Пламя моей души

      Кости ныли и бесшумно скрипели. Вполне терпимо, но я была уверена в том, что ещё немного и они пойдут трещинами. Тренировка превратится в казино, где ставка делается на то, какая из них не выдержит первой.       — Как-то так, — выдохнула я, снимая шлем.       — Босс… — выдохнул рыжий и замолчал, рассматривая странным взглядом. Затем Конрад растянул губы в широкой улыбке и с сияющим взглядом выдал: — Так ты можешь быстро слетать за пиццей!       Я едва удержалась от фейспалма. Увидев мою тренировку с пламенем, где я делала такие фигуры пилотажа, которые истребителям не снились, этот парень подумал только о еде. Хм… Хотя если подумать, то идея стоящая.       — Пошли найдем что-нибудь поесть, — сказала я, аккуратно стягивая с себя защитную амуницию.       Рыжий помог стащить мне бронежилет, который выгодно отличался от своей первой версии крепостью, но существенно прибавил в весе. Ничего не поделаешь, мне жизнь дороже, к тому же я всё ещё расту, и смена снаряжения — это необходимость.       Не успели мы сделать пятидесяти шагов, как из-за разросшейся зелени, как черт из табакерки, выскочил аркобалено.       — Что тебе? — невежливо поинтересовалась, понимая, что он уже наверняка тут давно.       Конрад что-то пропыхтел неразборчиво, держа на весу мешок с моей амуницией.       — Здесь несколько советов для тренировок, — заявил Реборн, протянув мне сложенный лист бумаги.       С места в карьер, значит. Я приняла лист с осторожностью и быстро пробежалась глазами. Упражнения для развития гибкости могут быть полезны, хотя я и так разминаюсь, поддерживая необходимую форму. А вот экстремальные тренировки для развития скорости, как-то: побег от падающих камней, полет против течения водопада и попытка убежать от своры собак с привязанными к ногам гирями — это уже слишком. Не спорю, оригинально и интересно, но меня Рехей с Кёей и так экстримом достаточно обеспечивают. Оу, тут даже есть вариант с перетягиванием яхты и грузовика с тягловой силой, видимо, в моей роли.       — Мне не нужна помощь, — сделав зарубку в памяти с упражнениями на гибкость, я протянула лист обратно.       Да, может, и зря отказываюсь. Всё-таки тренера и учителя на дороге не валяются, а уж те, кто знают свое дело, и подавно. Им вообще, знаете, есть чем заняться, чем воспитывать противных учеников. Но тут дело принципа.       — Я могу не только разнообразить твои тренировки, не привлекая к ним внимания, но и помочь тебе увеличить скорость, — выкинул козырь репетитор.       Знал, что предложить. Я гонюсь не столько за силой, сколько за скоростью. Лавры Флеша не дают мне покоя, но с моей комплекцией выносливость и сила явно не мои сильные стороны. Да и стиль боя сложился уже давно — быстро передвигаться, уклоняясь от атак противника, и выжидать, чтобы нанести один точный и сильный удар. Но…       — Это предел моей скорости, — признала, рассматривая черные глаза-бусинки. — По крайней мере, на ближайшее время. Займись лучше Тсуной.       — Как хочешь.       Реборн поправил шляпу за поля и направился прочь. От меня не укрылось, как он поджал губы.       ***       Прогуливаясь вечером, я зашла в магазин купить что-то попить. У входа меня ждала неожиданная встреча. Мне она не была нужна, да и я даже предположить не могла, что ему от меня понадобилось. Чтобы выиграть время на раздумья по этому поводу, я всё-таки купила два пакета апельсинового сока и один из них бросила громадному парню, натянувшему капюшон глубоко на лицо. Мы сели у здания, недалеко от магазина.       Я ждала, пока он заговорит первым, но Ланчия долго собирался с мыслями. Так мы до ночи тут просидим.       — Вас всех отпустили? — спросила я.       — Нет, насколько я знаю, только меня оправдали. Я тогда рассказал всё, как было, Десятому Вонголе и аркобалено, информация вскоре дошла наверх. Мне поверили.       Видимо, его отпустили, но вряд ли рады видеть в охраняемом городе. Его выбор одежды понятен. Он одет в мешковатую одежду, скрывающую тренированное тело, и так и не снял капюшон. Я его по тяжелому взгляду да татуировке на щеке в форме двух полос узнала.       — Вот как, — я чуть помрачнела. — И что ты тогда тут делаешь? Больше нет Рокудо, на которого ты мог бы натравить меня. Так что я не особо понимаю, зачем ты здесь, — флегматично закончила.       Ланчия помедлил с ответом. Затем обхватил рукой голову и с силой натянул капюшон на лицо, издав невеселый и какой-то неподходящий ему смешок:       — Черт. Как ты это-то поняла?       — Сейчас уже дошло. Речь длинная, будто давно готовил. И драматичная, да. Видала я одного драматичного парня, — я не смогла сдержать улыбки, вспомнив представление.       Рыжий топтался в двух метрах, неодобрительно посматривая в сторону парня, но, слава богу, не лез. Хотя руку держал так, чтобы в случае чего быстро выхватить оружие. Молодец.       Ещё одной причиной, по которой я сделала такое предположение, было понимание, что Ланчия любит перекладывать ответственность, но это я ему вряд ли скажу.       — Давай ближе к делу, — попросила я. — Ты знаешь, что не вызываешь у меня симпатии, и я не понимаю, зачем ты пришел.       — Вонгола была добра ко мне, — сказал молодой мужчина. — Благодаря им я свободен от контроля. Но… Как бы это странно ни звучало, мне не к кому больше обратиться за советом.       Он смотрел на меня своим тяжелым взглядом. Да уж, стоит только представить, как это выглядит: здоровенная перекачанная детина, явно старше двадцати лет, спрашивает совета у тринадцатилетней девочки. Вау. Это что-то новенькое.       — Вонгола может прочесть меня с одного взгляда. Ты, кажется, видишь даже больше, чем я сам, — продолжил Ланчия, с ожиданием уставившись в мою сторону.       — Ты всерьёз надеешься услышать какой-то глубоко-философский совет? — скептически приподняла бровь.       — Выслушай меня, Савада, — вздохнул он, прикрыв глаза. — А потом скажи, что думаешь.       Я в ответ только пожала плечами. Мужчина, вертевший до сих пор сок в пальцах, заключил их в замок и больше никуда не смотрел, как будто ничего в жизни более интересного не видел, чем состав напитка.       — Всё, что я могу сделать — выражать свои соболезнования семьям погибших от моей руки. Но это не приносит облегчения. За прошедшие две недели я успел сделать всего ничего, но мне кажется, даже если я продолжу, ничего не изменится. А ведь я мечтал когда-то об этих днях. Я рассказываю, как всё было, помогаю, чем могу, пока меня хотят убить или убегают… Мне не становится легче. Я чувствую их раны. Я постоянно думаю о твоих словах, что не смог разглядеть мальчика, не был внимателен, был глух и слеп ко всем окружающим… Это какой-то порочный круг.       