Пламя моей души

      Удар отправил меня в длинный полёт. Приземление вышло жёстким, кажется, я расцарапала всю спину. Синяк, по крайней мере, обеспечен.       — Где ты стала сильней, можно поинтересоваться? — вежливо спросил Хибари.       Я ему не ответила, продолжая лежать на месте и смотреть наверх.       — Разве не ты заявила мне, что за те пару дней смогла стать сильнее?       Сыпет прямо на рану, зараза. Да, я была слишком самоуверенна. Хотя, скорее, слишком обрадовалась. Да, пламя стало мощнее и сделало меня сильнее. Но мастерства ничуть не прибавилось. Стоило Кёе поднапрячься, и я на лопатках.       — Это пустая трата времени. За это ты ещё час будешь отрабатывать удары бо*, и ещё час занятий этикетом.       — Не-е-ет, — протянула я горестно.       — Спорить будешь?       Судя по тонкому металлическому звяку, Кёя достал обратно тонфа, которые только что убрал.       — Чёртов трудоголик, — едва слышно проворчала, но он, кажется, расслышал.       — Ты что-то сказала?       Когда он начал мной командовать? Хотя, Кёя всегда норовит покомандовать, но тут хотя бы какое-то обоснование есть, он же меня учит. К слову, последнее время спарринги мы стали проводить реже, уделяя больше времени урокам. Моим урокам. Причём каждый раз он в ультимативной форме говорит мне сесть к нему спиной. Ну, а я сажусь, хоть и знаю, что объективных причин это делать уже практически нет.       — Мне нужно подумать, — сказала я, не двигаясь с места.       — О чём? О том травоядном, что дежурит у ворот моего дома?       О, он соизволил проявить сарказм. Конрад действительно ждёт у ворот. Кёя его дальше не пустил. Вообще, рыжий меня везде преследует. Как только мы вернулись домой, я связалась с Мураками, и тот быстро предоставил мне квартиру в доме, недалеко от нашего, куда я поселила Конрада. Затем я связалась с Кёей и попросила присмотреть за ним и его гостями.       — Надолго собралась его держать? — только и спросил Хибари.       — Посмотрим, — пожала я тогда плечами, и он по своей привычке бросил трубку.       Но я знала, на него можно положиться. Конечно, Кёя был не слишком доволен, но и возмущение выказывал лишь поведением рыжего.       — Ты позволила стать ему своим хранителем Грозы?       — Да.       — Это как-то связано с тем, что было между вами в отеле?       Я аж села — и вовремя. Кёя молниеносно оказался в полушаге и перед моим лицом появилась тонфа. Кувырком ухожу в сторону, но он догоняет и не даёт мне подняться. Коленом надавил на плечо и, завалив на землю, приставил тонфа к горлу, как нож.       — Кто донёс? — мрачно поинтересовалась я.       — Травоядные слишком много разговаривают и не замечают ничего вокруг, — едва заметная усмешка искривляет его губы. — Но я жду ответа.       — Ничего не было. А что, интересует?       Шикаю, когда он сильнее опирается на колено, которым давит мне на плечо.       — Не раньше шестнадцати. Запомни. А лучше восемнадцати, — припечатал он, и судя по стали в глазах, Конрада ждёт очень серьёзный разговор с пристрастием. — Узнаю, забью до смерти.       После этого он меня отпустил, отошёл и бросил в меня посох, сам взявшись за такой же. Я нахмурилась на это заявление. Отрабатывая замахи и удары на невидимом противнике, а точнее просто повторяя за Хибари, я думала о том, что давно уже поняла.       Кёя не просто выделяет меня, привык или признал. Он с упорностью осла и с полной уверенностью в себе делает из меня такого же правильного человека, как и он. Чтобы соответствовала каким-то его стандартам. Я не знаю и представить себе не могу, чтобы на воспитание кого-то он тратил столько же времени, так что я вполне могу собой гордиться. Хотя я не подписывалась на перевоспитание. Моё воспитание меня устраивает, а его трудоголизм даже вреден.       После тренировки я беру с собой лёд и отправляюсь домой. Пока что мы решаем разногласия силой. Кёя нападает, если мне удается защититься или удрать, то победа за мной, и он отстаёт до следующего раза. Проблема в том, что правила игры он знает и слишком часто подлавливает меня. Но и меня не так просто поймать.       