Дикие сливы. Часть 1

*три дня спустя*

      Трое суток, прошедшие с момента отъезда а-мистера Далласа, протекли довольно нервно для всех обитателей ранчо «Долорес».       Но главные неприятности начались с неожиданного визита окружного шерифа, а-мистера Джеффри Харриса. Ему, как и нескольким другим почтенным людям, проживавшим в Сан-Сабастане, было отправлено приглашение на свадьбу старшего сына Сойеров, однако шериф не имел привычки заявляться в гости заранее, за целых десять дней до объявленного торжества. Вот почему, узрев крепкую длинную фигуру и суровое лицо мистера Харриса у ворот ранчо в неурочный час, старик Сойер приготовился услышать дурные вести, и не ошибся в своих предположениях.       Сойдя с седла и отряхнув дорожную пыль, шериф согласился пропустить по стаканчику джулепа (1) и принял приглашение к обеду. За обедом, где собралась вся семья, мистер Харрис сперва подозрительно принюхивался к Тексу. Он знал и помнил парня альфой, таким же, как его отец и сам шериф, и теперь с большим трудом переваривал мысль, что юный Сойер, силач и добряк, первый среди молодых ковбоев и в работе, и в традиционных забавах, оказался вдруг представителем четвертого рода. Да и пусть бы, с кем не бывает, но добровольно отказаться от альфьей природы, пойти замуж за альфу вместо того, чтобы самому взять себе супруга-омегу? Это у мистера Харриса не укладывалось в голове; и хуже всего, что омежий цвет Текса, ощущавшийся совершенно ясно, как убийственная смесь сливы, муската, смолы и сладкого вина, изрядно взволновал шерифа — чего он от себя ну никак не ожидал. Впрочем, яркие кофейные ноты с примесью цитруса, вплетенные в этот букет соблазна, громко и властно сообщали всем интересующимся, что Текс Сойер больше несвободен. О том же сообщала и алая метка на ключице, как будто нарочно выставленная напоказ…       На жениха, богатого янки, тоже было бы интересно взглянуть до свадьбы хоть одним глазком, однако жених отсутствовал, вроде бы отъехал по делам в Сан-Антонио, и вместо него за столом восседали двое шаферов: черноволосый бета, с физиономией хитреца и пройдохи, и белокурый изящный омега такой неописуемой красоты, что затмевал даже признанного красавца Ньюбета. При одном взгляде на это золотоволосое чудо, благоухающее тюльпанами, сердце шерифа ухнуло куда-то вниз и, по ощущениям, теперь билось где-то ниже ременной пряжки.       «Да, патер а-Нотта-и-Джорно прав: странные дела здесь творятся…» — стирая пот с лысеющего лба, почему-то подумал Джеффри и сообщил, наконец, те новости, ради которых приехал.       Оказывается, не далее как позавчера ночью, на асьенде «Каса дель Торро», лежащей всего в милях пятнадцати к востоку от «Долорес», разыгралась чудовищная драма. На поместье налетел Черный Декс с бандой своих чертовых индейских головорезов, запалил для виду пару амбаров с хлопком и выкрал — как всегда, хитро и ловко, без единого лишнего выстрела — юного мистера о-Пойндекстера, давным-давно просватанного, который должен был как раз на этих выходных идти под венец в Сан-Сабастане. След Черного Декса, понятно, сейчас же простыл, но на асьенду подбросили письмо с требованием огромного выкупа за прелестного Генри. Рыдающие родители, не видя другого выхода, собирают деньги, жених повел себя как последний подонок, отказавшись помочь семье в трудный час, и только давний поклонник Генри, человек бедный, но честный, собирает по округе добровольцев для проведения рейда…       Власти, понятно, не бездействуют, все рейдеры и солдаты регулярной армии, сколько их там было в Сан-Сабастане, поставлены на уши, ну, а шериф решил сам объехать кое-кого из почтенных ранчеро, предупредить об опасности, а заодно и расспросить подробно, не видели ли они чего подозрительного, не давали ли приют незнакомцам…       Услышав новости о соседях, Джек поцокал языком и, прихлебнув джулепа, предложил шерифу помощь:       — Разбойника этого давно уже пора изловить, мистер а-Харрис, вот что я вам скажу! И, ежели чем могу в этом деле пособить, то вот хотя бы лошадками моими! Людей много не дам, страда идет, каждая пара рук на вес золота, сами понимаете. А лошадок — берите, сколько нужно. Арабески резвее мустангов даже будут, вон, пробег последний моя кобыла выиграла, на целых пять фарлонгов (2) обошла английского жеребца этого хвастуна Шеффилда! Так что берите, не пожалеете! Лишь бы изловить этого мерзавца да вздернуть повыше!       