***
— Прости, Рёхей, сегодня я не смогу. Ко мне отец приехал. — Хорошо, тогда я сам пойду тренироваться! — Я присоединюсь, как только смогу! — прокричала я ему вслед, а затем побрела в сторону дома. Обед дома проходил в странной атмосфере. Емитсу дрых прямо на столе, а все старательно делали вид, что это нормально. После этого я поднялась в свою комнату и, повернувшись спиной к закрытой двери, осмотрела её. С первого взгляда всё чинно и прилично. Кровать ровно застелена, на полу мусор не валяется. Даже коврик есть. Упросила Нану купить, а так как-то не принято. На рабочем столе ничего лишнего, я, по сути, там и не занимаюсь. На полке учебники и несколько детских книг для развития остались. А вот под матрасом у меня мой словарь… Хоть я и приучаю Нану к мысли, что это моя территория и трогать тут ничего не надо, а лучше вообще не заходить без разрешения, но пока что ей сложно привыкнуть. Если она увидит словарь, то вроде бы ничего страшного, в крайнем случае наплету что-то. Но если его увидит Емитсу… Я сомневалась, что я правильно перевела то слово. Поверить было довольно сложно, и я до последнего надеялась, что оно переводится иначе. Мафия… Емитсу и старик – из мафии?! Впрочем, ладно, в данном случае лучше сделать вид, что ничего не знаешь. Тем более, это мой родственник, он может всякое выкинуть, но смерти моей не пожелает. Вопрос остаётся открытым: что же сделает Емитсу, если обнаружит у дочери, должной едва научиться японскому, отсылку к русским? Да меня как минимум день и ночь будут пасти, ища выход на людей, которые мне подкинули его! А между тем я с самого начала то и дело не сдерживалась. Хорошо, что это всё было только при Нане и Тсуне, которые не понимали, что к чему. Дело в том, что как только я начала взаимодействовать с окружающим миром, возникла проблема. Японский я знала в то время плохо, зато русский — отлично. Всё же я на нём долгие годы говорила. Даже сейчас, когда я сносно говорю на японском, если спотыкаюсь или случайно толкаю кого-то, сначала вырывается русское «блять», а потом уже «ксо» или «гоменнасай». Вначале было ещё ничего страшного. Нана воспринимала незнакомые слова как детский неразборчивый лепет. Сейчас она стала обращать внимание и называть мои неконтролируемые русские выкрики словами-паразитами и пыталась ругать. Наверное, подсознательно улавливала смысловую нагрузку непонятных слов. Только вопрос времени, когда Нана обратит на это внимание отца. Поэтому следовало как-то всё легализовать… Когда Емитсу вновь отбыл, я призналась Нане, что увлеклась языками, а в частности решила начать с английского и русского. Мне прочитали лекцию о том, что это не так просто, как кажется; убедившись, что переубедить не удалось, вручили деньги и пустили в книжный. Было куплено несколько книг на этих языках и торжественно поставлено на полку. Иногда я вытаскивала что-либо и оставляла открытым на столе. С каким же взглядом я рассматривала знакомые буквы…***
— Рёхей, почему ты сегодня не пришёл в школу? — Я допоздна тренировался, — с улыбкой взъерошил он волосы. — Так и заснул. — Твои родители и Киоко, наверное, с ума сходили! — Мои родители работают допоздна. Они редко бывают дома и часто уезжают в командировки. А вот Киоко плакала, — он мгновенно опечалился. — Знаешь что, скажи сестре, что если ты ещё раз внезапно пропадёшь, пусть идёт ко мне домой… — Спасибо! — перебил он меня, мгновенно просветлев. — Я не закончила! Вместе с ней мы найдём и хорошенько тебя проучим! — Ха-ха-ха! Договорились! У меня вчера словно второе дыхание открылось. Поэтому я не смог вернуться домой вовремя. Но я обещаю исправиться. Его «второе дыхание» на следующей тренировке я смогла