Пламя моей души

      Третий класс начальной школы для меня оказался мало отличим от первого. Усложнение программы всё ещё не было настолько критичным, чтобы не решаться банальной логикой и опытом. Как уже можно было догадаться, я вернулась к обычной жизни, и ничего больше не напоминало о летнем «отдыхе».       Прекрасно понимая, что я могу забыть подробности произошедшего или даже число, я изложила всё на листе тетради, вполовину уже исписанной. Если в этом мире существуют машины времени, то, когда я получу к ним доступ, придёт час достать её. В то же время я понимала, что опасно такую вещь оставлять просто на столе. Нана, допустим, ничего не поймёт, посчитает сказкой, а если внезапно приедет Емитсу, когда меня не будет дома… Ух, какие же у него появятся вопросы! Так что я прежде немного поработала столяром. Сходила в компьютерный клуб, поискала там, как выполнить мою задумку, очистила историю и кэш, купила в строительном магазине необходимое, взяла дома инструменты и быстренько… пошла в школьный клуб плотников. Так как руки у меня оказались из одного места.       В клубе были одни парни, что не удивительно. Чтобы не раскрывать до конца секрет тайника, я строила из себя восторженную девчонку и аккуратно выспрашивала про непонятные моменты. Даже сама пробовала под присмотром. Уже потом, дома, когда никого не было, я повозилась и всё-таки сделала задуманную работу. Кривовато, с трудом, но результат полностью соответствовал задаче.       Теперь в ящике моего стола было небольшое двойное дно. Туда я и положила тонкую тетрадь.       Тсуна успокоился и смирился с тем фактом, что мы в одном классе. На самом деле ничего критичного не было, а я планировала скакнуть через класс ещё раз. Мне нравилась компания Киоко и Ханы, с которыми как-то удалось сдружиться, но просиживать скучные уроки лишний раз желания не было. В то же время я пообещала, что это последний раз, когда я перескочу класс. Ведь чем дальше, тем сложнее программа.       Экстремальные тренировки и экстремальные наблюдения за экстремальными тренировками Сасагавы Рёхея продолжались. После открытия своей силы он совсем с резьбы слетел. Только орёт не про Силу Юности, а об Экстриме. Деревянные ветки крошит, из валунов каменную крошку выбивает (один раз случайно врезался — и понеслось!), потом кричит «Экстрим!», восстанавливается и снова бежит, будто у него там электромотор в одном месте. Хотя, в принципе, за этим интересно наблюдать. Главное — вовремя останавливать.       А ещё я не прекратила иногда прогуливаться по улицам и избивать местные банды школьников. Когда плохое настроение, это особенно приятно, да и хоть какое-то занятие для силы. Постоянно ходить на тренировки с Рёхеем утомляет.       Это не то же самое, что бить по дереву или воздуху, пусть они не могут мне ничего противопоставить. Редко обнаруживается какой-то умелец, посещающий тренировки айкидо, дзюдо или бокса. С ними особенно интересно. Хоть какое-то разнообразие, а то к стилю Рёхея я уже привыкла.       Другой бы давно попал в такую передрягу, из которой не смог бы выбраться, но меня всегда спасало пламя. Всё, чем я отделывалась за такое странное развлечение — это синяки на руках да ногах.       Внутри разгоралось пламя, придававшее мне сил, защищавшее от повреждений или намного уменьшавшее урон. Пламя приносило мне решительность и уверенность перед группой малолетних хулиганов, утешало и ласкало синяки и ссадины, направляло, когда требовалось сделать выбор. Так как мои мелкие ссадины заживали буквально за пару часов, в семье даже не догадывались о моих «драках».       В очередной раз правила уличной драки изменились. Малолетняя банда из шести человек сама меня нашла, и рыжеволосый главарь лет двенадцати бросил вызов:       — Это ты Желтоглазый?       Меня удивило такое определение, в принципе, сопоставимое со мной. Ведь во время драки из-за активного использования силы глаза действительно становились ярче. Хм, видимо, обо мне пошли слухи. Это не очень хорошая новость.       — Возможно, — кивнула я. — Что надо?       — Сразимся!       Я, довольная, вытащила руки из карманов. Парнишка лет двенадцати принял стойку. Судя по положению ног, он будет драться с их помощью. Я дала ему немного времени показать себя и всё время уклонялась либо блокировала удары. Его атаки действительно были сильны и выгодно выделяли его среди одногодок. Особенно удар пяткой сверху. Не буду ручаться, смогла ли бы я его словить на блок из рук без серьёзных последствий для себя. Всё же я и младше, и росту меньше. Победа получилась чистая, и противник отделался малой кровью, а именно — парой синяков от ударов и, возможно, чем-то на челюсти, куда я врезала одним точным ударом ноги, опершись руками в асфальт. Мне хотелось одержать победу именно так — атакой ноги. Такая себе дань уважения, всё-таки техника была хороша, видно, что долго тренировался. Если бы не моя сила, скорость и реакция, уходившие корнями в раздел сверхъестественного, чёрта с два я бы хоть его задела. Он же меня и так пару раз сумел вскользь достать, но я также отделалась по большей части испугом.       Очнувшись, он, не успев подняться на ноги, огорошил меня новостью:       — Постой, Желтоглазый! По правилам теперь я должен передать свою банду тебе в руки и стать твоим подчиненным.       — Но? — приподняла я брови.       — Что? — не понял он сразу. — Никаких "но". Я, Мэдзухиро Коичи, передаю свою банду в твои руки. В нашей банде в чести верность своему слову, поэтому я стану твоей правой рукой.       Мальчишки из банды зашептались, но почему-то открыто не возмущались и уставились в ожидании. Чёрт бы побрал этот японский менталитет, который я никак не пойму до конца. Такое развитие событий я не предвидела.       — А если я откажусь? — осторожно спросила я, желая вначале выяснить подробнее про эти правила.       — Тогда я вынужден буду покинуть банду, — помрачнел он.       — Нет, в смысле, если я оставлю тебя главарем банды? Мне незачем собственная банда мальчишек. Я не знаю даже, чем вы обычно занимаетесь. Грабежи, погромы?       — Нет! — сразу же возмутился Коичи, не предпринимая попыток подняться на ноги и продолжая сидеть в обычной японской позе для сидения. Мы не за столом, так что это странно. Это должно что-то значить, надо подумать. Может, у него всё ещё голова кружится от удара?       — Мы просто отстаиваем свою территорию вокруг наших домов! Мы все живём недалеко друг от друга, и чтобы другие не заходили к нам, мы их всех отгоняем.       Я задумчиво покивала. Как же я могла забыть, что в Японии своеобразная гопота развита довольно сильно? Правда, я думала, что это начнется уже в старшей школе. С другой стороны, несмотря на общий повышенный уровень культуры и сознательности граждан, дети уже в начальной школе знакомятся с дедовщиной в клубах. А вступление в какой-либо клуб обязательное! Я пока что в клубе гимнастики и успешно отбрыкиваюсь от всяких соревнований.       При этом школьных клубов обидно мало, и часто они разделяются по половому признаку. Например, в клубе кулинарии в основном девушки, мальчики могут записаться теоретически, но их выгонят с позором и обсмеют все мальчишки. Рёхей пока держит мой напор и даже чисто формально не даёт записаться в клуб бокса, куда ходит сам — говорит, не для девочек это. Переклинило его что-то на своём клубе бокса, но против спаррингов между нами не возражает.       Подозреваю, не доверяет остальным боксёрам и думает, что мне достанется. Откуда, интересно, такие мысли?       Можно записаться в клуб садоводства, там разделения нет, не слышала про случаи дедовщины оттуда, но они наверняка есть. Двенадцатилетние подростки гораздо сильнее восьмилеток, если, конечно, у восьмилетки нет пламени, хе-хе.       О, кажется, я подвисла, и Коичи, а заодно и мальчишки вокруг начинают нервничать. Надо бы вынести какое-то решение. Вот только что решать-то? А интересно, почему сейчас-то вдруг такое правило всплыло, ведь не могла я раньше не встретить ни единого лидера банды? Да полно.       — А вам с моего вступления в вашу банду какой прок? — вкрадчиво поинтересовалась, вглядываясь в реакцию. — Зачем сильный боец?       — Для драк, конечно, — не стал отрицать Коичи. — С твоей помощью мы отобьём право владеть территорией возле школы у других банд.       — Зачем вам территория возле школы?       — Если она будет наша, то остальные не будут с нами драться.       — Это вроде Защитника, да? — вспомнила я, что про это слышала.       — Да.       Про должность Защитника знают все, даже не хулиганы. Это такой парень, самый задиристый и зачастую самый наглый. Отвоевав себе этот титул, он брал территорию школы под своё крыло и фактически «крышевал». Получалось, что только хулиганы из его прихлебателей могли вымогать деньги у учеников этой школы. Если это делал кто-то другой, то начиналась драка. Я даже как-то раз попала в такую ситуацию, и пришлось поделиться карманными. Не критично, ведь я могла их вернуть вечером из «трофеев». А выследить обидчиков несложно. Город маленький.       Хм, если так подумать, то мне даже удобней будет. Установлю мирный флаг хотя бы на территории школы, по мере возможностей попробую заставить хулиганов стать добропорядочными гражданами. Другим ученикам тоже меньше проблем. Сама останусь в тени. Мне наверняка будут бросать вызовы, так что и без тренировок не останусь. Вон, у меня ещё и шесть боксёрских груш просятся. Тем более, один из них в самом деле умеет драться.       — Раз такое дело, будем действовать по правилам, — со всей серьёзностью кивнула я. — Но правила мои. Я возьму главенство, но тебя оставлю руководить этой бандой. Вы можете и дальше отстаивать свою территорию при условии, что курить, пить, принимать наркотики, вымогать деньги и серьёзно избивать других детей, чтобы они в больницу попали, вы не будете. Если будет кто-то, с кем вы не можете справиться, зовите его на спарринг со мной.       Не можешь прекратить — возглавь.       Я была очень довольна найденным выходом, да и маленькая банда, кажется, облегченно вздохнула. Идти против системы и разрушать эту «банду» глупо и бессмысленно. Они ведь все друзья и сбегутся снова. Никаких действительно противозаконных действий, кроме обычных мальчишеских драк для сброса пара, они не делали, а если начнут делать, то я тут же вмешаюсь.       — Ты не представился. Может, хоть нам покажешь лицо? — спросил неожиданно Коичи, когда я уже считала разговор исчерпанным.       — Этого я делать не буду. Разве что… Желтоглазый — это так я известен? Мне не нравится. Пусть будет… Азазель. Да, — я, довольная быстрой выдумкой, кивнула. — Если услышу прозвище «Желтоглазый», буду бить.       — Понятно. А как с тобой связаться?       Телефон пришлось дать. Хорошо, что мне недавно купили мобильный. Также хорошо, что я мало кому давала свой номер.       Меня ждал сюрприз, когда мне представились члены группы. Мне как бы мало интересно это было, но услышав знакомое имя, я всмотрелась в лицо и узнала Масато — моего бывшего одногруппника с детского сада и первого класса. Он вроде бы меня в маске и капюшоне не признал, хоть что-то радует.       Так я стала формальным главой небольшой банды.       Вызовы от лидеров других банд последовали, как из рога изобилия. Каждые выходные намечался бой, и мне это нравилось. Стабильность, блин! И никого искать не надо. Бродить по улицам — самая нелюбимая часть.       Честно говоря, не думала, что я настолько популярна. Коичи открыл мне глаза:       — Слухи о сильных новичках рано или поздно расходятся. Все давно уже ждали, к кому ты присоединишься или когда соберёшь свою банду. Банда из средней школы хотела тебя взять к себе, но у нас не принято младших брать во взрослые банды. Если бы только ты сам к ним захотел, другое дело.       — Ты решил подсуетиться? — со смешком поинтересовалась я.       Он почему-то ощутимо напрягся.       — Просто я успел сделать вам предложение первым, Азазель-сан.       — Расслабься, я не в обиде. Если бы меня не устраивало новое положение дел, я бы сразу отказал.       Хм, а меня, оказывается, побаиваются. Знали бы они, кто тут скрыт под капюшоном и медицинской маской, хе-хе. Хотя таинственность мне играет на руку.       Пробовали на прочность не только меня, но и всю банду. Хорошо, что дрались ребята не старше двенадцати лет, и мы без проблем отвечали. Так что ходили все побитые, но такие дово-о-ольные. Чуть ли не бравировали — мы самые сильные и крутые, потому что быть сильным и есть круто. А мне что? Мне разнообразие и поддержка активных навыков.       У этого оказалась и неприятная сторона. Я возвращалась после очередного спарринга. Направлялась в парк, чтобы частично сменить одежду и вернуться домой. Путь преградили здоровые парни в зелёной форме соседней средней школы.       Признали меня опять же по необычным глазам — вечно они проблемы одни приносят. Определили во мне известную главу банды, набирающей популярность, да решили напасть впятером, посчитав, что одна я лёгкая добыча. В принципе, не первый случай, хотя редко кто такое проворачивает — у нас в городе среди школьных банд подростков есть свои понятия чести.       Когда начали лезть, я ударила, пока не ждали, а дальше пошло само собой. Правда, бита оказалась неожиданной. Замахнулись сзади, в затылок. Если бы я не уловила своим предчувствием, то не успела бы даже обернуться. А так успела ещё и руку выставить. Кости остались целы. Но кисть полыхнула на секунду видимым пламенем, как мне тогда показалось, и бита разлетелась на щепки.       Удар битой по затылку для моего тела мог бы оказаться фатальным, наверное, поэтому какие-то оковы и спали. Именно в тот момент я поняла, что эта штука может быть слишком опасной. С каждым годом Пламя только растет, и в тот момент я увидела это наглядно.       Тех парней я побила, вдохновившись яростью «пламени», которое будто почувствовало намерения хулиганов. Да так побила, что они все лежали, когда я сбежала. Именно сбежала, так как запоздало испугалась, что могла их убить. Если мое пламя может расколоть надвое деревянную биту, то что оно сделает с человеческим телом даже одним ударом? Точнее, что оно уже сделало с пятерыми людьми, лежащими в обмороке и тихо стонущими. Кровь была только у двоих: у одного из-за выбитых зубов от удара в челюсть, при этом кости тоже смещены, у второго из-за открытого перелома руки, когда я остановила его удар ладонью. Я вызвала скорую, найдя у одного из них мобильник, и позорно сбежала.       Мне было всего восемь, но я не считала это оправданием.       То событие произвело на меня сильное впечатление, и я ходила сама не своя. Даже Нана заметила.       Парни оказались живы, пусть и долго ещё лежали в больнице. Один везунчик, схлопотавший перелом ребра и лёгкие внутренние повреждения, даже в реанимацию на день попал. Я находилась на самоназначенном курсе валерианы, дежуря каждый день у больницы. Убедившись в регистратуре, что они выздоровеют, тогда уж успокоилась немного. Слухи среди определенного народа поползли вновь. Но пострадавшие молчали, и полиция не стала рыть глубже. А может быть, полиция в подростковые драки не лезет, всё же они частое явление.       Коичи позже признался, что они пустили слух в народ. Всю правду: что напали со средней школы на младшего, что впятером на одного, что один всё же победил и отправил нападавших на больничные койки. Это укрепило авторитет мой и моей группы, вот почему спаррингов стало меньше. А те парни из Кокуё молчали из-за изобличающих слухов. Вновь вступило в силу негласное правило чести. Если бы заговорили — их бы свои загнобили. Такие вот невесёлые дела.       Прошло пару месяцев, прежде чем я полностью удостоверилась, что за мной никто пристально не присматривает после той шумихи, и решилась на эксперимент.       