Сказочник из соседней палаты

The Fratellis — Me and the Devil Fall Out Boy — Centuries Taylor Swift — Gorgeous

Я знаю, что у меня широкое лицо, и что, когда я улыбаюсь, оно кажется ещё шире. Я невысокая, но с большой головой — а, может, тебе такое и нравится, откуда я знаю? Умные, большеголовые девочки-заучки. Мозги — это сексуально, сказал очередной учёный. Нас возбуждает серое вещество, потому что мы знаем: умный человек вы’ходит наше потомство. Так или иначе, наши вкусы на лбу никто не пишет, а жаль. Хотя всё равно не стоит под них подстраиваться, всё равно всё произойдёт само по себе. Ничего тут не сделаешь, как ни пытайся — эволюция всё решила за нас. Джим Мориарти, Джеймс Мориарти, мурчит твоё имя в моей голове. Морррриарти. Так по-кошачьи, а? Мне кто-то говорил, вроде Молли, подружка Шерлока, что я как кошка. Мяу. Грация, изящество. Тупость какая-то. Брат говорит, вы соперники, это интересно. Хочу узнать тебя поближе, думала даже прибегнуть ко всем этим тупым женским сигналам. Макияж, короткая юбка, волосы уложены так, чтобы парень знал: в ней есть где утонуть. Чтобы волосы по подушке разбросала и лежала вся такая сексуальная, чтобы называл «моя» и перед другими хвастался так же, как машиной и прочими материальными ценностями. Не носить уродливые рождественские свитера. Я надела блузку и подкрасила глаза, села перед тобой в библиотеке. Было холодно, книжным червям, видимо, отопление не нужно. Думала, что я сексуальна. Неловко. Ты меня, кажется, не заметил, значит, мне не удалось. Значит, я давлю не на тот рычаг. Подкинуть бы тебе записку, а то вдруг ты даже не знаешь этого языка, английский же прост и понятен. Или игнорируешь, фильтруешь информацию — как компьютер. Вот, что по-настоящему сексуально. Если бы у меня были дети, я бы хотела, чтобы их мозг был компьютером. Неважно, нельзя привлекать к себе внимания. Навлеку на себя глупцов. Лучшего друга Шерлока, например — низенького такого, в уродливом свитере. Я серьёзно, уродливей некуда. Везде эти уродливые свитеры, помпоны, гирлянды, we wish you a merry christmas. Мне мама тоже подобный связала, не хочу носить. Одежда — не главное, но всё же лучше, чем смирительная рубашка. Не на то давить надо. Малышка Эвр выбралась в Рождественское путешествие и встретила принца. Всего две недели. Две недели, когда некоторым животным нужны годы, чтобы определиться, с кем спариться! Я выхожу в школу как на пастбище: везде животные, антилопы, хрум-хрум, только сейчас не чипсы, а имбирные пряники. А всё-таки симпатичней со стрелками. Взрослее выглядишь, а то что всё как маленький ребёнок. Щёки такие большие, что Джон любит их лапать и оттягивать. Визуально кажутся меньше. Подумай об этом, мама будет рада. Наконец-то буду выглядеть человечно, соответственно своему внутреннему человеческому «я». Все будут рады. Э-э-э. Он тоже будет рад, вот увидишь. Вот это уже лучше. Пора быть красивой версией самой себя. По всем этим дурацким меркам общества, спасибо, что объяснили. Лентяи. Проще вешать ярлыки, чем быть честным со своими чувствами и воспринимать красоту как есть. Что это вообще такое? Не знаю. Концепт, не более того. Устойчивое представление. Я для них вечный зародыш взрослой женщины. Две недели. Улыбка на всё лицо. Глаза нужно подкрашивать, вот и всё. Соответствуй людским представлениям, наблюдай. Они все шлёпнутся в обморок — моя гипотеза. Быть может, тебя заметит Джим. Ах, Джим! Вот он, наверное, очень красивый. По понятиям. Запах. Ты своего не чувствуешь. Наверное, я пахну смертью — в соседних палатах так много умерло. Не из-за меня ли? Меня все боятся. Аура, но ауры не существует. Джима это должно возбуждать. Возле меня вечно какой-то воздух не такой — но он всегда так далеко, что явно не чувствует. Я бы подарила тебе чей-нибудь труп на Рождество — вот только чей? Шерлока? О, нет, боюсь, мама его хватится. Молли Хупер? Иногда мне кажется, она тебя достала. А иногда — что она тебе нравится. Мой мозг обманывает меня — и такое впервые. Я