Медленно отпивая сок через соломинку, я думала над тем, что следует сказать и о чем стоит умолчать. Он вроде и не настроен на это, но всё же не хочется вступать в бой прямо тут. На самом деле сказать приятного мне ему было нечего. Начать хотя бы с того, что он снова перекладывает ответственность. Сначала его босс был главным, и то, что он делал, априори считалось правильным, а значит, его решения не подвергались сомнениям, потом появился жестокий монстр Мукуро, который загнал его в угол так, что Ланчия и не думал ослушаться. Мукуро его, конечно, контролировал и присматривал, но за пять лет не раз и не два мог выдасться удобный момент, чтобы сбросить контроль или хотя бы сбежать. Теперь вот просит совета, и этот его выбор, пожалуй, самый абсурдный. Я могу принять решение за себя, иногда — ещё и за моих друзей и знакомых, но за «вон того парня» … Советчики обычно остаются крайними. Выбор-то был сделан ими, а просивший будет считать себя невиновным. Но Ланчия совершенно не хочет решать самостоятельно.       — От твоих соболезнований никому ни холодно, ни жарко, — наконец сказала я и сделала паузу, наблюдая за его реакцией. Вроде бы он просто слушает, жаль, не смотрит в мою сторону, но можно продолжать. — Если семья погибшего была связана с мафией, они сами вскоре узнают, как всё было пять лет назад. Если нет, то за пять лет они уже привыкли к этой мысли, и что бы ты ни говорил, что бы ни делал, неприятный осадок всё равно останется. Ты бередишь их раны. Переживая это снова и снова, просто накручиваешь себя и методично загоняешь себя же чувством вины. Поэтому мне не интересно тебе помогать. Ты движешься к тупику, а увидишь ли выход, даже если тебе прямо на него указать… ну, гарантий нет.       Ланчия опять думал довольно долго, пока, наконец, не спросил прямо:       — Если это бессмысленно, то как мне иначе искупить свою вину? Я не могу просто смириться с этим.       — Это тебе решать, — снова пожала плечами. — Ты должен найти хорошее, по твоему мнению, дело. Я бы, на твоем месте, выбрала что-то более мирное, хотя бы на пару лет, но я не на твоем месте.       — Хорошее? — парень отчаянно нахмурился. — Мирное?       Я могла наблюдать, как несчастный пакетик сжали кончиками пальцев, и он таки лопнул, расплескав свое содержимое ему на колени и на асфальт. Ланчия чертыхнулся под нос, очевидно, он это не специально.       — Какое хорошее и мирное дело с моими навыками? — пробасил он, не став отряхиваться. — Я только и умею, что драться и уничтожать.       — Грузчику только и надо, что перетягивать вещи с одного места в другое, — нейтрально пожала плечами.       — Ты не понимаешь, — вздохнул он, мотнув головой. — Найдутся люди, которые не захотят, чтобы я забыл про мафию. У меня слава сильнейшего в северной Италии… и меня приглашают в семьи всеми правдами и неправдами, после того, как оправдали.       Точно, как я могла забыть, что из мафии только вперед ногами.       — Ну, значит, ищи себе нового хозяина, — безразлично пожала плечами, посмотрев на него. — По крайней мере, у тебя есть выбор на этот раз.       Молодой мужчина резко поднялся на ноги, сжав кулаки, отчего я приготовилась к ожидаемой драке, но не спешила начинать ее первой.       — Не говори так! — рявкнул Ланчия, потемнев лицом. — Я не собака!       — Если ты человек, то учись отвечать за свой выбор самостоятельно, — не выдержала и отрезала, так как эти сопли уже надоели. — Ты можешь выбрать, как ты хочешь жить, поэтому не проси меня решить за тебя! Хочешь найти хозяина, который позаботится о тебе — вперед, сможешь жить самостоятельно — тебя никто не держит!       Ланчия резко развернулся и, разозленный, направился прочь.       От меня не укрылось, что он в полном раздрае — даже руки дрожат. Стало его немного жаль, ведь парень в расцвете лет, а жизнь его существенно так спустила в унитаз. Но пора бы уже выбираться из него.       — Удачи, — тихо сказала ему в спину, думая, что он не услышит.       Но мужчина сделал два широких шага и остановился, обернувшись назад, чтобы затем вновь продолжить путь.       А я после этой встречи всё продолжала думать о Мукуро. Его ведь должны были выпустить. Он нужен Вонголе, его пригнали в Намимори для проверки Тсуны и самого Мукуро, но почему-то не дали больше шанса. Похоже, наш садист-домочадец широкого разлива всё-таки шепнул что-то наверх. Мукуро оказался слишком неподвластным их методам, да?       ***              Такеши спешно собирался на последнюю тренировку перед предстоящим чемпионатом. Он беспорядочно бегал, раскидывая вещи, потом бросался их сложить аккуратно, почти дошел до прихожей, потом вернулся, что-то забыв. Его отец поглядывал на это с легкой улыбкой, понимая волнения сына.       Вдруг, практически собравшись, Такеши замер, завязав шнурки кроссовок, но продолжая сидеть у порога. Эта заминка сильно контрастировала со взбудораженным состоянием буквально минуту назад, выдавая волнение.       — Хорошо постарайся! — крикнул ему Тсуёши с широкой улыбкой.       — Ага! — отозвался сын, но не спешил подскакивать на ноги и покидать дом.       У Тсуёши были довольно хорошие отношения с сыном, да и на внимательность он никогда не жаловался. Наверное, поэтому он смог заметить нечто тревожащее. Такеши всегда отличался легким характером, как и отец. Даже волнение перед матчем никогда не было раньше таким. Тогда это действительно важно. Это вещь, которая тревожит больше, чем чемпионат по бейсболу.       — Что-то произошло? — спросил он.       — Нет, всё в порядке, — спустя секунду обернулся сын, сияя улыбкой.       Такеши поднялся на ноги, закинув спортивную сумку на плечо. Но шага так и не сделал.       — Отец… У тебя было такое чувство, будто что-то проходит мимо тебя? — спросил он. — А ты не уверен, как следует поступить.       У Тсуёши засосало под ложечкой. Конечно, он всё понял. Этого он и опасался.       — Может, расскажешь? — пересилив себя, предложил старший Ямамото.       Определенно, тренировка могла обождать.       ***       Конечно, я и не надеялась на создание идеальных условий, но это я определенно удачно зашла. Почти прямо перед моим носом Такеши покинул дом и бегом куда-то отправился, явно спешил. К счастью, из-за спешки или просто угла обзора он меня не заметил в полусотне метров. Я спокойно подошла к их дому и зашла в суши-бар. На звон колокольчика у двери из глубин служебных помещений вышел Ямамото Тсуёши. За столиками сидели только какая-то парочка бальзаковского возраста и трое офисных рабочих в костюмах, но их обслуживал помощник.       — Рад тебя видеть, Акира-чан, — широко и радушно улыбнулся старший Ямамото подходя, чтобы поприветствовать. — Если ты к Такеши, он буквально только что ушел на тренировку.       Мои брови немного приподнялись в легком удивлении. С чего он сразу заговорил о Такеши, я ведь не то, что не часто, а вообще редко сюда заходила. Тем более за бейсболистом. Легкое удивление быстро прошло, и я ответила:       — Вообще-то, я к Вам, Тсуёши-сан.       — Ко мне? — теперь пришел его черёд удивляться.       — Да. Мне надо с Вами поговорить, но не здесь, — показала я взглядом на посетителей.       — Хорошо, Акира-чан. Идем.       Похоже, старший Ямамото понял, что я не о всяких мелочах пришла поговорить. Он повел меня не на кухню, куда мог зайти помощник, а на второй этаж, где был жилой дом. В подобии просторной гостиной пригласил присесть на подушечку для сидения у низкого столика.       Видимо, мне предлагалось повторить позу седза на подушечке, но от сидения на своих ногах у меня уже через десять минут они начинали затекать. А ведь реакция Тсуёши-сана на разговор не известна. Вполне возможно, что мне придется показать свое пламя или защищаться. Поэтому я села по-турецки, скрестив ноги, порадовавшись, что в штанах. Наплевала на приличия, но в данном случае мне было важно другое.       Оставив меня на пару минут, старший Ямамото сходил за чаем и печеньем к нему. По правилам приличия, мы отдали ему дань, просидев ещё минут пять, неторопливо отхлебывая жидкости. У меня возникли подозрения, что он тянет время, но всё было в рамках правил гостеприимства.       — Благодарю за чай, — воспитанно поблагодарила, отставив полупустую кружку, хотя этот японский порошковый чай мне никогда особо не нравился. — Думаю, теперь мы можем приступить к беседе?       — Слушаю тебя, Акира-чан, — поставил он цилиндрическую кружку.       — Давайте начистоту, — предложила я. — Я знаю, что мой старший брат, Тсунаеши, выбран в качестве наследника босса большой мафиозной семьи. Я в курсе, что ему подбираются в друзья так называемые «хранители». Знаю, что Ваш сын также относится к их числу.       Продолжая в течение всей своей речи следить за его мимикой и движениями, я уловила только небольшую напряженность. Отец Ямамото весь подобрался и чуть нахмурился.       — Если это не секрет, то что заставило Вас предложить сына на этот пост? — решила я попытать удачи.       Не факт, что мне ответят, да ещё ответят честно, но попробовать стоило. И не зря.       — Что заставило? — переспросил мужчина. — Это очевидно, Акира-чан: честь, уважение, деньги и власть. То, что получают приближенные, как ты сказала, наследника большой мафиозной семьи. Тебя не пугают эти знания?       Он видел, что я не спешу с криками поднимать истерику. Скорее, старший Ямамото хотел узнать, почему это меня не пугает.       — У меня было время подумать над этим, — уклончиво ответила я. — Что ж, я понимаю Ваши мотивы и не могу их осуждать. Я могу Вам рассказать результаты моих наблюдений и, думаю, Вам будет интересно их услышать.       Тсуёши-сан внимательно слушал, а когда я взяла паузу, кивнул, чтобы я продолжала. Он был готов слушать. Я глубоко вдохнула для храбрости, постаравшись сделать это как можно тише.       — Как Вы понимаете, я живу в одном доме с Тсуной и могу наблюдать за развитием событий из первых рядов. Предупреждая Ваши вопросы, я хотела бы, чтобы этот разговор остался между нами. Думаю, вы отлично поймете почему. С чего бы начать… — я ненадолго замешкалась, так как вариантов разговора было несколько. — Начну, пожалуй, с перечисления знакомых мне других хранителей. Насчет первого я не уверена, так как кандидата было, по-видимому, два. Методом исключения выбрали почему-то пятилетнего малыша. Предположу, что хранители должны выполнять функции близких помощников и охраны. Какой из него помощник и защитник?       Старший Ямамото смотрел на меня непонимающе. Нет, лицо у него оставалось непроницаемым, но вот по глазам я уже научилась читать.       — Второй рос почти сам по себе, родители не принимали видимого участия. Соответственно, о мире мафии, да и вообще о мире, он знает не так уж много. Третий, судя по поведению, некоторое время жил на улице. Может, и знает о жизни мафии, но из-за характера и возраста вряд ли хорошо влился. Скорее, наоборот, он был настолько неуправляемым и диким, что ему одному устроили особую проверку на вшивость. Четвертый, пусть и сильнейший из них по боевым навыкам, имеет серьезные проблемы с семьей и атрибутом. Не думаю, что в случае чего семья придет ему на помощь. Он сам по себе. Пятого вообще в любой момент могут посадить в тюрьму. Если, конечно, когда-нибудь из нее всё-таки выпустят, — закончила несколько ядовито. — Статистика впечатляет и вызывает не то чтобы вопросы, а некоторые сомнения. Поэтому меня… — слово подбиралось с трудом, — забеспокоило то, что Такеши, который выгодно выделяется наличием беспокоящегося за него родственника, входит в эту статистику.       Замолчав, я стала ждать его реакции на это. В общем-то это всё, что я хотела сообщить, но я надеялась увидеть, как именно он на это отреагирует и попытаться по этой реакции что-то понять.       Тсуёши-сан держал лицо не хуже Реборна. Казалось, я не о тревожащей судьбе его сына сейчас говорила, а о ценах на рис в дальней префектуре. То есть ему до лампочки. Но взгляд старшего Ямамото был острым, проницательным, как тогда, когда Емитсу зашел в его заведение.       Почему, собственно, я так уверенно заявилась сюда? Не то, чтобы я была уверена в отце Ямамото, я могу допустить ошибку, не зная всего и рассчитывая на с виду отличного отца, беспокоящегося о судьбе сына. Просто я решила рискнуть, да и поздновато так тщательно скрываться. Если все хранители собраны, скоро начнутся другие действия. Да и возраст согласия начинается с тринадцати, и этот рубеж я уже прошла…       — Я благодарен тебе за то, что беспокоишься о моем сыне, Акира-чан, — Ямамото Тсуёши медленно проговорил это, словно осторожно подбирая слова. — Думаю, он очень оценил бы твою поддержку.       — Я Вам говорю о том, что уже все шестеро хранителей собраны, скоро начнется самое горячее и, очень возможно, опасное для жизни, — мой голос звенел от поднимающегося гнева.       Я почувствовала, что меня попытаются оставить за бортом. Конечно, я предполагала, что он может посчитать лучшим вариантом решить проблему самостоятельно, а может вообще ее проигнорировать, потому быстро взяла себя в руки и твердо продолжила:       — Объясню ещё раз, к чему я всё это рассказала. У всех хранителей не только поразительные проблемы. Единственное, что их всех объединяет — это легкая заменимость. Половина абсолютно не подготовлена к миру мафии и вообще об этом знает минимум информации, другая часть как раз прекрасно знакома с самой неприятной стороной этого мира, но не имеет особого веса. Мой Вам совет — берите Такеши и уезжайте при первой же возможности, пока ещё есть время.       