Ошибка

      Дверь снова приоткрылась и в щели показался любопытный облупленный нос. — Папа, я корзину забыл! — Хорошо, бери её скорей и беги, к морю, пока не стемнело. — Когда темнеет самые большие крабы вылезают… — проговорил мальчик нерешительно. Видно, ему и хотелось пойти на ночную охоту на «самых больших крабов», и боязно было, и стыдно признаваться в своём страхе. — Рано тебе, Пиноккио, — Джеппетто посмотрел на мальчонку с отеческой строгостью, и вздёрнутые детские плечики расслабились, опустились. Хорошо всё-таки быть послушным ребёнком, особенно когда и самому не очень хочется нарушать отцовские запреты. — Ну, беги. У нас тут с синьориной взрослый разговор. — Хорошо, папа! — разулыбался Пиноккио. — Я быстро, одна нога здесь, другая там! Когда дверь захлопнулась за спиной мальчугана, Джеппетто тут же нахмурился, взгляд его потух и потемнел. — Откуда вы знаете, как это будет? — продолжил он с того места, на котором их прервало вторжение Пиноккио. Снежка покачала головой — сокрушённо, сочувственно. — Я и не говорю, что знаю. Не знаю, и никто не скажет вам наверняка, вот в чём дело. — Я думал об этом. О том, что без магии мой мальчик может стать… — Джеппетто не договорил, только седые брови ещё плотнее сошлись над переносицей, придав лицу мастера то ли скорбное, то ли сердитое выражение. Но Снежка догадалась, какое именно слово не было произнесено — «куклой». — Куклой… — подсказала она тихо. Но Джеппетто будто не услышал, даже не посмотрел в её сторону. Только опустил взгляд на собственные руки, уже старческие, с бледной истончившейся кожей, из-под которой выпирали вздувшиеся синие вены. Сейчас, когда они неподвижно лежали на столешнице, трудно было представить, что это ими сделаны все те волшебные вещи, вроде часов, которые показывают не только час, но год и день недели, и из которых дважды в сутки выходят маленькие глашатаи, объявляющие полдень и полночь — один в золотом и алом, а другой в серебренном и чёрном. И человечки-глашатаи, и часы — деревянные, до последней шестерёнки. Снежка ещё девочкой видела эту диковинку при дворе Мидаса и слышала имя мастера, создавшего её. Ему не нужна была магия, чтобы творить чудеса… И Снежке казалось, что сделать шкаф, пусть даже и волшебный, и ведущий в другие миры, Джепетто был способен куда быстрее, чем за несколько месяцев. — Вы зря беспокоитесь, — наконец сказал мастер, поджимая бесцветные, иссушенные временем губы. — Голубая Фея уже сказала мне, что делать, чтобы мой Пиноккио не попал под проклятие. Но почему это вас вообще заботит? — старик посмотрел на неё сердито. — Какое вам дело до меня и моего сына?.. — И что же это за способ? — Не ваше дело.  — Сколько недель вы уже делаете шкаф? — Снежка не столько спрашивала, сколько размышляла вслух. У неё был свой план по спасению Пиноккио, но, возможно, Голубая её опередила. И Джеппетто нарочно затягивает работу, потому что пока не получил обещанного? Слишком зыбкие предположения. — Это как-то связано с тем, что сказала вам Голубая?.. — Откуда вы знаете? — глаза Джеппето впились в неё как два маленьких буравчика. — Не такой уж это секрет, — Снежка вздохнула. — Подумайте, если о шкафе узнала я, может узнать и Злая Королева. Что, если она воспользуется проходом или отправит кого-то следом за… — она на минуту задумалась, называть вслух имена Эбигейл и Фредерика не хотелось, — …разрушителями проклятья? Джеппетто впервые за их разговор улыбнулся. В глазах его мелькнуло что-то вроде облегчения. — Насчёт этого можете не беспокоится, — сказал он с неожиданно прорезавшимся в голосе самодовольством. — Как портал