Кроссчассильм

Хитро лежит на полу, как подбитая Фея. Ей бы взлететь к потолку, но она не умеет. Ненастоящая Фея с глазами зверя. Ей бы взлететь к потолку, но она не умеет (с) Наутилус Помпилиус - Ненастоящая фея

Майрон, вдохновлённый и радостный, взбежал по крыльцу в дом, пересёк холл и только-только занёс ногу на первую ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж, как чуть не был схвачен за ухо - успел вовремя отклониться от вредной няни. Над ним возвышалась госпожа Азалия. Саурон немного удивлённо посмотрел на вредную старушенцию: вряд ли бы кто-то сейчас узнал строгую няню. Она вырядилась в длинное вечернее платье, красное с золотом, с высоким кружевным воротником и глубоким декольте. Чёрные волосы, обычно стянутые в строгий пучок, превратились в пышную прическу, правда напоминавшую воронье гнездо. В таком виде госпожа Азалия казалась похожей на злую королеву из сказки. — Куда, позволь спросить, ты направляешься? — сухо произнесла няня, пронзая подопечного колючим взглядом. — И где Норт, Дейла? Эрик? Ноель? — Понятия не имею, — пожал плечами Майрон, отвечая холодным взглядом. — И попрошу вас больше не пытаться хватать меня за уши. Няня переменилась в лице, но тут же справилась с собой. — Ступай в свою комнату и переоденься, — сказала она строго. — И не забудь причесаться. Твои волосы надо остричь… Хотя, зачем мне тобой заниматься? — добавила вдруг няня и холодно улыбнулась. Майрон чуть не задохнулся от возмущения. Его волосы, несмотря на пробежку, оставались идеально заплетены в косу. — Я и не прошу мной заниматься, — еле сдерживая грозные рычащие нотки буркнул Василий. — Иди и переоденься, — зло повторила госпожа Азалия. — Немедленно! — Зачем мне это? — Как же Майрона бесила эта женщина. — У господина Огнева гости, — нетерпеливо пояснила госпожа Азалия. — Видишь ли, у твоего отца сегодня очень важное событие… — Событие? — чуть склонил голову Саурон, показывая свою заинтересованность. — Великое событие… — выдохнула няня тихо и печально. Словно позабыв о Василии, она развернулась и медленно, даже как-то величаво, пошла по коридору, ведущему в гостиную. Майрон проводил её странным взглядом. Обычно так смотрят на людей с лишней хромосомой. Честно говоря, за всё время это был самый продолжительный разговор с няней. Но и вела себя госпожа Азалия ну очень странно - почти как сумасшедшая. Причём постоянно. Размышляя о стервозности женщин, Майрон помчался вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Интересно, что это за событие? Жаль, от этой старухи ничего не добьёшься. О! Есть же один из мелких братцев, который записку подкинул. Он-то должен знать что-то об этом. Очутившись в своей комнате, Саурон первым делом подошёл к зеркалу. Правда, по боку зеркала шла трещина - Норт пытался его разбить, но был остановлен яростным криком на Тёмном наречии. Хотя, может, именно из-за слов Саурона зеркало треснуло… Майрон предпочёл обвинить в трещине названного братца. В зеркале Майрон видел очень молодого себя. Он уже и не помнил, когда был такого мелкого роста. Как хотелось наконец вырасти, чтобы смотреть на людей свысока! Нахмурившись, Майрон сдул со лба пару рыжих прядок, по которым пробежали искорки. Это становится всё труднее - контролировать себя день ото дня. Надо срочно что-то решать. Отец оказался хоть и интересным кадром в этом балагане, но всё таким же слабым человеком, как и все. Вот бы попасть в какой-нибудь мирок, где можно вознести свой Барад-Дур, плодить орков и погружать мир в хаос! Замечтавшись о возвращении своего былого величия, Майрон пропустил момент, когда в комнату осторожно сунулась блондинистая макушка. — От того, что смотришь в зеркало, симпатичнее не станешь, рыжий. Норт, а это был он, нагло усмехнулся. Саурон усмехнулся в ответ, увидев расплывающийся по скуле синяк на лице брата. Однако в остальном Норт выглядел слишком презентабельно - строгий костюм, зализанные назад волосы. — Жаль, что нельзя убить тебя прямо сейчас, отец почему-то слишком печётся о твоей жалкой жизни, — фыркнул Норт. — Тебе второй синяк для симметрии поставить? — с насмешкой и превосходством в глазах поинтересовался Майрон. Это было даже смешно. — Расскажешь о записке? — Норт проигнорировал выпад рыжего, спросив то, что его действительно интересовало. Майрон печально вздохнул. Нет, всё же с отпрысками жалких смертных разговаривать бесполезно. — А где Эрик? — задал свой вопрос Василий, тоже игнорируя Норта. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. — Да откуда мне знать? — первым подал голос Норт. — Так что же тебе написали и кто? — Я спешу, — отрезал Саурон, с улыбкой наблюдая, как его братец выходит из себя. Ещё раз взглянув на своё отражение, Майрон уже сделал гордый шаг к двери, намереваясь оставить Норта в комнате, как вдруг заметил, что тот смотрит на него с изумлением и непониманием. — Что-то хочешь мне сказать? — выразил всю свою заинтересованность Майрон. Норт смерил рыжего презрительным взглядом, однако достал из-за спины какой-то свёрток и как можно более снисходительно произнёс: — Отец просил передать. — Что это? — взял сверток Майрон. В свёртке оказался довольно качественный классический костюм. Белоснежная рубашка, чёрные зауженные брюки, довольно стильный пиджак с запонками и чёрный галстук. — Что-то отец на тебя расщедрился, — фыркнул Нортон от зависти. — Не то, чтобы я стеснялся, но переодеваться я привык в одиночестве, — чуть покосился на брата Василий. — Давай быстрее, — бросил Норт, выходя из комнаты. Саурон в который раз уже оттопырил средний палец Норту в спину, показывая ещё и язык. Ох, будь его воля, и от этого блондина бы и горстки пепла не осталось. Костюм, честно говоря, Майрон никогда не носил, поэтому с галстуком пришлось немного повозиться. Немного подумав, Саурон распустил косу, надеясь, что искры не будут бегать по его локонам. Ох, как не хватало чёрного железного венца, который украшал эту рыжую макушку. Тонкие и изящные металлические штыри заострялись кверху. Ох, как хотелось вновь почувствовать её холодный металл… да хоть какой-нибудь металл, который