наблюдать сама. Измотавшись за пару часов пробежки, перемешанной с упражнениями, я, как всегда, попросила передышку. Рёхей, тоже как всегда, уперся. Он воздел кулаки, вдохнул глубоко и заорал: — Я не сдамся, ВО ИМЯ ЭКСТРИМА! …и засветился жёлтым светом… Я осталась на привал, а Сасагава сделал ещё один наш обычный круг и вернулся на место, испуская всем своим видом энергию. — Рёхей, а что это за выкрик был? Во имя Экстрима? — Преодоление себя возможно только в экстренных ситуациях! Тогда человек сможет стать ещё сильнее! Я понял это! — А что ты чувствуешь, когда у тебя открывается второе дыхание? Я бросила в него бутылку воды. Он поймал её и сел прямо на землю. Чтобы ответить на вопрос, ему пришлось приложить некоторые усилия. — Ну, я чувствую прилив энергии. Чувствую, что смогу сделать ещё столько же кругов и ещё пятьдесят раз отжаться. Это не было похоже на мои ощущения от использования Пламени. Своё пламя я контролирую в состоянии покоя и внутреннего спокойствия. Возможно, мне просто показалось, но моё пламя, когда едва заметно вспыхивало на руках и ногах, имело оранжевый оттенок, а у Рёхея я видела однозначно жёлтую вспышку. Если это действительно так, то наши силы всё же различаются. — Рёхей, давай спарринг. — Что? Нет, не могу. Прости, Кира. Ты девчонка и слабее меня, я не могу. — Тренировочный, Рёхей. Я буду драться в полную силу. Рёхей опустил выставленные в защитном жесте руки и недоумённо уставился на меня. — В полную? — переспросил зачем-то. — Да, — ухмыльнулась я, увидев интерес. Что значит поединок боксёра и того, кто умеет бить ногами? Теперь не только это преимущество оказалось на моей стороне. Первый же удар ноги по блоку из рук откинул Рёхея на пару шагов. Это его не опечалило, даже совсем наоборот. Если я использовала Пламя, Рёхей уступал не только в силе, но и в скорости. Очень быстро я поняла, что если ещё немного поднажму, то он вовсе не будет успевать атаковать. В худшем случае я могу ему что-то сломать. — Рёхей, — прервала я обмен ударами, вслушиваясь в шумное дыхание. — Попробуй воссоздать то ощущение, когда у тебя открылось второе дыхание. Если я права, то у нас есть о чём поговорить. — Вспомнить? М-м-м… ЭКСТРИМ! — ничего не произошло. — ЭКСТРИМ! ВО ИМЯ ЭКСТРИМА! — Давай так, ты в тот момент хотел продолжить, когда всё тебе говорило, что уже нет сил. Продолжай! Атакуй! В подтверждение своих слов я сама провела удар. Рёхей послушно провел атаку правой. Я уклонилась и не со всей силы ударила в левое плечо. — Давай, Рёхей! Ты сможешь! — я знала, как его подначивать. Дальше мне оставалось только внимательно следить за ним и вовремя уклоняться, подныривать или отводить удары. Рёхея выводила больше всего на свете его беспомощность, и я только подкидывала дров: — Давай, Рёхей! Постарайся и достань меня хоть немного! В сторону, в сторону, поднырнуть, отвести удар, отпрыгнуть от удара в челюсть, в сторону. Пламя вспыхнуло вновь яркой, но короткой вспышкой на коже мальчишки. Почувствовав это, Рёхей закричал о силе Экстрима. В свою очередь, почуяв опасность, я перекатом ушла ему за спину и сделала подножку, сбив настрой. Его ноги подкосились, и боксёр упал, успев выставить руки. — Это было круто! ЭКСТРЕМАЛЬНО КРУТО, КИРА! — Ага, — выдохнула я в ответ, тоже переводя дух. Чувство опасности просто так бы не звенело. Удар, усиленный пламенем, мог мне серьёзно навредить. Только теперь мелькнула ещё одна мысль. Какова вероятность того, что со мной в одном городе живёт кто-то с такой же силой? Емитсу сказал, что не будет выставлять охрану для семьи, но в то же время, здраво размышляя, Нану нельзя оставить одну. Она настолько наивна, что её любой может