Телин

      Голова ныла и словно бы висела в глубоком космосе отдельно от тела, двигавшегося на автомате. Что произошло прямо сейчас, Милли не очень понимала — в ней вдруг проснулось что-то дикое, злое, неукротимое, как свихнувшийся бульдозер, и всерьёз попыталось убить Доктора. Но трезвый логический анализ ситуации помог сказать самой себе, что такое поведение ненормально и надо остановиться. Правда, стоп-кран нашла не она, а Паганель, и спасибо ему за это большое, но дальше ей пришлось уже самостоятельно бороться с гневом, внезапно обособившимся во что-то вроде отдельной личности. И чтобы хоть как-то разобраться с самой собой, ей пришлось буквально сбежать из ТАРДИС, в чём была и как была. Даже сотовый в каюте остался. Хорошо ещё, ключи от дома лежали в кармане ветровки…       Милли, всё ещё в невменяемом состоянии, захлопнула за собой дверь. Источник ярости внутри громко требовал развернуться, войти обратно в машину времени и закончить начатое, уж больно удобной оказалась табуреточка, но тут нога запнулась за что-то, мало похожее на асфальт. Милли едва не упала и наконец-то огляделась под всхрипы исчезающей синей будки.       В первое мгновение ей показалось, что с моря просто натянуло туман, а Доктор приземлился на стройке. Потом она поняла, что таких строек в Риле точно нет, да и не было слышно прибоя и воплей вездесущих чаек, не затыкавшихся ни в какую погоду. Хуже того, тут даже океаном не пахло. Воздух был холодный, влажный, с привкусом увядшей травы и мела. Туман, окутавший каменистую пустошь, казался зеленовато-синим, а не белесым. Порыв ветра, вызванный исчезновением машины времени, на мгновение разорвал подозрительную дымку, и Милли поняла, что стоит на вершине сухого холма, абсолютно не похожего на дюны Северного Уэльса. Ни отблесков фар, ни шума трасс, ни отсвета посёлков в зоне видимости и слышимости не наблюдалось.       Факт. Это не дом. И хорошо, если вообще Земля.       — Докто-ор! — завопила Милли, бросившись обратно на то место, где только что стояла ТАРДИС. — Доктор, это не Ри-ил! Не Ри-и-и-ил!!!       Страх моментально смыл всё то неукротимо-агрессивное, что горело в ней ещё минуту назад. Милли поняла, что влипла — даже сотового нет, чтобы позвонить другу и попросить его вернуться. А значит, он так и не поймёт, что закинул её куда-то не туда. Отвезёт её вещи домой и больше никогда не вернётся. Смутно припоминалась дымящаяся консоль, разбитая столом: машина времени могла элементарно сбиться с курса, если её пульт управления неисправен.       Милли опустилась на камни и всхлипнула. Это было уже слишком, просто слишком. Ей вдруг ужасно захотелось на родную кухню, влезть в буфет и стащить кусок яблочного пирога, который там, как правило, водился. Или круассан с шоколадом. Налить кружку мятки, забраться с ногами на диван в гостиной, завернуться в плед и включить радио, какой-нибудь канал с классической музыкой или местными новостями. Мама бы вышивала, папа бы читал вечернюю газету… А потом позвонила бы Эйлин и позвала в бар — не играть, а просто так, угостить пивком и поделиться новым стихотворением. Но пока факт оставался фактом: Милли застряла неизвестно где и ей нужна помощь. Сидя на месте, ничего не добьёшься, надо идти и искать кого-нибудь живого.       Вытерев набежавшие слёзы и высморкавшись в измятый одноразовый платок, уже не единожды использованный, она встала и осторожно пошла вниз по склону, стараясь не скользить на камнях, так и норовящих вывернуться из-под кроссовок. Туман вокруг медленно двигался под лёгким ветром, словно его кто-то перемешивал ложкой, как варенье. От этого очень быстро начала кружиться голова, и Милли несколько раз едва не навернулась. Хорошо ещё, что она не успела переодеть джинсы — в юбке тут вообще был бы цирк. Чем ниже шла осыпь, тем больше растительности появлялось между камней — пучки сухой коричневой травы, искорёженные ветром низкие деревца едва ли выше человеческого роста… Милли подошла поближе к одному такому, силуэтом напоминавшему многорукую индийскую статую, внимательно оглядела, но породу определить не смогла. Что настораживало, так это отсутствие палых листьев, даже по щелям между камней, хотя ветки не выглядели мёртвыми. Пальцами трогать растение она не стала: мало ли, куда её занесло. Хорошо, если это какая-нибудь Монголия, а если другая планета? Вдруг куст ядовитый или кусается? Яростное начало, едва не взявшее над ней верх, совершенно испарилось, и она вряд ли сумела бы дать достойный отпор агрессивному растению или хищному животному.       Кстати, да… Она уже минут десять в этом странном месте, и до сих пор не слышала ни птиц, ни животных, ни насекомых. А тут вообще кто-нибудь водится, интересно? И насколько он опасен?       Поскользнувшись в конце пути на мелкой гальке, Милли съехала в овраг, зажатый между двумя холмами. Тут было совсем зябко и неприглядно, но на камнях местами бурело что-то, похожее на мох. Наверное, если там порыться, то можно найти воду — и это немного обнадёживало. Теперь встал вопрос, куда идти, вверх или вниз по оврагу. Немного подумав, Милли решила, что местность похожа на гористую, или же два холма, между которыми она угодила, примыкают к третьему, высокому. В общем, спуститься в расселину было стратегической ошибкой: сверху лучше видно, и если туман поднимется, пока она тут ковыряется, то быть может, ей повезёт углядеть какое-нибудь поселение.       Вздохнув, она побрела вверх по оврагу и буквально через десять метров испуганно замерла и даже быстро глянула по сторонам в поисках какого-нибудь укрытия. Сквозь сизую дымку чернело что-то большое и непонятное. Затаив дыхание, Милли прислушалась: тихо до оглушительности, только слабый ветер едва слышно шуршит мёртвой травой. Тогда она вдохнула поглубже и осторожно двинулась вперёд, в любой момент готовая развернуться и драпать со всех ног.       Тёмный предмет не шевелился, но и внятнее не становился. Сначала ей показалось, что это просто группа кустов, потом — скала, и, только подойдя почти вплотную, она поняла, что это танк.       Он возвышался перед Милли, огромный, чёрный, выгоревший, со сбитыми гусеницами, с обрубком вместо пушки, совершенно незнакомый и мёртвый до последнего дюйма. Ствол лежал шагах в пятнадцати в стороне, на склоне, придавленный острым обломком скалы — видимо, это и была причина потери орудия. По склону вверх тянулась глубокая борозда, словно танк сюда не съехал, а скатился. Но что могло его свалить и метнуть камень с такой силой, чтобы обрубить ему пушку? Да ещё шмякнуть её о склон холма? Сразу вспомнились папины рассказы о военной технике, и почему-то на ум пришла ударная волна. От этого сделалось вообще не по себе, потому что ударную волну такой некислой силы могло дать лишь ядерное оружие, или Милли не была дочерью военного. Да и глубокая окалина на броне наводила на те же мысли. Ой-ой… Кажется, её занесло в натуральный Фоллаут. Озоном вокруг, правда, не пахло, но ведь ионизация такой силы, чтобы её носом учуять, это почти сразу смерть, а она пока чувствовала себя вполне нормально. Надо просто держаться подальше от эпицентра взрыва. Если прикинуть направление, по которому танк снесло в лощину, получается, она как раз примерно туда и шлёпала. Что ж, придётся идти обратно. И естественно, не пить воду. А вообще, танк тут, наверное, не первый год стоит, а то откуда бы взялась трава на склонах.       Милли развернулась и пошла, немного удивляясь своему относительному спокойствию, словно Доктор был неподалёку и мог в любую секунду к ней подбежать с какой-нибудь причудливой находкой в руках. Тут, в белесых холмах, было жутковато, но настоящего страха она не чувствовала, то ли из-за внезапности всего случившегося, то ли из-за странной опустошённости, оставшейся после яростного взрыва в голове. И сейчас самым логичным представлялось, как ни странно, ковылять куда глаза глядят, надеясь найти людей и попросить помощи.       Через полмили плутания по расселинам Милли нашла ещё одно свидетельство того, что вокруг когда-то гремел бой. Укрепления на склоне, сложенные из булыжников, какие-то обломки и обрывки — простреленная каска неизвестного образца, потом ящик с чем-то, напоминающим пустые обоймы, пробитая фляжка, разрезанный ботинок, обрывок противогаза, странного вида оранжевые цилиндры повсюду. Их она решила не трогать: может, банки из-под консервов, а может, газовые гранаты. От линии фронта, где применяется оружие массового поражения, запросто можно ожидать подарочка в виде жестянки с зарином.       Одно утешало: техника и укрепления до боли напоминали Землю. Да, танк был ей незнаком — отец собирал модельки военных кораблей, а не бронетехники, и тем более не требовал от дочери знать наизусть всё вооружение мира. Да и разбросанный хлам тоже мало что мог подсказать. Но кто знает, может, это будущее её планеты? Земляне вечно ищут повод передраться. Какая-нибудь пятая или двадцать пятая мировая война, или, может, полигон для испытания ядерного оружия. Нерадостно, но если быть осторожной и наблюдать за природой вокруг, можно попытаться выбраться живой и невредимой. Только вот непонятно, хорошо ли будет налететь на кого-нибудь живого или нет. Если это полигон, то военные наорут, дадут по шее и отпустят после короткого разбирательства. А если нет, то надо будет постараться объяснить, что она гражданская и тут случайно заблудилась. Или вообще правду рассказать: авось, примут за ненормальную и выгонят подальше в тыл. Если, конечно, не расстреляют…       Спуск вывел на широкое пространство, похожее на поперечную долину, но из-за тумана толком разглядеть местность было совершенно невозможно. Милли вздохнула и присела на камень: организм начал сдавать из-за нервотрёпки, во рту было сухо, несмотря на влагу в воздухе, и вообще, постепенно сделалось очень холодно. Хуже того, туман вроде бы потемнел. Значит, близилась ночь, и пора было искать укрытие, потому что бродить по камням в темноте выглядело абсолютным самоубийством.       