Ньюбет согласно закивал, представив, что Черный Декс как-нибудь может нагрянуть и к ним на двор и, перекинув через седло, умыкнуть невинного Марка, а после затребовать выкуп или, как о том ходили упорные слухи, испортить нежного омежку ради собственного похотливого удовольствия да запродать его в бордель или запереть где-то в своей берлоге для дальнейших утех. Ох, что сделал бы Ньюби с этим бандитом, окажись он только в его власти!       — Вы уж постарайтесь там, организуйте засаду, когда он за выкупом приедет! Ведь ему же нужно будет как-то забрать деньги! — предложил свою тактику борьбы с похитителем невинных о-Сойер, и, приблизившись к Тексу, который тоже нынче ходил в младших женихах, положил руки ему на закаменевшие плечи и принялся их мягко поглаживать через рубашку.       Текс же действительно весь словно застыл, когда узнал, что проклятущий разбойник из его ночных кошмаров подобрался так близко к границам ранчо «Долорес». Он похитил Генри Пойндекстера! Генри, с которым они вместе в школе учились, с которым постоянно встречались в детских играх, когда взрослые наезжали в единственный салун городка Сан-Сабастан и оставляли детей возиться в пыли на улице у водокачки. Того самого Генри, который из пухленького крепыша вырос в статного очаровательного омегу, волнующе пахнущего свежим хлебом и терпким тимьяном… Его дед, старина Моррис, наверняка застрелится с отчаяния, если любимого внука так и не сумеют выкупить, и жестокий Декс пришлет родным его окровавленное сердце…       Текс мельком взглянул на Ланса и удивился тому напускному равнодушию, даже скуке, отобразившейся на обычно оживленной усатой физиономии. Решив для себя прояснить, почему Ланс вдруг решил изображать из себя Тони, Сойер наклонился к нему и спросил:       — Что с тобой, приятель? Не знаешь, какую благородную причину найти для очередного «подвига» Черного Декса?       «Де-кса… Де… Де…» — имя бандита вдруг зацепилось за какой-то крючок в памяти, дёрнув тревожную ниточку, и ковбой напрягся, пытаясь отловить что-то важное, ускользающее мимо его глаз или ушей. Но лассо соскочило, и его внимание сосредоточилось на том, что Ланс сумеет теперь сказать в оправдание сомнительного героя своих лучших вечерних историй.       «Ох уж этот Пойндекстер. Ох уж этот молодой Пойндекстер и его злополучная помолвка!»       Ланс с самого начала считал, что Дексу не нужно ввязываться в это дело, даже за сто тысяч мильёнов. Он так прямо и говорил боссу, и Тони, с которым они обычно не сходились во мнениях, говорил то же самое. Вот только не родился еще человек, способный заставить Черного Декса отказаться от интересного дела, да еще когда в деле замешана честь… Пресловутая мужская честь, не приносящая никакой практической пользы, зато вреда — немерено! Ее хорошо носить через плечо, как орденскую ленту, но куда чаще эта самая честь превращается в пеньковую веревку, накрепко затянутую на шее доброго малого. Пеньковой веревкой Декс и кончит, как мрачно пророчествовал Тони в дурные минуты, и ничего не останется от его благородства, кроме синего языка да лужицы на песке под виселицей.       Ланс потряс головой и потер шею, отгоняя неприятные видения, имевшие куда более близкое отношение к бе-мистеру Мариньяну, чем ему бы хотелось, и принялся на ходу придумывать, как половчее соврать будущему мужу Черного Декса, чтобы невзначай не расстроить свадьбу.       