обмануть. Я до сих пор удивляюсь, как наш дом обходят стороной всякие прохиндеи, которые продают пылесос по цене «Нимбуса 2000». С такой стороны, становится очень здравой мысль, что в городе есть просто наблюдатели. Они не круглосуточная охрана, не ходят за каждым из нас по пятам, но присматривают за делами в городе. Тогда прямо передо мной вероятный наблюдатель? — Теперь я точно одолею семпаев на ринге! — воскликнул Рёхей, вскинув руки вверх. Да не-е-е. Точно не он. Слишком прост. К тому же мал совсем. Но я никогда не видела его родителей… — Рёхей, присядь, — попросила я. — Скажи, ты родился уже в Намимори или вы с Киоко и родителями переехали сюда? — Да, мы переехали. Дай вспомнить… Когда мне было четыре. Точно, меня сразу же записали в детский сад! А что? Вероятность, что семья Сасагав — наблюдатели, повысилась почти до ста процентов. Но пусть Рёхей пока по-детски наивен и прост, вскоре даже он может сложить два и два и понять, что дети моего возраста такой силой не обладают. — Ничего, просто стало интересно. Кстати, я сказала, что у нас есть о чём поговорить. Теперь я совершенно уверена в этом. — В чём? — он посмотрел на меня с искренним интересом. — Я совершенно уверена в том, что мы с тобой обладаем некой силой. Возможно, ты и сам уже это понял. Это твоё «второе дыхание», твой Экстрим. Ты мгновенно восстановил силы, и сила твоих ударов тоже возросла. Рёхей уставился на меня, как на Колумба, только что доказавшего, что земля круглая. А я продолжила. — Я пока не знаю, что это за сила, но уверена: найдутся ещё люди, которые умеют её использовать хотя бы неосознанно. Но я так же уверена, что нам не стоит об этом кому-либо говорить. — А, понял! Мы как супергерои, только нам нельзя, чтобы увидели наше лицо! — Именно, только мы… Как супермэн. Вот. Чтобы жить обычной жизнью, мы должны скрывать не наше лицо, а наличие этой Силы. И ни в коем случае никому не говорить об этом! — Кажется, я тебя понял, — Рёхей серьёзно кивнул, скрестив руки на груди. Но серьёзность долго удержать не смог. — Ты ведь тоже можешь использовать силу Экстрима? — Нет, моя сила немного отличается от твоей. В общем, надеюсь, ты меня понял, Рёхей. Никому ни слова, даже друзьям, даже семье, даже Киоко, иначе мы не сможем жить нормальной жизнью. — А мы будем спасать людей? Я едва удержала себя от фейспалма. Он же сейчас искренний и совершенно не издевается. — Людям можно помогать, но пока ты не полностью владеешь этой силой, этого делать не стоит. Тем более не стоит надевать какой-то специальный геройский костюм, — добавила я, увидев какую-то подозрительную искру идеи в его глазах. — Короче, Рёхей, нельзя вообще никому говорить. Тренировать же эти силы лучше где-нибудь здесь, подальше от людей. — Понял-понял, — закивал он часто-часто. — Если же кто-то всё-таки увидел твою силу, то ничего страшного. Скорей всего, он ничего не поймёт. Но сам ни в коем случае не объясняй ничего, даже если будут спрашивать. И обо мне молчи. — Я всё понял, Кира! Давай сделаем Экстремальный забег. Я хочу испытать свою силу! Я вздохнула, но послушно поднялась на ноги. В том, что подвижный Рёхей будет постоянно использовать своё Пламя, я не сомневалась. Главное, чтобы наблюдатели думали, что он пробудил свою силу и сам этого не понял. Это было бы вполне в его духе. *** — Эй, Тсуна, дай списать! — Ты чего у этого неудачника просишь? Он же наверняка ничего не понял, — говоривший это похлопал братца по голове. — Послушай его, Баку. У него же все неуды. — А есть хоть что-то, что он может сделать как следует? — В спорте он такой же неудачник. Его результаты на физкультуре самые низкие, и его команда всегда проигрывает. — Что