ношу разные носки и странную, неженскую одежду. Бунтую против классики, ненавижу классику. Мне нравится. Надеюсь, ты не обращаешь на это внимания — глупая надежда. Бессмысленная, не знаю, зачем она мне вообще нужна, и где здесь эволюционный косяк. Ум важнее. Всегда есть вещи поважнее, поважнее для одной тебя, бессмысленные для других. Мне ничего не важно, а они — рабы собственных представлений. Навешиватели ярлыков. И ты, Брут? Есть ли тебе вообще до этого дело? Твоему подсознанию — есть. Я о нём ничего не знаю. Свободно моё чрево, поместить туда ребёнка, поскакать дальше. Полигамия. Этого ты хочешь, даже если не задумываешься об этом — этого все хотят. Животные. Отсюда и гормональные всплески. Продолжить свой род, продолжить себя в другом. У Хаксли все поставили на себя заглушку, люди уже ничего не хотят. Секс, не размножение, заглушение всяческой боли. Все из пробирки. Вот только почему-то мысль, что ты будешь с другими, злит меня. Логичного объяснения я этому не могу найти. Молли Хупер. Хочется её разорвать. Когда самец не приносит червей в гнездо, потому что нашёл другую самку, птица хочет её растерзать и лишить детей матери? Нет. Это вообще, право мужское — терзать всех. Конкурировать. Владеть. Собирать нас, как трофеи. Не тот случай. Плевать. Иногда хочется голову Молли Хупер на Рождество — жаль, Шерлок не позволит. А был бы равносильный обмен подарками, а? Но ты явно коллекционируешь не женщин. Я даже не знаю, что интересно тебе в жизни. Разрушение? Говорят, ты разослал всем учителям порно-открытки с их участием. Впечатляет. Но ты никогда не признаешься в этом, да? Ты видел, как я на тебя смотрю. Ах, как я тебя люблю. Наверное, если права книжка по биологии. Я так много о тебе думаю, гормоны обуревают мозг. Скоро Рождество, я могу сделать тебе подарок? А хотелось, быть может, мне — получить — тебя. Джим Мориарти, моя мечта. Сказать об этом Шерлоку? В канун Рождества — звонок в дверь ровно в 6:06 (почти число Сатаны). Ты стоишь на пороге и разводишь руками. Сам догадался, даже Шерлока просить не пришлось. Вот это да. — Я твой Рождественский подарок. Убегаем, воруем подарки у других, бесплатные подарки друг для друга. Подошёл и взял. Ёлка полыхает в самом центре города, сажа ветвей, визги, тает каток. Гирлянды светят неравномерно, выделяя имя «Джеймс». Это больше мелких пакостей, больше украденной конфетки у ребёнка. Ты не банален, ты оригинален, ты даришь мне разрушенный мир устойчивых представлений. Ты смеёшься. Я никогда раньше не видела твоей улыбки. Ты точно как самец — показываешь перед самкой своё превосходство. Убеждаешь, что детёныши, рождённые от тебя, не будут уродами. Нет, точно не будут. И не компьютерами — на одно устойчивое представление компьютер наслаивает другое, а ты разрушаешь их в принципе. Ты говоришь, что стрелки мне не идут, и что та розовая блузка — паршивая. Что бунт против классики — это здорово, но тебе дорогой костюм ближе к телу. Разумеется. Ты — призёр кучи олимпиад по информатике, тебе пророчат будущее Билла Гейтса. Ты привык к роскошной жизни, хотя тоска мелькает в твоих глазах. Ты даже не Джей Гэтсби, нет, всё далось тебе так, просто, но тебе не это нужно. Я? А я всего лишь девочка из психушки. Но ты сжимаешь мою руку, ты шепчешь мне, что мы взорвём однажды этот город. В этот момент ты счастлив. А я задумываюсь. Интересно, каково это — иметь детей? Я тебе верю. Они пускают салюты. Я знаю, салюты взрываются в моём сердце. Эндорфин и окситоцин. И я тебя люблю. Меня снова увозят, рождественские каникулы кончились. Снова смерть, пробирки, тебя, я помню, возбуждает мой запах, моя аура смерти. Ты сглупил, сказал, глядя в ночное небо, что у меня слишком сильное магнитное поле, и тебя затянуло, как в чёрную дыру. Поэтичненько. Значит, ты точно не компьютер, просто хорошо прячешься. Мы прикоснулись пальцами, губами, эндорфин и окситоцин. — Я тебя вызволю, — говорит мне Джим. Тик-так, тик-так. О да, меня вызволит Джим. Конечно, меня вызволит Джим.