Я вышла за город в безлюдное заброшенное здание и там начала проводить эксперименты для собственного успокоения. Далеко не сразу мне удалось «уговорить» свое пламя показаться вне тела достаточно сильно, как в тот раз, но всё же за один день я управилась.       Раньше я пыталась лучше концентрировать пламя в теле, делая упор на то, чтобы оно, наоборот, не выходило за пределы тела. Мне попросту не нужна была такая популярность. Теперь же от сильного эмоционального скачка, когда предчувствие шепнуло мне о серьёзной опасности, оно вскочило, словно от горелки.       Ярко-оранжевое пламя безболезненно лизало пальцы. Ладонь, на которой оно яростно плясало, не собираясь потухать, будто пооранжевела и светилась изнутри.       Методом проб я убедилась, что кулак, объятый таким явным пламенем, выбивает кирпичи из кладки, обе руки с усилием, но согнут стальную арматуру диаметром где-то два-три сантиметра, а стальную балку гораздо легче поднять. Это было жутко стрёмно, боюсь даже представить, как это выглядело со стороны, но надеюсь, никто этого так и не увидел.       Теперь понимаю, о чём говорил отец с тем стариком. Если кто-то обладает такой силой, то легче украсть такого ребёнка, пока он беззащитен, и сделать послушную машину. А если не получится, то убить, чтобы он не достался врагам. Правда, тут есть ещё один фактор. Старик попытался запечатать Пламя во мне и моем брате с помощью своего пламени. А значит, есть какая-то организация или группа таких «пламесодержащих». Что печально — мой отец, Емитсу, там тоже состоит. При этом наша семья не испытывает проблем с деньгами. Да что там! Одно слово — мафия! Это уже о многом говорит! Деньги, противозаконные действия, убийства и ещё бог знает что!       В результате получается, что лишить этой силы — это значит обеспечить нашу невидимость для таких людей. Но даже так, прощаться с пламенем мне не хотелось, слишком сладким было чувство силы, что оно приносило, и я чувствовала себя в безопасности, зная, что смогу себя защитить хоть как-то.       Вернувшись домой в смешанных чувствах, я тогда быстро прошмыгнула в свою комнату. На автомате переодевалась и ложилась спать. Уже утром обнаружила, что у кофты, в которой я проводила эксперименты, обожжённые рукава. Её пришлось спрятать и незаметно выбросить.       Мне не нравилось текущее состояние дел. Из-за постоянных спаррингов я знаю уровень силы, который не стоит превышать, чтобы серьёзно не навредить. Но из-за значительного роста пламя сложнее скрывать. Я взялась за новые тренировки в попытке достичь лучшей скрытности. Фактически на данный момент я практически свободно распределяю объём и концентрацию пламени в теле, но я нескоро смогла понять, отчего же неожиданно скакнула мощность. А когда поняла, что дело в наконец распечатавшемся до конца источнике у солнечного сплетения, кое-что сопоставила… Рёхей, с которым я проводила довольно много времени, и источник, пламя которого оказалось удивительно схожим с ощущениями от пламени Рёхея… Причём странные изменения начались гораздо раньше, но я не понимала, что к чему, и долго пыталась это выяснить, пока не обнаружила растаявший лёд. Но это были лишь догадки. Пока же я решила дать себе привыкнуть к новой мощи.       Во-первых, я стала приходить к тому недостроенному зданию и высвобождала пламя на руках. Обычная тренировка в новом режиме позволяла мне привыкнуть к новой силе и лучше её прочувствовать, а значит — лучше контролировать.       Во-вторых, я пыталась сжать «пылающую» ауру и скрутить её в отдельный шар. Появилась идея создания запасной бочки с Силой, куда постоянно накапливается Пламя. Этакий «подставной» источник, а не просто временное скопление силы для удара. Потом её надо было освободить, иначе у меня начинался жар. Несмотря на неудобства, я продолжала тренировки.       В последнее время я настолько наловчилась скапливать силы для удара, что могла уже не задумываться над этим. Тем более что увеличение силы было постоянным, мне не надо бить подростков с такой же силой, как сгибать арматуру.       