Ошибка

Полулев-полупёс, мотая огненной гривой, бросился прямо на Тёмного, но вместо того, чтобы сгореть дотла от горячего дыхания зверя, колдун растворился в воздухе. — Может быть, это охладит твой пыл? — произнёс он, появившись на два скачка левее, и на Яогуайа обрушился поток воды. Зверь вмиг поджал хвост, перекатился по земле, из огненного сделался дымным и заскулил. — Хороший мальчик, — проговорил Тёмный так, словно перед ним действительно был всего лишь несоразмерно большой пёс, приблизился к огромному зверю и выставил вперёд ладонь. — Поверь, мы не враги. Зверь повернул голову в сторону Тёмного и упреждающе зарычал, но с места не сдвинулся, дав тем самым Румпельштильцхену время подтвердить свою догадку. Определённо, работа Малифисенты. Следы её магической ауры ещё сохранились на этой довольно давней волшбе. Огненная магия. Принцесса Аврора должна была или никогда не проснуться, или превратиться в кусок хорошо прожаренного мяса. Жестоко… Однако на сей раз, эта жестокость была Тёмному на руку. — Не бойся меня, дружок, — произнёс Румпельштильцхен медленно и раздельно. Времени на игры не было. На поиски развоплощающего порошка, который сейчас пришёлся бы как никогда кстати, тоже. Он направил на Яогуайа поток магии, и на месте чудовища оказался насквозь вымокший юноша в том, что когда-то было доспехом. Кольца лёгкой кольчуги, надетой поверх кожаной куртки местами разошлись, оставив незащищёнными и без того уязвимые области сердца и брюшины, обуглившийся плащ зиял уродливыми прорехами, кожаные штаны обвисли и ободрались на коленях, один из сапог просил каши, а во втором и вовсе отсутствовала подошва. Небольшая бородка, наверное, была отпущена, чтобы придать солидности чересчур юному лицу, но сейчас, мокрая и опалённая, она лишь довершала общий неряшливый вид. В этом оборванце сложно было узнать принца Филиппа, который на своих многочисленных портретах выглядел как чрезвычайно элегантный и исполненный собственного достоинства молодой человек. Но… — Давно хотелось познакомиться, Ваше Высочество, — отступил маг на шаг, склонился в изящном придворном поклоне и представился: — Румпельштильцхен! Принц Филипп, если я не ошибаюсь? Юноша поднялся с четверенек и, сделав несколько неуклюжих шагов, — видимо, за бытность Яогуайем успел отвыкнуть ходить на своих двоих, — поклонился в ответ. — Вы правы, — он замялся. — Кажется, я должен вас поблагодарить… — Одними благодарностями обойтись не выйдет, дорогуша, — возразил Румпельштильцхен уже не столь церемонно. — Я рассчитываю на ответную услугу. — Это меня не удивляет, — проговорил принц Филипп негромко. — Мне приходилось слышать, что Тёмный ничего не делает просто так. Но, — продолжил он, возвысив тон, — если я должен стать пособником в убийстве или сотворить какое-то чёрное колдовство — лучше освободи меня от этого долга, обрати обратно в чудовище — я не сумею его отдать. Румпельштильцхен усмехнулся. Ему нравилось, как держался юноша: без вызова, но и без страха, с каким-то скромным достоинством. Похоже, вся эта болтовня о чистом сердце не была просто болтовнёй. — Что вы, Ваше Высочество! — всплеснул он руками в преувеличенном возмущении. — Я бы не стал требовать с вас столь непомерной платы. Я не попрошу вас ничего из того, что пошло бы в разрез с рыцарской честью, — заверил маг. — Но для начала мне бы хотелось узнать, как могло случиться так, что вы, Ваше высочество, палите деревни и поля, пока ваша невеста спит мёртвым сном. Принц Филипп мигом сник.   — Это долгая история… — прозвучал уклончивый ответ. — Но всё-таки я бы хотел её выслушать, сколько бы времени не занял рассказ. — Румпельштильцхен усмехнулся. — Тут неподалёку есть постоялый двор, за ужином и поведаешь её мне. Заодно и о благодарности договоримся. — Я не то чтобы голоден. — А, может быть, голоден я? — протянул маг капризно. — Я, между прочим, не один день за тобой гонялся… Не беспокойтесь, Ваше Высочество, Аврора вас дождётся. И идти к ней прямо сейчас, возможно, было бы даже неразумно. ~*~*~*~ Первый этаж постоялого двора занимал трактир. За высокой стойкой хозяин самолично разливал по кружкам пиво и вино. Служанка в мятом полотняном чепце разносила гостям заказы. В воздухе витали запахи жареного мяса и подкисшей похлёбки. Середину зала занимал длинный общий стол с двумя лавками по бокам, по углам разместились несколько столов поменьше. Тот, что стоял у окна, пустовал. Видимо, он предназначался для гостей почище да побогаче и был даже накрыт скатертью из грубой, но белёной холстины. Впрочем, Румпельштильцхен не обратил на него ни малейшего внимания, и, с порога оглядев зал, вальяжной походкой хозяина положения направился к столу, стоявшему в самой тёмной части зала, под лестницей. Кажется, мага нисколько не смущало ни то, что на этом месте уже расположилось двое каких-то мутных типов, ни что сам стол покосился, а роль стульев или, вернее, табуретов при нём выполняли потемневшие от времени прохудившиеся винные бочонки. Филиппу ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Послушно плетясь за колдуном, Филипп чувствовал некоторую неловкость, хотя сейчас Румпельштильцхен походил скорее на знатную особу, путешествующую инкогнито, чем на Тёмного. Перед тем как зайти в трактир колдун магическим образом переоблачился, и теперь его тёмно поблескивающие золотом руки с чёрными когтями скрывали плотные замшевые перчатки, а лицо оставалось в тени от глубокого капюшона дорожного плаща из добротного красного сукна. Подойдя к столу, Румпельштильцхен, положил на его некрашеные доски два золотых. — Вам лучше пересесть к стойке, — сказал он спокойным и неожиданно глубоким голосом: в нём не осталось и призвука от раздражающе визгливого тембра, каким он ещё четверть часа назад говорил с принцем Филиппом. — Это ещё почему? — с вызовом поинтересовался один из сидящих, и то ли улыбнулся, то ли оскалился, демонстрируя неполный комплект криво сидящих во рту жёлтых зубов. — Потому что я готов компенсировать вам это неудобство, — пояснил Румпельштильцхен терпеливо. Щербатый подгрёб монеты к себе поближе, а его собутыльник, долговязый парень с песочного цвета шевелюрой, уже подхватил в руки кружку и оторвал свой зад от бочки-табурета. — Па-астой, — остановил его щербатый, поставил одну из монет на ребро и, щёлкнув по ней толстым панцирным ногтем, запустил её по столу. Докатившись до края, монета упала на нечистый пол, завертелась на месте и, жалобно звякнув напоследок, замерла. Проводив её взглядом, щербатый задрал подбородок и уставился прямо на Румпельштильцхена, туда, где на скрытом в тени лице поблёскивали глаза. — Паможите поднять, добрый гаспадин, — произнёс он нарочито растягивая и коверкая слова. — Спина что-та не гнётся. — Он переглянулся со своим собутыльником, всё ещё стоявшим тут же, с кружкой в руках, и у обоих уголки губ поползли вверх, словно в предвкушении какой-то недоброй шутки. Но Румпельштильцхен не стал ни наклоняться за упавшей монетой, ни доставать из кошеля другую. Он оперся об стол ладонями и склонился над завравшимся забулдыгой. Со стороны его поза не выглядела угрожающе, так же, как и последовавшие за ней слова. Но принц Филипп был наслышан о Тёмном, и рука его невольно потянулась к поясу, тому месту, где раньше висели ножны. Совершенно напрасно: увы, у принца не осталось ни ножен, ни меча, только без дела болтались оборванные ремешки. — Спина, стало быть, болит? — поинтересовался Тёмный почти ласково, но издевательская улыбка быстро сползла с лица щербатого пьяницы. Он наконец разглядел, с кем говорит, и беззвучно разинул рот. — Всё ещё хочешь, чтобы я поднял твой золотой? — проговорил Румпельштилцхен. Забулдыга дергано замотал головой. Его приятель недоумённо окинул взглядом эту мизансцену, с досадой хмыкнул и, обнаружив, что на него никто не обращает внимания, торопливо забрал свой золотой и, зажав его