шкаф сработает только один раз, а после станет обычной мебелью. Прочной, искусно украшенной, но — неволшебной. После можно будет входить и выходить сколько душе угодно. — Хорошо, не следом, а, предположим, вместе. — Хотел бы я на это посмотреть. Не такой-то он и большой. Только двое взрослых и поместятся. Белоснежка задумчиво кивнула. Вдруг, разрозненные фразы, взгляды, жесты Джеппетто сложились в единую картину. Он говорил, что Пиноккио сможет «избежать проклятья» — не остаться человеком, не пронести в тот мир магию, которая поможет ему. Именно эти два слова. И то, как напрягся мастер, когда она упомянула волшебный шкаф сразу после того, как они говорили о Пиноккио. И то облегчение, когда разговор перешёл на Эбигейл и Фредерика. Значит, ей не показалось. Между способом, подсказанным Феей — а о том, что не все подсказки Фей одинаково хороши Снежка узнала ещё когда ей было одиннадцать лет — и шкафом существовала какая-то связь, и Джепетто заподозрил, что Снежка знает о ней. А когда понял, что это не так, расслабился и проговорился. Итак, ограничение не в том, сколько человек смогут пройти в мир без магии, через волшебный шкаф… А в том, сколько смогут в него уместиться. — Двое взрослых… — выговорила она вслух. — И ребёнок. Ну, вроде вашего Пиноккио. — А вам какая разница? — ответил Джеппетто грубо. Но за этой грубостью скрывалось желание защитить ребёнка, и Снежка не могла обижаться. Она заговорила с горячностью: — Нет-нет-нет, я не собираюсь вас стыдить! Я вас понимаю. То есть, — замялась она на мгновение, — у меня нет детей, но у меня были родители. Они мертвы, но когда были живы… Они бы сделали всё, чтобы спасти меня, защитить от любой опасности. — Джеппетто всё ещё смотрел недоверчиво, и она перешла к главному: — Вот в чём штука… Вы знаете, что делаете? Ваш шкаф — портал в мир без магии. И это значит… — её голос сорвался на хриплый шёпот, — что даже если ваш мальчик спасётся от Проклятия, он всё равно отправится туда, где магии не будет. Именно в то место, которого ему следовало бы избегать. Ваш способ не работает. Джеппетто встал. Его без того бледное лицо побелело ещё больше. Руки сжались в кулаки. — Зачем ты пришла? — спросил он, внезапно переходя на ты. — Кто ты? Королева Белоснежка? Или кто-то, кто выдаёт себя за неё! Снежка не успела возразить, Джеппетто одним ударом ноги выбил из-под неё сидение. Он вытянулся над ней, сухощавый и долговязый, и наступил сапогом ей на живот, не давая встать. — Джеппетто, перестаньте! Я хочу вам помочь. Снежка пыталась прикинуть: если она ухватит старика за лодыжку, ей наверняка удастся его опрокинуть. Но она пришла сюда не драться, а завоевывать доверие. Она объяснит Джеппетто его ошибку и он… Джеппетто перенёс вес на ту ногу, что стояла у Снежки на животе. Она не смогла сдержать стона — от боли, от неожиданности… — И кто же ты? — Королева Белоснежка! — с трудом выговорила она. Руки её вцепились в ногу Джеппетто, а сама она извивалась, пытаясь вывернуться. Только старый мастер оказался сильнее и тяжелее, чем можно было подумать на первый взгляд. — Д-д-дочь короля Леопольда! — Почему же я должен тебе верить? Мы не встречались раньше. Как знать, может быть, ты и есть Злая Королева, — остервенело шипел Джеппетто где-то высоко. — На Добрую Королеву ты походишь мало, — смысл его слов доходил до Снежки плохо. — Покажи своё истинное лицо. Что ты обычно делаешь — разжигаешь огонь? Вырываешь сердца? Или превращаешь в куклы чьих-то родителей? А? Это же просто забава для таких как ты. Снежка извивалась на спине, пытаясь сбросить с себя обезумевшего столяра. — Что