Пламя моей души

      Прошло чуть больше года в детском саду. Емитсу решил вновь вознаградить нас своим приездом. Последовала обычная программа приключений, но, слава Ками, мне удалось по большей части её избежать. Зато я с удивлением узнала, что отец записал Тсуну на дзюдо. Я не удивилась, что, как только отец уехал, Тсуна со слезами и истериками убедил Нану, что ему не надо ходить на дзюдо. Нана качала головой, сетовала, что этого хотел отец и даже месяц занятий уже оплачен. А я возьми и согласись походить некоторое время. Я слышала, что некоторые мальчишки в садике уже записаны в спортивные секции, поэтому справедливо опасалась возмездия.       Из-за начавшихся занятий дзюдо мне понадобилась утренняя зарядка. Состояние мышц и тела неважнецкое, и из-за этого я получала много синяков и ссадин на тренировках.       Утром я встала пораньше, выбралась из дома и направилась по мысленно составленному маршруту пробежки по кварталу, когда меня окликнули:       — Эй! А я тебя знаю! Ты подруга Киоко!       Это был старший брат Киоко. Как я знала от его сестры, он на год старше её, а так как ей шесть, то Рёхею уже семь, и он поступил в этом году в начальную школу. Это был маленький крепкий мальчишка с серым коротким ёжиком волос, упрямым незамутнённым взглядом и вечно широко открытыми глазами.       Не знаю, с чего он решил, будто мы с ней лучшие подруги. Мы с ней, конечно, часто пересекались в детском саду и во дворе, и из-за какого-никакого знакомства приходилось общаться.       — Ты тоже на пробежку?       — Да.       — Отлично! — он засветился лицом и предложил: — Давай со мной наперегонки.       — Я ещё разминаюсь.       — А как ты проводишь разминку? Что за упражнения?       Отвязаться от него оказалось не так уж просто. В итоге всю зарядку мы проделали вместе и потом ещё и пробежали наперегонки. Мне даже понравилось. Он подкинул несколько идей для разминки, которую делал сам, и бежать было гораздо полезнее и легче, когда равняешься на чей-то лучший результат.       Вернувшись с зарядки домой, я услышала, как Нана взялась за завтрак, и поскорей проскользнула на второй этаж к моей двери, где висела табличка «Комната Акиры». Её повесила Нана, когда всё же смогла переступить через свои материнские инстинкты и дать мне собственное помещение. Конечно, она могла вломиться сюда и всё ещё убирала комнату сама, но это был уже прогресс.       Мои опасения сбылись через неделю. Я невовремя зашла и застала Нану в коридоре с корзиной белья. Она меня тоже сразу увидела:       — Акира-чан, где ты была? — спросила она, оправившись от шока.       — Зарядку делала, — ответила я, разуваясь как ни в чём не бывало и сохраняя невозмутимость. — Тут, вокруг дома.       — Ты выходила на улицу одна?       Чёрт, тональность заставляет насторожиться. Тело всё ещё маленькое, и Нана не отпускает детей одних на улицу.       — Ненадолго, чтобы было пространство для пробежки. Но я далеко от забора не отходила.       Сотня метров — это же совсем немного, правда?       — Ладно, я пошла в душ.       — Постой-ка! Почему ты ничего не сказала мне? — возмутилась Нана. — А если что-нибудь бы случилось?       — Ещё слишком рано, и на улице никого нет. К тому же я знаю, что с незнакомыми людьми нельзя разговаривать и ничего у них нельзя брать, — объяснила я, как маленькому ребёнку, что привело её в некоторый диссонанс. — В этом нет ничего особенного, все дети, что ходят со мной на дзюдо, так делают.       — А, ну тогда ладно.       Последнее всё же подействовало, и Нана, вопреки, скажем так, здравому смыслу, мне поверила, как свято верила в то, что отец работает шахтёром. Конечно, остальных детей я на этот счёт не расспрашивала. ***       Год занятий дзюдо подходил к концу, когда приехал Емитсу. Услышав, что я занимаюсь спортом, он попенял Тсуне на этот факт в духе: «Ты же старший брат, это ты должен становиться сильнее и защищать сестренку», но быстро сдулся и принялся тискать обоих детей. На этом мои занятия свернули. Хотя, видя результаты тренировок, я хотела их продолжить, но никто мне права голоса не дал. Емитсу с Наной уведомили за обедом, что меня записали на гимнастику. За-ши-бись.       Хорошая растяжка — это, безусловно, полезно. За год занятий дзюдо мне её как раз поставили. Но благодаря большей физической нагрузке я всё ещё могла постоять за себя, когда меня начинали доставать другие дети. Причём теперь я знала, куда и как можно безопасно ударить. Кроме того, на утренних и вечерних соревнованиях с Рёхеем, так, собственно, и продолжавшихся иногда, я отмечала, что гораздо меньше уступаю мальчишке, который на два года старше. Скорей всего, я его так и не догоню, но и тот прогресс, что я вижу, уже хорош. А заведомо более сильный соперник только раззадоривает.       