Самым неприятным было, что шериф внимательно прислушивался к разговору, а недобро прищуренные глаза так и сверлили Ланса, ну прямо как сейф вскрывали… Чутье у а-мистера Харриса было как у ищейки, не зря же все разбойники и воры, мотавшиеся по прерии между Сан-Антонио и Эль-Пасо, вздрагивали при одном его имени и старались без нужды не поминать, совсем как Черного Джека (3). Ну, а сам Черный Декс как-то пошутил, что Черный Джек — истинный омега шерифа Харриса, ревнивый до ужаса, вот и таскается за ним по пятам, выкашивая встречных и поперечных альф, бет и омег…       Ланс кашлянул, прочищая пересохшее горло, глотнул молочка — оно тут, на ранчо «Долорес», было отличное, парное, ну прямо как в детстве, на ферме у папеньки — окончательно обрел присутствие духа и широко улыбнулся Тексу:       — Эх, да что тут думать-то? И придумывать ничего не надо, когда все лежит на поверхности. Я готов тебе тысячу долларов прозакладывать против пучка соломы, что юный красавчик сам прыгнул в Дексово седло. Да еще наверняка подгонял его кобылу… то есть, жеребца, конечно, жеребца! — и кричал: «Быстрее!» — и целовались они на все скаку, посреди душистых прерий… Ну, а раз омежка сам сбежал из отчего дома, навстречу приключениям, то никакого похищения, считай, и не было!       — Умно, очень умно, — покивал головой шериф, и улыбнулся так, что у Ланса в животе все заледенело. — Сам, стало быть, сбежал, сам в седло прыгнул… за приключениями… Умно. Вот только неувязочка получается, бе-мистер. Выкуп-то Черный Декс требует, и выкуп громадный. Это вы как объясните?       — Да очень легко объясню, — не моргнув глазом, брякнул Ланс. — Мальчишки-омежки, они ж какие? Приставучие да капризные, им, знаете, шериф, лучше сразу дать конфету, какую хотят, пока не извели слезами и нытьем. Как еще их образумить-то, как жизни научить, если не тыкать носом в эту самую жизнь? Привезет Декс юного Генри в разбойничий лагерь, посадит у костра, а там вокруг огня — все разбойники и разбойники, и рожи у всех страшные, бандитские! Как они начнут браниться, да добычу делить, да творить всяческие богохульства, тут-то у нашего юнца душа в пятки и уйдет… Поймет, на что подписался, да и запросится назад к отцу и папе. А Черный Декс, не будь дурак, ему скажет: нет, омежка, не видать тебе ни отца, ни папы, пока не проведешь ты в моей банде семь лет и три месяца, и не награбишь кучу золота. Омежка станет еще пуще просить, мол, отпусти ты меня, ты же добрый человек, сам видишь, что в разбойники я не гожусь, нежен слишком, мое дело на ранчо сидеть да детей нянчить… А кучу золота мои отец с папой и так тебе заплатят, ты только записку им напиши, пусть думают, что из плена меня выкупают! Ну, Черный Декс подумает-подумает да и согласится.       — Ах, как ты хорошо рассказываешь, Ланс… — протянул Тони, слизывая с ложечки сладкий мусс. — прямо как песню поешь. Мне особенно про омежку в разбойничьем лагере понравилось. Хотел бы я посмотреть на его лицо, когда мальчик понял, куда влип.       И белокурый омега со странной и немного сочувственной улыбкой посмотрел на Текса.       — Вот, значит, как, бе-мистер, — рассеяно произнес шериф, завороженно следивший за Тони, вкушавшим сладкое, и от того последнюю треть речи Ланса просто не услышавший. — Вот, значит, как…       — Вот так, шериф! — весело закончил бета и подмигнул Тексу. — Помяните мое слово, так оно все и будет! Декс в прерии, омежка — на ранчо, с папой и отцом, а денежки выкупные — в швейцарском банке!       Текс перехватил странный взгляд Тони, явно на что-то намекающий, но суть туманного послания от него ускользнула. А вот то, что Ланс на шерифа поглядывал как-то так… опасливо что ли… и опять выходке Черного Декса красивое объяснение выдумал…       Прокрутив в памяти все прочие рассказы Ланса про разбойника, ковбой понял, что неспроста у него этот самый Декс выглядит едва ли не героем-одиночкой, таким, как легендарный рейнджер Вудро Колл*, и вдруг снова почувствовал тревожную ниточку, цепляющую его за что-то глубоко внутри живота. Что-то Ланс темнит, ох, темнит или… недоговаривает? Или… заболтать пытается?       