Милли уже собиралась встать и идти дальше, потому что начала замерзать, как за спиной услышала очень характерный металлический лязг, который был ей знаком с папиной работы и по фильмам. Ещё не понимая умом до конца, она интуитивно подняла руки, а в голове осталось лишь недоумение — как же так, ведь никаких шагов не было слышно…       — Встать, — жёстко приказал высокий незнакомый голос, то ли женский, то ли юношеский. Хотя, наверное, всё-таки говорила женщина — и говорила она по-валлийски.       Сердце Милли пропустило удар в груди: или родной язык стал всемирным, или ТАРДИС не отключила её от системы перевода. Но ведь она далеко?.. И тут как обожгло: ключ. Ключ от машины времени, затерявшийся среди ключей от дома. Конечно, пока он с ней, есть надежда на возвращение Доктора за имуществом и зацепка за галлифрейский корабль. Паганель что-то объяснял про связь волшебной синей будки и её ключей, так что ситуация не совсем безнадёжная. Главное, продержаться до тех пор, пока Доктор не решит забрать свою собственность.       — Встать, или ты будешь уничтожена, — ещё жёстче повторила женщина.       Милли не стала тянуть кота за хвост и медленно поднялась на ноги, потому что наконец вспомнила, откуда знает этот металлический лязг. Это был, без сомнения, звук передёрнутого винтовочного затвора, у отца в тире она его наслушалась предостаточно. И только теперь ей стало по-настоящему страшно, так же сильно, как было на станции «Голливуд», до дрожи в коленках. Только теперь, когда в спину смотрело настоящее оружие, она окончательно пришла в себя после странного приступа в ТАРДИС и смогла испугаться всерьёз. Экая причудливая штука жизнь, а она-то думала, что обрадуется любым двуногим…       — Руки за голову, четыре шага вперёд.       Милли безропотно подчинилась. Ей очень хотелось побежать без оглядки со всех ног, но разум подсказывал, что это, мягко говоря, глупо.       — Развернись.       Оставалось только послушаться, как и положено хорошей и благоразумной девочке, тем более что так появился шанс поглядеть на свою пленительницу. А там было на что посмотреть.       Женщина оказалась минимум на голову её ниже и очень молодой. Но только девушкой её назвать у Милли не получилось из-за слишком взрослых, почти старых, глаз. Под грязно-серым мешковатым комбинезоном, сливающимся с местностью и скрадывающим фигуру, проглядывал чёрный воротник кителя, похожий на фашистский из кино, только что буковок «SS» не хватало. В плечи врезались лямки рюкзака, поверх которого лежало что-то, свёрнутое руликом. Недлинные тёмные волосы придерживал жёсткий металлический обруч. Винтовка незнакомой модели, с хищным трёхгранным штыком, выразительно глядела на Милли своим единственным чёрным глазом. Но куда интереснее было лицо её хозяйки — тонкое, треугольное, совершенно прелестное и никак не вяжущееся ни с военной формой, ни с винтовкой. Женщине только острых ушей не хватало — этакий миниатюрный злой эльф с огнестрелом, да и взрослые глаза на молодом лице придавали соответственного сходства. Это даже не Фоллаут, а самая натуральная Ваха, причём сорокатысячник, того гляди с неба гномы с гранатомётами посыпятся или святой космодесант с каким-нибудь экстерминатусом в зубах. Как говорится, сорок тысяч способов сдохнуть, и один из них как раз стоит напротив, направив штык прямо в живот…       — Здрасьте, — пискнула Милли.       Лиловые холодные глаза быстро и цепко пробежались по её рослой нескладной фигуре.       — Твой вид не соответствует месту и темпоральной зоне, — сделала вывод незнакомка, и у Милли, несмотря на испуг, мелькнула тень надежды. — Нижнюю часть одежды из такой ткани создают не здесь.       — Вы про джинсы? — она сама поразилась, насколько робко прозвучал её голос.       — Ты с Сол-3, — женщина ультимативно дёрнула винтовкой, мол, только попробуй отрицать. — Но у тебя нет никаких хроноустройств. Ты агент времени? Твой манипулятор сгорел? Твоя посадка здесь случайна?       — Вы знаете о Земле? — Милли выхватила из вопросов незнакомки только самое для себя важное, но, похоже, собеседницу не устроил такой ответ. Винтовка выразительно кивнула стволом, который до сих пор так и не опустился.       — Имя? Звание? Боевая задача?       — Мэм, чесслово, я попала сюда нечаянно, — затараторила Милли со страху. — Поверьте, у меня и в мыслях не было проводить отпуск в таком… Фоллауте. Да ещё одной. Вы знаете о перемещениях во времени? Вы сможете помочь мне вернуться домой?       — Имя, — гораздо суше повторила черноволосая, — звание, боевая задача. Отвечай, или будешь уничтожена.       Очень миленький диалог. Милли поняла, что придётся ответить как положено, потому что от этой эльфищи можно и пулю схлопотать.       — Ну, типа… Миллисент Дженион, можно просто Милли. Звание — продавщица в цветочном киоске. Боевая задача — вернуться домой из этого вашего времени-шремени, — и тут же не удержалась от ещё одного вопроса: — А вы из НКВД?       Похоже, она ляпнула что-то очень не то, потому что палец женщины заметно напрягся на спусковом крючке, а в глазах промелькнула брезгливая ненависть. Милли сглотнула, но незнакомка всё-таки удержалась от выстрела.       — У тебя нет права задавать мне вопросы, — чётко обозначила она таким тоном, что спорить не захотелось. — Ты будешь отвечать.       — О’кей, — окончательно сдалась Милли. — Руки-то опустить можно? Я без оружия.       — Я вижу, что ты без оружия, — сощурилась женщина. Почему-то складывалось впечатление, что ей просто нравится держать пленных на мушке и следить за их реакцией. — Ты употребила вербальную конструкцию «время-шремя». Откуда ты её знаешь?       Ой… Соврать, не соврать? Если эта эльфища-милитарист как-то поняла, что у Милли в карманах нет ничего опаснее ключей и пары монет, то может и враньё просечь. Лучше говорить правду, какой бы она ни была.       — От одного знакомого. Если честно, я тут из-за него…       — Ты определена, как помощница Доктора, — отчеканила женщина ледяным голосом. — Ты с ним? Где он? Где ТАРДИС?       Ох. Что-то, похоже, она не к друзьям угодила. На самом дне мыслей забрезжила какая-то догадка или подозрение — кажется, при Милли не так давно упоминали некий Фоллаут, но думать как следует под прицелом винтовки и злых лиловых глаз было сложновато. Да ещё надо было на ходу формулировать обтекаемый ответ.       — Ну... — и вот как описывать всё то, что произошло в машине времени? Проще изложить всё предельно кратко и не вдаваться в смущающие подробности. — Ну, мы, типа, разругались. Я запустила в Доктора столом и велела отправить меня домой. А он, типа, обыкновенно ошибся координатами. Но пока до меня дошло, ТАРДИС уже улетела. А чё это за место?       Женщина не ответила, глубоко задумавшись над услышанным. Наконец, в лиловых глазах проскользнуло удовлетворение, а винтовка слегка опустилась:       — Сядь.       Уф, хоть какой-то прогресс с этим эльфом-терминатором. Милли уронила руки и уселась на очередной очень холодный камень. Потом обхватила себя руками, чтобы немного согреться. Незнакомка молча смотрела поверх её макушки и беззвучно шевелила губами, словно с кем-то разговаривала. Брови её медленно сдвигались, а глаза становились озабоченными. Наконец, Милли различила, что она шепчет одно и то же: «Контроль, ответьте. Вызываю контроль. Контроль, приём». Бог знает местную технику, может, у эльфищи чип вживлён? Благодаря Доктору, Милли встречала импланты уже не только в фантастике, поэтому не удивилась и терпеливо мёрзла, ожидая, пока та и ей наконец что-нибудь скажет.       Через две минуты эльфища сдалась, подавила вздох досады и закинула винтовку за спину:       — Ты представляешь некоторую ценность, — она ещё раз окатила Милли ледяным взглядом. Как-то он шёл вразрез с её словами, так только на лютых врагов смотрят. — База не отвечает из-за помех. Как только они затихнут, ты будешь эвакуирована. Но я не могу дежурить рядом с тобой до этого момента, и у меня нет напарника, чтобы оставить тебя с ним. Поэтому ты пока пойдёшь со мной.       Милли предпочла не возражать и покорно кивнула. Но всё же не удержалась от очередного вопроса:       — Чё, прям ночью?       Эльфища посмотрела на неё, как на дуру:       — Если ты не подчинишься, то будешь уничтожена, — она мгновение подумала и добавила чуть более насмешливо, — или просто останешься здесь до рассвета. Ночью туман сдует, и это минное поле попадёт под прицел снайперов и систем автоматической защиты перевала.       — Минное поле?! — поперхнулась Милли.       — В шаге от тебя, справа, под камнем. Присмотрись, — по уголкам узкого рта пробежала тень саркастичной улыбки. Милли всмотрелась и забыла, как дышать — из-под камня на неё приветливо выглядывало что-то вроде противотанковой мины. Ну, по крайней мере, почти незаметный в сгущающихся сумерках железный блин был очень похож на противотанковую мину из папиных книжек.       — Здесь и растяжки попадаются, и ловушки для дураков, — добила её эльфища чуть более живым, чем раньше, голосом.       Милли поняла, что джинсы сейчас станут мокрыми безо всяких приступов. Получается, она пилила по минному полю и лишь чудом ни на что не налетела. Дуракам везёт…       Тем временем новая знакомая сдёрнула с рюкзака свёрток, оказавшийся плащ-палаткой под цвет местности:       — Надень это. Пойдёшь за мной, след в след, в двух шагах и не дальше. Не пытайся проявлять агрессию или оказывать сопротивление, я защищена от абсолютно любых нападений и физически сильнее тебя. Будешь безоговорочно подчиняться, или я тебя убью. Будешь ныть или отставать — я тебя убью или брошу здесь. Если доживёшь до полудня, сдохнешь во время бомбардировки. Над перевалом будет сбито четыре ракеты по двадцать килотонн каждая. Твоему виду на такой дистанции достаточно и одной.       — Я поняла, держаться вас в моих интересах, — послушно закивала Милли, пытаясь разобраться с незнакомой застёжкой. Плащ оказался ей по щиколотку и явно был велик хозяйке как по росту, так и в плечах. — Но, блин, скажите хотя бы, вы кто? И это чё за Фоллаут такой?       Женщина обогнула её слева, примериваясь идти вверх по долине, и, не оборачиваясь, сухо уронила:       — Называй меня Френн. И это не «фала-ут». Это Скаро.       — Скаро, — с замиранием сердца выдохнула Милли, как только вспомнила, к чему относилось это название.       Планета далеков. Святой Деви, она на планете далеков! И даже не знает, как они выглядят снаружи, когда сидят в экзоскелетах. Впрочем, может быть, и узнает… Надо вспомнить, что рассказывал Доктор. Там что-то было про ядерную войну… А вдруг её закинуло именно туда? Возможно, эта агрессивная девица с винтовкой, не любящая НКВД, какая-нибудь агентка конкурирующей организации, проникшая в прошлое, чтобы предотвратить создание далеков? С этим следовало разобраться.       Френн сделала пару шагов, прежде чем спросить:       — Тебе Доктор рассказывал?..       — Типа того, — призналась Милли, шагая следом, как велели. Брезентовый плащ не продувался, и в нём сделалось немного теплее. — Он ругательски ругал эту планету, поэтому мне стало офигенски интересно, на что она похожа. А куда мы идём?       — Пробираемся в город. Если сканер засечёт патруль каледов, ты будешь изображать мою пленницу. Если кого-то ещё, будем укрываться. Согласно данным темпоральной разведки, в районе перевала никто не выживет, но лишняя стрельба ни к чему.       Милли было чудовищно интересно, кто такие каледы и кто тут вообще водится, но вряд ли немногословная Френн удовлетворила бы её любопытство.       — Кстати, — невинно похлопала она ресницами в затылок эльфище, — я не вижу в темноте.       — Скоро взойдёт Омега Мистериум, а к середине ночи — Фалькус. Света будет достаточно даже для тебя.       Милли предположила, что речь идёт о спутниках планеты, но уточнить почему-то не решилась. Ей вообще казалось, что Френн смотрит на неё крайне презрительно и воспринимает как обузу, поэтому не стоило выводить её из себя. А то ещё бросит, и привет. Предупреждение про восемьдесят килотонн в тротиловом эквиваленте, которые должны были рвануть над головой меньше, чем через сутки, как-то внушало уважение и шуткой не воспринималось, а на склонах не было ничего похожего на укрытие. Да и смысл? Ну залезешь в пещеру, пепел-то из воздуха и радиоактивные осадки никуда не денутся… Единственной возможностью выжить было уцепиться за новую знакомую, которая точно и абсолютно знала, что делать, и послушно выполнять все её распоряжения.       Эльфища оказалась очень молчаливым спутником, изъясняющимся по большей части жестами — то поднимала руку, веля остановиться, то махала — мол, восстанавливай дистанцию, то подманивала ближе и вела, буквально тыкая пальцем, куда наступать. Пару раз они даже перелетали через что-то, чего Милли не видела. Где у эльфищи пряталось устройство для преодоления гравитации, тоже осталось непонятным — то ли в рюкзаке, то ли она вообще псионикой перемещалась. Зато выяснилось, что она невероятно сильная для своего роста: земную девушку ей перетащить с собой по воздуху или подсадить на слишком высокий камень было не труднее, чем самой Милли поднять сетку картошки. А ещё она шла достаточно быстро и совершенно не собиралась дожидаться спутницу, когда та начинала отставать.       Милли тоже не рисковала болтать. Хотя вопросов у неё во рту накопилось больше грузового вагона, следовало вести себя как можно тише: во-первых, неподалёку мог сидеть какой-нибудь скучающий снайпер, хорошо целящийся даже на звук, а во-вторых, новая знакомая показала ей одну из ловушек, реагирующую на шум, мол, имей в виду, деточка. Поэтому пришлось прикусить язык и молча подчиняться, дожидаясь возможности выпалить все вопросы в более-менее спокойной обстановке.       Привал Френн сделала только часа через три, когда они почти поднялись на седловину, а Милли упала от изнурения раз пять подряд и чуть не зацепила растяжку от противопехотной мины.       — Отдых, — скомандовала эльфища, пристально оглядев местность.       Милли со стоном опустилась на землю и даже не посмотрела, нет ли там какого-нибудь сюрприза. Ноги просто отваливались, в горле было солоно. Френн осталась стоять и, судя по лицу, опять пыталась вызвать своих таинственных друзей — безрезультатно.       — Темпоральные помехи усиливаются, — это эльфищу явно не радовало. — Вероятно, их вызвала не ТАРДИС. Значит, ты пойдёшь со мной в лабораторию.       В лабораторию? Звучало вовсе подозрительно, и Милли решилась возразить:       — Эй! Я, типа, против вмешательства в историю далеков! Во-первых, так нельзя, а во-вторых, они мне нравятся, и можете хоть прямо щас за это расстрелять.       Даже в лунном свете стало видно, как вытянулось эльфийское личико. Френн, похоже, немало удивилась её словам.       — Тебе нравятся далеки? — озадаченно переспросила она.       — Ну, я пока всего одного встречала, и тот был… Ну, типа, в очень плохом состоянии. Но он вёл себя куда приличнее, чем Доктор, и спас нас.       Френн села напротив, так, чтобы видеть её лицо.       — Где и при каких обстоятельствах это произошло?       Милли мгновение поколебалась, но всё-таки решила ответить. От расположения к ней Френн зависело, выживет она или нет, поэтому надо было что-нибудь рассказать, только обтекаемо.       — Ну, типа, его влепили в компьютер на космическом корабле, который на Землю шлёпнулся. А мы выясняли, нафига этот корабль вообще прилетел и как его убрать, потому что на нём была всякая хрень опасная — хищники инопланетные, а ещё такие ужасные постмодернистские статуи, которые, типа, ходят, когда на них не смотришь. Ну вот, Доктор активировал взлёт и сделал так, чтобы у далека был доступ ко всем системам корабля, в том числе к самоуничтожению. А тот помог нам уйти, заблокировав автоматическую охрану. И, между прочим, из нас троих он был верхом адекватности и трезвости, несмотря на самое безнадёжное положение.       Про криллитан Милли решила умолчать. Френн наверняка не союзница, а ссориться с Небесным Комитетом из-за утечек информации не хотелось. Однако избежать дополнительных вопросов ей не удалось.       — Далек, который помог Доктору? — иронично сощурилась эльфища, мол, ври больше. — К этому была серьёзная причина. Назови её.       — Я чё, знаю?       — Лжёшь, — Френн явно разозлилась.       Милли опустила глаза:       — У меня нет права отвечать на ваш вопрос. Это касается только Доктора и далеков, а вы, простите, к ним отношения не имеете.       — У тебя нет вариантов, — злость в голосе Френн исчезла, вернулся обыкновенный холодок. Не иначе, гнев сменили на милость, понять бы ещё, почему. — Сейчас ты вкратце ответишь мне, потом развёрнуто ответишь далекам.       Пожалуй, особого выхода действительно нет, даже если эльфища врёт. Милли мгновение подумала, взвешивая слова, прежде чем сообщить:       — Этого далека использовала в качестве хрононавигатора корабля раса, которая до того не перемещалась во времени и не участвовала в Войне.       Френн поглядела на неё с выражением: «Мне из тебя каждое слово клещами тянуть?» — и снова спросила:       — Название расы?       — А это, простите, я скажу только далекам, — категорично отрезала Милли. Пусть сразу понимает, что своих не сдаём — ни Доктора, ни его врагов.       На губах Френн появилась очень странная улыбочка, но, как ни удивительно, этот вариант её устроил — она подтверждающе кивнула.       — Ты необычное существо, Милли Дженион, — сказала она. — Все боятся далеков. Ты — нет.       — Ну, я, типа, две недели путешествовала с самым страшным существом во Вселенной, — попыталась пошутить Милли. — И чего после этого бояться?       Френн издала странный звук, вроде короткого выдоха. Он не был похож на обычный смешок, но почему-то показалось, что это единственная форма смеха, доступная примороженной эльфище. И, между прочим, в ней вдруг угадалось нечто знакомое; Милли не могла сказать наверняка, но она не так давно видела то ли похожую мимику, то ли похожую ледяную заносчивость. Вспомнить, где именно, пока не получилось, но теперь было над чем подумать до следующего привала.       В целом шуточка про Доктора (весьма заслуженная, насколько Милли успела понять за две недели) пошла на пользу: Френн немного смягчилась и протянула девушке флягу, вытащенную из кармана рюкзака:       — Пей. Это тоник, он тебе не навредит.       Пить хотелось слишком сильно, чтобы заставлять себя упрашивать дважды, и Милли вцепилась губами в холодное горлышко фляги. Неведомое эльфийское зелье показалось сладковатым, но освежающим и вкусным, а усталость отступила уже после нескольких глотков.       — Будет продуктивнее объяснить тебе ситуацию, — задумчиво прищурилась на горизонт Френн, пока она утоляла жажду. — Поскольку я не могу переправить тебя на базу незамедлительно, тебе придётся идти со мной до конца. Кроме того, твоё присутствие поможет мне проникнуть в научно-исследовательский центр. Каледам постоянно нужен биоматериал для опытов, а ты сойдёшь за муто.       — За кого? — чуть не поперхнулась питьём Милли.       — Мутанта, — терпеливо расшифровала Френн. — А потом ты мне поможешь спасти одного учёного.       — Какого? — честно говоря, Милли и поесть бы не отказалась, но эльфоподобная красотка не предложила, а по карманам даже леденцов не завалялось.       — Имя не имеет значения. Это исторически значимая личность. Талы выпустят пять ракет. Одна из них обойдёт системы ПВО, повреждённые вчерашним обстрелом, и попадёт прямо в научно-исследовательский центр, разворотив его на двадцать пять этажей под землю. Погибнут все, кроме одного каледа. Совершенно непонятно, каким образом он выжил практически в эпицентре взрыва и не мутировал, хотя на всю жизнь остался инвалидом с пластиковой кожей и только с одной рукой. Его сородичи, попав под направленное жёсткое излучение, быстро и сильно мутируют из-за заражения вирусом трансгенеза, а с ним этого не произошло, хотя, согласно нашим данным, его мать показывала высокую степень мутации при смерти.       — Типа, вас послали его спасти и утвердить историю, как в ваших записях, — привычно выхватила главное Милли.       — Подтверждаю, — кивнула Френн.       — Ну, будем считать, что я вам поверила, — выбора-то всё равно не было.       — У тебя высокая степень послушания, — эльфища задумчиво принялась копаться в рюкзаке. — И умение оценивать ситуацию с разных сторон. Должно быть, ты очень полезна для Доктора, — на свет появился небольшой коробок из тусклого серого металла. Френн открыла его и вытащила два длинных тонких тюбика. Зубами сорвала шляпку с одного и прижала к своей шее. Второй тюбик она поднесла к шее Милли. — Не дёргайся. Это антирадиационный стабилизатор, он даст тебе временный иммунитет к радиоизотопам. Чем ближе к городу, тем выше фон и загрязнение.       Шею кольнуло, но не сильно — удалось даже не вздрогнуть и не ойкнуть. Френн спрятала мусор под камнями, немного подумала и достала ещё один тюбик:       — Держи. На всякий случай, если потеряешься. У меня нет времени тебя искать, но как только хронопомехи затихнут, я доложу, и база разыщет тебя или твой труп. Однако живая ты будешь полезнее.       Милли поблагодарила и сунула подарочек в карман ветровки. Эта примороженная прямо набивалась на вопросы, хотя и запретила их задавать:       — А чё вас не закинули прямо в лабораторию? Это ж было рациональнее, чем пилить столько миль на своих двоих.       Выражение лица Френн сделалось таким, с каким не очень терпеливый взрослый говорит с ребёнком-олигофреном, но тем не менее, она пустилась в обстоятельные объяснения:       — Темпоральные помехи. Здесь очень сильное возмущение во времени с предположительным эпицентром в городе. Мы дежурили шестьдесят лет, чтобы дождаться просвета и забросить исполнителя. Изначально я стояла в резерве, но первый назначенный кандидат оказался неудачно направлен на другое важное задание, а номер один не может сюда идти из-за риска парадокса. Меня перекинули на максимально близкое расстояние в максимально доступное время. Установлено, что возмущение исчезнет после взрывов — будет выделено много энергии, которая, предположительно, и собьёт источник помех. Так что нас быстро извлекут из лаборатории. Ты не успеешь получить необратимую дозу радиации. А теперь идём, до рассвета мало времени.       Вот, блин, влипла. Как только ей попадётся Доктор, она снова запустит в него столом, на этот раз уже сама, безо всяких странных закидонов из подсознания. А ведь две недели назад Милли даже не поверила бы, что можно в здравом уме и трезвой памяти полезть в эпицентр ядерного взрыва. Впрочем, Френн явно знает, что делает, и наверняка не беззащитна. Как-то она собралась этого учёного спасать, правда? Поэтому надо держаться как можно ближе к ней.       — Эй, — окликнула Милли, с трудом вставая с камня и направляясь следом за спутницей, — а, типа, с чего ТАРДИС вообще могла дать такие помехи? Ну, типа, если это всё-таки она...       Затылок эльфищи выразил раздражение, хотя ответ прозвучал очень спокойно:       — Время Скаро и Галлифрея сейчас взаимно недоступно. Единственный просвет, в который Доктор мог проскользнуть, это оставленный моим перемещением хронослед. Но долго находиться он здесь не может, его выбросит в настоящее вместе с ТАРДИС.       — А… — Милли поскребла чёлку. — А чего меня не выбрасывает?       — Ты не Повелитель Времени и не хранитель Сети. На тебя не так сильно действует правило стабильности.       — Типа, элемент, который обеспечивает стабильность Сети Времени, физически не может её расшатывать, а кто просто мимокрокодил, на того Сети плевать?       — Мимо… кто?.. — оторопела Френн и, не дожидаясь объяснения, твёрдо велела: — Замолчи. На седловине может быть засада.       Но всё обошлось, несмотря на то, что ветер уже посрывал туман с вершин. Милли не упустила шанс обернуться и полюбоваться на подсвеченные двумя лунами, рыжей и золотистой, зубчатые вершины гор, плывущие над кисельной мглой. Френн тоже обернулась и коротко бросила вполголоса:       — Драммакинский хребет.       — Красиво…       Да уж, Сноудон на фоне этих живописных громад казался пародией на гору. Наверное, вот так же ночью выглядят таинственные и никогда не виданные ею, кроме как в интернете, Гималаи или другие горы Центральной Азии, кажущиеся сказкой не только здесь, на чужой планете, но и в тихом сонном Уэльсе. Или вовсе неведомые хребты Антарктиды, на четыре мили погребённые под льдами и высунувшие из-под снега лишь чёрные макушки-нунатаки.       По другую сторону перевала, однако, пейзаж изменился, там была лишь тёмная долина да блестело что-то вроде озера, наверное, очень большого. На склонах, изрытых то ли ледником, то ли бомбардировками, часто попадались ошмётки военной техники.       — А где город? — рискнула подёргать свою спутницу за рюкзак Милли.       — За озером, — раздражённо обернулась Френн. — Замолчи.       Сразу захотелось спросить, почему его не видно, но тут Милли вспомнила экранизацию «Хроник Нарнии», лондонские бомбёжки и зашторенные окна в доме Певенси, и мысленно хлопнула себя по голове. Могла бы и сама сообразить, что в войну никто не станет подсвечивать цели для врага.       Когда небо посерело, вдали за озером стала видна гигантская тёмная масса, казавшаяся призрачной на фоне бледного рассвета. А на вопрос, что это такое, Френн нехотя процедила, что это и есть тот самый город, куда они идут — точнее, защитный купол над ним. Прикинув расстояние и пересечённую местность, на которой следовало быть осторожными, Милли засомневалась, что они успеют туда хотя бы к вечеру. Но всё оказалось немного проще, чем она ожидала, так как сразу после восхода рядом внезапно обнаружилась дорога, а на ней — блокпост.       Скрывшись в ближайшей воронке и заставив туда сползти Милли, Френн быстро стянула с себя комбинезон, оставшись в грязной чёрной форме с разодранным локтем, и конфисковала плащ-палатку. Потом она художественно дёрнула Милли за рукав ветровки с такой силой, что тот едва не отлетел и остался висеть на честном слове и соплях, и измазала ей лицо и волосы грязью.       — Не очень натуралистично, но сойдёт, — наскоро завершив доморощенный грим, эльфища критическим взглядом проехалась по результату. — Молчи или отвечай невпопад и невнятно. Взгляд по возможности не фокусируй. Руки за голову, пальцы в волосы — у тебя слишком аккуратные ногти, — это у неё-то?! — Лгать буду я. Идёшь впереди вдоль вон той лощинки. В неё не спускайся, я вижу отсюда две мины. Если впереди будут препятствия, я предупрежу. Дорожное полотно должно быть чистым. Всё, пошла.       Винтовка спрыгнула с плеча и уставилась на Милли. Та вздохнула — ничего не поделаешь, — и послушно потопала вперёд, стараясь удерживать руки за головой. Сто пятьдесят метров по дикой местности, стараясь не упасть и обходить препятствия, на которые указывала Френн, ещё сто метров по дороге, а потом остановиться у черты, нанесённой белой краской по бетонному полотну. Метрах в двадцати за ней дорогу пересекала линия укреплений, замаскированная с воздуха. Саму проезжую часть взяли в клещи два блиндажа, и прямо физически чувствовалось, как оттуда на пришелиц нацелились пулемёты.       — «Военная юность», тех-оперативник Арла́к, — крикнула Френн в сторону укреплений. — Патрулировали западный отрог, попали в засаду, отстала, выходила без карты, на трое суток просрочены пароли. На обратном пути перехватила эту беженку.       Блиндажи многозначительно промолчали. Ещё мгновение постояв, Френн без церемоний толкнула Милли прикладом промеж лопаток, заставляя шагнуть вперёд, за черту. Выстрелов не последовало, но всё же чувствовалось, что за ними двумя очень пристально наблюдает большое количество народа. Милли пошла вперёд, подгоняемая прикладом, а по позвоночнику у неё стекали холодные капельки пота. Вот, значит, какая это штука — война. Настоящая, не киношная. С Доктором беготня — это даже не фильм, а видеоклип, сплошная быстрая нарезка с заложенной в ней короткой и прямой, как рельсы, моралью. А тут, на Скаро, только грязь, усталость, холод, запах пота, невнятные перспективы на будущее, тяжелейший труд и делающая его бессмысленным невидимая смерть, сочащаяся из-под каждой кочки. Радиация, химия, вирусы… За всё время пути они с Френн не встретили ни одного таракана, не говоря уже о птицах или животных. Вокруг города всё вымерло в прямом смысле слова. Понятно, почему трава и деревья такие дохлые. Как тут люди-то вообще выживают?       Дойдя до второй черты, метрах в пяти перед кордоном, Френн приказала Милли остановиться и положила на бетон сначала винтовку, а потом нож, рюкзак и удостоверение в траурно-чёрной корочке.       — Карманы выверни, тех-оп, — донеслось из приоткрытой двери блиндажа с вмятинами то ли от пуль, то ли от осколков. — Себе и своей дылде. А потом руки за голову и личиком в грунт, обе.       