — лет 11. Она усмехнулась, опуская взгляд и подходя к Джиму ближе. Когда между ними почти не было расстояния, она произнесла: — Или я слишком умна для того, чтобы умалять чей-то интеллект просто потому, что он делает то, к чему простые люди не привыкли. Для Джима это, кажется, было чересчур… неожиданно. Он снова сморщил лоб и скривил брови, но, глядя в светлые глаза Эвр, ставшие тусклыми в ночной темноте, изменился в лице и спросил: — Увидимся снова? — Думаю, было бы неплохо, — она пожала плечами. — Завтра на том же месте. Идёт? — Идёт, — завороженно проговорил он, и губы скривились в нежеланную ухмылку, но он быстро поправился и проговорил почти серьезно: — До завтра. Я… попробую добыть ключи от обсерватории… и машину… да, точно… — добавил Джим, зачем-то проводя рукой по волосам и нервно хихикнув. Он волнуется. Значит, адреналин устроил адские пляски не только в крови Эвр. Джим точно подойдет для её… эксперимента. Для любви, как называет это он и все обычные людишки. К которым Джим, кажется, не относится. Он пошёл прочь, засунув руки в карманы, и Эвр провожала его взглядом около минуты. Она уже хотела зайти в дом, когда он развернулся и крикнул напоследок: — Ты знаешь, сколько сейчас времени? — девушка не ответила, лишь поднимая левую руку и глядя на наручные часы. — Полночь, — крикнула она в ответ. Золушке пора возвращаться домой, ведь скоро карета превратится в тыкву, а прекрасные лошади — в крыс… Впрочем, прекрасный принц, если это и правда был он, никак не хотел её отпускать: вместо этого он развернулся и, снова подходя к ней, сказал: — Ну, вот и наступило завтра. Привет, Эвр! — он поднял ладонь, словно здороваясь с ней, и широко улыбнулся. — Ты играешь не по правилам, — ответила девушка, но скрыть улыбки всё же не смогла. Джим лишь пожал плечами: — Либо я слишком умён, для того чтобы следовать правилам, которые были придуманы скучными людьми. К тому же, сбегать из дома — это грандиозно! Когда еще, как не в полночь? Эвр не нашлась, что на это ответить, и с улыбкой просунула руку между локтем и туловищем Джима. Он же вновь сунул руки в карманы — очевидно, так он чувствовал себя уверенней всего, и пошёл вперед, держа голову поднятой. Эвр несколько секунд смотрела на него, не скрывая восхищения, а потом завела новый разговор. Почему-то ей захотелось поговорить про Джона, про природу любви и то, какова она на самом деле. Джим рассуждает об этом так по-взрослому, словно ему уже сорок лет, и это… Завораживающе. Словно он знает об этом всё, а Эвр — ничего. Она была рада, что заранее предупредила родителей, что, возможно, будет поздно. Конечно, родители не знали, с кем она в итоге проведёт ночь, но, возможно, им и не следовало об этом знать.