Разведение ангелов

С наступлением сумерек все, за исключением ангелов, собрались в саду. Стояли выпрямившись, пока пламя от костра поднималось ввысь, поглощая тела Руфуса и Энни. Много слез было пролито в ту ночь, не одна безмолвная молитва адресована небесам. Вскоре начали раскладывать садовые стулья, чтобы помянуть своих друзей. Пока останки не сгорели, никто не собирался уходить, а это могло занять четыре, или даже пять часов. Так что все устроились вокруг погребального костра, передавая по кругу фляги и термосы, встречая рассвет в тишине. Прошло около двух часов, прежде чем Мэри решила, что они достаточно почтили память умерших молчанием. — Ну что… Друзья, я подумала, вы захотите услышать, что я узнала, — обратилась она к присутствующим, прочистив горло. Все взгляды сразу сосредоточились на ней. — Трое из четырех ангелов беременны. Хаэль, та, что нестабильна, родила в прошлом месяце. Тартис, другая девушка, еще на начальном сроке беременности. Если она пожелает, ее можно будет прервать. Мужчинам уже слишком поздно делать аборт. — Ангелы остаются? — спросил Дин, глядя на пламя. — Пока не знаю. Я уже переговорила со всеми четырьмя. Двое говорят, что души их весселей покинули их. Они думают. Я объяснила им, какие у них есть варианты. — Расскажи им о самом старшем, Мэри, — не поднимая глаз произнесла Миссури, сосредоточенно разглядывая какую-то точку у себя на колене. — Да… Итак, Кастиэль, у него беременность на последней неделе, сказал мне, что его используют как производителя уже семьдесят лет. И этот младенец станет пятьдесят третьим, — среди присутствующих раздались резкие вздохи. — И другой мальчик, Омаэль… его вессель — родной сын Кроули, Гэвин МакЛауд. — В отличие от Кастиэля, которому рожать со дня на день, у Омаэля есть еще около двух месяцев, — добавила Миссури, все еще разглядывая свои руки. — Нам нужно будет обсудить, что делать с младенцами. — Я уже знаю, что Кастиэль не захочет оставить младенца, нам придется найти кого-нибудь, кто позаботится о малыше. Про остальных я пока не знаю. У них есть время на обдумывание, — продолжила Мэри. Периферийным зрением Мэри заметила, что Сэм и Джессика тихо переговариваются. Спустя пару минут Сэм откашлялся. — Джесс и я обсуждали это раньше и считаем, что сейчас идеальный момент. Мы готовы принять одного ребенка. — Милый, еще и года не прошло, как вы поженились. Вы уверены, что готовы к этому? — обеспокоено спросила Мэри. — Мэри, я знаю, что мы недолго женаты, но мы любим друг друга. Не то, чтобы я не хотела когда-либо снова забеременеть, но мы не можем иметь собственных детей. — Вы не боитесь… — Я в ужасе, — согласилась Джессика дрожащим голосом. — Но я все равно хочу этого. Лелиэль пожертвовал собой, чтобы я могла жить. Я не хочу тратить свою жизнь на страх и эгоизм. Сэм наклонился, чтобы поцеловать жену, его глаза блестели от слез: — Я так тебя люблю, — сказал он, беря ее руки в свои. Вскоре все собрались вокруг пары, обнимая их и поздравляя. Хотя все знали, что ангелы, или омеги, могли в конечном счете передумать и оставить ребенка себе, но это открывало двери возможному пополнению в семье Сэма и Джессики, уже это одно было достойно того, чтобы отпраздновать. Когда пламя костра пошло на убыль, начали затухать и разговоры. Мэри и Миссури рассказали обо всем, что по их мнению должен знать каждый. Теперь оставалось только ждать, когда их новые друзья решат, что они хотят делать дальше. На газоне начали формироваться небольшие группки людей, некоторые остались сидеть под покровом ночи, выпивая и разговаривая о своих умерших друзьях. Дин сидел в одиночестве на одном конце газона, не чувствуя желания пообщаться. Тяжелая рука опустилась на его плечо, заставив вздрогнуть. — Привет, братишка. И что ты тут делаешь один в темноте? — спросил Бенни, подвигая поближе шезлонг и усаживаясь на него. — Ничего… Просто думаю. Бенни глотнул пива. — О чем? Что-то связанное с заявлением твоего брата? Дин фыркнул. — Что? Неее, чувак… Я счастлив за них, они будут прекрасными родителями, — и он тоже глотнул пива — Тогда думаешь о Бене? Дин сжал челюсти, что было для Бенни достаточным подтверждением. Он знал, что его друг не любил говорить о ребенке или его матери, поэтому удивился, все же услышав ответ. — Да. Хотел бы я спасти их. — Но ты же пытался. Дин покачал головой, опечаленный воспоминаниями. — Знаю. Но если бы я держал свой член в штанах, они бы остались здесь. Тогда они были бы в безопасности. — Дин, ты не можешь отрицать, что у тебя были чувства к Лизе и ты привязался к ее ребенку. Именно она была тем, кто не смог справиться со своей жизнью и сбежала. Это было ее собственное решение. Тяжелый взгляд Дина не остановил Бенни. — Послушай, Дин, я знаю, что ты любил этого ребенка, все мы любили. И Лизу мы любили тоже. Но самоистязание не влияет положительно на твое состояние. — Когда ты в последний раз видел меня, делающим что-то положительное? — спросил