Я должна быть уверена, что Ямамото Тсуёши не поступит как истинный самурай, покорившись судьбе или с шашкой наголо бросившись на врага. Конечно, я прекрасно понимаю, что побег — решение временное, а то и вовсе не решение. Но в моем случае всё куда хуже, а в случае Ямамото их могут и отпустить. Конрад говорил, что атрибуты Урагана и Дождя встречаются чаще других. Легко заменяемый элемент, поэтому пусть задумается о том, чтобы рискнуть.       — Ты знаешь больше, чем можно было бы подумать, — ответил медленно Тсуёши-сан, не перестав держать лицо даже после моей небольшой вспышки. — Знаешь ли ты о том, какой выбор должен сделать мой сын?       Старший Ямамото смотрел пристально, остро, пытливо. Конечно, я уже всё поняла. С атрибутами намешана какая-то магическая муть. Понимаю, что мне становятся близки люди, которые освобождали мои источники и, наверное, их можно назвать моими «хранителями». Первое условие — они должны испытывать какие-то чувства ко мне. Какие именно, сказать сложно: привязанность ли это, желание идти рука об руку или что-то ещё, кто знает. Второе условие зависит от меня. Я должна понять, принять и поддержать. И всё же я надеялась, что Такеши удастся соскочить с этого поезда прежде, чем тот сойдет с рельсов. Пусть хоть кто-то из нас получит шанс жить долго и счастливо. А уж мы с Тсуной как-нибудь обойдемся или найдем кого-нибудь другого. Последнее я и озвучила.       — Ты можешь так сделать, — признал Тсуёши-сан, — но Такеши не сможет. Он всю жизнь будет терзаться потерей того, что так и не смог получить из-за меня. Нет, Акира-чан, мы не можем покинуть Намимори.       Внутри заворочалось пламя. В такой ситуации я не рискнула прикрывать глаза, чтобы их насыщенный оранжевый цвет не был замечен. Как ни странно, старший Ямамото едва заметно вздрогнул.       Я не спешила подниматься на ноги или уходить, мне требовалось вначале успокоиться, а уже потом что-то делать. Тем более, нельзя светить цветом глаз на улице средь бела дня. Отводить глаза тоже было как-то глупо, когда всё уже было замечено, поэтому я просто смотрела ему в лицо, ставшее каким-то каменным. Царившее напряженное молчание немного нервировало, но спокойствие и уверенность, принесённые пламенем, сглаживали эффект.       — Дай ему шанс, вакаданна, — едва слышно попросил Ямамото Тсуёши, склонив голову.       В наше время редко кто пользуется уж совсем древними традициями и обычаями. Даже при встрече кланяются только в особых случаях. Мне же потребовалось некоторое время, чтобы перерыть память на предмет обращений. «Вака» — это у нас значит «молодой», второе обращение, «данна» — это обращение жены к мужу. Не догоняю… Обращение явно уважительное, так что, наверное, имеется в виду ассоциация: муж — главный — высокий статус. Э-э-э… молодой господин? Я даже опешила.       — Тот мальчик, что ждет перед домом, ведь тоже твой хранитель?       Дернувшись, я быстро пришла в себя. Старший Ямамото, вероятно, заметил Конрада, который захотел пойти со мной. Я сказала ему не маячить у суши-бара, но если он не послушался…       — Уверен, всё благоприятно сложится. Ты притягиваешь сильных людей светом пламени, дай Такеши шанс проявить свою силу. Ему нужно лишь время, чтобы принять тяжелый выбор. Ты не пожалеешь.       Странно, но до этого момента Ямамото Тсуёши казался мне нормальным здравомыслящим человеком… А теперь он мне о «силе», слава богу, что не юности, и обращается, как вассал в древней Японии, опять же слава богу, что не падаван. Не, ну я по планировке дома подозревала, что этой семье не чужды традиции…       — Значит, Вы хотите, чтобы Ваш сын наплевал на ваш уговор с Вонголой, а таковой, как я понимаю, был, и переместился на место моего хранителя Дождя? Вы понимаете, чем Вам это может грозить?       Последнее я, пожалуй, могла не спрашивать. Вслух прозвучало как угроза, но старший Ямамото даже бровью не повел.       — Прекрасно осознаю. Такеши предложили стать хранителем Дождя будущего босса Вонголы, уверен, он сможет доказать тебе, что достоин этого звания. Со временем, он сделает правильный выбор самостоятельно.       Ага, значит, у него есть сомнения. Отлично. Но эти намеки… Он хочет, чтобы Такеши стал моим хранителем, и хочет, чтобы Такеши стал хранителем Десятого. Но по одному желанию между этими понятиями не поставить знак равно.       — Пусть. Пусть будет хранителем десятого босса. Те, кто решил сделать по-своему, получили незавидную судьбу. Чем дольше он думает, тем лучше, — сказала чуть резче, чем планировала.       Ну вот, я снова начинаю кипятиться, вспоминая Кёю, Конрада и Мукуро.       — Благодарю, вакаданна.       Ну вот, снова это обращение. Снова он кланяется. И непонятно за что благодарит, я ведь ничего не обещала. Только попросила хотя бы время потянуть, если он уже вроде как всё решил. Впрочем, черт с ним, ещё разберусь, что к чему. Если кланяется, значит, есть шанс, что ответит на вопросы.       — Как насчет рассказать, как это случилось? Как Вы с сыном попали к нам в Намимори?       Старший Ямамото рассказал… Неспешно, размеренно переливая слова, будто давая мне время осознать и подумать над сказанным.       Всё-таки отец Такеши был связан с теневым миром. Японским теневым миром, то есть клан якудза. По его словам получалось, что их клан был довольно многочисленным и властным, но пришли «большие дяди в костюмах» с моря. Пусть в мире полно не только итальянской мафии, но прибыла именно она. Наверное, тогда же итальянские мафиози начали сотрудничать с кланом Хибари, который смог выдержать этот удар. С кланом Хибари начали сотрудничать, а с кланом Ямамото Тсуёши не вышло. Кто знает почему: то ли клан Асари-гуми был менее сильным и влиятельным, то ли наглым. А может, слишком наглой была как раз итальянская мафия.       Тсуёши-сан, опять же по его словам, в то время был учеником и уже обучен управлять своим атрибутом, как и многие другие из клана, но их всё равно разгромили. Его учителя убили, так же как и одного из учеников. Только ещё один ученик, кроме него, смог остаться в живых. Итальянская мафия зачищала остатки уничтоженного клана якудза, поэтому ничего удивительного, что вскоре нашли и Тсуёши, который пытался залечь на дно. Ему шел уже третий десяток, он успел жениться и обзавестись сыном. Жалко всё это было терять, но он намеревался стоять до последнего, ведь жизни жены и сына также зависели от него. Думаю, не надо уточнять, кто вышел победителем. Нет, это был не Ямамото. Но ему поступило встречное предложение.       