The minute you let her under you skin, then you begin to make it better The Beatles - Hey Jude
***
— Раз, два, три… Побежали, за генералом, побежали! — кричит Моран, выпуская из рук невидимую стрелу. — И что это за хрень? — непонимающе корчится Мориарти, скрещивая руки на груди. — Ну, как же? — довольно улыбается снайпер, проводя рукой по светлым волосам. — Это та самая фраза, которую я должен был услышать. Наверное, я именно поэтому и пошёл в военную деятельность, потому что знал — моя женщина из этих. Из командующих. — И что? — спросил Джим, когда увидел, что захмелевший Моран погрузился в воспоминания и не торопится продолжать разговор. — Услышал? — Ага. Я думал, что генерал — это я. Думал, моя женщина будет среди солдат, которых я стану набирать для своего подразделения. И что ты думаешь? — Себ хохотнул. — У меня полбатальона было из девушек, хотя я даже до генерала еще не дослужился. Смотрел всё время в будущее, надеялся, пока однажды, в Афганистане, кажется, одна афганская баба с закрытым лицом и глазами не закричала ту самую фразу. Представляешь? Судьба уготовила мне в женщины главного врага. — Да уж… — проговорил Мориарти, наблюдая за тем, как Моран осушает рюмку. — И ты с ней даже не поговорил? — Не-е-е-ет, она же враг, — пожал Себастьян плечами. — Приказ превыше всего. Я застрелил её, даже имени не узнав. Полковник налил в рюмку еще немного коньяка, и только после этого взглянул на Джима, который резко погрустнел. — А у тебя, босс? — спросил он, выливая жидкость в рот. — У тебя есть эта фраза? — Бред какой-то, — пожал тот плечами, — даже не фраза, а имя. Какая-то Рыжая Борода, представляешь? Даже не Чёрная. — И как ты себе это представляешь? — усмехнулся Себастьян, наконец-то оставляя коньяк в покое. Он сложил пальцы в кулак и выжидающе стал смотреть на Джима, который поджал губы и произнёс, покачав головой: — Какая-нибудь сумасшедшая леди, помешанная на Джонни Деппе, говорит мне, что я — вылитый он, — Мориарти невесело усмехается. — Я даже пару лет подряд на какой-то маскарад приходил в костюме Джека Воробья. Представляешь, какой позор? Он, конечно, авантюрист тот еще, но я мог быть Дартом Вейдером… сколько времени упущено… — он уронил голову в ладони и безысходно провел рукой по волосам. — Наверное, это всё чепуха, Себ. Не бывает никаких соулмейтов. — Предлагаю за это выпить, — улыбнулся тот, вновь наполняя рюмки и поднимая их в воздух. Недолго думая, Джим сделал то же самое, ударяя стеклом о стекло и печально вздыхая.***
— Рэдберд. — Прости?***
Белая пижама, белые тапочки, волосы чёрные, стены серые — от скуки здешних цветов Джима тошнит, и ему хочется убежать в какую-нибудь картинную галерею, утопнуть в красках и больше никогда, никогда не возвращаться в Шерринфорд ни под каким предлогом. Но он не отворачивается. Узница, кем бы она ни была, смотрит на него, широко распахнув глаза, как глупая рыба. Она-то, впрочем, конечно, не глупая, но Джим давно сомневается, что что-то в этом мире способно заинтересовать его. Майкрофт Холмс может сколько угодно волноваться за своего младшего — Джим всё равно знает, что часы сочтены для них обоих, и, что бы ни было у этой девушки на уме, она этого не изменит. Он заходит в камеру медленно и так же медленно приближается к стеклу. Что дальше? Она встала перед ним, она притянула его ближе, она не ответила ни на один его вопрос. Камеры были выключены, и девушка заговорила. Немой вопрос застывает в его глазах, когда девушка произносит первое слово, и Джим повержен. Нет, ему кажется, что он всё еще в адекватном состоянии, что он прекрасно осознает, что делает, и что происходит, но осознание того факта, что соулмейты — это не выдумка, застилает всё вокруг. Она не говорит, она лишь двигается вслед за ним, повторяя каждое его движение, предугадывая его, сливаясь в безмолвном танце, читая его мысли на несколько секунд вперёд. Сколько всего она предугадала? Что она знает? Что она видела? Может, Джиму лучше застрелить её, как сделал Моран, прекрасно осознавая, насколько она опасна? Насколько она может быть опасна для него именно сейчас, когда она нужна ему меньше всего? Кем бы ни была та женщина, она могла убить Себастьяна и еще больше невинных жизней. И, возможно, Джиму достанется та же участь, а то и еще хуже... Впрочем, какая разница? Он всё равно умрёт, и довольно скоро. Большие планы не требуют отлагательств, что бы ни попадалось на пути. Все умирают, разве это не ясно? Так какая в сущности разница, от чьей руки — то ли от руки природы, то ли от руки человека, которого ты некогда считал самым близким, даже единственно близким? В конце концов, от любви до ненависти один шаг, и если Джим прежде не знал ничего, кроме ненависти, так, может быть, самое время узнать, что стоит у её истоков? Он начинает хмуриться, но брови разглаживаются тут же, когда он чувствует. Чувствует, как её взгляд иглами проникает под кожу, поддевает её, впитывается в самую суть. Теперь, когда она под его кожей, он не может её подвести, чего бы она ни хотела. И он поможет ей выбраться из клетки. Этой сумасшедшей фанатке Джонни Деппа. — Рэдберд. — Прости?