Дин, добавив в голос капельку юмора. — В этом ты прав. Бенни вылил в себя остатки пива из бутылки и встал. — Ты знаешь, что если захочешь поговорить, я всегда готов. — Не волнуйся за меня, Бенни. Я в порядке. — Ты всегда так говоришь. Возможно ты и хочешь, но по твоему лицу никогда этого не скажешь, — заметил Бенни, прежде чем ушел, унося с собой складное кресло. Дин горько рассмеялся и откинулся назад в своем шезлонге. Он закрыл глаза, сгорающие тела его друзей грели кожу. Он понимал, что такие мысли ненормальны, но ему было все равно. Все-таки он не был воспитан в так называемой «нормальной обстановке». То, что заставило Лизу сбежать несколько лет назад. Она была беременна, когда ее спасли. Ангел в ней пожелал покинуть тело, но она решила остаться в бункере и растить своего ребенка. Все любили маленькую, сильную омегу и ее мальчика-нефилима, а Дин тем более. Дин тяжело сглотнул, вспоминая последний раз, когда их видел. Ее уход из бункера с сыном мог обернуться неприятным исходом. Но она как всегда была милой, даже извинялась, объясняя, что не хотела видеть, как сын становится солдатом. Ей казалось, что она и ее ребенок заслужили тихую жизнь, вдалеке от насилия. Не прошло и месяца как Дин получил известие об их кончине. Группа мятежников на восточном побережье нашли его номер в вещах Лизы. Зная репутацию Винчестеров, они позвонили и рассказали, как обнаружили омегу и нефилима. Лиза и Бен были забиты до смерти и их трупы оставили гнить в заброшенном доме недалеко от Балтимора. Рассвирепевший Дин жаждал возмездия. Прихватив Бенни, они проделали на Импале путь до Мэриленда и встретились с повстанцами для совместного расследования. Вскоре они узнали, что ответственным за это был некий мужчина, Аластар. Понадобилось пару месяцев, чтобы найти его убежище. К сожалению, нажимая на курок, Дин не почувствовал облегчения. Хоть пуля и разорвала голову монстра, но сердце Дина уже никогда не освободится от боли. Погруженный в свои мысли, Дин не осознал, что костер уже догорел и превратился в кучу раскаленных углей. Он оглянулся и увидел, что все уже ушли внутрь. Дин вздрогнул, внезапно почувствовав пробирающий до костей ночной холод. Выудив флягу из внутреннего кармана куртки, он припал к горлышку, надеясь согреться. Дин не обернулся, услышав скрипучий звук открывшейся двери. Он ждал, слушая хруст гравия. Теплые руки крепко обняли его сзади. — Привет, мам, — тихо произнес он. — Привет, милый. Тут очень холодно, тебе стоит пойти внутрь. — Не так уж и холодно. — Твоя кожа говорит о другом, — хмыкнула она, прижав ладонь к его щеке. — Тут не так плохо, честно. Я скоро пойду спать. Просто… знаешь… думал тут о всяком. — Дин пожал плечами, но не стал отодвигаться от прикосновений матери. Мэри убрала руки и отошла. Вскоре она вернулась с креслом и поставила перед Дином. Сев, она взяла руки сына в свои. — Думаешь о Лизе? — И об этом тоже. Да. — Вздохнул Дин, немного раздраженный тем, что все всё о нем знают. — Послушай, милый… Тебе стоит уже отпустить это. Я понимаю, что ты любил их, но они предпочли уйти. — Бен это дерьмо не выбирал. Он был всего-лишь ребенком. — Тогда ты хочешь сказать, что злишься на Лизу? — спросила Мэри, на что Дин покачал головой. — Нет… ну, может лишь немного. Мы живем в отстойном мире, ты же сама это знаешь. — Знаю, но жить прошлым не принесет ничего хорошего. Особенно для тебя. Тебе нужно оставить прошлое и позволить себе полюбить снова, милый. Прошло уже шесть лет. — Любовь? Кого мне любить? Наша община довольно малочисленна, — теперь уже хмыкнул Дин. — Как будто ты не ездишь в город, чтобы снять там кого-нибудь. — Мам! — смущенно воскликнул Дин. — Давай не будем говорить об этом. — Не будь ханжой. Мы оба взрослые люди. Может мне стоит напомнить тебе, что я замужняя женщина и у меня есть дети? Как ты думаешь… — Ладно-ладно, хватит, — рассмеялся Дин. — Ты — моя мама и это означает, что ты идеальна и чиста. Как Дева Мария. И отец никогда не дотрагивался до тебя своими грязными лапами. — Не сердись на своего отца, — улыбаясь пожурила Мэри. — Я знаю, что он строг к вам, но он любит своих мальчиков. Никогда не сомневайся в этом. И еще он великолепный люб… — Мама, заткнись! — выкрикнул Дин, зажимая уши руками. Смеясь, она встала с кресла, сложила его и наклонилась, чтобы поцеловать сына в лоб. — Не сиди здесь всю ночь, ладно? Замерзнешь до смерти. Дин кивнул, переводя взгляд обратно на груду тлеющих углей. Думая о потерянных друзьях, он просидел еще около часа и встал, собираясь уйти, когда холод стал уже невыносим. Он взглянул на небо, но вдруг его внимание отвлекло движение в окне здания. Из окна лазарета лился приглушенный свет и Дин разглядел силуэт одного из ангелов. Было сложно сказать что именно тот рассматривал, но Дину показалось, что именно он был объектом его внимания. Дин помахал рукой неясной тени, но та не ответила, вместо этого исчезнув в глубине комнаты, а потом свет погас.