обрабатывал настоящий мастер своего дела. Кстати говоря, кинжал был надёжно спрятан в голени. Уже захотев было выйти. Майрон заметил блеск металла на ковре. Оказалось, это лежал перстень, который, скорее всего, лежал вместе с костюмом, но выпал. Подняв цацку, Саурон придирчиво повертел кольцо. Он давным-давно дал себе обет не носить украшений, не созданных им самим. Исключением мог быть разве что один вала, но трудно было представить, что Мелькор дарит какое-нибудь украшение своему ученику. А зачем, если тот может и сам себе их сделать несчётное количество? Перстень был небольшой, украшал его рубин. По бокам шли незамысловатые узоры. Неплохая работа. Можно даже сказать, что этот перстень пока один из лучших, что он видел в этом мире. Однако от этого перстня веяло чем-то, что напрягало Майрона. Решив проверить кольцо огнём, майа зажёг своё пламя на ладони, на которой лежал перстень. Тот сначала был словно окружён невидимой защитой, но эта защита тут же спала, не выдержав пламени Саурона. Следящее заклинание. А вот это уже навевало на подозрения. В этом мире тоже есть магия - это дало Майрону огромную надежду. Но зачем отец, а больше некому, отдал ему это кольцо? Хотя, это понятно. Ему тут особо не доверяли, хотя он зачем-то и нужен. После огня это был уже простой перстень неплохой, но и не идеальной работы. Как бы Саурон не хотел, но при отце придётся носить это колечко, чтобы не вызвать подозрений. А пока он сунул перстень в карман. — Наконец-то принцесса нарядилась, — пробурчал себе под нос Нортон, немного не ожидав увидеть брата с распущенными волосами. Несмотря на столь роскошную шевелюру, нельзя было сомневаться в его величии. Норт даже моргнул пару раз, чтобы смахнуть наваждение, но всё равно эта рыжая мелочь смотрелась слишком величественно. Саурон только хмыкнул. Естественно, волосы - один из самых важных естественных аккумуляторов, поэтому все валар и майар никогда не подстригали шевелюру. И это переняли у них эльфы. — Ну, так, идём? — с насмешкой обратился к застывшему брату Майрон. — А, да… Из гостиной донёсся взрыв хохота - кажется, там было очень весело. Василий слегка притормозил, потеряв из виду Норта, который, по-видимому, уже сбежал к гостям. Сначала не хотелось вообще туда идти, но Майрон уловил всполохи необычной энергии, которой не было в людском мире. Это подбодрило его интерес. В гостиной действительно царило оживление. Гости пили шампанское из хрустальных бокалов, смеялись и разговаривали друг с другом, некоторые пары танцевали. Помещение, что отметил Саурон, стало в разы больше, чтобы уместить в нём столь большое празднование. Зазвучала тихая, торжественная музыка, и танцующих пар стало больше. Отца нигде не было видно. Зато в углу, возле окон, Саурон заметил маленькие столики: на них высились горки всевозможных сладостей на золотых и серебряных блюдах, стояли прозрачные кувшины с красными и жёлтыми напитками. Поскольку на парня не обращали пока особого внимания, он решил немного перекусить. Только Василий с видом довольного охотника схватил большое шоколадное пирожное с блюда, как вдруг кто-то сзади слегка взъерошил ему волосы. Майрон выронил лакомство обратно на блюдо и обернулся, дабы уничтожить того, кто посмел притронуться к его прекрасным волосам. На него смотрела высокая белокурая женщина в длинном бирюзовом платье, отделанном тонкими серебристыми кружевами по краю декольте и низу рукавов. Ее можно было назвать очень красивой, если бы не ледяной, словно застывший, взгляд. Голубые глаза с узкими чёрными зрачками смотрели неподвижно, пристально, изучающе. Несмотря на приветливую улыбку, Майрону незнакомка совершенно не понравилась. Наверняка ещё одна стерва. — Какой тут шикарный молодой человек! — Женщина опять хотела взлохматить Василию волосы, но немного смутилась парочке промелькнувших искр в глазах парня, поэтому не стала. Кто твои родители? Майрон пропустил вопрос мимо ушей. У него восемьдесят тысяч лет не было родителей, поэтому данный вопрос он считал весьма странным. — А, ты еще не прошёл посвящение. — Незнакомка понимающе улыбнулась, истолковав молчание по-своему. — Всё правильно, лучше не говорить, кто твои родители, особенно если они высокопоставленные персоны… Ведь они известные люди, да? Огнев не приглашает кого попало, со стороны… Какая-нибудь знатная фамилия? У Майрона нервно дёрнулась бровь: женщина явно хитрила. — Послушай, даже если у тебя будет третья степень, — заговорщицки прошептала она, — считай, что ты заранее у меня в лучших учениках. — Женщина гордо выпрямилась. — А вы кто? — с интересом спросил Майрон. Естественно, что он лучший. Он всегда был лучший: в кузницах Ауле, в чертогах Мелькора, лучший представитель Тьмы во Второй и Третьей эпохах… Незнакомка наградила парня недоумевающим взглядом. — Наверное, ты воспитывался далеко от столицы, если не знаешь, кто я. — Она улыбнулась уголком рта. — Позволь представиться, дорогой мой. Я - Елена Мортинова. Под моим крылом находится самая лучшая часовая школа - Школа светлых часов. В ней изучают все часодейные искусства, включая мастерство «крылатого боя». У меня преподают лучшие в мире учителя и… — тут женщина слегка понизила голос, — для самых одарённых учеников и учениц я открываю даже те секреты, которые эфларские часовщики считают запрещёнными… Темное и древнее часодейство. Еще с тех времён, когда Эфлара и Остала были одной землёй, до их разделения… Майрон слушал всё с иронией. Всё же этот скучный людской мир выкинул ему финт. Люди тут возомнили, что могут контролировать само Время! Это просто прекрасно! Особенно предложение про тёмное и древнее часодейство привело Майрона в восторг. Уж кто-кто, а он знает толк в Тьме и всех её искажениях! — Да-да, припоминаю, мне рассказывали о вас, — вежливо улыбнулся Майрон, раздумывая, как бы вытащить из этой странной тётки больше сведений. Женщина рассеянно кивнула и вдруг погладила Майрона по голове, однако тот резко вывернулся, не давая больше к себе прикосаться. — У тебя очень необычные волосы, — тихо и как-то вкрадчиво сказала она. — Цвета красного