Конрад прячется с другой стороны улицы и идёт на некотором расстоянии. Я сказала, что мне не нравится то, что он ходит за мной везде, но рыжий, видимо, не намерен отступать от своей цели преследовать меня каждую минуту. Боюсь спросить, когда он ест, спит и купается. Я спасаюсь от его присутствия только в школе, и то только потому, что Хибари не даёт ему зайти на свою территорию, прикрываясь правилом, что посторонним там находиться нельзя. Вечером, когда я дома, то и дело замечаю его фигуру на улице перед забором. Причём прямо напротив моего окна. Скажу вам, очень неприятное ощущение, когда тебя так пасут.       На этот раз замечаю кое-что интересное. Останавливаюсь, прижавшись спиной к забору. Прикрыла глаза, прислушавшись.       — Эй, ты! Что это ты делаешь?! — окликает голос одного из парней Коичи.       — Сомневаюсь, что тебе позволено преследовать Саваду, — добавляет более грубый голос другого парня. — А значит, кто бы ты ни был, ты должен прекратить делать это.       — А то что? — с вызовом спрашивает резко рыжий.       — Мы заставим тебя прекратить! Не думай, что мы боимся оружия!       Я невольно напряглась.       — Я её телохранитель, — самоуверенно вещает Конрад. — Если есть проблемы, решим всё сейчас!       — Это мы её охрана! — заявляет ему парень из банды, который приставлен именно для того, чтобы отваживать моих преследователей.       Слышатся звуки потасовки, но того, чего я больше всего опасалась, нет. Даже звука пистолетного затвора не слышно. Вскоре я слышу звук тел, упавших на асфальт одно за другим. Через пару секунд Конрад выбегает на всех парах из-за поворота, вертит головой в две стороны улицы и замечает, наконец, меня, привалившуюся спиной к забору. Он застывает, и мы молча смотрим друг на друга.       Отталкиваюсь от забора и продолжаю идти. Затем останавливаюсь, чуть повернувшись, и машу ему рукой, чтобы не отставал. На ходу надеваю наушники и включаю радиосвязь, чтобы передать Коичи сообщение. Нехорошо оставлять парней лежать там, пусть их кто-то заберёт.       Рыжий молчаливо следует справа и чуть позади, отдавая мне право выбирать путь. Хорошо, пусть попробует. Это ведь не только я ему нужна, а и мне он нужен, как бы ни не хотелось признавать данный факт. Мне нужен человек, уже знакомый с кухней мафии. Опыт ведь ничем не заменишь, ни рассказами, ни книгами, его даже не пропьешь. Кёя подошел бы, но он знаком с совершенно другой стороны, со стороны клана Хибари. Есть подозрения, что там кухня совершенно отличается спецификой от итальянской — не только правилами, но ещё и кругами общения. Парни из Альянса пока что лишь знают, как делаются дела на улицах. А Рёхей вообще далёк от этого всего.       Кстати, о наивности.       — Я дома!       — С возвращением! — выглядывает из кухни Нана. — Ты вовремя. Ужин уже почти готов.       Конрад остался на улице, и, выглянув в окно, я уже без волнения заметила огонек сигареты, где свет фонаря был не такой яркий.       В один из вечеров на лайнере случилось то, что я хотела увидеть — Нану пригласили на танец. Она была в том самом платье, и я предложила подержать её сумку и присмотреть за детьми, чтобы отрезать ей пути к отступлению. Пока её кружили в медленном танце, Нана, как всегда, дружелюбно и вежливо улыбалась, и поэтому я вспомнила о своих сомнениях. Поддавшись им, я расстегнула сумочку и быстро заглянула внутрь. Даже не особо удивилась, обнаружив там полупустую пластинку с таблетками успокоительного. Я уже кое-как в них разбиралась после просмотра её карты. Застегнув её обратно, приняла невинный вид. Конрад тогда тоже сделал вид, что ничего не видел.       Существует некая грань, за которой даже самый недалёкий человек уже не поверит в рассказанную сказку. В последний год произошло столько всего в нашем доме, что не задаться некоторыми вопросами невозможно. Допустим, некоторые особо невероятные вещи Нана могла списать на сон, но я всё гадала, как она так спокойно относится к людям, появляющимся в доме иногда даже без разрешения, и как может игнорировать взрывы или отравленную кулинарию Бьянки. Банально даже такого алкоголика, как Шамал, нормальная домохозяйка выгнала бы из дому полотенцем, а то и шваброй. А уж тот день, когда вокруг дома появилось множество людей семьи Каваллоне, можно и не упоминать. Судя по тому, что Нана молчала, она всё-таки кое-что понимала. Возможно, она даже в курсе о настоящей работе отца, но ни доказательств, ни опровержений этого у меня нет. Я просто позволю ей дальше дружелюбно улыбаться и хлопотать по дому. Да, и скрывать приём успокоительных средств тоже. Похоже, Нана продолжает периодически принимать их самостоятельно, без присмотра врача. Не думаю, что она обрадуется, если я скажу ей, что всё знаю. Так я могу спровоцировать новую волну её переживаний. Делать с этим всё равно что-то следовало, но я лишь отложила принятие решений на неопределённый срок. Тут требовалась осторожность, чтобы и Нане хуже не сделать, и себе.       