Телин

      Хронопортация была долгой, но незаметной, так как сознание в ней физически не могло сконцентрироваться — ничего не попишешь, побочный эффект. Подполковник Тогрэлсаксилан, он же, коротко, просто Грэлс, не сразу понял, что под ногами уже твёрдая почва, а не пустота. Аппаратура сработала идеально, центральный пульт НКВД даже сумел перебросить его на сухое место. Привычно проверив, на месте ли кольцо возврата, галлифреец огляделся.       Всё то же стылое и опасное болото, что и в прошлый раз — булькающая трясина и слоями ползущий над ней синеватый туман. Знакомо до оскомины, хотя он тут всего второй раз. Все болота на всех планетах между собой на одно лицо. Вообще, сотруднику Небесного Комитета в ранге подполковника не дело шляться на подобные вылазки, но, во-первых, у Грэлса была богатая практика оперативной службы, во-вторых, криллитане были не меньшими снобами, чем Повелители Времени, и даже добровольный помощник требовал, чтобы с ним разговаривал чин не ниже, чем у него, а в-третьих, протирая штаны о штабной стул, повышения вообще никогда не дождёшься. Вот подполковник как вызвался с самого начала, да так и продолжил работать с Ток’нан.       Совсем близко к Храму Времени они встретиться не могли — какой бы точной ни была техника Галлифрея, какими бы изящными ни были её хронопереброски, а всё же они давали минимальные помехи. Степень чуткости криллитанских приборов можно было только предполагать, поэтому приходилось материализовываться на максимально возможном удалении от нужной точки. Но Грэлсу было не привыкать месить грязь на пересечённой местности. Он не родился дворянином, поднимался буквально из окопов, не считал зазорным то, от чего некоторые его сослуживцы кривили нос, и не чурался никакой работы. Подумаешь, максимально ограниченный набор аппаратуры, нож вместо пистолета и компас вместо локатора!.. Он неплохо умел ориентироваться на дикой местности даже без приборов. Особо опасных хищников распугали сами криллитане. А на самый крайний случай падения в трясину на руке был мини-левитатор.       Мужчина прикинул по просвечивающему сквозь влажную дымку солнцу время и нужное направление, ножом срубил более-менее ровное деревце и отбил ветки — не очень похоже на шест, но сойдёт, — и побрёл на север, прощупывая палкой путь и стараясь обходить самые ненадёжные места. Ну забрались оборотни, обплюёшься. Фрагозар и так не курорт, хотя легендарные водопады в южном полушарии, конечно, скрашивают впечатление. Космических туристов не зря возят только туда — если бы они увидели остальную часть планеты, они бы сильно разочаровались в её «прелестях». Однако даже на сыром и чавкающем Фрагозаре отыскать такое смачное и атмосферненькое болото — это надо было постараться. Сизые лужи, распространяющие густые вонючие испарения, скукоженные полумёртвые деревца в длинных белёсых нитях местного мха, бородами свисающего почти до воды, бородавчатые наросты на стволах и слизь на каждом шагу. Экая дрянь. Криллитанам с их длинными конечностями, широкими ладонями и ступнями, врождённой левитацией и невероятным чутьём тут намного проще, чем гоминиду.       Грэлс с усилием вытянул сапог из почти незаметной для глаза ямки-ловушки. Ток’нан должна его ждать не так уж и далеко отсюда. Рискованно, конечно, передавать копии документов при прямой встрече, но оборотни тщательно контролируют все виды связи и все контакты служителей Храма, так что трансляция ещё опаснее. Девчонка ходит по лезвию ножа. Вообще, удивительно, что среди криллитан появилась такая идеалистка-максималистка, вызвавшаяся поработать против своих ради всеобщего блага и даже сама нашедшая способ предупредить Небесный Комитет. Для её народа это очень нехарактерное поведение, они же все одержимые нацистскими идеями, так что ценить добровольную осведомительницу следовало очень сильно. Понятно, что долго слив данных продолжаться не сможет. Подполковник ещё в прошлый раз уговаривал Ток’нан бежать, но она упрямо рискнула остаться, только назначила встречу на сегодня. Теперь придётся её утаскивать в любом случае, пусть даже силой — на это в кармане имеется быстродействующее оглушающее средство контактного действия. А то криллитанка в благородном, но глупом порыве запросто оторвёт голову галлифрейцу, да так, что никакая регенерация назад не пришьёт.       Справа, в тумане, что-то глухо чавкнуло. Грэлс остановился и затаил дыхание, притворяясь столбом. Может быть, это местная зверушка-попрыгушка, а может, охрана местность прочёсывает. Хотелось бы, конечно, за что-нибудь занырнуть, но мужчина прекрасно отдавал себе отчёт, что не может двигаться настолько тихо, чтобы его не услышали чуткие уши оборотней. Поэтому оставалось уповать на туман и тишину. И нет, он не видит местную пиявку, бодро ползущую по его сапогу…       — Повелитель Времени, — окликнул туман знакомым гортанным голосом.       Подполковник выдохнул и стряхнул насекомое:       — Госпожа Ток’нан?       — Три лодки и четыре букета, — на первый взгляд, контрольная фраза казалась бессмысленной, но Грэлс знал, что это цитата из классической поэзии оборотней, а стихотворение связано с похоронной церемонией. Надо было ответить, а поскольку Грэлс никогда не отказывал себе в праве на юмор, то отзыв у него тоже был из аналогичного стихотворения:       — …в тени серебряных деревьев.       Ток’нан беззвучно выступила из тумана — рослая, жутковатая, из одежды — только широкий пояс с карманами и подсумками, вся в татуировках, но, на взгляд сородичей, безусловно, привлекательная. К груди она прижимала небольшой плоский контейнер.       — Сегодня прибывает Почтеннейший отец стай, — заметила она вполголоса. — Поэтому я решила вас встретить подальше от Храма. Вот документы.       Мужчина кивнул, принимая бумаги и убирая их в трансцендентный карман кителя. Нежная привязанность криллитан к старым способам ведения секретной документации была ему вполне понятна. Галлифрейцы тоже пользовались допотопными телепатическими системами, изобретёнными чуть ли не при Омеге, и не сильно их усовершенствовали с тех самых пор. И потом, бумагу не хакнешь и не сотрёшь ЭМИ-импульсом направленного действия.       Зато её можно сунуть в копировальную машину.       После получения документов вопрос можно было закрывать, но Грэлс всё-таки был агентом Небесного Комитета, поэтому не мог не задать очевидный вопрос:       — Почтеннейший отец? Лично? И по какому поводу? — ему действительно было интересно, с каких пирогов на Фрагозар принесло правителя оборотней.       — Котёл, — развела руки Ток’нан. — Весь совет стай слетается, будут смотреть, как продвигаются дела, и решать, куда его применить в первую очередь. Через три часа откроется первое заседание. Почти всю охрану согнали в южное крыло — там конференц-зал. Ужасная кутерьма, никто и не заметил, как я вышла из рабочей зоны. Обычно придираются, даже несмотря на право «весёлой охоты».       