в кулаке, пересел к общему столу. Щербатый же сидел неподвижно, точно прилип задом к табурету. — Можешь последовать за своим… другом. Не задерживаю, — позволил Румпельштильцхен небрежно. — Только о том, что встретил меня здесь, никому не говори. На этом Румпельштильцхен, по всей видимости, посчитал разговор законченным и, присев на освободившуюся бочку, достал из рукава платок и стал с нарочитой брезгливостью смахивать какие-то прилипшие к столешнице крошки. Забулдыга наконец закрыл щербатый рот, но вместо того, чтобы убраться восвояси, открыл его снова и заговорил: — Не говорить никому… — прошептал он заискивающе. — Да я… ни в жисть, — в подтверждение он постучал пальцем по губам. — Ни гу-гу! Что-что, а уж секреты я хранить умею, — с каждым новым словом голос забулдыги звучал всё самоуверенней и самодовольней. — Только вы это… приплатили бы за молчание… Я слыхал, вы солому в золото обращаете. Что вам какая-то жалкая монета? Сойдёмся на ста, и никто и звука от меня не услышит. Сделка? — он протянул Румпельштильцхену грязную руку со сбитыми костяшками, но она так и повисла в воздухе. — А ещё я умею обращать грубиянов в тараканов. — Маг говорил ровно и тихо, но угроза, таящаяся в его словах и голосе не укрылась ни от щербатого пьяницы, ни от принца Филиппа: — Как тебе такая сделка: я позволю тебе уйти отсюда не на шести, а на двух ногах, и в благодарность ты до конца своих дней молчишь о нашей встрече? — У меня семья, — заныл забулдыга, втягивая голову в плечи. — О, да, семья у тебя есть, — согласился Румпельштильцхен, внимательно оглядывая собеседника. — Обручальное кольцо ты, как я погляжу пропил, — кивнул маг на бледную полоску на безымянном пальце левой руки, — но жену в могилу ещё не свёл. Пока она ещё чинит и чистит твоё тряпьё. Может быть, и дети есть. Только «твоя семья», — передразнил маг жалостливую интонацию забулдыги, — будет только рада избавиться от такой обузы. — Прошу вас, не надо, — Принц Филипп поднял монету с пола и положил её на стол. — Пусть, — он легонько коснулся плеча мага, — забирает свой золотой и идёт восвояси. — Хорошо, — согласился Румпельштильцхен. Лицо его по-прежнему скрывал капюшон, поэтому уловить ни выражения, ни настроения мага Филиппу не удалось. — Только, — продолжил Румпельштильцхен, — этот добрый малый беспокоился о своей семье и хотел заключить со мной сделку. Я не могу ему отказать. — Э-э-э, — протянул «добрый малый», разрываясь между алчностью и трусостью. Принц Филипп надеялся, что мужчине хватит ума отказаться от награды, но алчность победила, и пьяница промямлил что-то вроде «Спасибо». — Не благодари. Ты прав, я могу одарить тебя чем-то большим, чем золотой, — ласково заверил маг. — Волшебным даром… Отныне хмельное перестанет тебя пьянить, чтобы ты не заливал себе в глотку, да и на вкус будет как… — Тёмный на мгновение задумался, — …как протухшая рыба. Щербатый пьяница тупо улыбнулся, точно смысл только что произнесённых слов не доходил до его сознания. — Ступай, — позволил Румпельштильцхен небрежно, и забулдыга ретировался, не забыв, впрочем, забрать золотую монету. Принц Филипп сел на освободившееся место. — Что, нравится? — поинтересовался Румпельштильцхен ехидно. — Вы сделали доброе дело. — С помощью тёмной магии? — Даже если и так, — ответил Филипп, немного сбитый с толку. Он не понимал, к чему клонит маг. — Не так, — сказал Румпельштильцхен уже более расслабленно. — Счастья мой дар не принесёт… Ни ему, ни его несчастной семье. И не нужно обладать ясновидением, чтобы понять это… Но я спрашивал не о том. Что, ваше высочество, нравится вам этот человек? — Что? — Вы защищали его… Он вам нравится? — Он человек, — проговорил принц Филипп после короткого раздумья. — И этого достаточно. Любой человек имеет право жить, и не быть превращённым в таракана. — И те люди, что преследовали вас, пока вы были Яогуайем? Стреляли в вас из луков, тыкали в вас копьями? Загоняли, точно