Ощутив азарт настоящего следопыта, Текс снова прицепился к Лансу, как бы подхватив его дурашливый тон:       — О, да ты и впрямь так складно всегда сказываешь про банду Черного Декса и про то, как он свои делишки ловко и к своей вящей выгоде обстряпывает, что впору верить, будто ты и есть этот самый разбойник. Ну или один из его подельников. Правда ведь? — Текс ухмыльнулся, делая вид, что ему нравится собственная шуточка про Ланса, и приглашая остальных посмеяться над ней, но на самом деле ему вдруг стало ой как не до смеха. А что если так и есть, и Ланс в самом деле знался с Дексом? Или знается до сих пор?.. Кто он, в сущности, такой? Ни о нем самом, ни об его дружке, Тони, Текс толком ничего не знал, полагаясь на Ричарда, выбравшего этих двух ему в товарищи (или приставившего их следить за тем, чтобы никто не украл у него «сладкого мальчика»). Почему бы ему не найти для такой цели тех, кто за деньги привык и разные темные делишки проворачивать?       А, может, Ланс раньше и сам воровал таких вот глупых омежек и, получив выкуп с родни, возвращал им зареванных юнцов если и не в полной цельности, то хотя бы живыми?       Черные мысли и подозрения, одно хуже другого, роились в голове ковбоя, словно растревоженные дикие пчелы… А еще это проклятое «Де…», где-то у кого-то им услышанное, вернулось назойливой мухой, и близкая разгадка крутилась на кончике языка…       — Яяяяяя?.. — Ланс замахал руками и так выпучил глаза, что впору было испугаться — как бы не выскочили из орбит. — Я — и чтобы знался с Черным Дексом? Мальчик, в своем ли ты уме! Я же трус последний, у меня живот схватывает не то что от звука выстрела, но даже от вида шестизарядки!       Он и в самом деле схватился за живот, как будто жирное козье молочко пошло не впрок.       — Да, это точно, — уныло подтвердил Тони, покачивая красивой головой, — он последний трус, Текс. Трус и трепло… Ты россказни его поменьше слушай. Черный Декс на самом деле совсем не такой, правда о нем никому неизвестна, разве что орлам в прерии да индейцам в резервации.       Его синие глаза обвели собравшихся внимательным взглядом, зацепили Ньюбета, потом шерифа, потом вернулись к Тексу, и Тони проговорил:       — Мой тебе совет — брось эти разговоры, не поминай без нужды Декса, а то беду накликаешь.       — Да будет вам страху-то нагонять, о-мистер, — снисходительно, но не без галантности усмехнулся шериф. — Преступник — он и есть преступник, остерегаться его нужно, как голодного койота, но и каким-то монстром адовым, самим сатаной, выставлять тоже без надобности. Помяните мое слово: сколько веревочка не вейся, а концу быть; и на конце этой веревочки ваш Черный Декс повиснет в лучшем виде, ха-ха-ха!       Джеффри громко захохотал над собственной шуткой, старик Сойер поддержал его, и даже Ланс вежливо изобразил смешок, но Ньюбет и Тони смеяться не стали. Ни тому, ни другому омеге этот разговор определенно не нравился и не казался забавным.       — Давайте лучше про свадьбы, — предложил Ланс, отсмеявшись, потянулся за шоколадным пирогом. — Вот может, станется так, что Декса и не повесят вовсе…       — То есть как это — не повесят? — вскинулся шериф, и старый Сойер тоже удивленно поднял брови.       — А вот так и не повесят! Сбежит в Мексику или на север, к индейцам. Может, он разбойничать вовсе перестанет, уйдет на покой, семью заведет, асъенду купит… И заживет себе почтенным сеньором, в церковь по воскресеньям начнет ходить, глядишь, потом его и мэром выберут.       — Нуууууу, наплел так наплел! — осклабился шериф и снова глянул на Тони — очень уж ему хотелось, чтобы прекрасный омега, так призывно и сладко пахнущий весною, улыбнулся ему. — С чего ж это Черный Декс завяжет и в почтенные люди подастся? Нет, приятель, повидал я таких, как он, немало, и живыми, и мертвыми. Такие, как он не меняются, и даже когда их под петлю подводят — гнут свое.       — Всякое бывает, шериф, — примирительно сказал Ланс. — И такое, что не снилось вашим мудрецам. Я вот слышал, Черный Декс себе омегу нашел. Истинного. Скоро у него…       — Ой! — вдруг громко воскликнул Тони и, вскочив с места, бросился прямо в объятия Джеффри. — Оооой!!! Змея! Змея! Смотрите, смотрите, там, под скамейкой, гремучник!       На вопли Тони все, кроме придавленного им шерифа, повскакали с мест, вооружившись кто чем, и, сгрудившись у скамьи, на которую указывала до сих пор дрожащая от страха рука омеги, приготовились прикончить ядовитую гадину. Но Текс, первым присмотревшийся получше, вдруг разогнулся и захохотал в голос, хлопая себя по бедру свободной ладонью — в другой он сжимал большую двузубую вилку, которой мог бы при определенной ловкости пришпилить шею гремучника к доскам пола. Ею он и подцепил и вытащил на свет кусок старой кожаной сбруи, невесть как завалившийся под скамью и весьма отдаленно напоминавший собой настоящую грозную змеюку.       