золота… позднего меда и осенних яблок. И смазливое личико. Саурон только фыркнул. Что за эльфийские сравнения?! Да, когда-то он приходил и обманывал этих остроухих. Всего-то требовалось затесаться среди них, а это проще некуда: хочешь затесаться среди гламурных эльфов? Стань гламурнее их! — Но это не делает меня беззащитным и слабым, — возразил Майрон, хитро сверкая глазами. — Глупышка! — Елена рассмеялась. — Тебе бы лучше пользоваться хитростью и изворотливостью. — Елена низко наклонилась к Василию и заглянула ему прямо в глаза. — Поэтому я отбираю для своего особого класса только самых симпатичных и самых способных. Из моей школы выходят лучшие часовщики мира. Саурон еле сдержался, чтобы не рассмеяться этой смертной в лицо. Ему - учиться хитрости и изворотливости? Сколько бы битв было проиграно без талантливого и коварного ума Гортхаура Жестокого… — Ты сможешь быть лучшим, — продолжала женщина. — Так что подумай над моим предложением. И, надеюсь, ты всё-таки познакомишь меня с родителями… — Она улыбнулась. Но, несмотря на приподнятое, благодаря этой женщине, настроение, парень чувствовал некую смутную опасность, исходившую от Елены, - что-то было не так, что-то не нравилось в этой женщине. Внезапно её взгляд изменился, лицо стало нахмуренным и немного озадаченным. — Послу-ушай, — протянула женщина и наморщила лоб, как будто пыталась что-то вспомнить. — Мне кажется, что я видела тебя раньше… У тебя такие рыжие волосы, и… Кто же ты все-таки? — Вроде как мой отец - хозяин этого дома, — равнодушно пожал плечами Майрон, отступая на шаг от женщины, чувствуя, что что-то произойдет. И тут же женщина вдруг тоненько и пронзительно вскрикнула, так что несколько человек поблизости недоумённо обернулись. Елена, однако, сразу успокоилась. Она резко поднесла пальцы к голове, словно собралась хорошенько растереть виски, и теперь взирала на Василия с таким презрением и отвращением, которые только способно выразить человеческое лицо. — Великие силы, ты же фейра… — выдохнула Елена. Саурон опешил. Его, Темнейшего из майар, ещё никто и никогда так не оскорблял. Это даже хуже, чем быть эльфом! Майрон изогнул бровь, ожидая от Елены чего-то ещё. Но женщина уже справилась с собой. — Кто позволил тебе находиться в этой комнате? — отрывисто спросила она. Майрон уже открыл было рот, дабы ответить так же дерзко, но его прервал ровный и спокойный голос: — Елена, что здесь происходит? Оказывается, подошёл отец. Майрон тут же сунул руку в карман, надевая там перстень на палец, чуть морщась от отвращения к чужеродной бижутерии. Из-за спины Нортона-старшего выглядывала Дейла вместе с Нортом. Братец на виду у всех старательно прятал левую половину лица. К своему огромному удовольствию, Майрон ещё раз полюбовался синяком на скуле брата. Заметив, что Василий глядит на него, Норт скривился, но воздержался от каких-либо других жестов, лишь посмотрев в янтарные, словно светящиеся, глаза. Дейла мигом осмотрела младшего брата с головы до ног и сердито поджала губы. — Это мой четвёртый сын. — Нортон-старший равнодушно скользнул по Василию взглядом, однако на мгновение глаза его задержались на перстне с рубином. Майрон уловил, что в его взгляде промелькнуло некое довольство. Конечно доволен, думая, что его шпионская штучка всё ещё работает. — Почему он находится здесь, Нортон? — Елена опять наградила Василия яростным взглядом, однако тот с безразличным видом опёрся бедром о стол, рассматривая свою царственную ладонь. — Почему ты не запер его где-нибудь?! Я не хочу видеть здесь фейру! — Елена опять приложила руки к вискам, будто у неё сильно болела голова. — Как быстро у вас меняется настроение, — слишком довольно заметил Майрон, едва не хихикая. — То вы приглашаете меня в свою школу, то не хотите видеть. Лицо у Елены стало белым-пребелым, как у фарфоровой куклы. — Забудь о школе, — прошипела она. — Даже не думал о ней. Вряд ли чему-то полезному она сможет меня научить, — вид у Саурона становился счастливее ровно настолько, насколько мрачнее становилась Елена. Норт наслаждался происходящим, радостно поглядывая то на Василия, то на Елену. — Елена, ты приглашала Василия в свою школу? — Уголки губ у отца дрогнули. — Забавно… — Очень мило сделать мне такой сюрприз, Нортон, — холодно произнесла Елена.— Я оценила твоё чувство юмора. К слову… когда произойдёт посвящение? — Завтра в полночь, — ответил Нортон-старший. Краем глаза Майрон заметил ещё одного мальчишку, тоже с интересом прислушивающегося к происходящему. Он был ростом с Норта, но пошире в плечах, да и постарше - лет шестнадцать-семнадцать на вид. Глаза на узком загорелом лице казались чернющими из-за широких тёмных зрачков, светло-пепельные волосы мальчишки были чуточку длинноваты и слегка вились, видимо, он гордился тем, что был самым длинноволосым среди всех. Он заметил, что Майрон изучающе смотрит на него, и ответил ему наглым, насмешливым и одновременно завистливым взглядом, стоило только взглянуть на огненно-рыжую шевелюру, по прядкам которой, казалось, пляшут огненные всполохи. — Ну, малыш! — Елена вдруг резко повернулась к Василию и хотела было схватить его за подбородок, но Майрон, как и в случае с отцом, легко перехватил чужую руку за запястье. — Надеюсь, мы скоро с тобой увидимся, но уже не в бальной зале, — прошипела женщина, вырывая свою руку из довольно цепкой хватки. — Вы теряете рассудок, уверяю вас, — тихо, но очень отчётливо произнёс Василий, а в глазах его виднелось превосходство над этой женщиной. — Это ты ненормальный!.. — яростно произнесла Елена, потирая своё запястье. — Елена, я бы хотел поговорить с тобой наедине. — Серые глаза Нортона-старшего полыхнули недобрым зелёным светом. — Ты уже пробовала шампанское? С юга Франции… — Мне сейчас не до шампанского, — отрезала Елена, но перестала играть с Сауроном в гляделки. Нортон-старший требовательно взял женщину под локоть. — Из гостиной ни на шаг, — бросил он детям и, как ни в чем не бывало, повёл Елену сквозь толпу. Многие останавливали их, пожимали руку Нортону-старшему, с чем-то поздравляли. Елена, казалось, забыла о Василии и принялась мило щебетать с гостями. — Как жаль, что она не задушила тебя! — Дейла радостно фыркнула. — Как жаль, что ты никогда не сможешь увидеть моей доброй смерти, — мило оскалился Майрон. Норт недобро поглядывал на брата, явно собирался сказать очередную гадость, но не решался. Вдруг к нему шагнул тот самый мальчишка, которого Саурон заметил в зале. — Меня зовут Марк, — представился он напыщенно. — Норт много рассказывал о тебе… — Мальчик насмешливо хмыкнул, скользя немного изумлённым взглядом по рыжим локонам. Но больше всего взгляд приковывал необычный янтарный цвет глаз. — Представляю, что мог обо мне рассказать мой непутёвый братишка, моя прелесть, — к удивлению своих родственничков Майрон разве что не мурлыкал. Ни разу они его ещё не видели таким довольным. Ещё и странное обращение, содержащее «прелесть» в отношении Марка слишком напрягло Норта и Дейлу.