После этого рассказа у меня всё встало на свои места. Ямамото Тсуёши не наплевал на жизнь своего сына. Он наплевал на свою.       У Тсуёши-сана не было больше за спиной могущественного клана. Его жена потом быстро собрала вещи и бросила их. Ее можно понять — когда в дом приходят убийцы с оружием и узнаешь, что твой муж бывший якудза, понимаешь, что это не то, что тебе обещали перед алтарем. Может быть, эта женщина даже до сих пор жива и повторно вышла замуж. А может, и нет. Может, ее вовсе нет.       — Когда это произошло? — спросила я.       — Пять лет назад.       Значит, Такеши было около восьми лет… Это довольно сознательный возраст; как минимум, он должен помнить те события и хотя бы иметь представление об этой ситуации. Скорей всего, он не на шутку испугался, да ещё и его мать сбежала со скандалом или, наоборот, тихо собрав вещи и никому ничего не сказав. А через год двое Ямамото переехали в Намимори.       Поэтому Такеши чувствует давление долга и жизни отца. Объясняется также его рвение стать первым помощником «босса» и риск, на который он пошел, чтобы у них с Тсуной появилось нечто общее. Конечно, Такеши не стал мне плакаться в жилетку, он совсем не такой человек. Он достаточно всего пережил и был готов идти до конца. Он кажется мягким человеком, но на самом деле просто гибкий.       Теперь я также поняла, что творится в голове у старшего Ямамото. Да, он отлично понимает, что движет его сыном. Ему не хочется давить и заставлять, просто обстоятельства сложились не в их пользу. Тсуёши-сан сделает всё, чтобы дать шанс жить своему сыну. Скорее всего, ещё тогда он понял, то предложение было слишком шикарным, чтобы быть правдой. Только что хотели убить, и тут величайший жест — стать приближенным самого босса, якобы за присоединение кланового стиля в копилку Вонголы. После моего рассказа он тоже понял, где тут собака зарыта. Скорее всего, я подтвердила его догадки о том, что за удачу придется заплатить.       Самое печальное, Такеши всё-таки отлично вписывается в общую статистику хранителей. Ямамото Тсуёши это понял, так же как понял, кто перед ним. Вакаданна — молодой господин. Я также ребенок высокопоставленного мафиози, как и Тсуна. По его мнению, мной так легко не будут разбрасываться, а значит, у меня есть шанс. Тем более, я поставила себя так, что понятно — у меня есть сила, и я не буду отсиживаться в стороне. Вот тут и намек — станешь боссом именно ты, дай моему сыну шанс встать рядом с тобой, прикрой его своей властью, а взамен, скорее всего, верная служба. Да, конечно, сейчас у меня нет никакой власти, но на то господин и молодой, что с расчетом на будущее. Тсуёши-сан снова решил рискнуть.       Неимоверно сильно захотелось помассировать переносицу, но я себя сдержала, продолжая сидеть на месте. Тсуёши-сан не торопил меня, также молча ожидая. А ведь он теперь тоже на моей стороне. Конечно, много с него не получишь, его устранят сразу же, как всё вскроется, но тем не менее…       — Хорошо, — вздохнула я. — Всё же лучше обращайтесь ко мне, как раньше, не надо никому подобного слышать. Ещё увидимся, Тсуёши-сан.       — Конечно, вакаданна, — мужчина поднялся на ноги вместе со мной и проводил прямо до выхода.       Конрад обнаружился на другой стороне улицы. Вероятно, дело во внимательности и навыках отца Ямамото, а не в том, что рыжий нарушил запрет. Тсуёши-сан не стоял в дверях, наблюдая за тем, как я ухожу с пакетом суши, но его взгляд я ощущала.       ***              Кёя появился в школе всего лишь под конец третьей недели после инцидента с Мукуро. Зная, сколько он получил ранений, это впечатляет. Хотя он был в дурном настроении и выместил злость на своих же комитетовцах, которые решили отпраздновать возвращение Хибари… К слову, они не были дураками и знали, что Кёя таких мероприятий не любит, а потому его не пригласили. Даже собрались во дворе перед школой, в укромном, закрытом деревьями уголке. Где они потом, кстати, и лежали пластом все до единого.       Но… я даже рада его возвращению. Пусть он, похоже, не до конца оправился, но с чудодейственной силой лечебного пламени Солнца… Конрад убеждал, что последствий от быстрого излечения таким образом не будет, мне хотелось верить. А ещё Кёя хотя бы не будет терроризировать больницу. Хорошо, что Тсуну выписали через пару дней после попадания, и он не страдал от раздраженного Хибари, характер которого скакал от спокойствия до «убью всё, что может двигаться», если он чувствовал себя слабым. Причем то, что я продолжала на него дуться, совсем не улучшало его характер. Дошло до того, что на третий день выхода Кёи из больницы весь состав Дисциплинарного Комитета поймал меня на выходе из школы и, глубоко поклонившись, просил простить их главу хотя бы ради них. К слову, выглядели они не ахти: все до единого в синяках, ссадинах, хромают, придерживая пострадавшие части тела.       Тут-то я и задумалась над извечным женским вопросом: простить или помучить ещё немного. Потом я ещё раз посмотрела на парней, в глазах которых сияла надежда, и поняла, что не стоит ждать извинений от Хибари. Хотя бы ради парней, которые явно эту неделю не переживут.       Рехей также оправился довольно быстро. Ямамото выписался даже чуть раньше и уже усиленно готовился к соревнованиям. Гокудера пролежал больше всех на больничной койке, но рвался покинуть больницу с первых дней. Через какое-то время всё вновь вернулось в привычную колею, будто в самом деле ничего не было.       Зайдя утром в ванную комнату, я столкнулась с Бьянки, которая принимала душ, не закрыв дверь.       — Подай, пожалуйста, полотенце, — невозмутимо отодвинула она в сторону дверцу душа.       Я протянула и с нетерпением стала ожидать, пока она покинет ванную. Та завернулась в полотенце, подхватила свои вещи и вышла так. Блин, оказывается, большое количество постояльцев довольно неудобно. Особенно если постояльцы не привыкли закрывать за собой двери. Раздумывая над этим, я быстро чистила зубы, так как времени могло не хватить.       — Давно не виделись, Кира-чан, — донеслось непонятно откуда.       Я чуть зубной пастой не подавилась и начала оглядываться в поисках владельца голоса. Определенно, так мягко растягивать слова и вкрадчиво говорить может только один мой знакомый.       — Посмотри перед собой.       В мутном от пара зеркале проявилось непонятное изображение. Что-то бежевое с темно-синим и красным. Я протерла рукой поверхность и удивленно переспросила:       — Мукуро?       — Да, — улыбнулось губами лицо. — Я ведь обещал скоро вернуться.       