Поняв, что опасность только померещилась впечатлительному омеге, остальные тоже посмеялись над его испугом, вволю пошутили над городским жителем, а шериф, с удовольствием тискавший Тони за мягкие задние булочки, пообещал ему:       — Я вам подарю шкуру настоящего гремучника, которого о прошлом годе какой-то мерзавец подкинул ко мне в контору, думая, что нашел на старину Харриса погибель! Так я того аспида за хвост поймал да и приложил как следует о порог, так что в его шкуре ни одной дырки от пули вы не найдете, милый мой.       — И что вы мне прикажете делать с этим самым… аспидом? — Тони заерзал на коленях служителя закона, одаряя его очаровательной улыбкой куртизана и явно имея в виду вовсе не убиенного им змея.       — Ну… можете снести в лавку портному, он вам из него превосходные перчаточки сделает… У вас такие нежные пальцы… — пропустив амурный намек, шериф тем не менее поймал кисть Тони и потянулся к ней губами, а его глаза все это время откровенно раздевали благоухающего весенним садом омежку.       Они продолжили между собой любовное воркование, но Тексу стало как-то неловко дальше глазеть на них, и он, выкинув кусок сбруи, вернулся к столу и, вспомнив, что там еще сболтнул Ланс, снова припер его к стенке своими расспросами:       — Что это ты нам тут разболтал такого про Декса? Откуда ты все так хорошо знаешь о нем? Ты с ним что, правда знаком? Или только прикидываешься да придуриваешься? Только честно отвечай, не крути, иначе я всем скажу, что ты его подельник да и сдам тебя шерифу… — на всякий случай тихо пригрозил Сойер, который мог быть вполне убедительным по части исполнения обещаний.       Ланс только возвел очи горе, вопрошая небеса, за что они его покарали общением с таким упрямым тупицей. Змеиная эскапада Тони заставила бету прочухаться и осознать, что он по глупости не просто сболтнул лишнее, но и в самом деле чуть не подвел всю честную компанию под монастырь… Причем отсутствующий Декс рисковал меньше всех, в то время, как шеи его клевретов находились в опасной близости от быстрого правосудия Сан-Сабастана. Едва ли стоило удивляться, что при таких условиях Ланс сделался нем, как могила, и только отрицательно мотал головой на все угрозы молодого Сойера.       — Текс, ну что ты ко мне прицепился? Чего ты хочешь? Не знаю я Черного Декса, никогда с ним не встречался, а что болтаю про него — так мало ли что я болтаю, просто язык у меня ловко подвешен, вот и плету всякое… Что-то где-то услышу, сам немного досочиню — и вот она, готова история! Тем и живу… Думаешь, за что Ричард меня к себе на службу взял, спас от голодной смерти? Вот за это самое, за умение истории складно сочинять да байки травить. Он спит плохо, если ты еще не в курсе, а послушает перед сном пару моих историек про страшного разбойника, или там про привидение какое, или про любовь двух омег — и засыпает как младенец. Вот и все, а ты вообразил себе черт знает что.       На сей раз Ланс для разнообразия говорил правду. Ну, то есть почти правду. И то — не всю.       Текс понял, что от Ланса больше ничего не добьется — тот, словно улитка, напуганная неосторожным прикосновением, спрятался в прочную раковину, изображая простачка. Но Сойер чувствовал, что усатый хитрец лукавит где-то. На вранье у Текса нюх был отменный, он, как и старик Джек, чуял его за милю. Однако, одно дело — чувствовать, что тебе врут, и совсем другое — это суметь вывести вруна на чистую воду. Все равно как рыбу крупную подсечь — и не суметь ее вытащить из мутной воды.       Вот и задумался ковбой о том, как бы ему все-таки свои подозрения проверить? Или просто у Ричарда выспросить, что за странных компаньонов он ему навязал?       