Грэлс постарался сохранить индифферентное выражение лица. Знал он про эту миленькую «охоту», затравить и убить какое-нибудь живое существо ради развлечения, но работа требовала от него непредвзятости. Это криллитане, и у них такие традиции. Пока их кровожадность не задевает другие разумные виды хотя бы на оранжевом уровне, он не может демонстрировать своё отношение к данному вопросу. И даже если уровень станет красным, он, как сотрудник Небесного Комитета, вправе предпринять что-нибудь для сохранения исчезающего вида, но не должен препятствовать криллитанам и вступать с ними в конфронтацию по этому вопросу. Таковы правила игры, когда-то позволявшие Галлифрею удерживаться на позиции всеми уважаемого центра Вселенной. Да, после Великой Войны Времени это положение было утрачено, но сейчас надо предпринять всё, что позволит планете занять былой трон. А то вон сколько охотничков на должность пупа мироздания развелось, одних бортанёшь — другие ломятся. Можно представить, что на этом месте устроят те же далеки, поэтому надо побыстрее влезть на старую вершину и восстановить уважение к своей расе, уже не нарушая святое правило непредвзятости. Одного кровавого урока Галлифрею хватило за глаза.       — Несмотря на суматоху, — продолжила оборотень, — есть риск, что охрана повысит радиус захвата внешних сканеров. Поэтому я и вышла навстречу.       — Почтеннейший отец, значит, — пробормотал Грэлс. Кое-что в словах Ток’нан показалось ему очень важным. — Охрана перераспределена, но не увеличена… Сколько солдат сейчас охраняет Котёл Времени и насколько велика суета?       — Даже не думайте, — тут же встревожилась криллитанка. — Это слишком рискованно.       Именно предупреждение и сработало, как спусковой крючок. Подполковник понял, что просто обязан воспользоваться случаем, проникнуть в Храм и вживую поглядеть на Котёл Времени, а то у него уже лет пятьсот не было повышений — пора бы отличиться по-настоящему и выбиться повыше. Пока в НКВД даже представления не имели, как выглядит древняя машина хрономанипулирования, так что любая важная информация о ней может протолкнуть его вверх по служебной лестнице. На руках у координатора было только устное описание, полученное от Ток’нан, и основные принципы работы фелакадского устройства. Но увидеть древний артефакт по-настоящему, оказаться рядом с ним — это совсем другое дело. Иногда один взгляд заменяет тысячу страниц сухих описаний, тем более если речь идёт об хрономеханизме и Повелителе Времени.       Это был даже не риск — глупое ребячество и дремучий непрофессионализм. Но невероятное стечение обстоятельств и, главное, наличие кольца возврата, способного вытащить подполковника и его добровольную помощницу из любой ситуации, прямо провоцировали пойти и поглядеть на древнюю машину. Да и Квинта не единожды вздыхала по этому поводу – вот бы, мол, хоть одним глазком, и все её прекрасно понимали…       Тогрэлсаксилан крутанул на пальце золотую спиральку с изображением Рассилоновой печати. Редкий артефакт, способный утащить даже целый взвод откуда-нибудь со Скаро, обойдя темпоральные щиты далеков. Однако его выдавали далеко не всем и не всегда, именно из-за сложности производства. А ведь в стольких операциях он мог бы спасти подчинённых подполковника — на Трашаде, в заварухе у Блаварина, в заброшенной библиотеке землян… Ну, хоть здесь пригодится.       А потом его накрыло чёткое ощущение того, что он уже стоял и крутил кольцо на пальце, размышляя, лезть внутрь Храма или не делать глупостей.       Дежавю. Эффект темпорального рывка или первый признак надвигающейся шизофрении. В последние дни подполковника уже несколько раз накрывало этим ощущением, однако, как Повелитель Времени, он умел отличать мух от котлет и знал, что его темпоральная линия не дёргалась — а значит, это всё-таки усталость и разбалансировка психики. Более того, повинуясь развитому чувству НКВДшной паранойи, он даже ухитрился в один из ночных перерывов пролезть к аппаратуре, у которой ему, как оперу, было нечего делать, и проверить свои биоданные по хроноскопу — там тоже всё оказалось более чем чисто, а значит, это не шутки приятелей-темпоральщиков, а банальная хроническая усталость. Оптимальным способом избавиться от проблемы будет или отпуск лет на десять, что ему точно не светит, или сразу регенерация. Но, видимо, придётся ограничиться коротким курсом витаминчиков для поддержания нервной системы и более чётким соблюдением ежедневного расписания в те дни, когда не приходится куда-то нестись и кого-то спасать — отбой, так отбой, а не ночёвка в кабинете у стола, с физиономией в карте или голографической клавиатуре.       Короче, спать надо больше.       — Так что там с охраной? — повторил мужчина.       Ток’нан тяжело поглядела в ответ. Похоже, ей не нравилась идея союзника.       — Хотя почтеннейший отец возит с собой телохранителей-гвардейцев, однако первейшая мать сочла это недостаточным и передвинула половину постов туда, где будет проходить совет. Наверное, предвидит ссоры и предпочла положиться на верных людей, которые смогут пресечь конфликты по её знаку, ни мгновения не колеблясь.       Это выглядело очень правдоподобным. Криллитане всё ещё оставались дикарями — да, в космосе, да, с высокими технологиями, но дикарями, подчиняющимися полузвериным обычаям. В любой момент и в любой обстановке какой-нибудь обнаглевший юнец мог оспорить право вожака, и это неминуемо сопровождалось дракой не на жизнь, а на смерть. Причём остальные с такого зрелища зверели и легко могли сцепиться просто за компанию. Традиции-с. Вот нет чтобы тихо поинтриговать и скомпрометировать правительство, дабы его сместило возмущённое общество, ну или в крайнем случае яду почтеннейшим владыкам насыпать — это хотя бы рационально и тихо. Нет, надо обязательно всё решать через публичный мордобой, один на один или стенка на стенку. Дикие твари из дикого космоса… А уж слёт стай — это вовсе повод устроить кровавые разборки по любому поводу. Даже у Ток’нан сейчас адреналин где-то под макушкой плещется, это видно невооружённым глазом. Неудивительно, что эта их начальница, Раххал, быстренько переставила охрану, чтобы исключить хотя бы массовую драку — по описанию, имеющемуся у Небесного Комитета, глава местного НИИ темпоральных исследований выглядит крайне хладнокровной и расчётливой для своего племени.       — Так, — Грэлс потёр подбородок, — проведите меня к Котлу, госпожа Ток’нан. Нам нужна максимальная информация о нём, чтобы разработать контрмеры. Не беспокойтесь, у нас будет возможность отступить, если что-то пойдёт не так.       Криллитанка колебалась, пристально разглядывая мужчину.       — Вы не один из нас, вас выдаёт запах, — наконец, заключила она.       — Окна в здании есть? — тут же уточнил Грэлс. Оборотень кивнула. — Откройте мне окно где-нибудь на третьем этаже северного флигеля, подальше от усиленных постов.       Да. Мощности левитатора должно хватить на такой подъём, и это позволит обойти посты на входах. А внутри он уже как-нибудь разберётся. Ему нужен один лишь взгляд на изобретение фелакадов. Всего один, пусть даже краешком глаза.       — Я не одобряю ваше решение и ваш план, — хмуро ответила Ток’нан. — Но, если вы настаиваете, я проведу вас.       Ей будет сложно объяснить, в чём дело, она же не Повелитель Времени. Поэтому Грэлс только коротко повторил:       — Я настаиваю. И ещё раз повторяю, у меня есть устройство срочного отступления, которое может спасти и вас заодно.       