Френн спокойно подчинилась и взглядом показала Милли, что ей следует послушаться, но она и не собиралась возражать. Хорошо, что сотового нет, и никакого карманного молитвенника тоже. Только ручка, ключи и носовой платок. Ой. Там же ещё тюбик с антирадиационным лекарством, и лучше его не показывать… Но пластиковая трубочка почему-то не легла в общую кучу, когда карман вывесился наружу. Что, эльфища ещё и карточный шулер, с лёгкостью прячущий предметы в рукавах? Однако…       Как только они растянулись на дороге, как было приказано, из левого блиндажа вышло несколько человек. У самого носа появились одни потрёпанные ботинки, потом другие. Кто-то взял с земли документы Френн, кто-то сунулся в рюкзак, кто-то позвенел ключами, кто-то пнул Милли по пятой точке — не больно, а так, для порядка. Нюхая грязный холодный бетон, пахнущий сырой землёй и чем-то неприятно-сладковатым, вроде бытового газа, она сделала вывод, что играть роль военнопленной совсем не забавно. И что вообще быть в плену — не слишком весёлое занятие.       Чужие грубые руки внезапно и быстро обшарили её в поисках скрытого оружия. И, вот же чёрт — тот, кто её обыскивал, не постеснялся просунуться и проверить размер груди, жутко её сконфузив и разозлив. Так бы и лягнула, если бы было можно.       — Встать, тех-оп, — скомандовал тот же надсаженный мужской голос, что и раньше. — Докладывайте подробно, а эта пусть пока полежит.       — Шесть суток назад вышли на патрулирование западного отрога Калар-ти-дана с целью разведать передвижение банд. Сначала всё шло как обычно, потом, на вторую ночь, нас накрыли муто с газовым гранатомётом. Командир дал приказ отступать. Мы с тех-опом Кассом ушли из-под обстрела, но потерялись. Он, как выяснилось, глотнул газу и к утру умер от отёка лёгких, стандартный детоксикант не помог. Я решила выбираться, но тропа была перекрыта муто, а боеприпасы не резиновые. Поэтому пошла через минные поля, куда эти дегенераты не суются. Под перевалом Северный Лаш нашла эту невменяемую. По виду полная норма, дезориентирована, связно отвечать не способна, но слушается. Похоже, последствия ЭМИ-контузии или сильного потрясения. Вероятно, беженка с разбомбленной эвакуационной колонны. Решила взять её с собой, ведь в лаборатории всегда нужен биоматериал, оружие испытывать. Они там над каждым грызунчиком трясутся, на добровольцах-то не разгуляешься, и пленных мало.       Хорошо, что Милли лежала носом вниз и никто не видел её лица. Френн лгала легко и естественно, но что ещё страшнее, те, кто её слушал, воспринимали рассуждения об экспериментах на людях так же легко и естественно. Эксперименты с оружием массового поражения. На людях. Сразу вспомнились отцовы страшилки о Второй мировой, про закрытые лаборатории фашистов и японский отряд 731, и желудок свело от спазма, а от этого стало ещё страшнее. Ладно, если стошнит — это можно свалить на радиацию, — главное, чтобы на глазах у изумлённой публики приступ не шарахнул. А не то пристрелят, и понятно, что Френн не станет заступаться. Ей задание важнее, чем подружка Доктора.       Но пока всё обошлось: мобилизованный и забитый адреналином под завязку организм решил не выходить из стресса и не сбрасывать шок через спазм. Командир блокпоста задал эльфище ещё несколько хитрых уточняющих вопросов, на которые она без запинки ответила, потом дежурный из дверей сообщил, что отзвонился в штаб и что такой патруль в самом деле пропал без вести, а тех-оп Арлак из «Военной юности» в нём действительно числилась. Удовлетворившись этим, командир пинком поднял Милли и велел Френн собрать барахло и проваливать с простреливаемой зоны внутрь блиндажа вместе с пленной.       Через некоторое время они тряслись в кузове приземистого грузовика, везшего раненых с передовой. С ними ехал ещё сопровождающий санитар, а в кабине с шофёром — фельдшер. Милли смертельно устала, но вид озёрной глади, играющей барашками в розоватых солнечных лучах, и янтарно-голубые горы чужой планеты показались ей такими красивыми, что задремать не получилось. А может, дело было в возбуждении и неудобных наручниках, сковавших запястья за спиной. Они страшно мешали и натирали, но приходилось терпеть — всё равно ведь не снимешь.       Перед отъездом Френн каким-то неведомым образом уболтала командира блокпоста, чтобы он отправил их в город без дополнительной охраны. Теперь она бессовестно спала, перекинув наблюдение за мнимой пленной на усталого и постоянно задрёмывающего санитара, которого тут называли «тех-мед». Голову она пристроила на рюкзак, да так уютно, словно это была мяконькая подушка. Милли не понимала, как можно было сладко спать и не набивать шишек на такой разбитой дороге и в таком тряском грузовике, но зато сон помог эльфище избежать лишних вопросов от окружающих. С Милли же заговорить не пытался ни медик, ни раненые. Да она и сама не стремилась завязывать беседу. Меньше вопросов — меньше шансов засыпаться. А чтобы ни на кого не смотреть и не провоцировать на болтовню, она подставила лицо тёплым лучам рыжеватого солнца и тихо принялась напевать песню на родном языке. Должно быть, для местных мягкая печальная мелодия звучала непривычно, и Бог знает, как они понимали и воспринимали текст, совершенно далёкий от военной тематики. Но у неё опять никто ничего не спросил, словно люди были не в силах преодолеть смертельную усталость. А может, они чуяли в ней чужачку и неосознанно сторонились. Увы, Милли ничего не могла поделать с тем, что она с другой планеты.       — Ambell i gan a geidw fy mron, rhag suddo i lawr dan amal i don*…       А вообще, если бы не война, здесь было бы очень красиво. И удаляющийся горный хребет, и огромное, до горизонта, озеро, и холмистая равнина, и небо, скорее бирюзовое, чем голубое, ей очень понравились. Но прекрасный пейзаж не обошёлся без ложки дёгтя — откуда-то издалека доносились еле слышные звуки перестрелки. Наверное, в горах идёт бой. А может, на Скаро это обычное пожелание доброго утра соседям? Кто знает этих местных, они ж двинутые на всю голову, если много лет сражаются в тотальной войне… Сюда бы политиков с Земли, так и жаждущих развязать конфликтик-другой, чтобы прошли её маршрутом от сгоревшего танка до города под защитным куполом, желательно, с жёнами и детьми. Глядишь, и поумнели бы.       А слова песни тихонечко лились сами по себе, не задумываясь:       — Ambell i gan rydd nerth yn y fraich, a’r ysgwydd i gario amal i faich, a grym anawsterau falurir yn lan…       Френн, не открывая глаз, болезненно толкнула её локтем прямо посреди куплета, мол, прекращай концерт. Пришлось послушно замолчать, пока эльфища-терминатор не понаставила ей синяков.       Негромко урчал двигатель, километр пролетал за километром. Грузовик трясся по ухабам дороги, широкой дугой протянувшейся вдоль озера до самого города. Наконец, громада защитного купола заслонила полнеба, и вместе с ним солнце, которое ещё не успело подняться высоко. Наверное, до бомбардировки есть время и они не опоздают. Френн, словно почувствовав приближение к пункту назначения, зашевелилась и села, устало протирая глаза.       Грузовик съехал в едва освещённый подземный тоннель и остановился у очередного поста. Здесь к появлению пленного и конвоира отнеслись уже спокойнее, без обыска — проштамповали что-то в документах и серой бумажке, выданной первым командиром, и пихнули обеих обратно в грузовик. На выезде из тоннеля, у третьего кордона, Милли всё-таки обыскали, но поскольку все её вещи, даже подвеска с шеи, временно переехали в карманы кителя Френн, вопросов к ней не возникло.       Миновав тяжеленные сдвижные ворота на рельсах, грузовик въехал в город. Здания тут были низкими, словно придавленными серым куполом, и почти без окон. Людей попадалось мало, и все в форме, преимущественно чёрной или тёмно-серой. Среди них не было ни одного блондина — только брюнеты и тёмные шатены, и ни одного старика — да что там, Милли не заметила на улицах даже горожан средних лет, только молодёжь. Женщин от мужчин зачастую можно было отличить лишь по фигуре, так их уродовали короткие стрижки и застывшее выражение лиц, у всех одинаковое, как на похоронах в момент погребения, словно тут совсем недавно случилось что-то очень плохое. Хотя умом было понятно, что жителям умирающей планеты в принципе не с чего веселиться.       На одной из площадей грузовик остановился. Из кабины высунулся шофёр:       — Всё, приехали. Мы сворачиваем в госпиталь, это вам не по пути.       — Пошла, — немедленно приказала Френн, слегка наподдав Милли носком ботинка. Та, помня совет сохранять отстранённый вид, неуклюже попыталась сползти с кузова и не расшибиться о мостовую — скованные руки ужасно мешали. Следом спрыгнула эльфища.       — Эй, — окликнул фельдшер из другой двери. Он был плотненький и заросший щетиной, а глаза у него казались не такими холодными, как у остальных. — Может, всё-таки в госпиталь её? Я б устроил. По виду-то девчонка полная норма, а не муто. Мы б её подлечили…       И он выразительно кивнул на Милли.       — А справочку на пленного я куда дену? Скажу, талы съели? — очень натуралистично поморщилась Френн. — Она на трёх КПП отмечена.       Фельдшер мрачно захлопнул дверцу машины, не сказав ни слова.       — Пацифист, — шёпотом пояснила брюнетка. — В это время было тайное движение с обеих сторон фронта, за мирные переговоры. Если этого дегенерата раскроют, то повесят сразу и без проволочек. Сегодня, кстати, казнили нескольких пацифистов.       — Поэтому все вокруг, как на похоронах? — так же шёпотом уточнила Милли, пока грузовичок снимался с места.       — Нет. Несколько дней назад правительство устранило лидера молодёжного движения «Военная юность», планировавшего госпереворот. Из-за этого были серьёзные беспорядки.       — А чего тогда этих пацифистов не отправили в лабораторию? Это же, типа, рационально, — Милли стало противно от собственного хода мыслей, но раз уж у странных каледов было так заведено, чтобы использовать людей в качестве подопытных животных, то она не могла понять логики в их действиях.       — Народу нужны публичные казни, — голос Френн прозвучал поразительно равнодушно.       — А, хлеба и зрелищ… — и Милли, не окончив фразы, закашлялась от вонючего облака выхлопных газов, которыми их обдал на прощание санитарный грузовик. За те несколько секунд, пока горло успокаивалось, её мысли успели перескочить на другой очевидный факт, куда больше интересный, чем местные политические дрязги. Она и на Земле-то не очень политикой интересовалась — слишком скучно. Раз уж на них с Френн никто сейчас не обращает внимания, можно попробовать ещё порасспрашивать:       — Странно, совсем нету пожилых людей.       — Возраст, до которого здесь в среднем доживают — тридцать пять лет. Редко встречаются особи старше сорока. Всё, пошла, — приклад выразительно подтолкнул Милли вдоль по улице. — Когда спустимся в город, я сниму с тебя наручники.       — Спустимся?!       — Это крыши.       Сказать было нечего, только признать себя бакланом, ведь закапываться поглубже — это самый рациональный способ выжить в условиях ядерной войны. Но перегруженная впечатлениями, голодная и усталая Милли была не в состоянии много думать. Поэтому она тупо поковыляла по мостовой туда, куда её направляла спутница.       Чтобы отвлечься от печальных воспоминаний о блинчиках с кленовым сиропом и от боли в ногах и запястьях, Милли принялась наблюдать за горожанами. Очень скоро она пришла к выводу, что не смогла бы играть роль местной так же непринуждённо, как Френн. Та была спокойной, как БТР в музее, уверенной в себе, и главное, точно знала, что делает, поэтому совершенно естественно вписывалась в среду. А вот Доктор бы торчал на общем фоне, как светофор в пробке. Но он никогда и не старался подстраиваться под окружающее пространство, просто везде вёл себя, как дома, и только в крайнем случае размахивал корочкой с пси-бумагой. А ещё у него был отлично подвешен язык и такая бурная фантазия, что любой собеседник моментально тонул в словесном потоке и оказывался с задурённой головой раньше, чем успевал опомниться. Милли же не могла похвастаться ни знаниями и самоуверенностью своей спутницы, ни фантазией и болтливым языком Доктора, поэтому была вынуждена признать — одна бы она здесь не продержалась ни минуты.       Пару раз их останавливали патрули и требовали документы. Френн, успевшая сунуть в трофейную солдатскую книжку что-то белое — наверное, пси-бумагу, — спокойно её предъявляла без риска налететь на знакомых покойной Арлак. Можно было предположить, откуда она раздобыла форму и документы, и гипотеза Милли не нравилась — судя по степени убитости кителя и его великоватости в груди, эльфища раздела труп. А раз на кителе не было следов крови и дыр от пуль, то история с газовой атакой вполне могла оказаться не придуманной. Просто умерли двое, а не один. Бр-р-р!       До нужного района их подкинула ещё одна попутка, которую Френн бесцеремонно остановила и попросила подвезти. Машина оказалась крытой брезентом, с какими-то ящиками и без пассажиров в кузове. Френн уселась прямо на дно кузова и закрыла глаза. Тут было полутемно, а дороги в городе оказались намного глаже, чем на равнине, и это страшно убаюкивало. Поглядев на дремлющую спутницу, Милли вдруг тоже почувствовала страшную сонливость и принялась моргать глазами, как совёнок.       — Не спать, — приказала Френн, приоткрыв один глаз.       — Вам легко говорить, вы-то уже выспались, — Милли душераздирающе зевнула.       — Ошибка. Я не спала.       — А притворялись очень круто.       Френн смерила её долгим презрительным взглядом и сказала:       — Я перезаряжала аккумуляторы генераторов. Во время перемещения сквозь Вихрь Времени бывают утечки электричества. Пока мы шли, я не могла полноценно восстанавливать заряды, потому что часть энергии уходила на защитное поле и работу сканеров. Пока мы едем, я могу отдавать всю энергию приборам. А теперь заткнись, — и она закрыла глаза, словно засыпая или уходя в себя.       Беспроводная передача электричества, типа, как Тесла делал? Да ещё за счёт человеческого тела? Или эта тётка вообще киборг? Между прочим, её физическая сила, застывшее лицо и манера разговаривать очень уместны для робота и очень мало напоминают живого человека. Милли поняла, что запуталась, а усталая голова совсем перестаёт варить. А ещё у неё жутко слипались глаза, и стоило неимоверных трудов не заснуть, уперевшись затылком прямо в железный ящик.       От бодрящей побудки в виде пинков её спас шофёр, вскоре высадивший спутниц на каком-то перекрёстке. Тут народу почти совсем не было. Френн, быстро оглянувшись по сторонам, завела Милли в узкий проулок между двумя зданиями, взяла за запястья и разогнула наручники с такой лёгкостью, словно они были из игрушечного набора «Юный полицейский»:       — Всё. Фильтр восприятия заряжен недостаточно и сможет прикрывать нас обеих очень недолго. Его хватит, чтобы проскользнуть в нужное здание мимо караула, но дальше он не выдержит. Поэтому в лифте вернёмся к роли до нужной лаборатории — будешь держать руки за головой.       — Вопросов нет, — кивнула Милли, стараясь не стонать от вида собственных рук. Часа три в этой штуке прогуляла, а запястья разбиты в хлам и растёрты до крови. Хуже того, на руках лиловые отёки. Уж лучше лапы вверх, чем опять в наручники. Но жаловаться и ныть она не стала, с Френн это всё равно было бесполезно. — Только есть просьба. Верните, пожалуйста, ключи и подвеску. Подвеску мне друзья подарили на день рождения, — Милли за несколько месяцев привыкла, что у неё на груди висит кельтская спираль, и без неё чувствовала себя неуютно, — а ключи от дома… Это глупо, но пока они со мной, я надеюсь туда вернуться.       Френн привычно смерила её долгим пристальным взглядом.       — Согласно моим данным, надежда делает людей послушнее, даже если она ложная, — задумчиво сказала она. — Хорошо. Я верну тебе твои предметы.       Она безошибочно сунула руку в тот карман кителя, где лежала конфискованная мелочёвка. Ключи, украшение и монеты перекочевали обратно в карман Миллиной ветровки.       — Держись вплотную ко мне и ни на кого пристально не гляди, пока мы не пройдём дежурку, — Френн взяла её за руку, не иначе, для надёжности — похлеще наручника сжала. Но Милли постаралась не показывать, что ей больно, потому что не хотела налететь на ещё один презрительный взгляд. Агентка из будущего и так была от неё не в восторге, и так в раздражении из-за её плохой физической подготовки и периодически соскакивающих с языка вопросов, так что разок можно было потерпеть и молча шевелить ноющими ногами. Хорошо ещё, что кроссовки удобные и совсем не натирают, иначе бы сейчас пришлось не ковылять, а ползти на руках. Ступни убиты в хлам, все связки потянуты. Завтра она будет буквально ходить по ножам, как Русалочка. И это несмотря на долгий отдых в двух машинах!       Дверь в нужное здание была под стать воротам на въезде в город — толстенная и катающаяся на рельсах. Френн дождалась за ближайшим углом, когда кто-нибудь решит войти, и буквально волоком втащила Милли внутрь под злое ворчание механизмов, двигающих тяжеленную плиту. Пристроившись вслед плотному молодому мужчине в белом кителе, они быстро пересекли пустой холл-шлюз и оказались в пропускном пункте. Пока местный докладывался по внутренней связи, предъявлял документы, подтверждал отпечатки пальцев и рисунок сетчатки глаза, Милли успела заметить два устройства, напоминающих небольшие пулемёты с видеокамерами. М-да, простенько и эффективно, и на автоматику вряд ли действует внушение. Как бы из них решето не сделали… Но Френн перехватила её взгляд и лишь насмешливо искривила уголок рта. Наверное, у неё был способ не только дистанционно заряжать батарейки, но и нейтрализовать взглядом автоматические системы защиты. Просто Вандер Вуман какая-то. Милли даже зависть кольнула — она тоже бы не отказалась от умения подзаряжать ладошками аккумулятор смартфона и вырубать полицейские камеры на дорогах, а не только в очень плохом настроении лампочки взрывать одним прикосновением к выключателю. Да и личный фильтр восприятия не помешал бы, чтобы бесплатно в кино пролезать мимо контролёра.       Всё так же пристроившись за местным работником, к которому охранники обращались «научный сотрудник», спутницы проникли в лифт и поехали с мужчиной вниз. Милли подсчитала кнопки — сорок пять, целый небоскрёб. Ого, как зарылись!.. Но всё-таки недостаточно глубоко, раз ракета тут всё сейчас разворотит.       Учёный вышел на шестнадцатом уровне, а на девятнадцатом Френн вдруг поморщилась, как будто ей стало больно, и вполголоса скомандовала:       — Всё, фильтр отключился. Руки за голову.       Послушно разворачиваясь лицом к выходу, Милли вдруг заметила то, что раньше совсем не бросалось в глаза — металлический отблеск за правым ухом спутницы, словно под волосами спрятано что-то железное. Ну точно, киборг. Между прочим, Доктор упоминал о каких-то киберлюдях. Наверное, Френн — одна из них. Вот же повезло налететь…       Лифт остановился буквально сразу после приказа, на двадцать первом этаже. Спутницы вышли в серый неприглядный коридор. Из-за профессии отца Милли бывала в военных казармах и хорошо себе представляла больницы, так что ей было с чем сравнивать: в бункере каледов каждый угол, каждая шероховатость бетонных стен буквально орали о том, что все ресурсы страны отданы на военные нужды. Ни одной детали, сделанной чисто для эстетики, лишь грубая утилитарность и тотальная серость, строители даже на краске сэкономили. Зато каждая дверь — как шлюз в открытый космос. Случись что, и здание моментально может быть разрезано на отдельные герметичные участки.       