— Думаю, лучше один раз увидеть своими глазами, чем всё время слышать слухи, не так ли? — Ты прав, мне не рассказывали, что обыкновенная фейра может столь красиво строить свою речь, — хамовато усмехнулся Марк, сразу обозначая, что он выше по положению. Однако от Саурона не укрылось, что мальчишка немного обескуражен его случайно вырвавшимся обращением. Глупая привычка называть всё, что нравится в той или иной степени «моя прелесть». Наверное, эта паразитическая фраза проскочила из-за прекрасного настроения. Майрон грозно сверкнул глазами, предупреждая, что главный тут именно он. И никто больше. И ещё опять это тупое слово… — Уверяю, тебе много чего не рассказывали. И ты будешь удивлён, когда узнаешь хотя бы сотую часть, — усмехнулся Саурон, скрестив руки на груди. Конечно, по энергетике этот парень уступал отцу, но всё же был лучше, чем брат с сестрой. — Буду с нетерпением ожидать, — заинтересованно хмыкнул Марк. — А почему ты здесь? — влез в разговор Норт. — Ты всё-таки будешь на посвящении? — Понятия не имею, о чём ты, — скучающе протянул Майрон, вытягивая свою руку, рассматривая, как свет отражается внутри рубина на перстне. — Если отец пригласил его сегодня в гостиную, — ввязалась Дейла из-за спины брата, — значит, он будет на посвящении. — Его нет в списках, — сказал Марк. — Я смотрел. Мне поручили отнести список Елене, и я… хм, краем глаза проглядел его. — Значит, у вас ещё и список есть, — протянул Саурон. Недовольный тем, что о нём говорят, словно его тут и нет вовсе. — Список первочасников для школ, — ответил Марк не без ехидства. — Тех, что претендуют на Часовой Круг, сейчас же все помешаны на этих состязаниях…Наверное, всё дело в том, что ты - фейра. Если это так, я тебе не завидую. — Какое противное слово - «фейра». Не называй меня так больше, прелесть моя. И да, я, вроде как, уже учусь в школе, — Майрон прикусил сам себя за язык. Так он называл в этом мире только Лёшку. Да и только потому, что тот был его другом. Может, этого парня приблизить к себе в качестве потенциального будущего назгула? — Забудь о той школе, — посоветовал Марк, криво улыбаясь, хотя было заметно, что подобное обращение к себе ему нравится. — Но мы пришли сюда не за этим, — внезапно сказал Марк, и улыбка мгновенно исчезла с его лица. — Норт попросил меня научить тебя вежливости… — Он схватил Василия за грудки рубашки так, что они могли смотреть друг другу в глаза на довольно близком расстоянии. — Норт станет великим часовщиком. И унаследует всё состояние отца. Пусть он посмотрит, что нужно делать с теми, кто ведёт себя плохо… — дальше голос Марка внезапно осип, а сам он нервно сглотнул, отпустив рубашку Майрона. На мгновение Марку показалось, что белок исчез, став цвета радужки, а зрачок вытянулся. Такие глаза напоминали драконов, которые давным-давно умерли, оставшись только на страницах книг. — Это всё? — насмешливо, не прерывая зрительного контакта, поинтересовался Саурон. Дождавшись слабого утвердительного кивка, рыжий поправил рубашку с галстуком и направился в коридоры. В его планах было посетить библиотеку, изучив, наконец, там что-то более вещественное, нежели сказки и словари. * * * В библиотеке было тихо и спокойно. Сюда не долетал шум праздника, лишь мирное тиканье настенных часов нарушало тишину. Тот парень мог отойти от гипноза и начать искать Василия, дабы выпытать у него всё про своё состояние. Только вот вряд ли кто-то из них видел, что Майрон спрятался в библиотеке. Как назло, в коридоре послышалась тяжёлая, мерная поступь: сюда явно кто-то шёл. Саурон печально вздохнул. И чего этим детям не живётся спокойно? Он не нашёл ничего лучшего, чем спрятаться, как и утром, за той же самой малиновой шторой. Скрипнула дверь. Василий осторожно выглянул из-за шторы и изумился: между шкафов с книгами шествовала целая процессия людей в длинных чернильно-фиолетовых накидках. Их лица скрывали широкие капюшоны, наброшенные на головы. Люди прошли мимо Майрона и остановились подле стены, где висели самые большие часы с башенками. Казалось, люди просто выстроились в очередь. Внезапно тот, что стоял ближе всех к стене, вытянул руку по направлению к часам и негромко, но отчётливо произнёс: — Переход. Эфлара, замок Черновод. — Это был голос Нортона-старшего. — Разрыв времени: двадцать две минуты сорок секунд. Саурон аж затаил дыхание. Перед ним приоткрывалась одна из тайн этого мира. Внезапно настенные часы дёрнулись всем корпусом: закряхтел натужно механизм, мелко задрожали стрелки на циферблате. — Огонь! — негромко произнёс Нортон-старший, и тут же получил от одного из людей огарок в медном подсвечнике. Фитиль вспыхнул жёлтым язычком огня. Нортон-старший поднёс пламя к часам и некоторое время держал у основания большой стрелки. И тут произошло нечто по-настоящему удивительное. Стрелка вздрогнула и понеслась по циферблату с неистовой скоростью. Одновременно с этим корпус часов начал вертеться вокруг своей оси; повинуясь быстрым проворотам, край циферблатного диска проходил сквозь стену, легко врезаясь в нее, словно раскалённый нож в масло. Саурон чуть не присвистнул. Неплохо люди навострились стены убирать с помощью магии. Вместо неё появилось