Странно, но бомжей в Намимори почему-то не было, и заброшенное здание пустовало. Это я так думала до тех пор, пока туда не явилась другая группа подростков. К счастью, я была «при параде», то есть в толстовке с капюшоном и в маске.       — О! Кира-чан! — я дёрнулась на оклик.       Ребята, судя по форме, из средней школы. А тот, что окликнул…       — Я Фуюки, помнишь меня? Ямада Фуюки, — повторил здоровяк по слогам.       Имя я уже успела позабыть, но ещё больше выросшего здоровяка, на котором едва сходилась дико смотрящаяся форма средней школы, помнила. Это тот, что напал на Рёхея и Киоко.       — Помню, — кивнула.       — Слышал, ты лидерство над бандой среди мелочи взял. А я как раз набираю народ в свою. Не хочешь присоединиться? — басовито спросил он, вразвалочку приближаясь.       — Нет.       — Почему это? Думаешь, что лучше нас?       Откровенная провокация. Раздражает. Не люблю, когда мной пытаются помыкать. Тем более, я уже в курсе, что после проигрыша другому правила иногда предписывают присоединяться к победителю.       — Если хочешь выяснить, кто сильнее, я не против. Я как раз тренируюсь.       — Сразу к делу! Мне нравится! — чуть хрипловатый бас эхом разнёсся в пустом помещении.       Я наблюдала за тем, как здоровяк приближается, но не упускала из виду его друзей. Он резко выдыхает, и я быстро уклоняюсь от хука правой, а затем скользящим движением ухожу от удара левой. Он открыт с правого боку, и я наношу быстрый удар. Его силы очевидно недостаточно, Фуюки скорее хекнул от неожиданности, чем от боли. Он крепче, чем мои предыдущие противники, значит, можно меньше сдерживать силу.       Парень разворачивается вокруг своей оси и вновь бьёт правой-левой. Я отскакиваю назад и отступаю, кружась вокруг него. Правой-левой, неожиданный замах наискосок, под который я подныриваю. Вновь скользящими движениями, пригибаясь ниже, чтоб ему ещё сложнее было достать, кружусь вокруг. Вновь он легко открылся, и удар под левое колено с обратной стороны заставляет парня преклонить его и зажмуриться от боли. Мощный удар ногой с разворота в ухо, оказавшееся на линии моей головы, отправил его в короткий полёт. Этого уровня силы достаточно.       Грузное тело подняло шум и пыль при падении. Фуюки потряс головой, приходя в себя.       — Мне побить тебя ногами, или ты сдаёшься? — полюбопытствовала я, зайдя со стороны его головы.       — Чёрт, — выругался громила, невольно бросив взгляд на мои кроссовки. — Откуда в тебе столько силы?!       — Боженька дал, — не сдержала смешка, заметив, что остальные рассасываются по помещению. — Если твои друзья нападут, поединок будет считаться нечестным. Поэтому я смогу избить вас до полусмерти.       — Ладно, я сдаюсь.       Я отступила, позволив ему подняться на ноги, прихрамывая на левую ногу.       — Не называй меня по имени, — попросила я. — Мне нравится обычная жизнь, и если кто-нибудь узнает, придётся его проучить.       — Да пошёл ты, — сплюнул громила и с недовольным видом поволочил себя к выходу.       Наверное, это можно считать согласием?

***

      Неприятным стал момент, когда в класс буквально влетел ракетным крейсером Рёхей, разметая на пути парты и подвернувшихся одногодок. Он хлопнул руками о мою парту, заставив бедное дерево прогнуться.       — ТЫ ВСТУПИЛА В БАНДУ! — проорал он, будто я стояла на другом конце коридора, а не в шаге от него.       У меня даже, кажется, волосы назад от порыва ветра взлетели.       — Угу, — кивнула, оглушённая, не особо осознавая.       — ЗАЧЕМ?! — требовательно проорал он. — Я ИХ ВСЕХ ОДОЛЕЮ! Я СМОГУ ТЕБЯ ЗАЩИТИТЬ!       — Кира-чан! — испуганно пискнула Киоко, с которой мы сидели на перемене вместе с Ханой. — Ужас какой!       — Рёхей, ты же не дерёшься больше вне ринга, ты пообещал.       — Ни-сан! — кажется, Киоко сейчас в обморок упадёт от возмущения.       Зато теперь он заметил сестру. Рёхей переменился в лице. Он дал клятву своей сестре Киоко.       — Но я должен защитить тебя! — менее громогласно, но всё ещё довольно громко сказал Рёхей и добавил уже обычным человеческим тоном: — Киоко-чан, я ведь обещал, что, если мне потребуется кого-нибудь защитить, я буду драться.       Как только он влетел, на нас и так перевели все взгляды, и даже если он бы не орал во всю мощь лёгких, нас всё равно все слышали.       — Рёхей, — серьёзно посмотрела я на него, попытавшись сбить накал обуявших его эмоций. Раньше это действовало, сейчас тоже помогло. Парень присмирел, ведь обычно я так смотрела, если было реально не до шуток. — Идём, поговорим на крыше.       Он, нахмурив брови, кивнул, и мы молча покинули класс. На крыше часто обедали ученики, но для большой перемены ещё было рановато.       — У меня в защитниках теперь шесть парней. Рёхей, шесть защитников и ты. При этом ты сам видел, что я могу постоять за себя. И ты почему-то за меня ещё переживаешь? — приподняла вопросительно бровь.       Ситуация повернулась Рёхею другим боком, заставив его мозги спешно обрабатывать новый вид. Для этого ему понадобились почти пять минут и пара проницательных взглядов в мою сторону, должных заставить меня сознаться и раскаяться. Подвох он чуял, наверное, по опыту, но понять ничего не мог.       — Зачем ты присоединилась к банде хулиганов? — а нет, ошибочка, он даже не почуял.       — У меня там есть знакомые, и всего-то, — пренебрежительно пожала плечами. — Интересно, кто такие слухи распускает?       — Ямада из средней школы сказал, что побил тебя, — мрачно выдал доносчика боксёр. — Я думал, что ты могла попасть в больницу, но когда я пришёл туда, тебя не обнаружил. Тогда я пришёл в школу и подумал, что у тебя куча синяков.       — Так пристально рассматривать девушек неприлично, — заметила я, улыбнувшись от того, как Рёхей покраснел и отвёл глаза. — Это правда, я встретилась с Ямадой, но он больше чешет языком не по делу. Он меня ни разу не ударил и даже не толкнул. Веришь?       Рёхей недоверчиво взглянул на меня.       — Хорошо, верю. Я этому Ямаде, — он сжал кулак перед лицом и скрипнул зубами.       — Ну-ну, ты же обещал не участвовать в драках.       — Я его на ринг приглашу! — запальчиво пообещал боксёр.       — Вряд ли он придёт. В ближайшее время его, скорей всего, местный Защитник отделает.       — А ты видела его? — на лице Рёхея появился интерес. — Азазеля?       Я едва сдержала внутренний хохот. Если совру сейчас, даже Сасагава поймёт.       — Видела.       — Он хороший боец?       Я в ответ пожала плечами.       — А можешь в следующий раз передать ему приглашение в клуб бокса?       Тут уж я не сдержалась и захохотала от души, схватившись за живот.       — Что смешного?!       — Ты в своём репертуаре, — отсмеявшись, ответила я. — Азазель не придёт, но ты и так с ним каждую неделю спарринги устраиваешь. Надеюсь, ты понял теперь, почему никто не знает, кто он и откуда?       — ТЫ?! — заорал Рёхей, тыча в меня указательным пальцем. — Т-т-ты-ы-ы-ы-ы!       Я подняла руку и мягко закрыла ему отвисшую челюсть.       Что ж, я призналась, но если бы он встретился с Азазелем, то сразу же узнал меня. А так как он не умеет удивляться тихо, то узнали бы все окружающие. В который раз убеждаюсь, что лучше контролировать этот процесс.       — Да. Ты единственный, кто знает, кто он. Повторю то, что сказала тебе раньше: у меня шестеро защитников. Мои возможности ты знаешь. Меня никто не заставляет. Мне это просто интересно, кроме того, что это ещё и полезно для поддержания порядка в школе. К тому же это удобно, причём нормальной жизни это не мешает. Фактически спарринги происходят по тем же правилам, что и бои на боксёрском ринге, — я слегка приукрасила правду. — А со всем остальным ребята справляются сами.       — Ладно, но если эти шесть парней не справятся, ты меня обязательно позови, — наконец проворчал Рёхей, сложив руки на груди.       — Само собой, ведь ты самый сильный среди них, — кивнула я с улыбкой.