скажешь, Тсуна? — П-простите! Я убрала руку с косяка дверей и отступила на шаг обратно в коридор. То, что я наблюдаю, далеко не единичный случай. Не далее как позавчера я стала невольным свидетелем, как хулиганы из классов постарше вымогали у него карманные деньги. Пару недель назад я столкнулась с братцем, когда он бежал по школьному двору на выход. Сказал, к ближайшему магазину. А уж не помню когда, я поделилась с ним обедом, потому что случайно услышала, что его обед отняли. Иллюзий насчет японских школьников я не питала. Я опасалась, что у меня будут проблемы из-за примечательной внешности. Здесь не все ученики были одинаково черноволосыми, иногда встречались рыжие, как Киоко, или сероволосые, как Рёхей, и радужки не обязательно карие. Но всё же был бы повод, как говорится. У меня светлые волосы пшеничного оттенка и неестественно яркие глаза. Я ожидала, что девочки из класса попытаются потягать меня за волосы, и сразу же дала отпор. Я ожидала, что мальчишки будут дразниться, поэтому отвечала колкостями и не расстраивалась. Чего я не ожидала, так это того, что старший братец с типично каштановыми волосами и точно-карими глазами станет объектом насмешек. — Тсуна, разве тебе не обидно? — спросила я без предисловий, когда удалось вдвоём идти домой из школы. — Не особо. Моя обида всё равно ничего не изменит. Школьные правила я соблюдаю, но хорошей жизни не жду. Меня от такого ответа злость взяла. Но я сдержала резкие слова, и даже голос остался почти спокойным. — Разве ты не хотел бы что-то изменить? — Ну, да… Если бы я хорошо играл в баскетбол или волейбол, во что угодно, было бы классно. Но уж такой я есть, неудачник. Прости, имото, что у тебя такой старший брат. — Так это всё зависит от ТЕБЯ! Если бы ты проявлял больше усердия в учебе, то и оценки за тесты были бы выше! Если бы ты не мямлил перед обидчиками, то они бы тебя не задирали! — Им-мото! — взвизгнул он, растерявшись от моих вспыхнувших эмоций. — Хватит возить сопли! Ещё скажи, что мне надо заступаться за тебя! — Нет, вовсе нет! Меня всё устраивает. — А должно НЕ устраивать! Если ты хочешь что-то изменить — надо действовать! Я развернулась и быстрым шагом собралась уйти вперед. Но его слова вслед всё же услышала. — Я просто балбес и неудачник, и всё у меня из рук валится с самого начала. У меня всё равно ничего не получится. Вернувшись домой, я оставила сумку, быстро переоделась в форму для тренировки, — свободные штаны, футболку и толстовку, — а затем быстро сбежала на первый этаж. — Кира-чан, ты гулять? — спросила Нана, выглянув из кухни. — Не опоздай на ужин! Быстро обув кроссовки, я понеслась по улицам к парку, который переходил в лесополосу. Там не будет лишних глаз. Как?! Как таким можно быть? Ты нормальный здоровый мальчишка! В возрасте семи лет у тебя практически одинаковые физические данные с другими детьми. В таком возрасте в качалку не ходят, а на единоборства только-только записываются. Но нет, всё дело в самобичевании и лени! Даже не в детской пугливости! Нет, легче ведь ныть, что если бы было то-то и то-то, а самому при этом ничего не делать. У нас даже в материальном плане проблем нет! Бесит! Как я знала от Наны, он даже половину тех курсов для уменьшения неуклюжести не проходил! Ещё больше бесит только то, что я не могу вмешаться. Я младше и девчонка, от этого вмешательства только хуже будет. А прекратить это хоть как-то хотелось! Мне почему-то было горько осознавать, что этот лентяй и мямля — мой старший брат. Старший! Брат! Бедное дерево уже трещало под кулаками. Наконец, я соизволила выплыть из мыслей и заметила, что кора много где осыпалась, впившись щепками в бинты, которыми я стянула кулаки на