нечто серое, густое и клубящееся, словно в комнату ворвался туман с предрассветного озера. Нортона-старшего факт исчезновения стены не смутил; он, не раздумывая, решительно шагнул в туманную массу и пропал. Люди в тёмно-фиолетовых одеждах были заняты тем, что по очереди исчезали в сером тумане. Лишь последний из них обернулся и оглядел комнату, но, не найдя ничего подозрительного, скрылся за остальными. Воцарилась тишина - пугающая и безмолвная. Осторожно выглянув из-за шторы, Василий спрыгнул на пол и нерешительно приблизился к странной стене. Как оказалось вблизи, туман непрерывно клубился и извивался, словно состоял из сотни плотных тучек, вздумавших побегать друг за другом. Поколебавшись мгновение, Майрон быстро погрузил руку в туман и тут же отдёрнул. Ничего страшного не произошло. Магия - штука странная и загадочная. Тогда Саурон решился погрузить две руки. Ничего. Только там, в тумане, было немного прохладнее, чем здесь, в библиотеке. Однако, несмотря на эту прохладу, от тумана веяло чем-то смутно знакомым, родным. Оно грело душу. Тут из коридора послышался резкий голос Норта-младшего: — Рыжий в библиотеке! Больше ему негде быть… Ну, сейчас он за всё получит! Дверь ещё открывалась, а желание Майрона воссоединиться с туманом было исполнено. Парень храбро шагнул в серую мглу и оказался в странном узком коридоре. Под ногами были дощечки: они опасно шатались и жутко скрипели, словно Саурон находился на подвесном мосту, качающимся от сильного ветра. По бокам тянулись длинные ряды больших, в рост человека, песочных часов. В этих странных часах медленно и неторопливо сыпался жёлтый песок. Неожиданно вся эта конструкция разом пришла в движение: дощечки под ногами заскрипели и зашатались еще сильнее, а часы понеслись куда-то назад, набирая скорость. Майрон широко расставил руки и ноги, чтобы не упасть. Хотелось обратиться в летучую мышь, но вряд ли сейчас хватило бы сил на обратное перевоплощение, да и в этом месте не хотелось экспериментировать. К счастью, вскоре дощечки замедлили ход и, со скрипом затормозив, словно были частью огромного механизма, остановились. Длилось удивительное приключение не больше минуты, Саурону же показалось этого мало. Впервые за двенадцать лет в его жизнь вновь вернулась тёплая искра веселья, приключений и азарта. Поднявшись на ноги, Майрон обнаружил, что мост с песочными часами исчез. Вместо него парня окружали твёрдые каменные стены, на одной из них тоже висели часы - точная копия тех, из библиотеки. Сама комната, где очутился Василий, оказалась совсем необычной: стены, пол и потолок были сделаны из тёмно-синего, с белыми прожилками камня. По углам, на высоких подставках в виде звериных лап, стояли золотые, в рифлёных узорах, чаши. В чашах бойко трещало пламя, выстреливавшее пригоршни мелких искр. Из мебели здесь была лишь длинная деревянная скамья, уставленная подсвечниками с толстыми новыми свечами и старыми, почти огарками. Внимательно осмотрев все стены, Майрон обнаружил дверь, искусно замаскированную под цвет и рисунок сине-белого камня, - сразу такую не заметишь. Саурон подошёл и разглядел небольшое белое кольцо в том месте, где у двери положено быть ручке. Стоило подумать - идти ли дальше? Мало ли, вдруг именно в той комнате сейчас сидят эти люди в плащах. Хотя, в этом месте, скорее всего, никого нет. Может, можно будет убить безнаказанно… С приподнятым от этой мысли настроением Саурон потянул кольцо на себя. В глаза ударил слепящий свет. От неожиданности Майрон даже зажмурился, но его глаза быстро привыкли в смене света. Это место выглядело ещё более удивительным - коридор, где стены, потолок и пол сплошь укрывали зеркала. Странный голубоватый свет, шедший неизвестно откуда, множился в бессчётном количестве отражений, потому создавалось впечатление, будто здесь находится добрая сотня включённых электрических ламп. Было странно ступать на зеркало, но делать нечего. Ничего страшного с первым шагом не произошло - пол мягко спружинил под ногами, а глаза привыкли к необычному свечению. Раздался мягкий щелчок. Это дверь, через которую вошёл Майрон, закрылась, сливаясь с другими такими же зеркалами. Здорово. Теперь отсюда, возможно, нет выхода. Майрон толкнул зеркало, находившееся рядом. Оно отворилось, открывая узкий, мрачный тоннель, ведущий в абсолютную темноту. Майрон быстро закрыл эту зеркальную дверцу. Что же дальше? Надо двигаться вперёд и искать выход. Чтобы не потеряться, парень снял с пальца перстень, всё равно не жалко, и положил возле зеркальной двери, из которой вышел. Из-за следующего зеркала раздалось злобное шипение. Майрон рявкнул что-то туда на Тёмном наречии, что шипение прекратилось. Но, на всякий случай, Саурон закрыл дверь - это явно не та. Решив больше не экспериментировать, он просто пошёл вперёд по этому удивительному коридору. Должен ведь найтись хоть какой-то выход?! Сверху, снизу, слева и справа были одни зеркала, а сам коридор всю дорогу как-то странно заворачивал вправо. Майрон не знал, сколько он так прошагал, пока вдруг не заметил, как ярко блеснуло на полу, выбиваясь из общей ослепительной гаммы, что-то красное. Это же его цацка! Значит, он ходил по кругу. Подняв кольцо, Саурон нахмурился. Он посмотрел на собственное отражение в стоящем перед ним зеркалом и решил толкнуть именно его. Решительно прыгнув в темноту, Саурон мягко приземлился. Он чувствовал, что на верном пути. Казалось, что тот зеркальный коридор специально заставил Майрона пройтись по нему, чтобы осмотреть новоприбывшего со всех сторон. Видимо, Саурон зеркалам понравился, раз они сами подсказали ему ответ на загадку. Он осмотрелся, пытаясь хоть что-то разглядеть. Пришлось прикрыть глаза, а затем уже распахнуть свои родные, драконьи. От этого действия огонь внутри возликовал, температура вокруг резко повысилась, больших трудов стоило Саурону утихомирить свой внутренний огонь. Вдали замерцал огонёк. Майрон ускорил шаг, ориентируясь на далекий свет, стараясь загасить пламя глаз, чтобы не быть замеченным. Но вблизи мигающий огонёк оказался простым настенным фонарём. Зато слева