А так — вроде бы ничего особенно не поменялось, даже спустя пару недель. Разве что Конрад с Гокудерой подрались непонятно из-за чего. И то — сделали это за городом, мне Кёя потом сказал. Они очень орали друг на друга ещё в городе, потому он не мог их не заметить. Оба вроде бы остались целы, хоть драка была с применением оружия.       Фуюки вовсю строит банду и вместе с Хидики облагораживает нашу базу. У нас там теперь крутая охрана… И честно говоря, база всё больше становится похожей на пристанище якудза. Этот оранжевый дракон на стене снаружи и пламя изнутри наводили именно на эти мысли.       У Мураками появились несколько ближних доверенных людей, на которых можно положиться. Оказалось, он им рассказал, кто есть Азазель. Когда вскрылось, что я об этом узнала, тех троих, что перевелись в среднюю Намимори, — как выяснилось, по велению Мураками, — ждала взбучка от их лидера. Главным образом за то, что я узнала, хотя, кажется, Мураками понял, что так делать не следует. По крайней мере, не уведомляя меня.       Ещё я успела съездить на ближайший пляж со всей честнóй компанией, где вдруг оказалось, что Рёхей не умеет плавать, а у меня начались проблемы. Он умеет только держаться под водой и размахивать там руками. Его просто никто не учил. А когда я спросила Киоко, оказалось, она тоже только у берега плещется. Пришлось давать им экспресс-курс, так как Рёхей умудрился ещё и устроиться спасателем на полставки.       Насчёт моих «проблем»… Эм… Конрада я уже полуголым видела. Это был больше эстетический интерес, как всегда. Рыжий имел хорошо сложенное тело, на которое не грех посмотреть. На нём не было видно обычной подростковой угловатости. Я уже давно свыклась с мыслью, что парни меня должны интересовать только зрительно, ещё около пяти лет, и вот теперь я поняла, что начались те самые «проблемы», ведь парни начали превращаться в мужчин. Такеши тоже хвастался хорошим сложением тела, даже перекачанный Рёхей — и тот вызвал некоторый интерес, а ведь я его всегда рассматривала как младшего друга! Даже Гокудера показывал наличие некоторого количества мышц. Спасибо хоть, Тсуна был хилый, с выпирающими ребрами, не хватало мне ещё на братца засматриваться. Но тот день был мной благополучно пережит, и на следующий всё стало вновь нормально.

***

      — БОСС! — рявкнули у ворот.       Я вздрогнула и едва не выронила сумку, разглядев во дворе школы рыжего в знакомой форме средней школы Намимори. Когда я подошла ближе, он пояснил:       — Мне удалось зачислиться к тебе в школу, но этот мудак не хотел меня присоединять к твоему классу и отправил на год старше, — раздражённо сказал Конрад, и я, кажется, догадываюсь, кого он имел в виду. — Идём? — оскалился он.       Странное дело, с длинными рыжими волосами и повязкой на глазу, в школьной форме он выглядел как персонаж аниме. Впрочем, он тоже наверняка носит с собой оружие, как и типичный ОЯШ сёнена.       Мне оставалось только вздохнуть и зашагать в школу.       Естественно, мягко влиться в школьную среду у Конрада не вышло. С учебой у него не ладилось, и он даже не хотел понимать, зачем учить столько ерунды. Зато он сразу передрался со школьными хулиганами — это я и все желающие могли услышать во время первой же перемены. Перед началом большой перемены, пока даже звонок не прозвенел, рыжий уже маячил у дверей.       — Босс! — воскликнул он громко, за что получил несильно книгой по лбу.       Для этого действа мне пришлось подойти и привстать на цыпочках. Он зажмурился от несильного удара, но оскал никуда не делся. Слабовато для него.       — Я же просила меня так не называть. Хотя бы не так громко.       — Ничего не могу поделать. Надо соблюдать субординацию и подчёркивать взаимоотношения, — важно ответил он. — Я слышал, можно пообедать принесённой едой на крыше.       