Мысли о Ричарде тоскливо скребнули по влюбленному сердцу, и Текс уже в который раз за день подошел к перилам веранды и посмотрел в сторону кукурузного поля — не виднеется ли над ним облачко пыли? Когда он заметил сегодня, что по дороге меж полей кто-то едет, его сердце от радости сплясало джигу, и ковбой, оставив свое тогдашнее занятие, выбежал к воротам — встречать Ричарда. Но увы… это был не он, а шериф Харрис с помощником. Недобрый вестник, как оказалось…       И, если на протяжении первых двух дней разлуки, Сойеру, погруженному в собственные переживания и воспоминания о ночном приключении, как-то удавалось отвлекать себя от тревожных дум, и вообще от мыслей про то, где сейчас Даллас и чем он так вдруг оказался занят, что было важнее их грядущей свадьбы, то с новостями о банде Черного Декса тревоги и страхи вернулись и набросились на парня с удвоенной силой. А тут еще этот Ланс и его дурацкие шуточки!..       Шериф тем временем, с сожалением отлепившись от Тони, вернулся к обсуждению с Джеком предстоящего рейда. Он поблагодарил старика-ранчеро за лошадей, но все-таки хотел немного большего:       — Поймите, мистер а-Сойер, я ж не могу лошадок ваших в цепь по прерии растянуть и дать им команду — ловите-ка мне этого самого Декса! Они хоть и умные твари божьи, но все-таки не настолько, и на каждую вашу лошадку мне нужно посадить человека, который соображал бы получше, что от него требуется.       — Так я б с радостью с вами хоть всех своих людей отрядил, мистер а-Харрис, тем паче, что у нас вот тоже свадьба на носу! Но ведь суховей задует не сегодня-завтра или ураган какой пройдется по полям — и чем же мы зимовать будем, по вашей-то милости? Ребятки мои трудятся день-деньской, спешат с уборкой, к вечеру с ног валятся… — Эх… все понимаю, старина, у самого вон поле еще не сжато… Но у меня рейнджеров набрался десяток всего, а тут нужно хотя бы раз в пять больше, чтоб уж наверняка бандита этого прижать… Понимаю, у всех у вас страда — да общая беда. — нажимал на совесть честного человека шериф, и вроде как даже преуспел. Джек Сойер, которому и самому хотелось тряхнуть стариной, дрогнул:       — Все, чем могу еще помочь — сам поеду, ну пару бет из числа домашних еще могу взять, но не более.       — Я тоже поеду с вами, отец! — неожиданно подал голос Текс. Ему вдруг пришла в голову мысль, что Ричард, прознав о том, что произошло, наверняка захочет присоединиться к рейду шерифа — благо, он не раз и не два говорил ковбою, что не боится Черного Декса. А, стало быть, если он поедет с отцом туда же, то они смогут быстрее встретиться!       Джек повернулся к сыну, смерил его взглядом, в котором сквозило явное сомнение, и… припечатал к стулу своим приговором:       — Еще чего выдумал… Никуда ты не поедешь, теперь будешь дома сидеть, как Ньюби. Понял?       — Но отец!.. — протестующе вскинулся с места Текс. Раньше у отца и сомнений не возникло бы в том, что сын-альфа может ему пригодиться в таком рисковом деле. Что же теперь вдруг изменилось?       — Сядь! — рявкнул Джек — Или мало нам пропавшего Пойндекстера по-твоему?       Текс оторопело сел на свое место и обвел всех присутствующих растерянным взглядом. Шериф глядел на него с сожалением, Тони — с плохо скрытой иронией, Ланс и Ньюби вообще отвели глаза в сторону.       По всему выходило, что теперь его воспринимают здесь только как омегу, а омеге не пристало скакать по прерии с кольтом на боку и выслеживать опасного преступника…       Это простое и понятное объяснение обрушилось на голову Текса громовым ударом — ведь для него самого почти ничего не изменилось, кроме того, что да, он оказался истинным для другого альфы, и сам захотел его в мужья… Неужели такая малость повлечет за собой отказ от всего того, что было ему присуще с рождения или принадлежало по праву альфы?..       «Ну уж нет, вы не заставите меня так легко сдаться!» — хотелось выкрикнуть ему в глаза отцу, шерифу и прочим предателям, но слова застряли сухим комом в горле, и он молча выбежал вон с веранды.       Раз отец земной предал его, ему не остается ничего другого, как просить о помощи и защите у Отца Небесного… С этой мыслью, Текс вбежал в конюшню, оседлал первого попавшегося коня и, взлетев в седло, направил его прочь от родного дома, в сторону городка Сан-Сабастан, к Дому Молитв Триединому…