Женщина ещё немного помялась, но потом кивнула и поманила его за собой в туман.       Идти пришлось довольно долго, и, несмотря на помощь спутницы в особо топких местах, подполковник начал уставать. Болото и есть болото — выпивает силы и даже, кажется, душу. Самая ржавая и гадкая трясина начиналась рядом с Храмом Времени — гигантским приплюснутым строением, похожим на квинтэссенцию древних ритуальных сооружений с низкими куполами, присущих разным цивилизациям космоса. Вокруг не росло вообще ничего, лишь тянулись маслянисто-синие лужи с ржавыми пятнами налёта вдоль берега. Гнилью воняло, как на помойке. В отдалении, за низким слоящимся туманом, стояло облако света, различимое даже днём — предположительно, космопорт.       — Тут с болот одна тропа, ко входу для служащих, — заметила Ток’нан. — Если мы пойдём вдвоём, нас увидят.       Грэлс оценивающе посмотрел на топь. Двести шагов открытого пространства, не меньше, и туман то и дело сдувает ветром — первый же взгляд любого оборотня в окно может закончиться провалом. Наверное, криллитанка права, и не стоит лезть, но мальчишество так и подзуживало. Где это видано, чтобы Небесный Комитет куда-то не просочился?       — К счастью, я шла на охоту, — вдруг хитро прищурилась женщина, сунув руколапу в подсумок на поясе. — Никто мне не мешает разделить пир с сёстрами и братьями, правда?       И она с жутковатой ухмылкой вытащила тонкий непрозрачный мешок.       Грэлс оторопел от такого предложения: сыграть роль добычи? И паранойя НКВДшника немедленно включилась, но он её сразу же заткнул. В конце концов, этот способ не лучше и не хуже других, главное, в мешке не задохнуться.       — А запах крови? — на всякий случай уточнил он.       — При грамотно свёрнутой шее его не бывает, — снисходительно ответила криллитанка. — Залезайте, если не передумали, и не шевелитесь. Помните, вы мертвец.       Делать нечего, сам вызвался, самому и отдуваться. Грэлс, стараясь не показать на лице никаких эмоций, с головой влез в мешок и постарался свернуться там поудобнее.       Криллитанка подхватила куль на плечо, как пёрышко, и лёгкой рысью припустила через топь. Спасибо космонавтским тренировкам, подполковника не укачивало, но всё равно, трясло изрядно, и сразу стало ясно, что ему было бы неудобно в любой позе, как ни устраивайся.       — Не ш-шевелитесь, — прошипела Ток’нан, спиной почувствовав его непроизвольную возню. — Или придётся вам свернуть шею по-настоящему, — и глухо хохотнула. Но Тогрэлсаксилан остался профессионалом и не позволил себе сморщиться в ответ на дурацкую шутку галактической варварши, несмотря на то, что она не смогла бы увидеть его гримасу. Если всё пройдёт благополучно, им ещё много лет вместе работать. Надо оценивать криллитанку и с другой стороны, ведь она умная, предприимчивая и решительная. Из неё выйдет толк.       Душный мешок, вонь трясины, перекличка с патрулём на входе, с грубыми дикарскими шуточками, и бесконечная ровная тряска. От того, что грунт под ногами Ток’нан сменился с грязи на твёрдый пол, удобнее не стало — напротив, закачало сильнее. Грэлс мысленно проклинал содержимое карманов, по закону подлости врезающееся ему в рёбра и бедро с максимальным неудобством. Синяки останутся.       Оборотень наконец перешла с рыси на шаг, а потом на крадущуюся охотничью походку — трясти и бить стало значительно меньше, но кислорода тоже не прибавлялось, от духоты уже начинала кружиться голова. Лишь бы не выдать себя и Ток’нан случайным движением или стоном; Грэлс стиснул зубы и терпел до тех пор, пока мешок не опустился на пол и не открылся. Свежий воздух, пахнущий грозой и мягко гудящий на пороге слышимости, хлынул внутрь. Мужчина с трудом заставил себя не втягивать его в лёгкие слишком шумно.       — Здесь безопасно, — сообщила криллитанка, отходя на пару шагов и давая спутнику оперативный простор. — Я заперла дверь, никто не войдёт. Вот ваш Котёл. Только не очень высовывайтесь за перила — внизу лаборанты, они могут нас заметить. Тогда будут проблемы.       Тогрэлсаксилан кое-как выпутался из ткани, поднялся на руке, потом встал на колено — ноги его пока не держали, — и огляделся. Они с Ток’нан находились на длинном и широком, шагов в двадцать, балконе, протянувшемся под куполообразным потолком гигантского зала, скверно подсвеченного откуда-то снизу. Подполковник даже угадал в полумраке каменную кладку купола — несомненно, архаическую, хотя определить точный возраст ему в кои-то веки не удалось. Пол на ощупь также показался каменным и очень древним, но перила выглядели совершеннейшим новоделом, да ещё встроенным безо всякого соблюдения стиля — три горизонтальных хромированных трубы, протянутых вдоль края, и грубо вбитые опоры с зацементированным основанием. Кроме криллитанки и галлифрейца, тут больше никого не было, только тускло мерцали мониторы парочки вспомогательных пультов управления, так же мало подходящих к зданию, как и перила, и в стороне стоял какой-то здоровенный ящик, сколоченный из самых банальных неструганных досок.       А самое главное, запах времени. Он витал в воздухе настолько ощутимо, что хоть руками трогай — не обычный, тёплый и спокойный, с привкусом старой пыли, а острый и опасный, всепроникающий и перехватывающий горло за счёт невероятной концентрации. Словно сюда, в этот зал, забили ногами сам Вихрь собственной персоной и заставили сжаться в тугую пружину.       Грэлс отбросил мешок, вытянулся в полный рост на полу так, чтобы незаметно выглянуть с балкона вниз — и едва не ахнул в голос.       Помещение оказалось в несколько раз больше, чем он думал. Неудивительно, что света так мало. До ближайшего уровня было этажей восемь обычного среднестатистического дома, и обслуживающий персонал с такой высоты выглядел невнятными букашками. Скорее всего, под нижним балконом, во много раз более широким, чем тот, с которого глядел подполковник, было ещё столько же пространства, если не больше: судя по кривизне стен, зал представлял из себя гигантскую сферу с несколькими ярусами, заполненными механизмами контроля и управления и соединёнными в центре шахтой, в сердце которой мягко сиял главный источник освещения — огромный молочно-белый шар, оплетённый чем-то вроде корней или кровеносных сосудов. Он и испускал тот самый низкий вибрирующий гул, который Грэлс уловил, едва открылся мешок. Размеры шара было сложно угадать — в шахте торчало лишь самое «темечко», и к нему тянулся мостик. С такой высоты он выглядел узким и ненадёжным, но на самом деле был вполне достаточным для свободного передвижения нескольких криллитан.       Подполковник всмотрелся в молочное сияние — и, на этот раз не сдержав стона, отодвинулся и заслонил глаза рукавом.       — Пробирает? — спокойно спросила Ток’нан, отходя к ближайшему пульту. — Это с непривычки. Прошу прощения, мне надо сделать вид, что я работаю, иначе возникнут вопросы, что я забыла на технической галерее.       — Да, конечно, — заставил себя пробормотать галлифреец, окончательно задвигаясь на балкон и садясь. Потом отёр лицо. — Само время. Хуже, чем в Вихрь глядеть.       — Оно врывается в голову, стоит лишь на миг сконцентрировать взгляд на Котле, — понимающе кивнула криллитанка, водя пальцами по сенсорной панели. — Затопляет сознание. К этому надо просто привыкнуть.       Затопляет — не то слово. И… В этом тоже было что-то знакомое, что-то уже встреченное. Когда? Где? Или опять дежавю? Но заставить себя вспомнить нахрапом не получилось, зато встал куда более актуальный вопрос.       — Как? — Грэлс запустил пальцы в волосы. — Как фелакады вообще это сотворили? Это не проекция. Это всё время, существующее здесь и сейчас, в одной точке координат!       — Ну, почти, — не теряя спокойствия, согласилась Ток’нан. — Помните древнюю концепцию времени, как поверхности шара? Двигаться можно только в двух измерениях, но при этом поверхность замкнута сама на себе, а не уходит в бесконечность. Отсюда следует, что время двумерно, но в итоге конечно, даже если шар начнёт расти. Думаю, прототипом для этого сравнения и послужило устройство фелакадов. Кстати, оно действительно меняет размер от случая к случаю — то больше, то меньше, хотя уловить это могут лишь специальные приборы.       — Вы не указывали этого в докладе, — едва не возмутился подполковник.       — Это не та вещь, которую можно передать на словах и на бумаге, — флегматично отозвалась криллитанка. — Сейчас, увидев Котёл, вы всё осознали и стали готовы к истине. Изложи бы я суть проблемы в виде конспекта, вы бы не поняли происходящее так глубоко и могли бы неправильно трактовать мои слова, а неверные выводы и представления в данном вопросе категорически опасны для окружающего мира. Поэтому я и провела вас сюда, чтобы Повелитель Времени мог всё увидеть собственными глазами. Как впечатления?       — Он… — Грэлс запнулся, подбирая определение, — …живой.       — Как и ТАРДИСы, — согласилась Ток’нан. — Но значительно более древний и мощный, а его язык далёк от нашего с вами, и даже от языка ваших хронокораблей. Не смотрите на меня так, пожалуйста — я темпоральный физик, мне по штату положено знать о разработках других цивилизаций. Если бы ваше галлифрейское Око Гармонии умело говорить, имело бы разум, у него был бы шанс приблизиться к уровню Котла.       — То есть он действительно разумный? — Грэлс едва не чертыхнулся от ужаса, потихоньку начиная вникать в масштаб проблемы. Устройство, рождённое в Тёмные века одной из великих империй и наделённое способностью думать и анализировать. Это сама смерть.       — Разум, да. Весьма простой и, гм, альтернативный, — задумчиво кивнула криллитанка. — Поладить с ним могут немногие, даже из тех, кто читал древний фелакадский свиток.       — Свиток? — осторожно уточнил подполковник.       — По-нашему с вами говоря, мануал. Полное описание работы с Котлом Времени. Его нашли на археологических раскопках полвека назад, а первейшая мать смогла его перевести и отыскала древнее устройство. Я знаю, о чём вы хотите попросить — но это совершенно невозможно, Раххал постоянно носит документ с собой. А сокращённая версия, доступная младшему персоналу, уже и так лежит у вас в кармане.       Грэлс вновь осторожно высунулся с балкона, не решаясь прямо поглядеть на сферу. Но боковое зрение тоже сказало немало: теперь он заметил, что белое сияние было неровным. Котёл еле-еле мерцал, едва уловимо для галлифрейского глаза, как экран древнего лампового компьютера. И как только подполковник это почувствовал, он понял, в чём различие фелакадского устройства и времени как такового.       — Это не проекция, но и не время само по себе, — заключил мужчина. — Если уж искать параллели, то наши проекции подобны аналоговому звуку, а эта технология — оцифрованному. Время здесь считывается не по плавным кривым, а поступательными точками, зато повышается скорость и мощность влияния на события. А недостаток точности в этой технологии компенсируется разумом Котла.       Ток’нан удовлетворённо прищёлкнула языком:       — Вы действительно видите. А я ещё не верила в способности Повелителей Времени, считала их преувеличенными, — она с живым интересом уставилась на галлифрейца. — А что ещё вы можете увидеть?       Грэлс задумчиво покачал головой:       — Пока эта штука неактивна, ничего особенного. Сейчас Котёл зациклен сам на себе… Кстати, а почему на нём не отображён Вихрь?       Физик расплылась в широкой улыбке:       — Всё ждала, когда вы спросите. Если объяснять на пальцах прописные истины, то у нас два темпоральных измерения, а Вихрь позволяет прокалывать сферу, не перемещаясь по её поверхности долго-долго, но как бы совершая подпространственный прыжок. Во вселенной ходит слух, что эту аномалию создали Повелители Времени, но мы-то с вами знаем, что это не так, иначе бы он не был средой обитания для множества существ, рождённых ещё в Тёмные века. Вы никогда не задумывались, откуда на самом деле взялся Вихрь?       Подполковник пожал плечами:       — Он был всегда, мы лишь открыли к нему удобный доступ.       — Ах, мне бы вашу религию, но я, к сожалению, учёный, — криллитанка бросила на мужчину острый взгляд, словно ища реакцию на плохо замаскированное оскорбление, но Грэлса этим было не пронять, он только внимательно слушал. — Турбулентности не возникают из ниоткуда. Река не закрутит водоворот без подходящих условий. В стабильном гравитационном поле не родятся завихрения, пока не появятся соответствующие внешние факторы, на него влияющие. Для того, чтобы создать постоянный устойчивый пробой в темпоральном «мячике», во много раз ускоряющий хронопортацию, требовались гигантские силы даже тогда, когда время было маленьким и слабым. Всё имеет своё начало. И фелакады это знали, как никто иной — они-то Вихрь и создали. Первое во вселенной устройство хрономанипулирования было опущено в глубины времени, продавило его ткань, закрутило её — и стало Котлом. Сейчас мироздание сформировалось, привыкло к искалеченности и к тому, что его хронометрия представляет из себя тор с неравномерным течением темпоральных векторов. И уничтожение первопричины уже никак не изменит ситуацию. Но через сам Котёл можно всё это переписать, и я опасаюсь, что первейшая мать рискнёт переиграть вселенную на её поле. Темпоральная физика такая темпоральная… — последние слова она почти пробормотала.       Если всё так, как говорила Ток’нан, то перед Небесным Комитетом стоит очень серьёзная проблема, масштаба едва ли не большего, чем Великая Война Времени. Ну, криллитане дали жару, выкопав и пробудив подобную машину. Чем только эти варвары думают, вроде голова не с горошинку? До сих пор Грэлс считал, что на такие эпические глупости способны только далеки, которые все мозги прожгли о своё легендарное «уничтожить».       — Мы должны немедленно уходить, — сказал он хмуро. — Чем быстрее всё это узнает координатор и правительство Галлифрея, тем лучше.       — Пожалуй, я с вами согласна, — ответила оборотень задумчиво. — Только сначала загляните вон туда, будьте так добры. Думаю, информация, которая там заключена, тоже будет вам полезной, — и она не глядя махнула на деревянный ящик у стены, с самого начала обративший на себя внимание подполковника.       