Спиной я прямо чувствовала взгляды одноклассников, а до ушей уже долетали шепотки любопытствующих, кто он такой и какие у нас взаимоотношения.       — Да, можно, — сказала я, намереваясь уйти подальше от класса.       Конрад, как оказалось, не взял с собой обед, и я поделилась с ним сэндвичем, который быстро набросала с утра.       — Слушай, а на что ты живешь? — спросила я, вдруг сообразив об этом пробеле. — Ты ведь не можешь выполнять заказы как раньше, верно?       — У меня есть сбережения на чёрный день.       Я хотела сказать кое-что ещё, но тут дверь, ведущая на крышу, грубо распахнулась, и оттуда повалили мальчишки. На мое удивление вперёд вышел Коичи с грозным видом:       — Савада-сан, вы в порядке?       — Как видишь, — ответила я.       — Мы с ним разберёмся, Савада-сан. Нас много.       Конрад напрягся, а я, наконец, сообразила, что к чему.       — Всё в порядке, он со мной.       Коичи даже опешил, удивлённо уставившись на меня.       — То есть как?       — Кёя взял его на себя.       — О, понятно, — растерялся парень. Потом резко поклонился:       — Простите, что помешал!       — Всё в порядке. Рада, что ты внимателен.       Когда все парни покинули крышу, я сказала то, что мне не дали сказать:       — Мой знакомый поможет тебе с деньгами, если надо. Думаю, он пришлёт посыльного; скажешь мне, что он попросит взамен.       Конрад странно посмотрел на меня, а затем серьёзно кивнул, без возражений. Думаю, Мураками найдёт ему применение, чтобы зазря не содержать. Хотя, какое он может найти ему применение?.. Надо будет проследить.       Когда мы доели, я поняла, что этого определённо было мало. Надо обращаться к тому, кто обычно меня выручает в случаях кражи моего обеда.       — Киоко, — помахала я подруге ручкой, увидев её во дворе школы. — Будь другом, выручи с обедом.       — Конечно, Кира-чан, — улыбнулась девочка, и мы вместе пошли в боксёрский клуб, где Рёхей держал свою бадью — простите — коробочку бенто.       Через десять минут вся компания собралась под тенью дерева, которое росло недалеко от помещения боксёрского клуба. Обед быстро разделили на несколько неравных частей, и даже рыжему досталась его порция. Он помалкивал, то и дело бросая странные внимательные взгляды на Рёхея, который как всегда громко рассказывал мне о каком-то матче бокса по телевизору.       После уроков моё внимание привлёк шум позади. Голос был знакомый, потому я не удивилась, обнаружив Конрада и паренька-сталкера, которого он тряс за грудки. Кажется, у меня появился новый нянька-телохранитель. Хм… Не думаю, что кто-то выдержит такую конкуренцию.

***

      Приближался летний фестиваль, и Мураками начал капать на мозги. Летний фестиваль — практически главное событие лета в таком маленьком городке, как Намимори. Хотя по сути из себя ничего особенного не представляет. Под празднества выделяется огромная площадка, где размещается множество торговых лавок с праздничными угощениями, традиционными играми, вроде «поймай золотую рыбку», множеством разнообразных украшений и изделий, сделанных вручную, и тому подобное. Яркие огни вечером, праздничные наряды, шум и смех создавали ту самую атмосферу. Изюминкой празднества был фейерверк в самом конце.       Предметом волнений Мураками стало то, что Дисциплинарный комитет взял полную монополию на крышевание торговых лавок. Народу нужно напомнить, что Азазель — главный соперник Хибари и имеет такое же влияние. Мураками также считал, что собранные деньги могут укрепить наше общее положение. На это мне было, откровенно говоря, плевать, но положение обязывало хоть что-то сделать. К тому же на исполнение одного задуманного мной проекта реально нужны были финансы.       — Кёя, — позвала я, заходя в кабинет главы Дисциплинарного комитета, и тут же плавно ушла в сторону от летящей папки. Папка оказалась тяжёлая, отлетела от стены и шумно хлопнула по полу.       — Опять без разрешения входишь?       — Я же постучала, — возмутилась я. — Ты вообще не спрашиваешь!       — Мне позволительно, это моя школа. Что ты хотела?       Позволительно ему, ага.       — Летний фестиваль на носу, и я слышала, что ты оттеснил всех якудза, которые отвечали за постой лавочников в этот день. Момокёкай в ужасе слышать ничего не хотят и на вопросы отвечают очень неохотно.       — Плохо. Плохо, что вообще отвечают, — поправился Кёя. — Надо им напомнить о себе ещё раз.       — Так я о чём…       — Нет.       — Почему так сразу, я ведь даже не сказала, что хочу?       — Ты собираешься убедить меня, что это неправильно.       — Нет, я хочу в долю.       Посмотрев в мои честные глаза с подозрением, он всё-таки спросил:       — Зачем?       — Хорошо, что ты спросил! — в моих глазах загорелся огонь энтузиазма. — Хочу оборудовать тир, притащить туда рыжего и научиться стрелять. Если что, то ты тоже можешь там потренироваться. Прошу не за просто так. Часть моих ребят помогут в поддержании порядка, а твои комитетовцы смогут погулять на фестивале. Совсем ребятам жизни не даёшь, Кёя.       — Справятся, не тряпичные, — как всегда бескомпромиссно отрезал он.       — Кто ж сомневается, но надо их чуть на волю отпускать порезвиться. У меня же как раз нет возможности своих чуть приструнить. Я дам тебе на этот вечер в подчинение лидера и его отряд, используй как хочешь, — улыбнулась я в ответ на острый взгляд серых глаз.       — Только двадцать процентов.       — И вдобавок развлечение, чисто для меня. Хочу полюбоваться на ошарашенные лица людей, — улыбка стала ещё шире. — Я возьму форму Дисциплинарного комитета и чуть поиграю твою роль, а ты пообещай надеть НЕ школьную форму.       — Ни за что.       — Праздник же. Обещай!       — Я тебе и свою форму не дам.       — Кёя!       Он так и не согласился. Я имею в виду, что вторую часть уговора он забраковал, а насчёт первой мы договорились.       Рехей запланировал на день фестиваля бо-о-ольшую и экстремальную агитацию в боксёрский клуб средней Намимори. Для этого парни из клуба будут бродить между лавок с плакатами, зазывая в клуб. Рёхей будет среди зазывал, только сменяться, в отличие от рядовых членов клуба, он не собирается. Так как Хибари меня с развлечением обломал, я придумала другое. Достала цельный чёрный костюм кошки. Без каких-то там вырезов и прочих развратностей, даже мешковатый. Просто выбери я нечто подобное, Хибари меня точно забьёт, а так я позвала Сато Кетсуми — моего личного фотографа, которая пускала слюни на Кёю. Думаю, она сможет сделать несколько забавных кадров, когда… эм. В общем, лучше об этом не думать.        Вечером в день фестиваля я добросовестно раздавала листовки с приглашением в клуб. Люди были настроены дружелюбно и хорошо воспринимали нашу агитацию. Проходя по дорожкам между ларьков, я увидела многих знакомых, которые с пониманием отнеслись к моему наряду. Парням из боксёрского клуба вообще нравилось. Стоило мне прижмуриться, как их девственные разумы тут же посылали краску к щёкам. Зато, когда меня увидели люди Коичи… Непередаваемые выражения лиц. Да и вообще, моя инициатива здорово увеличила терпение людей, которые находились под напором агитационного энтузиазма Рёхея.       Ламбо пришёл в восторг и присоединился к нашему шествию, носясь в костюме телёнка. Вот тут это и произошло — я заметила Кёю, он меня. Пока он проталкивался сквозь расступающуюся перед ним толпу, я спешно пыталась передвигаться в противоположном направлении, но увы, передо мной люди расступались менее охотно, а потому я была схвачена за капюшон с ушками и потащена в неизвестном направлении. То, что мои ноги упирались в землю и пытались его затормозить, Кёю не смутило.       — Хибари-семпай, а куда вы идёте с Кирой? — с непониманием обратился к нему Ламбо.       — Не волнуйся, я скоро её верну.       Рыжий, который ошивался неподалеку, заметил похищение и заорал:       — Бо-о-осс!       Конрад быстро нас нагнал и гневно поинтересовался:       — Ты что себе позволяешь с боссом?!       Я красноречиво глянула на себя. На свой костюм.       — Что ты собираешься с ней делать, отвечай! — орал рыжий, привлекая внимание.       Люди вокруг даже шаг замедляли.       — Думаю, переодевать, — задумчиво протянула я.       Рыжий поперхнулся воздухом.       — Что? Куда? Кира-чан! — Рёхей, наконец, заметил мою пропажу и прекратил донимать своим клубом какого-то несчастного подростка. — У нас экстремальная агитация! Мы не можем её прекратить!       Рёхей быстро догнал нас и попытался отобрать меня обратно. Кёя держал крепко. Более того, вырвал меня из захвата боксёра и закинул к себе на плечо, невозмутимо продолжив свой путь.       