Он был в точности таким, каким я его помнила. Казалось, он просто стоит по ту сторону стекла. Жуть какая.       — Как из фильма ужасов, — пробормотала вслух я и уже нормально спросила: — Я рада тебя увидеть, но как ты это сделал?       — Моя сила — иллюзии. Даже в моем нынешнем состоянии я могу делать такие фокусы на расстоянии, отправляя мой облик.       — Ты где-то недалеко? — нахмурилась я, готовая действовать.       — Очень далеко, Акира-чан, — снова улыбнулся он. — Я хотел бы увидеться с тобой иначе и пришел предупредить об этом. Такая иллюзия не очень удобна и меня могут заметить, поэтому увидимся позже.       Прежде чем я что-то успела сказать, изображение растворилось и вернулась зеркальная поверхность, в которой отражалось помещение ванной.       В дверь ванной настойчиво постучали два раза, заставив меня вздрогнуть.       — Кира-чан, поспеши, уже скоро время выходить, — сообщил мне голос Наны, которая почти сразу же ушла по своим делам.       Всё ещё ошалелая, я смыла остатки зубной пасты и поспешила восстановить привычный утренний моцион. Мукуро прав, лучше не давать никому даже зацепок, чтобы обнаружить обходной путь, который он нашел.       В этот день я внимательно следила за окружением. Особенно за Тсуной и Реборном, который постоянно ошивался где-то рядом с ним. Со мной постоянно ходил рыжий, но в этом как раз не было ничего необычного. В конце большой перемены перед самым уроком, Мукуро вдруг появился во дворе школы непонятно откуда. Просто вышел, обратив наше внимание на себя.       — Определенно, заключение не особенно тебе препятствует, — хмыкнула я. — Конрад, посмотри, чтобы никто не помешал.       Дело было в зеленой части школы, и от глаз любопытствующих нас закрывали деревья, но кроме нас тут могли быть ещё ученики, которые как раз стекались к школе на урок.       — Босс, — обеспокоенно позвал рыжий, но, увидев мой взгляд, просто кивнул и оставил нас вдвоем. — Я посмотрю, чтобы никто не шел.       — Отлично, у нас есть время поговорить, — повернулась я к разноглазому.       Сегодня он выглядел так же, как и при нашей первой встрече. Худой и высокий, бледноватый, с бессменно торчащим хохолком на затылке, одетый в зеленую форму школы Кокуё.       — М-м-м… — протянул он. — С чего бы начать?       — Хм… — задумалась я. У меня было множество вопросов, их надо было выставить в очередь, а некоторые вообще пока попридержать. — Вонгола не заметит твое присутствие? Это тоже иллюзия?       Если подумать, то ощущения очень схожи с теми, когда я в первый раз встретилась с ним. Он тогда также был в иллюзии.       — Да, более надежная, чем та, которую ты видела сегодня утром, — мягко пояснил он.       — Можно узнать, планирует ли тебя вытаскивать Вонгола и известно ли тебе, что вообще решили на твой счет?       — Это уже два вопроса, но я отвечу, — любезно улыбнулся Мукуро. — Да, поступило предложение. Если рискнешь, я даже покажу.       Я замешкалась на минуту. В общем-то, взаимодействие с этим парнем один сплошной риск, но…       — Я уже решила рискнуть, когда предложила тебе сотрудничать. Так что давай.       — И ты не боишься, что я предам? — вкрадчиво поинтересовался он.       Я не отводила глаза и свела брови к переносице. Какое-то шестое чувство подсказывало, что вопрос имеет кучу смыслов, и от ответа будет зависеть дальнейшее отношение.       — Одному в нашем мире сложно выжить, а уж бороться за что-то лучше вместе. Я уже решила не убегать, Мукуро.       Приблизившись к нему, я с интересом ожидала, что он предпримет. Впрочем, я ждала чего угодно. Мукуро же прикоснулся к моей левой щеке рукой, и я почувствовала чужое пламя. Сознание сразу же затуманилось, инстинктивно я пыталась бороться с этим воздействием, и от этого разболелась голова. Оно пыталось ластиться и пройти сквозь мое пламя, и у него это получалось.       Сразу же меня будто в воду окунуло. Я больше не стояла на зеленой траве в окружении деревьев. Вокруг была лишь глухая темная вода. Из моего рта всплыли пузырьки, я запоздало задержала дыхание, но этого не требовалось. Вода не трогала нос, рот и легкие. Я просто ощущала ее вязкое давление на кожу.       Прислушавшись к своим ощущениям, я поняла, что ощущаю присутствие Мукуро где-то рядом, но, оглянувшись, заметила только белую кожу в этой воде и серо-белую одежду на теле человека, связанного по рукам и ногам. На него будто направлялся свет, выделяя в этой темной воде и позволяя рассмотреть тяжелые цепи, держащие его, кандалы на руках, ногах и шее. Какие-то трубы прикреплялись к дыхательной маске, а самая большая почему-то вела к правому глазу. Я вдруг поняла, что, как во сне, оказалась очень близко к этому человеку. Могла рассмотреть, будто водоросли, плывущие вверх темно-синие волосы, расслабленные черты лица и закрытый левый глаз.       — Эй, Мукуро, — позвала я, рукой отодвинув волосы с единственного открытого участка лица.       Его кожа на ощупь была… никакой. В душе поселилось ощущение какой-то нереальности происходящего. Будто в самом деле смотришь фильм ужасов, и вот-вот левый глаз откроется. Несмотря на ожидания, чужая рука появилась откуда-то из-за спины, и чужие пальцы сжались на плече.       Я попыталась резко, насколько могла, повернуться. Картинка незаметно сменилась. Как я и думала, за плечо меня держал Мукуро в зеленой школьной форме и, задержав на секунду грустный взгляд, кивнул мне в сторону. Мы стояли в густой траве по колено. Перед нами сидели на корточках трое людей в серо-белых простых робах.       — Мукуро-сама, преследователи… — у тяжело дышащего Кена сбилось дыхание. — Мы не можем сбежать!       Они оба, блондинчик и очкарик, были потрепаны и выглядели измотанными. Серо-белые хламиды украшались брызгами крови.       — Давайте здесь разделимся и сбежим каждый своим путем, — спокойно на это ответил Мукуро. — Я смогу что-то сделать самостоятельно, но если вы рядом — будете только мешать.       Рука на плече снова сильно сжалась, и картинка немного поменялась. Больше не было видно Кена или Чикусы, зато было трое Вендиче в теплых плащах и цилиндрах. И Мукуро, на шее которого застегнулся массивный ошейник с цепью.       Пальцы на плече как-то нервно сжались ещё сильнее, заставив поморщиться от боли. Стоило мне на мгновение зажмуриться, как мы вновь оказались в другом месте. Это было просторное широкое помещение в форме прямоугольника. На стуле у окна сидела хрупкая девочка, одетая в простое белое платьице, смахивающее на больничную сорочку. Я стояла сбоку от нее, не видя лица, но в данный момент меня больше заинтересовал ее собеседник.       — Было очень неприятно узнать, что ты пытался завладеть телом Тсуны, — сказал отец. — Также как услышать о том, что моя младшая оказалась в твоих руках. Что ты ей сделал?       Он был совсем на себя не похож. Одет в серьезный деловой костюм, галстук строго завязан, лицо серьезно, а глаза внимательны. Тон строгий и требовательный.       — Ничего, — ответила девочка мягким, будто насмехающимся голосом Мукуро. — Хотя она довольно мила. Ты хочешь услышать, как я прикасался к ней, где и сколько раз?       Емитсу нахмурился, метая искры из глаз. Ему, видимо, огромных усилий стоило сдержать себя.       — Несносный мальчишка, — позволил он себе процедить. — Ты делаешь хуже только себе. Вонгола не будет больше вытаскивать тебя из Вендикарре. Ты сам убедился, что тюрьма неприступна. Твой побег оказался провальным… — Емитсу тяжело далась эта пауза, — но твой поступок для твоих друзей дал тебе шанс. Девятый готов сдержать в тайне эту девочку. Так мы сможем вернуться к первоначальному плану. Если ты согласен.       — Стать хранителем для твоего ребенка? — мне показалось, Мукуро посмеивался, играя словами. — Хм… Я видел, кто из них на что способен. Не скажу, что кто-то был особо впечатляющ, но всё же… Если бы я не отвлекался на безопасность Кена и Чикусы… — с намеком погоревал он.       — Всё в порядке. Оставь это мне, — ответил Емитсу. — Я позабочусь о Какимото Чикусе и Джошиме Кене.       — Куфуфу, — всё-таки засмеялся Мукуро. — Это очень интересно, хотя я потерял мои способности, и даже если я использую тело этой удивительной девочки, то смогу оставаться лишь на короткое время.       — Даже так, это неважно. Я хочу, чтобы ты был хранителем Тумана Тсуны, Рокудо Мукуро, — с нажимом повторил отец.       Емитсу, девочка и больничная палата исчезли. Уши снова наполнил шум ветра, который лениво шевелил листья и низкую траву. Какая-то птица запищала и улетела, оповещая всех вокруг своей трелью, но я даже не дернулась. Рокудо медленно убрал руку, продолжая стоять на месте.       — Кто это был? — спросила, подняв на него решительный взгляд. — Ты знаешь?       — Внешний советник Вонголы, управляющий независимой организацией CEDEF…       — … и мой отец, — продолжила я за него.       Внутри поднималась какая-то мрачная решимость. Я давно знала, что Емитсу замешан во всем этом, но не было никаких доказательств, что именно он организовал всю эту чушь. Да, он мог с радостью согласиться, что его сына пророчат на роль босса, но подбирать хранителей… Я ведь знаю, как их подбирали и за что их всех держат. Как-то не ожидала я такого от собственного отца. Тем более, я почти смирилась с мыслью, что больше его не увижу.       — У тебя мало времени, — напомнила себе я. — Значит, ты решил обвести всех вокруг пальца?       — Я же говорил, что поступлю по-своему, — он продолжал мягко улыбаться, будто по привычке скрывая за этой благодушной улыбкой настоящие чувства. — Становиться хранителем мне не хочется. Даже просто так меня поймать непросто.       — А эта пуля? Зачем ты мне ее дал? — спросила, достав из небольшого кармашка в юбке маленький патрон.       — Это подарок от Вонголы. Пуля, сделанная моей собственной семьей, которую уничтожила мафия. Забавно, ведь моя семья тоже была частью мафии. Хотя пуля вскоре должна потерять свойства, я не захотел использовать ее по чьему-либо желанию. Я решил приберечь ее у себя, но все личные вещи забрали, поэтому… Вернешь, когда понадобится, ладно?       Опять легкомысленно.       До нас донеслись отчетливые звуки ударов и вскрик, а затем, раздвинув зеленые ветки в стороны, появился Хибари. Я даже онемела, а тот сразу напал.       В руке Мукуро неизвестно откуда появился его трезубец, которым тот блокировал удар. Он заговорил с улыбкой и холодным тоном:       — Ты снова нас прерываешь так не вовремя. У тебя ужасные манеры, Кёя-кун.       — Ты на моей территории. Я забью тебя до смерти, — рыкнул взбешенный Хибари.       Вклинившись между ними, я очень вовремя схватила одной рукой тонфа, а второй трезубец, и повысила голос:       — Стойте! Невовремя вы выбрали время подраться. Кёя, — повернулась к нему, — это иллюзия. Мукуро на самом деле тут нет, бессмысленно на него нападать. Он просто пришел поговорить, а другой возможности этого сделать не было.       Видимо, Кёя в очередной раз патрулировал школу в поисках прогульщиков и курильщиков. И у него снова было дурное настроение, потому что сквозь зелень вывалился рыжий, держась за ребра:       — Босс! Я не смог его остановить!       Кёя перевел взгляд с меня на Конрада, потом быстро снова на Мукуро, испепеляя его на месте. Затем этот испепеляющий взгляд обратился на меня, но тонфа он забрал, отступив на шаг и демонстрируя, что откладывает бой ненадолго.       — Только не говори мне… — процедил он сквозь зубы с пугающей ненавистью.       — Что? — приподняла я брови, мысленно с содроганием перебирая возможные причины такой ярости.       — Ага, босс возьмет его хранителем, мудак, — самодовольно оскалился Конрад и получил по лицу вдруг резко прилетевшей тонфа.       Вокруг Хибари заклубилась темно-фиолетовая давящая аура, почти видимая обычным глазом.       — Кёя, спокойно, — замахала я руками, ощущая, как ещё больше сгущается его пламя, и наблюдая, как перехватывает он оставшуюся тонфа. — Кого ты слушаешь? Нам выгодно сотрудничать, но с чего ты вообще взял, что Мукуро станет моим хранителем? Он свободолюбивый, как и ты. Он ведь даже не хочет этого!       — Почему же, — сдержанно засмеялся Мукуро где-то у правого плеча, — возможно, я как раз не против.       Это стало последней каплей для Кёи. Он посмотрел на Мукуро, потом снова на меня и с пугающим спокойствием констатировал:       — Только через мой труп.       — Это можно устроить, — парировал ему Рокудо.       Хибари молниеносно накинулся на него. Они снова сошлись в драке, звеня железом. На долгие мгновения я просто выпала из реальности. Я рассчитывала на длительное сотрудничество, где мы бы могли узнать друг друга получше и научиться немного доверять. Вот как с Кёей было. Мне потребовалось немало времени, чтобы найти с ним общий язык и создать те отношения, которые хотя бы отдаленно напоминали обычные. А тут с бухты-барахты!       — Вы специально хотите сюда позвать аркобалено? — звенящим голосом поинтересовалась я.       Они замерли, скрестив оружие, и обратили внимание на меня. Это мне и надо было. Отвлечь. Всего лишь отвлечь, пока не придумаю что-то другое.       — Из-за личных счетов повелись на эмоции. А что потом, подумали?       — Успокойся, — бросил Кёя, но это «успокойся» от него меня только больше взбесило. — Твои глаза снова тебя выдают.       