от него слабо колыхалась, будто от дуновения воздуха, тяжёлая чёрная занавеска. Интересно, куда этот выход? Осторожно проскользнув за плотную ткань, Саурон очутился в маленькой ложе. Во всяком случае, отсюда открывался вид на небольшой круглый зал с куполообразным потолком, как в театре или цирке, ярко освещённый чашами с живым огнём. Эти чаши болтались на цепях, подвешенные за огромные железные крюки. В центре залы находился помост, на котором стояло каменное кресло-трон гигантских размеров. Подле, выстроившись полукругом, располагались небольшие скамеечки со спинками. На них сидели люди в таких же тёмно-фиолетовых плащах, как у отца и тех, что проходили с ним сквозь стену. У некоторых лица были открыты, но Майрон видел лишь затылки и не мог кого-либо узнать, даже если б захотел. Казалось, сумрачно-фиолетовые фигуры застыли в напряжённом ожидании: все они смотрели на гигантское кресло-трон посреди зала. — Астрагор! Я призываю тебя, древний Дух! — прозвучал громкий голос, гулким эхом прокатившись по залу. — Прошу твоего совета, Астрагор… — этот громовой голос принадлежал его отцу. Нортон-старший, одетый в тот же тёмно-фиолетовый плащ, что и у остальных, держал в руке толстое чёрное копье с алым наконечником. Неожиданно он поднял его, ловко перевернул и резко ударил остриём о пол. Гигантское кресло тут же озарилось яркой огненной вспышкой, и Майрон увидел, что оно вырезано из куска прозрачного, в алых прожилках, камня, спинка и подлокотники вспыхнули множеством искр, даже в глазах зарябило. Сразу же, неизвестно откуда и каким образом, повалило нечто густое и желеобразное, обволакивая гигантский трон, словно огромный осьминог длинными вязкими щупальцами, и нестерпимый алый свет камня оделся в матово-серое. Тёмные фигуры выжидали. — Приветствую тебя, разгадавший моё числовое имя, — прошелестел вдруг низкий голос, и голос этот шёл из самой глубины овитого «щупальцами» трона. — Что желаешь ты знать? — Всё об Алом Цветке, великий Дух, — ответил Нортон-старший. — И о нашей с тобой договорённости. — Я не отрекался от своих обещаний, — бесстрастно произнёс Дух. — Надеюсь, и ты помнишь о своих. — Да, помню. На алом камне вспыхнули сотни искорок и там же погасли, словно дрожь пробежала по телу «осьминога». — Время Алого Цветка близится. — Значит, волшебный цветок действительно расцветает раз в тысячу лет… — Нортон-старший сделал шаг к трону. — И выполняет одно желание? — Не просто желание, — ответил Дух, — а волю, высказанную семерыми ключниками. — Но что это за воля? — продолжил Нортон-старший. — Можно ли использовать её для того, чтобы сотворить новый мир? Мир для избранных? Третью планету, ещё один разрыв… Свой мир - лучший из трёх. Новый мир вместо двух старых… Люди в тёмных плащах опять зашептались, но на этот раз более радостно, возбужденно. Ответ прозвучал не сразу. — Знаешь ли ты, что такое Алый Цветок, о, разгадавший моё числовое имя? — равнодушно спросил Дух. — Он - сердце планеты, живой пульсирующий мост, соединяющий два мира: Эфлару и Осталу. Ты хочешь погубить их таким желанием? Алый Цветок не сумеет сотворить новую Землю, но изменить ваш мир сможет. — Срок Эфлары истекает, — продолжил Огнев, — и, если люди не вмешаются, вскоре она исчезнет. Та Земля, что зовётся Осталой, должна поглотить ее: Временной Разрыв стремительно сокращается. Повисло молчание. — Это верно, — наконец ответил Дух. — Но Алый Цветок убережёт от беды. Не проси меня сказать, как он это сделает. Тебе ли не знать, что сердце планеты вне времени и его законов, и я не властен над ним. Добудь сердце Алого Цветка, Нортон, и мы изменим мир… Вместе. Но помни, — добавил Дух, — о нашем договоре. Ты должен приступить к первой его части, чтобы задуманное свершилось. Нортон-старший низко поклонился. — Почему же к сердцу планеты должны идти только юные? — вновь спросил он. — Не лучше ли доверить дело опытным часовщикам? И ответ последовал: — Алый Цветок сам юн и чист, потому что рождается заново раз в тысячу земных вращений. И доверится лишь юным душам. Отдайте Ключи от Расколотого Замка семерым достойным и пятерым их помощникам - ровно двенадцать должны встать на Часовой Круг. — Тринадцатого июня, — произнес Нортон-старший, — запустят Часовой Круг… Но в нашем распоряжении лишь три Ключа! — Семь… Семь Ключей в игре. — Дух помолчал и вдруг торжественно продекламировал: — Серебряный, Бронзовый и Золотой будут соперничать между собой. Железный откроет цветения тайну, Расколотый Замок укажет Хрустальный. Рубиновый Ключ все секреты расскажет, а Чёрный - путь к самому сердцу укажет… — Кто владеет остальными Ключами? — спросил Нортон-старший. — Белая Королева обещает, что к назначенному времени еще три ключника встанут в Круг. — А Чёрный? — жадно спросил Нортон-старший. — Чёрный Ключ тоже в игре? — Как добра не бывает без зла, так и белого не может быть без чёрного, — несколько туманно ответил Дух. И добавил: — Все Ключи будут в игре, Часовой Круг завертится вовремя. Чёрная Королева не бездействует и тоже готовит своего ключника. Фиолетовые фигуры, сидевшие до этого неподвижно, неожиданно зашевелились, кое-кто даже вскочил с места; по залу прошёл изумленный, тревожный, даже рассерженный шепот. — Но не беспокойся об этом, — продолжил голос из глубины трона. — Чёрный Ключ манит, потому как свойства его не совсем известны, но это не значит, что он более могуч, чем остальные Ключи от древнего замка, расколотого безумным волшебством. Нортон-старший низко поклонился. — Благодарствую за истину, Астрагор, — тихо сказал он. Его голос гулким эхом пролетел по залу, завертелся вихрем в куполообразном потолке, многократно усилился. Фиолетовые фигуры вновь обратились в молчаливые статуи. А Дух неожиданно повторил: — Найдите семь Ключей от сокровищницы. Серебряный, Бронзовый и Золотой будут соперничать между собой. Железный откроет цветения тайну, Расколотый Замок укажет Хрустальный. Рубиновый Ключ все секреты расскажет, а Чёрный - путь к самому сердцу укажет… Фиолетовые фигуры вновь заволновались, раздались восклицания, громкие реплики, и Нортону-старшему