Если всё остальное было почти спланированным, тогда то, что Хибари заметил Кетсуми, определенно к несчастью.       Девочка неловко вывалилась из толпы, которая стала слишком густой. Её заданием было сделать несколько кадров. Она успела сделать всего один, затем ойкнула, неловко улыбнулась и попыталась скрыться обратно. Я тоже попыталась, но из такого положения вырваться и сбежать было сложней. Зато какой кадр должен получиться!       — Отобрать всю плёнку, фотоаппарат конфисковать до завтрашнего дня, — отдал распоряжение своим стоящим неподалеку подчинённым Хибари.       — Нет, нет, нет! — возмутилась я. — Ты представить себе не можешь, какой ажиотаж поднимут эти кадры. Да за них такие деньги можно выручить!       Но вырваться по-прежнему не получалось. Обратная сторона медали. Вроде бы и фото получатся что надо, но они ж ко мне в руки не попадут. Разве что Кетсуми успеет спрятать пленку и сделать копии. Но на это рассчитывать особо не следует.       — Конрад, спаси фотоаппарат! — воскликнула я, заметив перегородившего Хибари дорогу рыжего.       — Но ведь, босс… Он же тебя схватил!       — Конрад, быстро! — прикрикнула я. — Я помру смертью храбрых!       Кёя уже и тонфа достал, чтобы его проучить, но Конрад кивнул и погнался за Кетсуми, на что Хибари только досадливо цыкнул языком. Его комитетовцы с рыжим не справятся, так что вопрос только в том, кто первым успеет и сможет отобрать у Кетсуми фото с её обожаемым Кёей.       Кёя достал телефон и, продолжая движение, набрал чей-то номер, отдав приказ найти и догнать Кетсуми. Очевидно, это его люди.       Быстро свернув в какую-то служебную палатку для работников, он бросил меня на землю. Хорошо, что я успела выставить руки и не зашиблась.       — Ты зачем это надела?       Ой, ой, ничем внешне не выдает, но я-то вижу, что Хибари взбешён. И то, что он стоит, а я сижу — плохо. Он мне не даст подняться на ноги, если захочет.       — Разве так подобает Азазелю?       — Азазелю — нет, а Саваде Акире — можно, — ответила я со знанием дела.       — Ты специально меня злишь? — спросил он с опасным прищуром.       — Как ты догадался? — сделала я круглые глаза и тут же перекувыркнулась через правый бок, предпринимая попытку подняться на ноги.       Провал. Хибари набросился, атаковав тонфа, от которых я уклонилась с трудом и подняться на ноги так и не смогла. Слишком уж он быстро это сделал, я едва успела сориентироваться. Растёт.       Кувырок вправо, — он за мной, влево, — он туда же. Тут уже и стенка небольшой палатки. Ну, выхода нет. Ныряю под тканевой навес. Его, видно, ставили нерадивые ученики, так как ткань висит свободно. Но этого мало, я успела выбраться лишь наполовину. Чужой рукой была схвачена за лодыжку и потащена обратно. Пальцы, которыми я вцепилась в землю и траву, скребли и соскальзывали. Заметив Ямамото, крикнула:       — Такеши!       Поздно. Так и не узнав, заметил ли он меня, я вновь оказалась в палатке. Но проигрывать сегодня не хотелось, поэтому с использованием дополнительной силы пламени я вытащила колышек, к которому крепились веревки, и половина палатки завалилась внутрь. Тут-то я и выбралась.       Вздрогнула, когда чья-то рука опустилась на плечо.       — Кира, что произошло? — спросил Ямамото, оказавшийся за моей спиной.       Пока я находила достойный ответ, из-под завалов ткани выбрался и Кёя. Поправка, взбешённый до белого каления Кёя. Он даже лицом побледнел, а таким взглядом мог бы резать сталь.       — Хибари! — узнал его слегка занервничавший Такеши.       Народ вокруг вовсе отшатнулся.       — Кира-чан! — рявкнул появившийся в толпе Рёхей, заставив подпрыгнуть меня на месте. Он тут же перевёл своё внимание:       — Хибари, что ты такое творишь?! Ты не можешь забирать Киру-чан, когда тебе хочется, будь ты хоть трижды главой Дисциплинарного комитета!       — Не вмешивайся, Сасагава, — сквозь зубы ответил ему Кёя.       — Это что — Дождь?       Последнее замечание заставило замолчать буквально всех. Конрад стоял за нашими спинами, смотря сверху вниз странным взглядом. От его слов обстановка странным образом перекувыркнулась. Все трое уставились на Ямамото, который нервно засмеялся, взъерошив волосы на затылке:       — Я вообще только хотел подарить Кире какой-то из призов, который выиграл сегодня. Я каждый год бросаю мяч на фестивале и некоторые призы раздаю друзьям. Близким друзьям.       