Мужчина, пригнувшись, отодвинулся подальше от края балкона и прошёл вдоль стены к ящику. Вблизи доски оказались ещё грубее, чем выглядели издалека — кое-как распиленные, даже не обработанные рубанком. Как бы заноз не насажать…       Он протянул руки к крышке — и отдёрнул их: изнутри вдруг раздалось тихое тоненькое хихиканье, то ли детское, то ли старческое. Грэлс едва не шарахнулся, но всё же сдержался, только оглянулся на Ток’нан. Она рассеянно ему кивнула, подбадривая, и снова уткнулась в монитор.       Мужчина неуверенно коснулся крышки, и только теперь почувствовал, что сквозь запах времени, практически забивший все органы чувств, просачивается что-то другое, неприятно-сладковатое и очень знакомое.       Стиснув зубы, подполковник поднял тяжёлую крышку — и всё-таки отпрянул.       — Аий-о-о, та-та-та… — вздохом раздалось ему навстречу. — Смотри, какая у меня кукла. Большая, только сломавшаяся. Жалко. Она была хорошей. Ты тоже будешь куклой и сломаешься. Но не жалко. Ты же из детей воздуха, а-а-а? Вот оттого и не жалко.       Тихое ледяное хихиканье. Скрюченная трёхпалая ручка, похожая на птичью лапку, медленно подняла другую руку, огромную, в татуировках, засохших кровоподтёках и трупных пятнах. Подполковник никогда не считал себя трусом, но сейчас ему стало настолько жутко, что он даже пошевелиться не мог, только застывшим взглядом смотрел на то, что деловито копошилось на мёртвой криллитанке, и пытался как-то уложить увиденное в голове. Потому что это было не только за пределом его богатого опыта и воображения, а вообще — запредельно. То, от чего хочется бежать со всех ног, не оглядываясь, как в детстве. Вот только где бы взять на это силы.       А потом Грэлс узнал рисунок татуировок и наконец понял, что засыпался, а его развели, как ребёночка. Ну конечно. Что мешает оборотням, способным принять облик любого живого существа, перекидываться друг в друга? Он не зря уговаривал Ток’нан бежать, и напрасно она его не послушалась — а теперь ей уже никуда и никогда не сбежать. Судя по виду трупа, допрашивали её долго и жестоко, без применения современных цивилизованных средств допроса, зато с какими-то жуткими доисторическими пытками. И Грэлс не вправе винить её за то, что она его в конечном итоге выдала; ещё неизвестно, что будет с ним на её месте. А у него за пазухой, конечно, лежат не настоящие документы, а подделка. И всё это с самого начала было одной большой ловушкой.       Оставалось лишь одно — активировать кольцо, что мужчина немедленно и сделал, хотя уже не очень надеялся на успех.       Время и пространство сдёрнулись на миллионную долю мгновения — и вернулись в исходные координаты, вбросив подполковника обратно в храмовый зал. Каменный пол стукнул по коленям. Существо в ящике злорадно захихикало. Ещё раз!       И опять безрезультатно. А из оружия — только нож… Надо выбрать момент. Быть может, удастся засветить криллитанской варварше в глаз и выбраться за пределы Храма, хотя шансы на побег стремятся к нулю — если уж его вели в капкан, то наверняка предусмотрели и такой вариант развития событий. Спрыгнуть вниз и на левитаторе взять в сторону от белой сферы, а там уже попробовать скрыться?..       — Ваше устройство хронопортации не сработает, — голос той, кого он до сих пор принимал за Ток’нан, значительно смягчился, утратив характерную для оборотней хрипотцу. — Извините мою зверушку, у неё иногда бывают злые шутки. А темпоральное оборудование Галлифрея тут, кстати, бесполезно: с тех пор, как вы увидели Котёл, вы уже подключены к альтернативной системе темпоральных координат, а ваш артефакт привязан не к Оку, а к Котлу. Маленький взлом. Мне жаль.       Мужчина затравленно обернулся. Вместо свирепой великанши у пульта стояла гоминида — криллитанка сменила облик на прелестную блондинку в белом платье с алой отделкой. Сложно зачёсанная чёлка, платиновые локоны, стекающие ниже пояса, зелёные глаза — спокойные и хитрые одновременно, и возраст не угадать — скорее, моложавость, чем молодость, но на светлой коже ни морщинки, и в волосах ни ниточки седины. И удивительно светская улыбка на розовых пухлых губах.       — Чёрные волосы для королевы зла — избито, рыжие для ведьмы — банально, — сообщила женщина. — Но не уважить Повелителя Времени нормальным для его восприятия лицом хотя бы напоследок было бы совсем грубо. Учтите, я знаю, что у вас нож. И имейте в виду, что я под защитой, балкон закрыт силовым полем и, наконец, мы тут не одни. Боюсь, вам придётся сдаться добровольно.       Тварь в ящике зашлась в истерическом хохоте — и словно бы выключилась, резко замолчав и уйдя в себя. Подполковник поднялся на ноги. Фильтр восприятия на охране? Похоже на то, и какой-то ломовой, иначе он заметил бы его практически сразу. Но как-то уже и не хотелось глядеть по сторонам и пытаться подсчитать количество солдат. И так понятно, что их более чем достаточно. Это провал, с треском и грохотом. Главное, чтобы за ним никого не послали из штаба и вместо него никого не подослали в штаб.       — Я не понимаю, зачем тогда вы всё мне рассказывали, — заметил Грэлс, стараясь сохранять спокойствие. Запаникуешь — точно угробишься. Надо искать хоть какой-то шанс сбежать или хотя бы предупредить своих. Тут, на балконе, понятное дело, ничего не получится, но, быть может, удастся что-нибудь сделать по дороге в камеру? Если, конечно, его сейчас не убьют.       — О, в этой информации нет ничего секретного, — спокойно отозвалась женщина. — Конечно, случай с нашей болтливой сестрой поучительный, но нет никакой гарантии, что он заставит держать языки за зубами абсолютно весь персонал. Среди учёных могут оказаться ещё глупцы, и не исключено, что всё то, что вы узнали сейчас, узнают и остальные Повелители Времени, — она задумчиво улыбнулась. — Нам это безразлично. Каждый, кто соприкоснулся с Котлом, узрел его сущность, принадлежит ему, и мы можем делать с его персональной линией времени всё, что захотим. Ни Галлифрей, ни Скаро не выстоят, когда мы задействуем его во всю силу.       Сзади послышались тихие тяжёлые шаги — действительно, в группе захвата сильно больше одного оборотня. Подполковник всё-таки бросил взгляд через плечо — шестеро. А ему при всём желании и двоих не уделать с помощью ножа. Надо, надо было выработать привычку носить с собой быстродействующий яд, как экс-координатор. Котяра Нарвин не дурак, в такой ситуации не помешала бы ампула с чем-нибудь летальным. А сейчас можно даже не пытаться сопротивляться. Это, кстати, усыпит бдительность охраны… Хотя толку с этого, как с далека дружелюбия. Если криллитанка сказала, что с его линией времени они теперь могут делать всё, что угодно, то в который раз он здесь стоит, а она переделывает его вводные данные и условия встречи, чтобы исключить попытку побега? Вот к чему были дежавю, и вовсе это не усталый мозг шалит. А от того, что с Котлом его народ не знаком и определить его работу не умеет, он и не смог понять, что его действительно крутят во времени. И сколько раз криллитане его переписали, прежде чем подобрали такие условия, при которых ему точно не выбраться из ловушки? Почувствуй себя на месте тех, кем ты манипулировал по службе, и признай поражение, подполковник…       Грэлс сделал шаг вперёд и заговорил, пытаясь втянуть собеседницу в спор и этим выгадать ещё хотя бы мгновение свободы:       — Вы понимаете, что станет с Сетью Времени?!       