Я уже готова была высказать ему, что я думаю, как Мукуро оказался шустрее. Он разорвал блок и оказался слишком близко, чтобы положить руку на плечо. Именно туда, где заживал укус. Он уже почти зажил, поэтому я лишь чуть поморщилась. Чуть повернув меня к себе, разноглазый выдохнул прямо в лицо:       — В самом деле, не обращай внимания на эту детскую игру. Кёя-кун уже попортил тебе немало нервов, — заметив мое выражение лица, он отодвинул ладонью блузку и спросил: — Что это?       — Укус, как видишь, — ответила я, возвращая ткань на место. — Подарок от Кёи.       Выражение лица Рокудо неуловимо изменилось. Я ощутила присутствие взбешенного Хибари меньше чем на расстоянии вытянутой руки. Краем зрения уловила предупреждающий блеск стальной дубинки. Будучи зажатой меж двух огней, дергаться было опасно.       — Отойди от нее, хохлатый, — холодно потребовал он.       — О-о-о, — издевательски улыбаясь, протянул Мукуро. — Наш мальчик думает, что может приказывать? Какой грозный. Не думай, что мне так уж нужна была сакура, чтобы поставить тебя на колени.       — Осмелишься попробовать? — процедил Кёя тихим от гнева голосом. — Тот, кто будет ползать у моих ног — это ты.       А я стояла, прислушиваясь к себе. После проверки Мукуро я не проверяла оставшийся единственным заблокированный источник. Всё было не до того, то Реборн, то больница, то ещё что-то. Теперь же… Преграда, которую я за столько лет успела изучить и запомнить в мельчайших деталях, частично оплавилась. Совсем немного.       — Ты слишком много себе позволяешь, — всё ещё мягко, но с явно различимой угрозой в голосе, заметил Рокудо. — Я напомню о твоем месте.       Мукуро, не спускающий взгляда с Кёи за моей спиной, наклонился ещё ниже… и я почувствовала, как от сильного поцелуя наливается болью синяк на шее. Вырвавшийся вздох стал каким-то странным сигналом, заставивших их обоих замереть. Только я отчетливо ощущала ненормальную боевую ауру.       От полного осознания ситуации у меня поднималась жгучая злость в душе. Словно всё быстрее и быстрее разгонявшийся двигатель гудел внутри, пока моя аура пламени не стала физически зримой. Рокудо разорвал расстояние, как и Хибари. Видимо, почувствовал, что я захотела врезать. Я повернулась боком, чтобы видеть их обоих, и сдавленным от гнева голосом произнесла:       — Вы думаете, я стена, на которой можно оставить надписи: «Здесь был Кёя» и «Здесь был Мукуро»? Не думайте, что я потерплю такое отношение!       — Оя, а ты всё-таки умеешь злиться, — с весельем произнес Рокудо.       — Нашла из-за чего, — фыркнул Хибари как-то неестественно. Потом повернул чуть голову, сказав в сторону: — Если не хочешь, чтобы малыш пришел посмотреть, то успокойся.       Я с нажимом втянула носом воздух, пытаясь испепелить их взглядом, если так не получается. Всё равно Кёя ещё не до конца оправился, а Мукуро и вовсе не здесь.       — Хорошо, у Мукуро есть шанс не только сотрудничать с нами, но ещё и занять место хранителя, — слегка утихомирив пламя, признала я и с прищуром посмотрела на Кёю, почувствовав, как губы расплываются в улыбке: — Считай, что это то мое «ещё не раз припомню», когда ты ударил меня по лицу.       Я повернула голову в сторону разноглазого.       — Не будем спешить. Ты хочешь стать моим хранителем? Пожалуйста, мешать не буду. Но доверие заслужить придется гораздо большее, чем будь мы просто союзниками.       Конечно, я знала, что он может предать в самый неподходящий момент. Наши цели могут разойтись. Он… слишком ненадежный. Сотрудничать было бы проще, потому что я могла бы оставаться настороженной и внимательно следить за его словами и действиями. А в особенности за мотивами. Если же я допущу его ближе, то могу начать слишком доверять, как и Конраду. Просто слишком привыкну.       — В любом случае, начните сначала, — предложила, переводя взгляд с одного на другого. — И не дай бог, вы будете меня ТАК делить.        — Я тебя и не собирался делить, — фыркнул Хибари так, будто ему безразлично. — И вообще, это слишком самонадеянно так о себе думать.        — Мы тебя поняли, цундере, — ласково произнес Рокудо, растянув губы в издевательской усмешке.       Тонфа Хибари блеснула, отразившись сталью в его глазах, и Кёя вновь попытался ударить иллюзиониста.       — Ну, что ж, в другой раз, — сдержанно засмеялся разноглазый, уклонившись. — На сегодня достаточно.       Его тело будто растворялось в воздухе, пока на его месте не оказался мальчик около восьми лет. Он сказал голосом Мукуро:       — Ещё увидимся.       Мальчик заморгал и удивленно выпучил глаза:       — А вы кто?       Хм… Значит, вот такой способ проще для Мукуро. Это что-то вроде одержимости получается. А что? Одержимость духом, только не мертвого, а духом иллюзиониста. Только одного не понимаю… Ему ведь не обязательно прикасаться было, чтобы показать мне свои воспоминания, его тут на самом деле-то и не было. Да, это было гораздо быстрее, чем если бы он рассказывал всё на словах, а время ограничено, и всё же… зачем?       — Идем со мной, я помогу найти твоих родителей, — протянула я ему руку.       Судя по взгляду Кёи, если бы не этот мальчик, я немедленно подверглась бы лютому испытанию в виде допроса с пристрастием. Впрочем, боюсь, он только отложил его на время.       Конрад, оказывается, уже пришел в себя. Возможно, Кёя даже его не вырубил. К нему уже у меня было несколько ласковых, но также пришлось их отложить. Я расспрашивала мальчика о нем и родителях, уводя его в сторону выхода из школы, Хибари дамокловым мечом следовал чуть позади. Когда мы проходили мимо здания школы, я почувствовала знакомое пламя репетитора, но он так и не показал себя.       На воротах дежурили двое парней из комитета. Следуя приказу своего главы, они забрали мальчика, и теперь забота по поиску его родителей переложена на их плечи. Когда те исчезли из виду, я не спешила оборачиваться, зная, кто там за спиной.       — Акира.       Я удивленно дернулась и повернулась.       — Вот это поворот, — выдала, смотря на Хибари. Но быстро пришла в себя: — Кёя, можно просто Кира.       — Кира, — повторил Хибари, будто что-то обыденное.       Судя по лицу, он хотел сказать что-то ещё, но продолжал затягивать паузу. Как бы Кёя ни держал лицо кирпичом, я знаю, как он старательно обходил эту грань. Только «Савада» или «зверек», если особенно достала.       — Обсудим это позже, — неожиданно развернулся он и стремительным чеканным шагом удалился.       Конрад раздраженно цыкнул сквозь зубы, смотря ему вслед. Даже ему было понятно, что Кёя решил обойти этот момент стороной и сделать вид, что так всё и было задумано. Но даже у меня хватит совести и чувства самосохранения смолчать и замять это.