манер боксёров. Понемногу приходила боль в костяшках пальцев. Но почему меня это так задело? Что Емитсу, что Нана частенько в детстве говорили нам с Тсуной, что старший брат — это опора и защита для младшей сестренки. Рёхей, например, практически образцово-показательный пример этого образа. Но только в этом ли дело? Нет… Что-то в памяти… Парень… Высокий. Плечистый. Хохочущий. Чуть раздражительный. Иногда грубый. Со странным чувством заботы… Схватившись за голову, я упала пятой точкой на землю. Осознание, что старший брат был в моей прошлой жизни, пришло как-то уж слишком неожиданно. Причём он был куда больше, чем на год, старше меня. Я думала, что если что-то вспомню личное из прошлой жизни, то это будут родители. Хм, а успела ли я завести семью и детей? Кажется, нет. Отклика на это не чувствую. Чёрт! Я не помню ни имени, ни лица старшего брата, но почему же так горько?! Пытаясь разобраться с внутренним смятением, домой я пошла уже поздновато. На ужин не успею. Всё ещё в расстроенных чувствах я зашла в магазин за водой. Когда я оплатила покупку на кассе, то ещё у дверей заметила компанию подростков у входа. Тренькнуло предчувствием, но я всё равно вышла и свернула вдоль здания, надеясь, что останусь незамеченной. — Эй ты! Да, ты! Постой, — окликнул мальчишеский голос, не успела я сделать и десяти шагов. Я обернулась, готовая в любой момент либо бить, либо бежать. Ко мне подбежал мальчишка лет одиннадцати. Какой-то щуплый, но лицо больно наглое. — Есть мелочь? — спросил он с улыбкой. — Нет. — Да ладно тебе, — протянул он весело. — Мы хотим кое-что прикупить в автомате. — Прости, но нет. Я не думала, что тех пятидесяти йен в моём кармане, на которые и не купишь толком ничего, ему хватит. Даже простая вода стоит не меньше ста двадцати. — Эй, а если проверю? Я напряглась, концентрируя пламя, для удара. Резкость зрения улучшилась, и я точнее видела детали. Интересный эффект. — Кира? Эй, это же Кира! — прервал нас голос кого-то из группы подростков. Я отступила на шаг и рискнула взглянуть. Знакомый здоровяк… Это же тот, что тогда побил Рёхея. Как же его звали-то… Тем временем громила подошел ближе, а за ним и вся тусовка из ещё парочки таких же мальчишек-подростков. — Я его знаю! Это мой друг, ведь так, Кира? — громила попытался хлопнуть меня по плечу, но я лишь плечом повела, и рука соскользнула мимо. Он что, меня всерьёз за парня принял? Хотя да, одежда тренировочная, женских форм в таком возрасте нет, ещё и волосы короткие, до плеч не достают. Хотя это даже хорошо. Если бы он понял, что его побила девчонка, разговор был бы другой. — Да ладно тебе, Кира! Я Фуюки. Помнишь меня? — Помню, — подтвердила я, с недобрым прищуром взглянув ему в глаза. Мальчишки кучковались передо мной, поэтому атаковать первой я не спешила. Если попробуют окружить, то буду действовать. — О, ты уже кого-то побил! — взгляд громилы опустился на израненные костяшки пальцев в крови. — Далеко пойдёшь. Он был старше или твой одногодка? Хотя ладно, можешь не отвечать. Не хочешь с нами потусоваться? — Мне домой пора, — ответила я, дав понять, что уговаривать и спорить бессмысленно. — Ладно, тогда ещё увидимся. Не веря своему счастью, я развернулась и, постаравшись не побежать, пошла прочь. Я всё ещё была напряжена и ожидала атаки в спину, но они стояли на месте. — Это кто ещё такой? Ты его знаешь, Фуюки? — Да, этот мелкий как-то отделал парня постарше, хех. Рюске и Оцуро тоже со мной были. — Почему ты дал ему уйти? – другой недовольный голос. — Этот парнишка далеко пойдёт. Как подрастёт, возьмём его под своё начало, а там, глядишь… Ха-ха! Ну-ну, как говорится, ну-ну. Флаг вам в руки и аксельбант на шею.