дикого зверя? Ответ на этот вопрос принц Филипп дал сразу: — Они преследовали не меня, а чудовище. Их гнал страх. Их не за что наказывать. — Может быть, тогда нужно наказать вас, ваше высочество? Готов поспорить, за время своих скитаний вы сгубили не один урожай, и обрекли на голод множество людей… — Может быть… — ответил Филипп нетерпеливо. — Но Аврора ни в чём не виновата, и первым делом я должен помочь ей, а после, если потребуется, понесу наказание. Я не понимаю, к чему этот разговор. Мы собирались договорится об услуге… — Не горячитесь, ваше высочество, — Румпельштильцхен оперся локтями о стол. — Вы не предсталяете, как мне важна эта беседа. Всегда было интересно, чем руководствуются хорошие люди… Не так часто их встретишь, — продолжил он с елеем в голосе, — всё больше дрянные людишки попадаются. — Хорошо, я отвечу на все ваши вопросы, господин маг, если это зачтётся мне как пресловутая услуга, — согласился принц Филипп. Румпельштильцхен сдержанно хихикнул: — О нет, моя помощь не так дёшево стоит. Но если ты собираешься спасать свою Аврору, тебе предстоит ещё раз сразится с драконом. А для этого нужны силы… — Маг ещё ниже опустил капюшон и жестом подозвал служанку. Мясо, которое им подали, было жёстким и пахло мочой, но после того, как принц несколько лет кряду питался волками, да забредшими в лес шавками, ему и это блюдо показалось восхитительным… Как и пиво в щербатой деревянной кружке. Принцу Филиппу пришлось призвать на помощь всё своё королевское воспитание, чтобы не набросится на свою порцию с жадностью голодного зверя. Но его аппетит от Тёмного всё же не укрылся, и пару раз из-под надвинутого на глаза капюшона доносились звуки, похожие на хихиканье. Сам Румпельштильцхен ни горячего, ни горячительного брать себе не стал, удовольствовался постоквашей и куском чёрного хлеба. Только когда на тарелке у принца Филиппа не осталось ничего кроме костей, Румпельштильцхен вернулся к прерванному разговору. — Ты знаешь, как снять заклятие вечного сна? — Поцелуем, — нахмурился Филипп. — Так было предсказано. Но когда я хотел исполнить предсказание… — Путь тебе преградил дракон, — подсказал Румпельштильцхен. — И, можешь не сомневаться, она сделает это снова. — И я снова сражусь с ней, если понадобится. — Похвальная отвага, — заметил маг. — Но главное не просто сразится, а уцелеть в этом сражении. Для этого нужна соответствующая экипировка. — Казна моего королевства никогда не пустовала, — насупился принц Филипп ещё больше. Принимать помощь от Тёмного не хотелось, но тратить несколько недель на поездку в родные края, когда он и так слишком задержался на своём пути к невесте — тоже не казалось хорошим решением. — Ссудите меня полсотней серебрянных монет, господин маг, этого хватит, чтобы купить коня, доспехи и оружие. Я оставлю расписку. Со своей печатью, — он взглянул на правую руку, перстень с именной печатью был на месте. — По ней вам выдадут сколько полагается. — Да, разумеется, — усмехнулся Румпельштильцхен, — можешь не беспокоится о такой ерунде. Но в прошлый раз, насколько я понимаю, ни доспехи, ни конь, ни оружие не помогли тебе выйти из боя победителем. Значит, нужно нечто большее. Например, волшебный меч. Или верно выбранная тактика. — И где я возьму волшебный меч? — переспросил принц Филипп недоверчиво. Конечно, он полагал, что ни один человек не может быть плох до конца, но в добрые порывы Тёмного ему верилось слабо. Да и был ли маг человеком? На вид больше смахивал на рептилию. — Я одолжу. Но вот о чём я попрошу взамен: во-первых, ты не убьёшь дракона. Ты заставишь её отступить, но не будешь доводить дело до конца, как бы тебе не хотелось, как бы ты не горел местью. И второе — я дам тебе некий предмет… Золотое яйцо — позаботься о том, чтобы оно оказалось в драконьей глотке. — И что? — переспросил принц Филипп. — И всё, — хихикнул Румпельштильцхен. — Сделаешь дело и помчишься целовать свою принцессу.