пришлось поднять руку, чтобы восстановить спокойствие. — Кое-что ещё, Астрагор… — Нортон-старший помедлил. — Рубиновый Ключ. — Один из твоих детей будет владеть им. Я видел это сам. Зал неожиданно взорвался такими громкими аплодисментами, что Майрон невольно закрыл руками уши и поморщился. Фиолетовое людское море пришло в движение, все хлопали в ладоши, выражая восторг Нортону-старшему, а тот лишь слегка наклонил голову. — Могу ли я спросить тебя ещё об одном, великий Астрагор… — начал тихо Нортон Огнев, когда все немного успокоились, но Дух внезапно перебил его: — Да, есть ещё один человек, кто знает моё числовое имя, и мы беседуем с нею время от времени… И ей я сообщил то же, что и тебе. — И кто же это, великий Дух? — Белая Королева, — ответил голос. — Так она просила себя называть и впредь. А сейчас прошу простить — Эфлара по-прежнему для меня недоступна, мне тяжело находиться здесь даже в таком виде… Но скоро всё изменится, не так ли, Нортон? Прощай. Дым начал таять, серые щупальца ослабли, алый свет потускнел. Казалось, будто этот огромный и пыльный кусок камня и не светился так ярко и ослепительно всего лишь несколько мгновений назад. Нортон Огнев медленно повернулся к остальным; люди в фиолетово-сумеречных плащах застыли в уважительном ожидании. — Елена, я прошу вас присутствовать с нашим Золотым ключником на посвящении Норта и… остальных моих детей. — Спасибо, Нортон, — прошептала женщина, вставая на одно колено и целуя край его фиолетовой мантии. Она немного повернулась, и Майрон смог увидеть профиль той самой женщины. — Все мы знаем, что слова Астрагора нельзя подвергать сомнению, — обратился Огнев к собравшимся в зале. — Мы убеждались, и не раз, - Астрагор всегда говорит правду. Поэтому Эфларе действительно грозит гибель. Люди в плащах покорно склонили головы. Нортон-старший ступил на возвышение. Гигантское кресло казалось простой каменной грудой. Огнев подошёл и уселся в него, облокотившись на поручни. Чёрное копье с алым остриём он продолжал сжимать в правой руке. И теперь, восседающим на троне, отец показался Саурону чем-то похожим на одного из тех девяти людей до того, как они стали назгулами. — Старая Эфлара действительно погибнет… Но наш мир изменится, и изменится к лучшему. Зал снова взорвался аплодисментами, но Огнев поднял руку, и они тут же стихли. — Перейдём к делам не менее важным… — резко произнес он. — Какие новости из Астрограда? — В РадоСвете много верных людей, Нортон, — подала голос Елена. — Они готовы встать за тобой, лишь только ты появишься в Лазоре. А вот мастера… — Что мастера? — холодно переспросил Нортон-старший. — Опять Лазарев? — Да, Константин Лазарев, часовых дел мастер. Он ведь не первый раз настраивает ремесленников против тебя, и многие прислушиваются к нему. Он говорит, что ты привелёшь мир к концу… Саурон стал слушать ещё более внимательно на словах «мастера», ассоциативный ряд подсказывал ему, что в этом прекрасном мире он и кузницу сможет отыскать. На словах о том, что его отец приведёт мир к концу, Майрон еле сдержался, чтобы не фыркнуть. Единственный, даже спустя столько лет, для Саурона тот, кто может обеспечить Дагор Дагоррат был Мелькор. Никто больше не достоин даже руку прикладывать к концу света. — Для ремесленника любое повышение налогов - конец света, — презрительно отозвался Нортон-старший. — Что знают они о Поглощении? Неучи… Я сам займусь Лазаревым. Но для этого я должен опять оказаться в РадоСвете. — Наш человек сообщил, что всё в порядке, — произнесла Елена. — Всё прошло, как задумано. Астариус обязан будет провести повторное голосование. Бывший член РадоСвета имеет право попытаться вновь войти в состав правления. —Хорошо, — довольно кивнул Нортон-старший. — День-два, и я буду заседать в Лазоре. Но кое-кого там уже не будет. Последние слова прозвучали зловеще. — Позвольте, господин… От толпы отделился человек. Он приблизился к Огневу и так же, как предыдущие ораторы, скинул с головы капюшон. Человек склонился в низком поклоне, и в свете пламенных чаш блеснула его лысина. — Приветствую, Мандигор, — обратился к нему Нортон-старший. — Я рад, что ты смог обмануть совет и посетить наше маленькое собрание… Что тревожит тебя? — Мы наслышаны, господин, — начал Мандигор после еще одного низкого поклона, — что у вас нашёлся сын… э-э, потерянный двенадцать лет назад. — Да, это так, — сухо произнёс Нортон-старший. Майрон опять стал вслушиваться довольно внимательно. Благодаря своей отменной памяти он и так легко запомнил все коварные планы этих людей, но про себя любимого слушать приятнее. — И он должен пройти посвящение на часовую степень, — вкрадчиво продолжил лысый Мандигор. — И это правда. — Не значит ли это, господин, что если ваш сын… э-э, тот самый ребёнок, сможет плести эферы, не будет ли это значить, что он, по сути своей, является… — Это будет значить совсем другое, Мандигор, — ровным голосом произнёс Нортон-старший. — Великий господин, — вскинул руки Мандигор, — ты мудр и справедлив… Но если у неё окажется высокая степень, дающая право на наследство… — Моим наследником будет Норт, мой старший сын. — Нортон-старший вдруг резко встал и шагнул к Мандигору - тот даже попятился от неожиданности. — Я пойду на любые меры, лишь бы не допустить того, о чём ты хотел спросить, Мандигор. Лысый человек молчал, встревоженный мощным натиском. Тёмный майа же быстро сообразил, что его очень не хотят допускать до наследства. В принципе, Саурона это и не интересовало. Ему бы свой уединённый выжженный кусочек земли с кучей орков, назгулов, других странных тварей, а ещё парочку колечек и власть над миром. Всего-то. А без наследства он перебьётся как-нибудь. Ему вдруг на миг показалось, что он находится в театре и видит странное, нереальное, даже немного дурацкое представление. — Ты думаешь, что он сможет часовать? — тихо спросила Елена. Однако Саурон всё равно её услышал. — Но как же так? — продолжила Елена громче. — Он ведь всю жизнь прожил на Остале - в мире без магии, где сам воздух вреден для часовщика! Закатив глаза, Майрон тихонько вздохнул. Есть там