Женщина кивнула, сохраняя поистине королевское достоинство:       — Разумеется. Вселенная будет переписана. Мы станем Повелителями Времени и правителями мира, без кровопролития и геноцида.       — Безумцы! — выдавил подполковник, поняв, что всё сказано совершенно всерьёз. И это называется, без геноцида? Разрушить столько миров, уничтожить столько цивилизаций, просто взять и стереть, словно неудачный рисунок ластиком. На такое даже далеки не отважились, на что уж психи. Грэлс уже понял, с кем говорит и кто почтил его личной, так сказать, аудиенцией, но в восхищение это его почему-то не привело. — Так нельзя…       — Кто нам запретит? — вполне светским тоном спросила первейшая мать Раххал, пока подчинённые Калтаринна скручивали и обыскивали подполковника. — А вы, мой дорогой, нам поможете, даже если не захотите. Криллитане ещё ни разу не ассимилировали ДНК галлифрейцев. И, знаете… Далеки уничтожили звёздную яхту, которую я одалживала доверенному лицу. А мне нужен хороший хрононавигатор, — она лукаво прищурилась. — Думаю, наше с вами сотрудничество будет продолжительным и плодотворным. Придётся, правда, немного вас укоротить, чтобы вы поместились в штатное место, — она испустила тихий весёлый смешок, заставивший Грэлса окончательно заледенеть, — но это даже полезно для таких, как вы. А то вдруг захотите сбежать, лишив меня столь приятного общества…       Когда пленного галлифрейца выволокли из центрального чертога — он всё-таки попытался задёргаться в последний момент, но всё больше от того, что сдали нервы, а не от надежды каким-то чудом сбежать, — Калтаринн, всё это время простоявший рядом с первейшей матерью и готовящийся её в любой момент защитить, отключил фильтр восприятия. Усовершенствованная технология маскировки и впрямь сработала на Повелителя Времени, древнее существо даже не заподозрило, что тут засада, пока ему прямо на это не указали, а там уже было поздно.       Оборотень вежливо кашлянул, напоминая о своём присутствии. Раххал не обернулась, но кивнула в ответ, сворачивая программу пространственно-временно́й изоляции балкона. Потом негромко уронила:       — Кровь и плоть Галлифрея может быть опасной — у захваченного экземпляра слишком велик уровень артронного облучения, как бы не сгореть. Сначала попробуем её на ком-нибудь наименее ценном.       — В таком случае не надо было убивать сестру Ток’нан, — мрачно пошутил первейший брат. — Сейчас бы пригодилась.       — Угу, — в мягком тоне Раххал, так и не сменившей облик, проскочили язвительные нотки, — и потом убивать её ещё двенадцать раз, или сколько там регенераций у этих древних тварей. Спасибо, милый друг.       Калтаринн флегматично промолчал. Сама же сказала, наименее ценный член общества, а теперь ещё недовольна. Слишком сильные перепады настроения, первейшая мать явно взвинчена до предела и держится на последнем честном слове. «Подарочек» из Небесного Комитета Временно́й Деятельности подвалил в самый неудачный момент, когда в Храме собралась вся правительственная стая. Услышь они о пленном НКВДшнике, сразу поднимут вой до облаков, чтобы отнять объект исследования у физиков, да ещё потом начнут драться из-за такого лакомого хрононавигатора. Придётся сильно постараться, чтобы скрыть от Почтеннейшего отца и его своры информацию о галлифрейском отродье. Это добыча института темпоральной физики, которую следует очень пристально изучить и использовать с максимальной пользой для генерального плана. Раххал умна и найдёт способ с толком применить добычу — в конце концов, это входит в её обязанности. А он будет привычно заниматься охраной и оперативными рейдами для Храма Времени. Главное, чтобы почтеннейшие поскорее свалили туда, откуда явились, и не путались под ногами.       — Первое совещание откроется через полтора часа, — почти промурлыкала Раххал, заканчивая с компьютером. — Нам нужно подлечить нервы. Брат, как ты смотришь на… — короткая лукавая пауза, во время которой у военного всё перевернулось внутри, — …партию в шахматы?       Калтаринн с трудом сдержал проклятье. Она додразнится. Может, того и добивается, чтобы он нарушил все приличия и вколоченные с детства традиции? Но нет, он пока не готов пойти на такое, да и облик у неё сейчас... ну, не тот, чтобы внутренне растекаться в лужу. Поэтому мужчина только коротко уронил:       — Как скажете.       Раххал, шелестя платьем, подошла к ящику и, коротко свистнув, показала жестом — «вылезай». Послышался шорох, потом короткий шлепок. Первейший брат немедленно отвёл глаза. Немногие могли без содрогания глядеть на домашнюю зверушку Раххал — вот сколько лет он уже в Храме Времени служит, а так и не научился. И ведь, что самое интересное, не мать её так отделала во всех смыслах, а родной народ, от внешности до утраты имени и сущности. Мать лишь так, иногда по мелочи зло срывает, то пинком, то когтем.       Сейчас, спасибо, юродивая тварь помалкивала, по обыкновению уйдя в себя — и подольше бы молчала. Никогда ничего хорошего от неё не дождёшься, только беды накаркивает. Но следует быть благодарным и за это, иначе не удалось бы вовремя отступить из люфтовой зоны, пусть и с потерями. Да и потом предупреждения были весьма своевременными, но всё же хотелось хоть раз получить от Неназванной пророчество поприятнее, чем «вы все умрёте».       Раххал воспользовалась тем, что её подчинённый на мгновение отвернулся — когда Калтаринн вновь на неё посмотрел, она уже скинула фальшивую личину и стояла у выхода. Тварь пряталась за её ногой. Виднелся только край драной тряпки, заменявший Неназванной одежду, и скрюченная лапка, поскрёбывающая холодный пол. Деваться, однако, было некуда, и пришлось идти рядом до самого кабинета первейшей матери, выдержанного, как и спальня, в багровых тонах. Начальница хронолаборатории подпихнула свою зверушку ногой в сторону внутренних покоев и приглашающе указала на глубокое кресло у стены, рядом с небольшим столиком для логических игр:       — Присаживайся, брат. В ногах правды нет, особенно после стольких кругов по топям. Кстати, я что-то сбилась со счёта, сколько раз мы переписали сегодняшний день?       — Я не считал, — Калтаринн всё-таки воспользовался приглашением и сел, не сводя взгляда с хитрых зелёных глаз собеседницы. — Если верить телу, то не менее восьми.       — Давненько я так не гуляла, — Раххал с улыбкой устроилась в таком же кресле напротив и включила столик. — Ну что, шахматы, или что-нибудь другое?       Калтаринн кивнул. Вообще, он предпочитал менее экзотические тактические игры — в двенадцать шариков, например, — но знал о пристрастии первейшей матери к клетчатому полю и её же стараниями выучил основные правила. Правда, долго держаться против Раххал у него не выходило, даже несмотря на вечное право первого хода, она и компьютер на раз-два обыгрывала. Но хочешь понравиться кому-то — уступай в мелочах. Первейшая мать не вмешивается в вопросы безопасности Храма Времени и способы добычи экспериментального материала, Калтаринн не лезет в её епархию… и регулярно продувает ей в шахматы. Гармония и мир.       — Я так и не понял, что вы сделали в последний раз, чтобы наконец взять Повелителя Времени живым, — поинтересовался первейший брат, пока женщина выбирала игровую программу. — Это же была невероятная глупость с его стороны, я даже не ожидал.       — О, — весело рассмеялась Раххал, явно довольная собственной находчивостью, — просто уронила ему интеллект на шестьдесят пунктов. Разумеется, при последней регенерации – глубже внедряться не стоило, на Галлифрее могли это заметить. Но игра стоила свеч. В конце концов, это вообще первый Повелитель Времени, которого мы сумели захватить живым.       — Но вы узнали, что хотели? — для мужчины куда важнее, чем игра, было чувство удовлетворённости начальницы. Во-первых, потому, что тогда она приходила в отличное расположение духа и вдохновенно творила великие дела, а во-вторых, ему не хотелось месить грязь по девятому разу, охраняя Раххал и её новую игрушку от болотников, выползней и прочей фрагозарской нечисти.       — Узнала, — кивнула физик. — Судя по тому, как прорвало меня саму, мне категорически надоело выжимать, что именно он увидел в Котле. Ещё один раз я бы, верно, не выдержала. Но он сразу ухватил главное. У монан этот процент – один на пятьдесят, не больше. А «слепые», которые смотрели и ничего не поняли, в хрононавигаторы не годятся, ну, ты и сам это знаешь. Интересно, другие Повелители Времени такие же зоркие?.. — Калтаринн чуть не скрипнул клыками, догадавшись, что потом с него запросят в качестве игрушки какого-нибудь Доктора. — Ну же, твой ход.       На доске уже заждались голографические фигуры с эффектом тактильного восприятия. Самые классические, даже с имитацией крашеного дерева. Первейший брат обвёл взглядом два ряда своего белого войска, прикидывая тактику. Пожалуй, старая добрая напористость будет лучшим вариантом — не спасёт, но заставит Раххал поднапрячься.       Мужчина подцепил когтями пешку. Первое, что следует делать в любой игре и при любой тактике — дать максимум свободы своим фигурам. D2 — D4, ход освободит сразу слона и ферзя, и передвинутая фигура не станет мешать коню.       Первейшая мать, откинувшись в кресле и прижмурившись от удовлетворения, почти вслепую переставила свою пешку на Е6. Калтаринн никогда не вникал в игру слишком глубоко, чтобы разбираться во всяких там цугцвангах, миттельшпилях и гамбитах, поэтому понятия не имел, что против него применяют классическую французскую защиту, позволяющую сковать центр доски — но уловил замысел чисто интуитивно и поскорее выдвинул вторую центральную пешку, стремясь взять преимущество. А то он знал Раххал — в её стиле было давать фору более слабому противнику, но после этого стоило рассчитывать на ловкую подножку или удар в спину.       — На совете будет очень много ругани, — мурлыкнула женщина. — Правительство недовольно нашими срывами сроков.       Калтаринн продолжил раскрывать центр, планируя атаку, и поддержал пешки одним из коней. Максимум фигур в свободном передвижении и под защитой друг друга, а короля всегда можно спрятать через рокировку. Мужчина прекрасно знал свой уровень и не рассчитывал на звание гроссмейстера (тем более что он и не слыхал такого слова), но немного разбирался в азах древней игры и от природы был неплохим тактиком, поэтому рассчитывал продержаться хотя бы ходов двадцать.       — Наверное, мне стоит там присутствовать, — заметил он. — Все провалы на моей ответственности. И на Юпитере, и на Скаро… Вам не нужно за это отдуваться.       — Нет, — Раххал неторопливо переставила пешку, атакуя «заборчик» в центре доски. Своего она добилась, сбив первую спесь с белых, и теперь начала развивать партию. — Брат Гал’хар из свиты Почтеннейшего отца давно метит пролезть в Храм на твоё место. И отец его пролоббирует при малейшей возможности… — она проследила очередной манёвр собеседника на доске, — …сделав ход конём, как и ты сейчас. Поэтому мы поступим так же и не дадим Гал’хару возможность хотя бы кинуть тебе вызов. А ещё лучше, я сама его кандидатуру и предложу. Пусть отец помучается.       И она со стуком выдвинула ту же самую фигуру с той же целью — прикрыть свои пешки. Теперь три коня защищали пешечный центр от взаимных ударов, на доске завязалась первая схватка. Пока у Калтаринна было преимущество в мобильности — он уже успел вывести в бой больше фигур. Раххал же почему-то медлила.       — Гал’хар не так уж силён, — спокойно возразил мужчина, раздумывая над следующим ходом. — Думаю, я с ним справлюсь в прямом бою.       Прикинув так и сяк, он пришёл к выводу, что свалка на самом проходе ему не нужна для планируемой атаки, и решился на равноценный обмен. Он возьмёт пешку Раххал, она — его пешку, но зато это разморозит на доске вертикаль, на которой стоят короли. Пока у него есть преимущество, и даже рокировку он сможет провернуть первым. Да, так и надо сделать.       Стук фигур. Чёрная пешка летит с доски.       — Ещё раз, — терпеливо повторила Раххал, не поднимая глаз от шахмат, — его лоббирует Почтеннейший отец, которому нужна своя рука в Храме Времени. А значит, нечестное поведение в поединке не будет засчитано. Мы схитрим и позволим им сделать то, что они хотят — а потом позволим Гал’хару упасть, — и она, естественно, переставила свою пешку именно так, как и ожидал первейший брат, отомстив его беленькой нахалке. Ещё одна фигура взята с доски.       — Первая кровь, — оскалился Калтаринн, подчёркнуто-демонстративно выдвигая слона, чтобы окончательно разгрузить королевский фланг и укрыть свою ключевую фигуру за пешечной стеной. После этого можно и в атаку ломиться.       — Обменялись любезностями, — хмыкнула мать, проводив взглядом свою убитую пешечку. — Твой конкурент глуп и горяч, он будет бесполезен против матёрого Повелителя Времени и детей Скаро и очень быстро споткнётся.       Она наконец вывела в атаку коня с королевского фланга. Странно, обычно Раххал быстрее раскрывала фигуры; что-то у неё задумчивое настроение. Мужчина, прикинув её натуру и сложившуюся на доске картину, понял, что надо немедленно идти в атаку, и побыстрее махнул местами ладью и короля. Трик-трак, мы в крепости.       Первейшая мать, проследив взглядом его ход, странно улыбнулась, но ничего не сказала, продолжая разгружать свой фланг.       — Моё мнение следующее — ты сидишь и не высовываешься, и пока занимаешься охраной Храма Времени и вычислением возможных единомышленников сестры Ток’нан, ведь вполне вероятно, что она действовала не одна. А с Гал’харом я сама разберусь.       Спрашивать, как, бесполезно — всё равно не скажет. И Калтаринн выдвинул через половину поля слона, угрожая чёрному коню. Тот, правда, был защищённым, но теперь оказался под ударом. Пошла развиваться атака.       — И всё же, мне претит, что вы будете отвечать за мои ошибки перед Почтеннейшим отцом, — заметил мужчина, пока чёрные разбирались со своей рокировкой и этим увеличивали его преимущество.       — Я начальник проекта и, естественно, отвечаю за всех своих людей, — улыбнулась мать, ничуть не огорчаясь действиям противника. — Не тревожься, брат, меня заменить некому. Котёл решил общаться только со мной, и пока не найдут кого-то, кого он станет воспринимать так же, меня не тронут.       — Я надеюсь, — пробормотал Калтаринн.       Ему наконец-то удалось окончательно разлепить свалку в центре. Теперь мужчина уверенно захватил преимущество, сожрав пешку на С5 и, несмотря на попытку Раххал как-то защитить свои фигуры, продвинул коня и поставил шах ферзю. И тут случился резкий поворот событий — чёрная пешка F7, которая, по его мнению, должна была свято охранять своего короля, жестоко напала на его коня и сбросила с доски, так и не дав прибить ферзя. Хуже того, эта пешка бессовестно заткнула собой так тщательно разгружавшийся центр, и это в буквальном смысле накрыло блицкриг медным тазом. Ах, гадина, так бы её и достал чем-нибудь. Вот вечно от всяких мелких пешек проблемы мирового масштаба, и не только в игре — как только ухитряются?.. От обиды мужчина попытался отбить преимущество, покусившись на маленькую гадость слоном — и тут же Раххал выставила ферзя.       — Напоминает нашу ситуацию, не так ли? — усмехнулась она. — Та девчонка и её знаменитый друг с Галлифрея, испортившие наш план.       И она выразительно щёлкнула когтями над короной ферзя, намекая, кто тут, на этой доске, за Доктора.       — Я тоже об этом подумал, — проворчал Калтаринн, так как в его военной голове эта ассоциация оформилась и окрепла одновременно с озвученными мыслями первейшей матери. — Спасибо, что я слон.       И он отодвинул свою фигуру на безопасное расстояние. Атака всё-таки отбита, придётся временно признать поражение и переходить в глухую оборону, но этого ужасно не хотелось.       Раххал жемчужно рассмеялась:       — Ну хоть не в посудной лавке, — и она подкрепила недобрую пешку ладьёй, как пацаном из люфта.       Калтаринн стиснул клыки. Пожалуй, можно ещё попробовать пробиться, накрыв слоном коня на F6. Слона он, естественно, на этом потеряет, зато откроет путь к королю противника.       Но нет, последний порыв его внутренней бури добила ладья-охранник, безо всякого снисхождения и выгоды ухлопав белого слона. И это значило только одно: Раххал перешла в решительное наступление.       — Собственно, та причина, по которой я тебя перевожу в резерв — надорвёшься, — подмигнула она. — Не хочу, чтобы моего любимого слона так же глупо устранили.       — Считаете, это был глупый ход? — пробубнил Калтаринн, мучительно соображая, чем и куда сходить, чтобы совсем уж не опозориться. Но как ни майся, а ходить-то некуда, только укреплять оборону.       — Дурацкий, — просияла Раххал и взяла под удар диагональ, на которой стоял белый король. Через несколько минут она с той же сияющей улыбкой и с шиком отдала последнего слона за то, чтобы полностью освободить путь своему ферзю на вражеские позиции. Ах, чтоб ему, первейшему брату, уметь так же хладнокровно гробить своих ради развития стратегии!.. Но пока ему только оставалось признать: его фигуры зажаты в угол и сплотились вокруг короля, но такими темпами это ненадолго. Где-то он ошибся. Ещё раньше, чем та гадкая пешка сорвала его атаку. Где-то в мелочах. Раххал это сразу увидела — и теперь этим пользуется. Где?       Он на миг прижмурился, вспоминая выражения её лица во время партии — и вспомнил.       В рокировке. Она что-то увидела в его рокировке. Но ведь всё было сделано правильно, король стоял на открытом поле, незащищённый, под ударом чёрных, и его следовало спрятать. В чём именно он тогда прокололся?       Впрочем, партию назад не отмотаешь. Сейчас можно только попробовать огрызнуться из своего угла методами соперницы. Надо разгрузить центр и убрать эту проклятущую пешку на Е6 — может быть, получится в последний раз перейти в атаку. Придётся рискнуть ладьёй, иначе разгром станет полным и абсолютным, и вообще, поактивнее играть ферзём.       Но это не помогло. Первейшая мать не хуже него понимала, сколько зависит от одной-единственной пешки в её атаке, и не подумала её тронуть с места даже тогда, когда белая ладья взяла её под удар — вместо этого Раххал двинула свою ладью на белого ферзя, так что Калтаринну резко стало не до всяких там пешек, надо было срочно спасать остатки обороны и гордости и уходить из-под атаки. Сдвинув беднягу на поле ниже, он знал, что вражеской ладье уже не достать ферзя, а значит, ей придётся драпать — ибо она-то в зоне поражения и ферзёвой мести. Но тут Раххал провела второй, не менее блестящий финт, спася свою фигуру не по горизонтали, как ожидал первейший брат, а по вертикали, уйдя на Н3 и заодно выбив последнего белого слона. Тьфу, бабушку её в качель! И не погонишься следом, вся третья горизонталь под ударом чёрного ферзя. Калтаринн даже лоб сморщил, пытаясь придумать, как выкручиваться, и вообще понять, что ему делать. Не придумав абсолютно ничего, он вернул свою ладью на С5, скорее, без определённой цели, чем с целью напасть на вражеского ферзя.       И тогда Раххал сделала третий финт — она просто передвинула ферзя из-под атаки на G3, водрузив его рядом с ладьёй.       Калтаринн уставился на доску во все глаза. Да, он может убить её самую ценную фигуру, она попадает под удар белого ферзя — но тот немедленно шмякнется под ладью. Да, он может двинуть любую пешку из трёх имеющихся рядом в атаку — но вторая чёрная фигура немедленно прорвётся к королю. А это гарантированный мат, потому что он сам, своими руками, запер его во дворце без единого поля для отступления... Проклятье, тут ещё и коню Раххал один ход до печального финала. Карман из пешек и ладьи, казавшийся таким надёжным, внезапно превратился в безвыходную ловушку.       Продолжать не имело смысла, и первейший брат мрачно положил короля набок:       — Сдаюсь.       Вот на чём Раххал его подловила в самом начале. Очень хорошо, когда командование сидит в глубоком бункере, но если в критической обстановке из бункера некуда драпать, то это уже очень плохо.       — Видишь ли, брат, — первейшая мать покосилась на часы, — рокировка — вещь, которую надо использовать грамотно. Кто в обороне ставит только на неё, тот будет в проигрыше. Почтеннейший отец именно таков — ставит только на одно решение проблемы. Мы же предусмотрим место для манёвра. А теперь… Мне пора на совет, — она встала. — Жди здесь и ничего не предпринимай. Можешь наблюдать за залом совета через компьютер, канал девяносто-тридцать три-А-шесть, но ни шагу за дверь до моего возвращения. Ты временно в резерве.       Калтаринн не повернулся на мягкий звук удаляющихся шагов, продолжая глядеть в доску. Мерзкая пешка на С6 словно смеялась ему в лицо. От досады мужчина щёлкнул выключателем игры, даже не перебрав партию в записи, что он обыкновенно делал.       Что ж. Пусть с пешкой по имени Милли разок-другой поцелуется конкурент. И сполна получит от ферзя и ладьи. Раххал права, самое грамотное — дать дорогу дуракам и позволить Гал’хару позорно завалиться, пожертвовав незначительной фигурой. А тем временем подготовить полноценную атаку и накрыть противника тогда, когда он уже предвкушает победу. Это будет изящно и со вкусом. А тупое солдафонство, так и быть, останется далекам и некоторым соотечественникам.       И больше ни одна долговязая пешка не помешает ему притащить к ногам Раххал главный приз в этой игре — власть над мирозданием.