Судя по шагам, Френн шла по этажу так уверенно, словно всю жизнь здесь работала. Несмотря на то, что её не было видно затылком, почему-то казалось, что здешняя обстановка ей куда более близка и привычна, чем в горах, и что она тут как карасик в воде родного пруда.       Идти от лифта пришлось довольно долго, минут десять, и уставшая до смерти Милли моментально запуталась в совершенно одинаковых серых коридорах. Иногда попадались приоткрытые двери, откуда тянуло запахами разной степени приятности и гадливости и доносились негромкие разговоры или ещё какие-нибудь живые звуки. А у некоторых закрытых дверей, напротив, стояли караульные. Но долгое время никто не спрашивал, куда одна потрёпанная девица ведёт вторую, пока им навстречу не вывернул какой-то противный на вид пацан лет шестнадцати. Такому впору за партой сидеть, а не в военной форме с кобурой разгуливать. Именно он и прицепился к сладкой парочке:       — Кто вы и куда направляетесь?       — Стоять, — коротко приказала Френн и протянула мальчишке документы и серую справочку. Пацан только что каждую печать не вылизал, уткнувшись в носом в эти филькины грамоты, а потом с подозрением спросил:       — Почему нет отметки караульных на входе?       Милли почувствовала, что по позвоночнику опять побежал холодок. Вот и всё, сейчас их накроют. А потом в здание воткнётся ядерный фугас, и привет. Ведь местным не докажешь, что всё так и будет — иначе история изменится.       — Лейтенант, — проникновенно сказала Френн, и это прозвучало настолько для неё необычно, что Милли даже не удержалась и обернулась через плечо. Мальчишка тоже поглядел эльфище в глаза — и как-то странно замер, словно вклеился в её ровный и холодный взгляд. Ну чисто змея с крольчонком. — С нашими печатями всё в порядке.       «Это не те дроиды, которых вы ищете», — мысленно добавила Милли. Вслух процитировать «Звёздные войны» она не рискнула.       Пацан, резко ставший отстранённо-квёлым, задумчиво вернул справку.       — Можете продолжать движение. Радиологическая лаборатория в секторе двадцать-А-четыре, — странно, его же никто об этом не спрашивал. Или… спрашивал, только неслышно? — Второй поворот направо и до нужной отметки. Исполняйте.       — Так точно, — звонко отрапортовала Френн. Мальчишка вздрогнул, словно просыпаясь от сна наяву, и махнул на них рукой:       — Давайте, давайте, не задерживайте тут…       Они отошли на несколько шагов, прежде чем Милли всё-таки решилась буркнуть вслух:       — А вы джедай.       — Молчать, — похоже, у эльфищи в лексиконе не осталось ничего, кроме приказов. — Отставить бессмыслицу. Шевелись, у нас очень мало времени.       Несмотря на усталость и напряжение, вызванное неумолимо приближающейся катастрофой, Милли вдруг озадачилась вопросом, почему Френн, с лёгкостью сломавшая волю параноидального лейтенанта-старшеклассника, не сделала то же самое с ней. И не сделала ли она этого на самом деле? Потому что собственная покорность, с которой Милли полезла в пекло бок о бок с лиловоглазой эльфищей, наконец-то начала озадачивать. Конечно, «Вандер Вуман» нашла веские аргументы и пойти с ней было действительно рациональным решением, но ведь в голову даже не пришли другие варианты, Милли только старательно убеждала себя всю дорогу, что слушаться новую знакомую будет правильнее всего. И ещё не отпускала странная уверенность, что Френн не подведёт, хотя никаких поводов для этого не было.       Как будто всё это внушили при первом же разговоре.       Опять накатил страх, но куда-то бежать, суетиться, вопить и паниковать было поздно, оставалось надеяться на то самое смутное ощущение, что агентка из будущего сказала правду и вытащит её из пекла целой и невредимой. Поэтому Милли покорно плелась, пока Френн не остановила её около очередной безымянной двери и не сказала:       — Здесь. Опускай руки.       Она несколько мгновений постояла, держа ладони над замком, и тяжёлая плита входа покорно откатилась в сторону.       — Быстро внутрь.       Милли не заставила её повторять и нырнула, Френн — за ней. Дверь закрылась.       Помещение оказалось просторным, как школьный класс, уставленным стеллажами с чем-то, напоминающим допотопные бобины для плёнки, и какими-то приборами. Также Милли заметила несколько странных шкафов с экранами и клавиатурами — наверное, это местные компьютеры. Ламповые, что ли? Умереть не встать. Рабочих мест оказалось всего три — просторные письменные столы, поставленные так, чтобы сидящие за ними люди могли друг друга видеть и переговариваться.       Всего три стола, а какая разница между ними! Один — стерильно чистый, вылизанный до блеска. На нём — нечто вроде старого кнопочного телефона, ПК, поддон для бумаг, стакан с карандашами. Другой — дремучий лес из рулонов распечаток и ещё какого-то рабочего хлама, за которыми вряд ли будет видно сидящего человека. Третий стол — нечто промежуточное из двух предыдущих, и почему-то Милли показалось, что он принадлежит женщине. Как-то уж больно уютно на нём всё было расположено, стояла рамка с фотографией, а стакан для письменных принадлежностей даже оказался украшен бумажными кудряшками. Сразу видно, что тут сидят правильный зануда-начальник, страшный бардачник-исполнитель и связующее звено противоположного пола.       Всё это Милли ухватила в одну секунду — ту, которую Френн сдёргивала со спины рюкзак.       — Так, — эльфища быстро зарылась в вещи и протянула Милли пару выпуклых металлических дисков, похожих на бронзовые блюдечки. — Держи и крепи под крышку грязного стола и за стеллаж рядом. Это генераторы защитного поля. У нас на земной счёт осталось шесть минут.       — До взрыва? — ахнула Милли, принимая ещё штуки три дисков.       — До возвращения объекта на рабочее место, — Френн выпрямилась с полными руками таких же дисков. — Быстро, быстро! Прижми вогнутой стороной к поверхности, они прилипнут сами.       И тут же сама начала подавать пример, подсовывая генераторы под нижние полки стеллажей. Ничего не поделаешь, Милли неуверенно последовала её примеру и побрела к столу неизвестного бардачника. Диски и впрямь прилипали ко всему, стоило их только немного прижать. Одно было непонятным: Френн их то и дело вытаскивала из рюкзака в таких количествах, что невозможно было представить, как они там помещались. Что, у «Вандер Вуман» ранец, как ТАРДИС, больше внутри, чем снаружи? Похоже, так оно и было.       Через три минуты Френн удовлетворилась результатом и прикрыла рюкзак.       — Убегаем? — Милли очень хотелось наружу, подальше отсюда.       — Не успеем. Взрыв через девять земных минут, а мы в самом безопасном помещении. Прячемся.       — Куда?!       — Сюда, — Френн хлопнула ладонью по крышке «женского» стола, взяла рамку и поглядела на фото, которое Милли так и не успела толком рассмотреть. Тихо хмыкнула и поставила обратно. — Сюда сейчас никто не сядет. Хозяйку сегодня казнили за пацифизм, а её бумаги должны быть в общем сейфе рядом с начальником.       Подошедшая Милли передёрнулась и бросила быстрый взгляд на фото, где красивый и довольно взрослый мужчина держал под мышкой смеющуюся хорошенькую девушку, чью женственность не смогли победить ни стрижка, ни форма, ни среда обитания. Сходства на лицах было достаточно, чтобы понять, что это отец и дочь, и они совершенно точно счастливы.       Френн подтолкнула её вниз и сама нырнула следом: задняя стенка стола опускалась до пола, так что их нельзя было обнаружить, не попытавшись сесть на место казнённой девушки, вот только сделалось ужасно тесно. А ещё там по стенке шла приступочка под портфель, заставленная папками, которые при неловком движении можно было нечаянно своротить. Винтовку суровая эльфища положила вдоль стола так, чтобы её не было видно из общего прохода, а ранец прихватила с собой и уже вытаскивала аптечку. Через десяток секунд Милли почувствовала укол в шею, потом ещё один, и ещё.       — Слушай внимательно. Сейчас я тебе вколола две дозы регенератора и ещё одну дозу стабилизатора. Очень скоро тебе станет от них плохо, но это нормально при критической передозировке. Иначе ты не выживешь, — она ткнула знакомый тюбик уже в собственную шею. — Взрыв произойдёт сразу после слов «я на двадцать уровней под землёй». К этому моменту ты должна будешь закрыть глаза, открыть рот, заткнуть уши и спрятаться в меня. Фонарь на тебе, дам сразу после взрыва. Здесь будет очень темно, а мне потребуется подсветка и свободные руки. Теперь фильтры, — Френн принялась заталкивать в нос Милли что-то, похожее на два куска желе. Сначала оно ощущалось препротивно, но первая же попытка вдохнуть показала, что эта штука, чем бы она ни была, свободно позволяла проходить воздуху. — Никакого дыхания через рот, никаких криков и разговоров, или радиоактивная пыль сожжёт тебе слизистые и лёгкие. Дай глаза… — на роговицу закапало что-то густое и маслянистое. — Тщательно проморгайся, чтобы защитная плёнка распределилась как следует. Всё, а теперь замри и не шевелись. Он идёт.       — А аккумуляторов точно хватит? — выпалила последний вопрос Милли.       — На старт процесса — да. Потом они смогут брать энергию из воздуха. Тихо!       Тут зашипела, сдвигаясь, дверь, и пришлось замолчать. По помещению, в сторону начальственного стола, простучали твёрдые и очень самоуверенные шаги. Милли затаила дыхание от страха и постаралась не двигаться, хотя ей было ужасно неудобно, а скрюченное тело уже начало затекать. Кто знает, как тут поступают, обнаружив в закрытом помещении посторонних? Может, охрану вызовут, а может, сразу пристрелят…       Мужчина тем временем сдвинул свой стул, потом зазвенел ключами и отпер что-то — наверное, сейф. Ужасно хотелось подглядеть, но увы, щёлочки, в которую можно высунуть любопытный нос, не нашлось, а вылезти из-под стола — это самоубийство.       