Последнее он мог бы и не говорить, так как после этих слов обстановка непонятным образом вновь накалилась.       — Что это такое происходит? — спросила я сама себя, понимая, что мои ощущения твердят мне, будто я нахожусь меж нескольких огней, и объективных причин для этого не вижу.       Через долгую минуту я наконец понимаю, что именно сказал рыжий и что это у него за взгляд.       — Это не мой Дождь, — отчеканила я.       Конрад посмотрел на меня с высоты своего роста. Не понять, о чём он там думал, но обстановка разом улеглась. Молния, которая, казалось, готова была ударить в центр образованного парнями треугольника, исчезла.       — Кира-чан, что-то я не понял…       Рёхея, который хотел попросить объяснений, грубо прервал Кёя:       — На этот раз ты выиграла. Я дам тебе форму.       С этими своими словами он схватил меня за руку и потащил за собой.       — Эй, Хибари! — возмутился Рёхей и попытался нас догнать. — Прекрати это делать!       — Чёртов Хибари, отпусти босса! — Конрад будто очнулся и уже почти привычно заорал во всю глотку.       Я прекратила сопротивляться и замахала им рукой, мол, всё нормально. А сама подумала, что, наверное, люди, столпившиеся вокруг, в недоумении. Хибари, которого за глаза прозвали тоже демоном, парни, которые спокойно с ним общаются, при этом не забитые до смерти, и я, в глупом, но забавном детском костюме. Чудаковатая компания, но мне нравится. Только Ямамото… почему-то, когда я обернулась назад, он показался мне таким печальным.       Кёя завёл меня в другой шатёр, куда один из его подчинённых принёс форму. Форма была почти моего размера, хотя всё равно пришлось подворачивать и подкалывать булавками. Совсем обнаглев, я выпросила у Кёи ещё и тонфа. Когда я переодевалась, пришли Ламбо с И-пин и принялись носиться вокруг. Телёнку было интересно попробовать одежду на ощупь, он почему-то думал, что форма, похожая на форму Кёи, должна быть какой-то особенной.       Прогуливаться по улице между ларьков лавочников в форме Дисциплинарного комитета было забавно. Одежду все тут же узнавали, становились очень дружелюбными и норовили чем-то угостить, лишь бы я ушла подальше. Дети, которые увязались со мной, были очень рады последнему факту и с удовольствием поедали всё сладкое.       По пути привязались ещё и двое парней из Дисциплинарного комитета. Представились охраной. Правда, нас защищать собрались или всех от нас, не ясно. Ну и ладно.       Я также заметила, что рядовые члены Дисциплинарного комитета дежурят на некотором отдалении друг от друга, сбиваясь в небольшие группы. Они также отслеживают прибытие новых лавок, и когда те уже конкретно обосновались, успели что-то даже продать, они подходят «поговорить». Даже могут разрушить палатку.       — Это ты глава Дисциплинарного комитета? — неожиданно подбегает какой-то молодой мужчина. Странное решение, правда, понятно, почему он так подумал. Парни в гакуранах в самом деле носятся со мной, как с хрустальной. — Ты девочка? Я думал, это парень.       Он слегка растерялся и сбился. От этого бутыль с соком, которую он держал, выпрыгнула из рук. Мужчина её поймал, но часть жидкости успела выплеснуться прямо на меня. По белой рубашке и чёрному пиджаку растекалась чуть красноватая жидкость.       — М-да, — изрекла я, поджав губы от досады.       Понимаю, если бы драться с кем-то пришлось или ещё чего такого, но испачкать форму таким способом…       Парни-телохранители тем временем схватили парня за грудки.       — Ты что творишь?! Жить надоело?!       Бедный парень, видимо, понял, что сейчас начнет ловить кулаки с помощью лица. Мне как-то совсем не улыбалось из-за такой мелочи наблюдать, как кому-то разбивают нос прямо посреди торговых рядов.       — Да ладно вам, парни, — сказала я. — Это же не форма Хибари. Не дал бы он мне свою.       — Вы не понимаете, Савада-сан, — помотал головой один мордоворот. — Он посмел оскорбить Дисциплинарный комитет!       — Я всего лишь хотел заплатить пошлину! — завопил парень, закрываясь злополучной бутылью. — Вы ведь сами пять минут назад угрожали мне!       — М? Да? Ну, вот видите. Пошлину собирает либо Хибари-сан, либо Кусакабе-сан, его помощник.       — Тогда почему ты выступаешь от лица Дисциплинарного комитета? — решил вмешаться один из зевак.       — Потому что, может, форма и не принадлежит Хибари, а вот это, — достаю из специально подшитой петельки знакомую многим одну стальную тонфа, — вот это его.       Кажется, даже у комитетовцев дар речи отнялся. Я решила их добить и ткнула в парня торцом тонфа, а когда тот упал, уронив при этом свою ношу, нависла сверху.       — Ну и где мои извинения?       Парень принялся сбивчиво извиняться. Затем я поднялась и на ошарашенные взгляды невинно захлопала ресницами:       — Я же сегодня вместо Кёи, вот и соответствую.       — А-а-а, — протянули парни в гакуранах, переглянулись и вдруг поклонились неглубоко:       — Тогда мы в вашем распоряжении, Савада-доно.       Я нащупала на ручке тонфа какую-то необычную выпуклость, но никак не могла понять, зачем она. Повертела оружие Хибари и так и сяк.       — Я смотрю, ты развлекаешься.       Подняв глаза, я заметила подходящего ко мне Кёю. Только не в привычной глазу школьной форме… а в праздничной мужской юката строгого чёрного цвета.       — Неожиданно, — наконец смогла сказать я. — Ты почему такой довольный?       Вместо ответа он приподнял руку с мешочком. Неужели это собранные средства? Идущий неподалеку Мураками с подбитым лицом тут же сдал Хибари:       — Это он отобрал у вашего брата и его друзей. Точнее, избил людей, которые забрали их деньги, и сам их забрал, попутно избив и вашего брата в том числе.       Кёя на это фыркнул с раздражением. Что там Тсуна с Гокудерой и Ямамото такого сделали, что он так раздражён? Или Реборн подсуетился? Расспрашивать, что Кёю, что Тсуну, бессмысленно, ясно же, что Хибари их просто не переносит.       Неожиданно из тонких отверстий в дубинке, которые можно было принять за стыковые, выскочили лезвия. Я как-то по особому нажала на переключатель на ручке тонфа.       — Ух ты, — удивилась я и крутанула ручку в руке, наблюдая, как короткие лезвия расчерчивают воздух. — Как интересно.       Пара лезвий царапнули до крови по второй руке, которой я не держала тонфа. Чёрт. Не глубоко, но неприятно. Мне точно нужны две дубинки.       — Тебе в руки ничего острого давать нельзя, — снисходительно ухмыльнулся Кея и забрал обратно своё оружие.       Я решила не обижаться, только взглядом высказала всё, что хотелось, а затем оглянулась вокруг. Да, некоторые лавочки закрылись — верные признаки приближающегося окончания праздника и фейерверка.       — Бо-о-о-о-осс!       Чёрт, я никогда к этому не смогу привыкнуть. Рыжий меня вновь так ищет.       — Идём, — Кёя дёрнул меня за запястье и повёл за собой прежде, чем Конрад переместился настолько близко, чтобы нас заметить.       Он долго вёл меня, пока не остановился далеко от торговых рядов. Здесь было пустынно, и ясно, почему: Хибари вновь выставил своих людей в окружение. Тут уже было расстелено покрывало и приготовлен термос с чаем. Повинуясь его жесту, я присела и взяла свою чашку.       — Босс! — Конрад подоспел быстро, не успела я даже налить горячего чаю.       Дети жались за его спиной. Заметив, что тут не происходит ничего страшного (вероятно, это его удивило), Конрад стушевался, не зная, что ему делать, и я пригласила его присесть. Кёя зыркнул так, что рыжий предпочел сесть поодаль и на траве. Дети подкрались и сели сбоку от меня, закрытые от глаз Хибари. Думали, что он их не заметил.       В небе вспыхнули первые вспышки фейерверков. Сквозь хлопки салютов я услышала Рёхея:       — …ра-чан! Вот ты где! Я смог экстремально пригласить к нам ещё двоих новичков!       Я помахала ему, чтобы сел и не отвлекал. Ламбо норовил сунуть нос мне в кружку, и я опустила её, чтобы он выпил чаю, если от сладкого уже слиплось.       Фейерверки свистели в небе, озаряя темноту разноцветными бликами. Кёя был необычайно спокоен, даже находясь в окружении стольких людей. Рыжий расслабленно раскуривал сигарету. Рёхей улыбался во все тридцать два, с восторгом смотря в небо. С таким же восторгом в блестящих, широко открытых глазах сидел Ламбо. И от этого почему-то было так уютно просто сидеть здесь и сейчас.                      *Бо — длинный посох из дерева или бамбука. Обычно длиной 180 см. Кира бы назвала свое оружие просто палицей или посохом, но Кёя настоял на традиционном названии.