магия, все слухи врут. — Чепуха, — устало возразил Нортон-старший, в подтверждение мысли Саурона. — На Остале действуют законы эферов наравне с физическими. Правда, люди пользуются часами только для измерения времени, поэтому не ведают о часодействе. Остальцы доверяют лишь техническому прогрессу. А это означает, что они не скоро ещё полетят к звёздам или найдут дорогу в другие миры. Эфларцы же выбрали лучшее - предпочли часодейство. Нам осталось всего лишь сохранить наш мир… и сделать его лучше. — Но если твой сын… — начала Елена, и Майрон подметил в её голосе угрожающие нотки. — Если он получит часовую степень, и ты дашь ему имя… — Я помню о давнем обещании, госпожа Мортинова. — В голосе Нортона-старшего громыхнуло знакомое железо. — И я вновь повторяю: мой сын не получит от меня часодейного имени. «Именем больше, именем меньше, не больно-то и хотелось, » — подумал Саурон, хотя какая-то обида была. На сам факт того, что ему что-то не дадут. — Но как же тогда Ключ, ведь он нам нужен! — Завтра, — нетерпеливо произнёс Нортон-старший. — Завтра всё прояснится, Елена. Женщина молча поклонилась и отступила от каменного трона. — Астариус уже знает об этом вашем сыне, — подал голос Мандигор, особенно выделяя слово «этом». — Как видно, и у него есть верные люди… среди нас. Мандигор оглянулся, обводя присутствующих подозрительным взглядом. — Это был Кэртис, — внезапно произнесла Елена. Она полуобернулась, и Майрон заметил, как на её губах заиграла холодная улыбка. Люди в фиолетовых мантиях тут же зашумели, переговариваясь, по залу прокатилось ошеломлённое разноголосое эхо, послышались гневные возгласы: — В камень предателя! — Смерть ему! — Его статуя уже украшает подземелье Черновода! — хрипло выкрикнула Елена и презрительно ухмыльнулась. Вот этот момент был Саурону непонятен. Когда обращение в камень было самым жестоким наказанием?! Вроде и Тьмы в их сердцах достаточно для разных подлостей, но с её реализацией явно возникли какие-то проблемы. Подождав, пока волна смятения уляжется, Нортон-старший заговорил вновь: — Не будем уделять этому вопросу столько внимания: предателя уже нет среди нас. Астариус? Он слишком стар, чтобы нам мешать. Я думаю, — тут Нортон-старший усмехнулся, — он скоро отойдёт от великих дел. Но вернёмся к нашим заботам. Елена, все готово? Елена кивнула и подняла руки, сложив их лодочкой. Внезапно вокруг неё замерцала лёгкая полупрозрачная дымка, и она… исчезла! Просто растворилась в воздухе. Все на исчезновение Елены отреагировали спокойно. В зале царила безмятежная тишина, лишь тихо потрескивало пламя в чашах: люди чего-то выжидали. Вновь показалась серебристая дымка, являя остальным стройную, высокую фигуру Елены. В руке она держала какие-то странные блестящие приборы или механизмы, издалека нельзя было разглядеть, что именно. Елена поклонилась Нортону-старшему: — Можно начинать. И вдруг Нортон Огнев резко встал и, не говоря ни слова, поднял вверх правую руку. Какую-то секунду он постоял в такой позе, а затем медленно, словно раскручивал невидимое лассо, начал водить ею в воздухе. Послышался неприятный, режущий слух свист. Он нарастал и нарастал, становясь всё невыносимее. Майрон поморщился. Он, конечно, слышал и более добрые вещи, да что там говорить, он придумал Тёмное наречие, но этот постоянный гул был отвратителен. И вдруг свист прекратился - отец опустил руку. Саурон тряхнул головой, пытаясь унять звон в ушах. — В подземелье есть посторонний… — устало произнёс Нортон-старший. — Все часовые защитные нити грубо нарушены. Где-то рядом прячется… Найдите его!!! — вдруг рявкнул он. Для Майрона это послужило сигналом: он рванул к двери и пулей вылетел в коридор. На обратный путь ему понадобилось намного меньше времени. Вскоре он оказался в зеркальном коридоре. Небольшая ошибка, он нарушил какие-то защитные нити - это прокол. Внезапно Саурон ощутил, что зеркала как-то странно вибрируют, стены и потолок дрожали и звенели от глухих звуков, идущих отовсюду. Создавалось впечатление, что сюда бегут очень много людей. Не теряя больше времени, Майрон влетел в комнату с огненными чашами. Тихо и равнодушно потрескивало пламя, разбрасывая искры. Казалось, словно почувствовав Саурона, огонь стал гореть ярче и веселее. Висели часы на стене - копия тех, что были в семейной библиотеке. А голая каменная стена по-прежнему не содержала никаких указаний, как проникнуть через неё назад, в библиотеку. Саурон посмотрел на стену очень тяжелым взором, и рявкнул на Тёмном наречии: — Пропусти меня назад! Стена заколебалась, становясь мягкой и зыбкой, запузырилась, словно мыльная пена, и в ней образовалась небольшая крутящаяся воронка. Майрон нехотя протянул руку, и его тут же втянуло в середину. Перед глазами рассыпался разноцветный калейдоскоп искр, стало очень жарко и душно. Совершенно не хотелось покидать тот мир. Толчок - и Майрон больно приземлился на спину, не успев подставить локти. Открыв глаза, он увидел, что над ним нависает книжный шкаф, а на стене как ни в чём не бывало тикают «знакомцы» - большие часы. Саурон резко вскочил: за ним может быть погоня, надо поскорей добраться до своей комнаты. В один прыжок достигнув двери, он осторожно выглянул в коридор. Никого. И очень тихо. Кажется, гости давно разошлись. В комнате Майрон сразу же юркнул под одеяло, скинув с себя пиджак. Только он успел это проделать, как в коридоре вновь раздались шаги. Дверь резко распахнулась, жалобно скрипнув петлями. На пороге, освещённый бледным лунным светом, стоял отец. Майрон задышал ровно и медленно, делая вид, что спит. Уж в притворстве ему никогда не было равных. Учащённое сердцебиение легко удалось унять, поэтому абсолютно ничего не выдавало парня. Но отец так и не вошёл. Он ещё немного помедлил, словно в раздумье, и тихо вышел, легко затворив дверь. Однако подозрительно, что пошли сразу к нему. Внезапная догадка пронзила Майрона как гром. Сунув руку в карман брюк, Саурон не обнаружил там перстень. Видимо, выпал, когда майа упал в библиотеке. Ударив с досады подушку, Майрон подумал, что давно он так не прокалывался.