Зашуршали папки. Учёный тихо напевал бравурный марш, перелистывая бумаги. Потом раздался очень странный звук, но Милли сразу его узнала — настройка радио. Хозяин помещения вращал верньер, пытаясь поймать какой-то канал. Интересно, как тут у них вообще устроена связь, если здание глубоко под землёй, и почему есть ракеты и компьютеры, но нет телевидения? Не додумались, или из соображений секретности?       Наконец, сквозь треск помех донеслось что-то более-менее вразумительное:       — …жеское наступление остановлено. Со стороны противника серьёзные потери в людях и бронетехнике. Теперь коротко о главных городских новостях. В связи с беспорядками, правительство настоятельно просит родителей следить за своими детьми и контролировать их перемещения по городу. Что касается причины беспорядков, то с правительство с радостью сообщает, что предатели, виновные в гибели канцлера Калкулы и офицера «Военной юности» Фенна, сегодня повешены. Тела будут погребены без почестей. Отец изменницы, заслуженный полковник Крейкор, погиб сегодня утром, не узнав о предательстве дочери, — Френн подтолкнула Милли и пальцем изобразила стрельбу — «бах, бах!», — а потом постучала по уху. Девушка догадалась — в той самой перестрелке, которую они слышали, пока ехали вдоль озера, — и кивнула.       Пискнула кнопка выключения, не дав прозвучать новостной сводке до конца. Учёный глубоко вздохнул и произнёс вполголоса:       — Ох, Шан, — это звучало скорее досадливо и разочарованно, чем с болью. Не похоже, что чувак и впрямь о чём-то сокрушался. Теперь Френн показала на стол и стул, которые их спрятали. Похоже, это было имя хозяйки рабочего места… Ага, значит, это были новости о ней, и начальник просто хотел убедиться, что пацифистку из его лаборатории уже казнили. Эльфища что-то упоминала про политическую интригу? Выходит, местное правительство повесило всех собак за убийство зарвавшегося канцлера на парочку пацифистов, неудачно попавших под раздачу. Петля на шею, бр-р-р. А они тут, однако, экономят патроны.       Учёный, секунду помолчав, закончил:       — Я никогда не понимал сущности политики. Но ты никогда не понимала сущности выживания.       Тьфу, ну и патетика. А этот чувак, похоже, препротивный тип. И голос прямо раздражал — Милли внезапно захотелось вылезти и врезать ему промеж глаз стулом, раз уж Доктору не получилось. Что самое смешное, судя по глазам эльфищи, она мечтала о том же самом.       Внезапно со стороны начальственного стола с равным промежутком времени зазвучали короткие сиплые гудки. На сигнал тревоги это не было похоже — слишком тихо, скорее, это был местный телефонный звонок. Пикнула кнопка коммутатора:       — Что случилось, научный сотрудник Рал?       Ответ донёсся глухо и с помехами, но Милли расслышала, и на протяжении диалога её сердце начало страшно биться:       — Даврос, где вы?       — В лаборатории, а что?       — Немедленно уходите оттуда. Прорвалась ракета талов. Расчётно, она ударит прямо в научный центр.       Мужчина засмеялся, пока Милли, чуть не застонав от самоуверенности этого придурка, согнулась в три погибели и спрятала голову куда-то в район живота Френн. Её вдруг неожиданно накрыло очень странным ощущением, буквально на долю секунды, словно мир вокруг искривляется, заворачиваясь спиралью, и втягивает её во что-то не то чтобы неправильное, скорее, напротив, очень и очень правильное. Будто бы её присутствие здесь изменяет саму ткань реальности. Нет, не изменяет — приводит в порядок. Дурацкое ощущение. Интересно, Повелитель Времени тоже так себя чувствует, когда оказывается в нужном месте и в нужное время?       — Я вас умоляю, всё будет в порядке, — продолжил посмеиваться учёный. Френн подтолкнула девушку, напоминая, что нужно сделать. — В конце концов, я на двадцать уровней под землёй, — пальцы Милли пошли в уши, она раскрыла рот и зажмурилась, но всё равно услышала, или, вернее, угадала продолжение фразы: — Что может слу…       Ей показалось, что вспышку взрыва было видно даже сквозь зажмуренные веки, тело Френн и бетонные стены толщиной в полметра, хотя это всего лишь потух свет. Несмотря на предпринятые меры, Милли оглохла почти сразу, не слабее, чем несколько дней назад из-за наушников. Пол, только что бывший таким крепким и надёжным, загулял под ней, как рождественское желе, весь мир затрясся и потерял устойчивость. Тот десяток секунд, пока вселенная дрожала, расколотая ядерным огнём, Милли словно бы разделилась на три сущности, эмоциональную, инстинктивную и рациональную. Эмоции требовали бежать и кричать от ужаса, инстинкты — замереть, спрятавшись во Френн, как в маму, и не двигаться, а рациональное начало тем временем флегматично просчитывало, как же работает эта ракета таинственных талов. Ведь наземный ядерный взрыв бьёт во все стороны, а вот воронка от него вроде небольшая. Но если чисто гипотетически представить настоящий ядерный фугас, где абсолютно вся энергия взрыва сосредоточена в одной точке, то он и впрямь должен прожечь глубоченную дыру. А дальше — вакуум непосредственно в образовавшейся шахте и атмосфера вокруг неё делают ровно то, что должны делать, и примыкающие к зоне взрыва помещения, двери которых не выдержали перепада давления, перемалываются в мелкую щебёнку вместе с людьми. Пожалуй, это самое эффективное оружие для зарытого в землю города, особенно если запустить ракету по баллистической траектории, чтобы минимизировать возможность перехвата…       Милли даже не успела удивиться холодно-рациональным мыслям, которых от себя никогда не ожидала, как в руку ткнулся толстый короткий цилиндр фонарика. Только тогда она поняла, что, во-первых, пол больше не шатается, а во-вторых, за всё это время на неё не упало ни песчинки. Тогда она медленно приоткрыла глаза — в них ещё плавали зелёные пятна. А, нет, не в глазах — её и Френн окружала зеленоватая сфера, отлично заметная в темноте. От стола над головами не осталось ни щепки. Эльфища её подтолкнула, коробком аптечки поправила ей челюсть — типа, давай закрывай, — и встала на ноги. Сфера начала гаснуть, но Милли никак не могла найти кнопку включения, пока потерявшая всякое терпение Френн не взяла её за руку и не повернула часть фонарика. Яркий молочно-белый луч рассёк темноту с плавающими клубами бетонной пыли. Милли представила, как бы ей здесь дышалось без затычек в носу, совершенно очищавших воздух, и чуть не зашаталась — или это сказался взрыв. Несмотря на энергетическую сферу, прикрывшую спутниц от осколков и ядерной вспышки, лёгкая контузия всё-таки, наверное, была у них обеих.       На полу творилось чёрт-те что — крошево из бетона, пластика, бумаги и плёнок. Странно, что здесь ничего не горело, хотя по отсветам было видно, что неподалёку огонь уже занялся. Наверное, большую часть излучения, от которой всё и должно было полыхнуть, поглотили те диски, что они вдвоём распихали по лаборатории. Но до конца энергию взрыва они погасить не смогли, слишком уж сильным он оказался. Выбитая дверь, например, пролетела на другой конец комнаты и застряла в рассевшейся стене, от аккуратных стеллажей не осталось даже воспоминаний, а покрытый трещинами и частично осыпавшийся до железной арматуры потолок угрожающе прогнулся. И это в защищённом помещении!.. Можно было представить, на что походили другие секции бункера.       Луч заметался по комнате, ведь Милли всё-таки надо было найти учёного, и вдруг непонятно блеснул. Она сдвинула кружок света обратно на пару футов и чуть не охнула вслух, увидев два лежащих друг на друге тела. То, что снизу, она не разглядела, а сверху и наискось — невероятно! — лежал лицом вниз кто-то большой, одетый в тяжёлый толстый комбинезон и шлем… Нет, не в комбинезон, а в скафандр, тёмный и гладкий, с едва выступающим горбом ранца. Такое же зеленоватое защитное поле, как было у них с Френн, тихо угасало вокруг незнакомца.       Агентка в два прыжка оказалась рядом с телами. Милли успела различить на её лице что-то помимо обычной холодной сдержанности, и это что-то подозрительно напоминало трёхэтажное непристойное ругательство. Одной рукой подхватив тело, женщина рывком отшвырнула его на пару шагов в сторону и замахала рукой спутнице, мол, иди сюда и подсвети. Милли покорно подошла и взглянула на пострадавшего учёного.       Лучше бы она этого не делала. Мужчина лежал, как-то неестественно согнув обожжёные ноги. Китель его, сшитый из синтетической ткани, оплавился и прикипел к коже почти по всей нижней половине тела. Волосы сгорели, причём не целиком, а неравномерными клочьями. Лицо было чёрно-багровым и страшным. Поперёк левой руки лежал кусок бетона, вокруг медленно расплывалась чёрная лужа. Меньше всего повреждений было наверху, там, где учёного прикрыл собой тип в скафандре. Видимо, этот странный анахронизм из другого мира материализовался в момент вспышки или сразу после, когда пошла ударная волна, и упал прямо на мужчину. Стоп, а не он ли — та самая причина хронопомех?..       Френн быстро наклонилась и принялась тыкать знакомыми тюбиками туда, где у пострадавшего можно было кое-как различить шею под обгорелым воротником, но Милли не дождалась, пока она закончит. Короткая мысль о неизвестном космонавте не смогла её переключить на что-нибудь отвлечённое. Голова у неё вдруг сильно закружилась, ноги стали ватными, а мир начал проваливаться в никуда.       Организм не выдержал усталости, голода и потрясения.       Милли пошатнулась и без звука упала в обморок.