Ещё я не могла не отметить изменения другого характера…       В детском саду пошла новая волна «женитьб». Мне кажется, в ней виноваты взрослые, которые, словно свахи, примеряли детей друг к другу, особенно выделяя миленьких. Дети последовали их примеру и сами выбирали себе пару. Выбирали тоже самых красивых и хорошо одетых, и я не думала, что такое произойдет…       — Акира, давай поженимся!       Чёртов Масато, который всё ещё ошивался неподалёку. Видимо, он считал, что нас можно назвать близкими друзьями.       — Нет.       — Почему?       — Мне это не интересно.       — Но мы ведь вместе отжимаемся и приседаем!       Это он имел в виду мои эксперименты для сравнительного анализа. Я организовала подобное, так как мне нужен был подопытный. Масато был где-то моего возраста и не выделялся особыми физическими данными, хотя определенно был не самым слабым, так что я заставляла его делать упражнения. Я считала, сколько он выдержит, а затем сравнивала со своими показателями.       Дело в том, что Пламя за прошедшие годы как-то подросло, что ли. Попытки повлиять на него не совсем прошли даром, и оно куда лучше слушалось. Когда я поняла, что оно стало гуще и сильнее, то заподозрила влияние на тело. Это бы объясняло, почему я могу выдержать долгую пробежку с Рёхеем.       Масато долго ещё не успокаивался, пока не переключился на другую девочку.       После того, как Нана забрала меня из детского сада, я переоделась и отправилась на прогулку. Слава всем богам, Нана видела своими глазами, что некоторых моих одногодок отправляют на детскую площадку в одиночку. Но на детскую площадку я приходила редко, для поддержания легенды, а то вдруг Нана с кем-то из мам переговорит.       Мне же там не нравилось, поэтому я отправлялась гулять по округе.       Иногда Нана подвязывала мне в пару Тсуну, который сам боялся идти, но, к счастью, не сегодня.       У меня скопилась мелочь, которую Нана давала на сладкое. Я хоть и люблю сладкое, но его можно поесть и дома, а эти деньги я копила на русско-японский и японско-русский словарь. Это должно существенно ускорить и облегчить изучение такого непростого языка.       Намимори вроде бы не совсем большой город, но и не совсем захолустье. Здесь есть и несколько мелких заводов, и несколько школ, даже есть речка, протекающая прямо через город. Летом сюда сбегаются детишки. Тут и пологий склон есть, где можно обсохнуть. Всё для людей.       Чтобы добраться до книжного магазина, где я уже присмотрела небольшой словарь по нормальной цене, мне как раз надо было пройти вдоль этой речки.       Слух уловил какие-то звуки. Похоже, кто-то затеял драку, и при этом ещё кто-то завывал тоненьким голосом. Вскоре я заметила людей на пологом склоне. Прищурилась. Нет, детей.       Картинка мне совсем не понравилась.       Теперь я поняла, что визг издавала плачущая Киоко. Её держал за руку незнакомый мальчик лет девяти-десяти, и двое, видимо, его друзей в такой же форме били ногами кого-то на траве.       — Эй! А ну стоять! Я взрослых позову! — крикнула я, подбегая ближе, чтобы меня заметили.       — Ты ещё кто такой? — самый крупный из мальчишек повернул ко мне набычившееся лицо. — Беги отсюда, мелочь!       — Эй! Тут драка! Помогите! — закричала я ещё громче вместо ответа.       — Чёрт! — выругался он и обратился к другу, который избивал кого-то ногами. — Рюске, поймай его!       Названный Рюске быстро побежал в мою сторону. Убегать было бессмысленно — у него ноги и длиннее, и сильнее. К тому же если я права, то тот, кого избивают, всё-таки мой знакомый.       Я скользнула в сторону, когда ничего не подозревающий Рюске протянул свои ручонки, и подставила подножку. Мальчишка упал, проехавшись по зелёной траве. Я же отошла от него, разрывая дистанцию. Боль в ноге прошла довольно быстро.       Убегать я не собиралась, даже была твёрдо уверена в большой вероятности своей победы, несмотря на превосходство противника. Эта уверенность строилась не только на посещённых занятиях дзюдо, но и ещё кое на чём…       Поднявшийся на ноги Рюске попытался снова наброситься на меня. На этот раз он наклонился и расставил руки. Пламя внутри действовало послушно и четко, как часы. Правая нога опустилась на затылок нападавшего, и он быстро упал лицом вниз. Слабо застонав, он свернулся калачиком, обхватив пальцами нос, из которого текла кровь.       На всякий случай я вновь отошла подальше, чтобы он не смог сразу же дотянуться, и оценивающе окинула взглядом отдавшего приказ. Тот недоумённо смотрел на друга, видимо, не веря, что такое возможно.       — Ты прикалываешься, что ли, Рюске?! — наконец, выродил он.       — Не думаю, — ответила я, видя, что мальчик продолжает лелеять свое лицо. — Возможно, я сломала ему нос.       — Кира-чан! —воскликнула Киоко, узнав меня. — Нии-сан! Нии-сан!       — Прости, но эти двое мои знакомые, и я не могу уйти просто так, — сказала я здоровяку.       — Я не хочу избивать мелочь, но ты напрашиваешься. Не уйдёшь — тебе достанется!       Вместо ответа я приняла стойку. Пламя послушно сконцентрировалось в руках и ногах, сформировав небольшие подставные центры. Центр в правой щиколотке за время разговора успел почти восстановиться, удар можно будет повторить, хотя он и не будет столь же сильным.       — Оцуро, держи ту девчонку, — сказал он своему целому другу. — Я с этим быстро разберусь.       Отрешившись от очередных выкриков своего имени Киоко, я сконцентрировалась на противнике. Большой и сильный, но неловкий. Я прекрасно вижу его движения. Несётся прямо, словно боров. Вот он протянул правую руку вперёд, хочет толкнуть в плечо. Для моего тела это всё равно что удар. Небольшой шаг влево, чтобы погасить инерцию, хватаюсь обеими руками за его правую руку и использую его же скорость и массу — дёргаю руку вперед. От падения даже пыль из-под травы поднялась. На этот раз я не собираюсь терять время, я потратила и так слишком много сил. Бью левой ногой ему в плечо, и этот удар почти заставил его перевернуться на бок. Он схватился за плечо, вскрикнув от боли. Может, вывих, а если перелом — мне без разницы. Рёхей вообще не шевелится.       — Чё-ё-ёрт! — провыл лежащий громила.       Теперь я вновь разорвала дистанцию и заговорила:       — Нападёшь ещё раз — сломаю руку.       Блефовала, конечно, что поделать. Если он прямо сейчас нападёт, у меня не будет достаточно сил, чтобы провести хоть какую-то атаку.       — Ты ещё кто? — закричал он и встал на одно колено, придерживая рукой пострадавшее плечо. — Откуда ты взялся?!       — Я тебя тоже не знаю, и что с того? — пожала плечами. — Повторю, это мои знакомые, а мне не нравится, когда моих знакомых бьют.       — Тебя ведь Кира зовут? Сколько тебе лет? — продолжал он спрашивать на мою удачу.       — Сколько лет? Пожалуй, я пожалею твою гордость и не скажу. Может, сам представишься?       — Фуюки. Ямада Фуюки. Слушай, мелочь, они тебе друзья?       — Да, наверное, так можно сказать, - покосилась я в ту сторону. — Так что мне не очень нравится, что твой друг держит Киоко.       — Зачем тебе такие друзья? — усмехнулся он. — Мне почти одиннадцать. Мы гораздо сильнее этого Рёхея, с нами выгодней дружить.       — Видишь ли, в чём дело, Фуюки, — протянула я, будто бы задумчиво, а на деле подбирая слова. — Вы, конечно, парни постарше и гораздо сильней, но вы держите Киоко, которая не может постоять за себя, в качестве заложника, так ведь? Это характеризует вас не с лучшей стороны, но лучше бы это было так, потому что иначе вы ещё и девочку младшего возраста хотели избить, а то и что похуже, — зловеще закончила я. — А это уже серьёзное нарушение. Теперь, если с Киоко что-нибудь случится, моей обязанностью будет сообщить в полицию о тебе и твоих друзьях. Киоко всё подтвердит.       — Чтоб тебя, — сквозь зубы выругался Фуюки. — Кира-чан, а ты ведь сейчас не пойдёшь в полицию?       — Не, — помотала отрицательно головой. — Если вы сейчас сбежите, то полицейские не успеют вас поймать на месте.       — Рюске, Оцуро! Идёмте, мы уже всё равно сделали, что хотели! Этот Рёхей слишком наглый малец. Я показал ему, кто тут есть кто, Кира-чан. Думаю, мы ещё увидимся.       Посчитав себя победителем, он ушёл с ухмылкой, а я, проследив за их спинами, пока они не пропали из виду, подошла к Киоко, сидящей на коленях возле брата. Она его тормошила, но тот в ответ лишь что-то мычал. Теперь, вблизи, я увидела, что у лежащего на животе Рёхея на голове кровь. Чёрт, а ведь он на два года младше их.       — Киоко, — отвлекла я плачущую девочку, — всё будет хорошо.       Она посмотрела на меня, и её глаза расширились.       — К-кира-чан, у тебя г-глаза… — пролепетала она.       Я отвернулась, вздохнула несколько раз и вновь посмотрела ей в лицо.       Судя по реакции, теперь всё в порядке.       — Киоко, послушай внимательно. У меня нет телефона, поэтому тебе надо найти ближайшего взрослого и попросить позвонить в больницу. Сможешь?       Девочка закивала.       — Иди, только далеко не уходи. Я подожду здесь.       Ей семь, и пусть она не в самом хорошем нервном состоянии, но лучше пусть займется чем-то и отвлечётся. Она же тут в исступлении тормошила брата, которого, может, и шевелить нельзя вовсе.       Когда заливающаяся слезами Киоко убежала, оказалось, что Рёхей открыл глаза.       — Спасибо, Кира. Я не смог её защитить… — едва слышно проговорил он. — Но я… Я больше никогда…       Что он хотел сказать, осталось неясно, так как теперь он точно потерял сознание.