Дневник филлорийских королей

Элис обещала курить к октябрю. Ночь, словно дворовый обросший пес, тычется мокрым носом в ее живот, лижет тонкие полупрозрачные руки, смотрит глазами влажными от огней и зовет, зовет скорее учиться жить. А Элис разучилась где-то в середине апреля. Она выдохнула в последний раз серебряный пар, вывернула нутро перед подругой-луной и поклялась забыть о сигаретах. И о Квентине, если на то пошло. Мысли о Колдуотере находят светлую макушку Куинн по определенно неправильной кривой дорожке из обрывков воспоминаний и застиранных до дыр серых маек-алкоголичек. Такие девушка стягивает с себя с нелепой садистской ненавистью, что аж нежность случайно просыпается внутри — липкая дурная привязанность к парнишке с глазами цвета в опал. У Элис в углу комнаты даже есть личное мини-кладбище, посвященное Кью, — очень хочется, чтобы проклятые мысли уходили через стекла, превращаясь в бабочек (ведь бабочки — это хорошо; это теплая весна и перемены). Но, к сожалению всех безутешно влюбленных, если и хоронить любовь, — немного детскую такую, верную до одури, тяжкую любовь-надрыв — то просто-напросто не хватит кладбищ, бомбоубежищ, сборищ всякого барахла. Так вот Элис стоит у оконной рамы, снежные волосы разбросав по плечам; спрятанная от мира и любимых книжек Квентина, где была королевой. Мудрейшей. Красивейшей. Лучшей. Черт бы побрал этого парня-романтика; за окном осень, а осень — рецидивист. Манифест бы девушка написала, обращенный к эмоциям за ребрами, мол, прекратите, остановитесь, хватит звать его в темноте, тишине, глуши. Затуши пожар, Элли, внутри, затуши. А то ведь души твоей на него-сорванца не хватит. Устала твоя душа. Туши. Куинн снова курит. Воздух тепел, насыщен и немного переслащен. К ногам падает терпкий пепел, искрящийся светлячками-искрами, а дым назойливо щекочет ноздри. Колдуотер стоит по другую сторону стены, за стеклом в пару дюймов в своей извечной алкоголичке и смотрит на Элис так, будто весь его мир на ней одной сошелся клином. Он улыбается скомкано, втягивает в себя никотин (Элис курит только его, Кью, сигареты) и выдыхает молочный клубок прямо на окно. «Я люблю тебя» Квентин пальцем выводит. Элис готова поклясться, что ни черта не знает, как с этим быть. Окурок летит в пепельницу. Ладони смыкаются с двух сторон на запотевшем стекле.