же ты не колдуешь, ведьма?. — Я… не… ведьма… — она дотянулась до спрятанного в складках юбки кинжала и с силой вонзила его в давящую на неё ногу. Лезвие пробило толстую ногу башмака. — Проклятье! — отпрянул Джеппетто, и Снежка, наконец, смогла вдохнуть. Она цеплялась за своё единственное оружие, но лезвие застряло в ноге, и ручка кинжала выскользнула из мокрых от пота пальцев. Джеппетто с размаху пнул её по рёбрам. Ей послышался хруст, но это не шло ни в какое сравнение с болью в животе. Кажется, в приступе гнева мастер раздавил ей внутренности. Тяжело дыша она перекатилась на бок и подтянула ноги к груди, защищаясь от следующих ударов. — Так у тебя нет магии? — хрипло спросил хозяин дома. — И никогда не было, — она попыталась выровнять дыхание. — Я королева Белоснежка. Дочь и законная наследница короля Леопольда. Сейчас в Снежке было мало королевского. Скрючившись, она грязным комочком лежала на полу, среди стружки и пыли. «Надо встать», — она приподнялась на руках, игнорируя боль, которая всё ещё была сильной. — «Я смогу дать отпор даже без оружия, он всего лишь старик, а я знаю о сражениях почти всё…» — Что ж, я тебе поверю, — Джеппетто поднял поваленный стул, установил его и уселся, отставив вбок раненную ногу. — Магии в тебе действительно не видать. Да и изъясняешься ты изысканно. Королевскую стать под лохмотьями не спрячешь. А Злую Королеву, говорят, король Леопольд из грязи поднял. Она вроде трактирной девкой была до того, как он её заприметил. Снежка нащупала край стола, оперлась и рывком поднялась на ноги. Резкое движение отдалось болью, и она прижала ладонь к пострадавшему животу. Всего на мгновение. Ничего. Бывало и хуже. Скажет, что упала с лошади, а остальное решит дворцовый лекарь. А пока, ей стоит расправить плечи. — О нет, Регина была почти принцессой, — возразила она машинально. Не то чтобы ей хотелось защитить честь своей мачехи. Но и поддакивать явной клевете Снежка не собиралась. — Точнее, Регина бы унаследовала этот титул после смерти принца Генри, её отца, если бы только не вышла замуж. — Вроде как моему Пиноккио мастерская отойдёт? — Примерно, — согласилась она. Вдаваться в подробности вопросов наследования сейчас было не очень-то уместно. Она с трудом удерживала спину прямой, а из ноги Джеппетто всё ещё торчал кинжал. — Давайте, я помогу вам снять сапог и посмотрю рану. У вас есть вино? — Вряд ли вам оно придётся по вкусу. — Я и не собираюсь его пить, — пояснила Снежка. — Мне нужно что-то, чтобы промыть рану. Лучше бы, конечно уксус. И ткань для перевязки. — Ещё чего, — сказал Джеппетто сердито, но на этот раз в его голосе не было прежнего страха и напряжения. — Не хватало ещё, чтобы мне королевы ноги мыли. Сам уж как-нибудь. — Он резким движением выдернул из ноги обагрённое кровью лезвие, выругался сквозь зубы, и положил кинжал на край стола. — Уж простите, Ваше — ство. Всю жизнь вдвоём со сверчком прожил, не привык к женскому обществу. Иной раз и позволишь себе крепко словечко. — После того, как вы позволили себе поднять руку… то есть ногу, — Снежка бледно улыбнулась, — на королевскую особу, переживать по поводу бранных слов уже немного поздно. — Стал-быть, говорите, что верёвка уже у меня на шее? — вопреки смыслу слов, Джеппетто отчего-то казался куда более спокойным и расслабленным, чем до их кровавой стычки. И Снежка воспользовалась этой переменой. — Ничего такого я не говорю. Вы не мой подданный, и я не собираюсь бежать к князю Эрику с жалобами. Напротив, я надеюсь, что он ничего не узнает о нашем… маленьком недопонимании. Это не официальный визит, и так как сегодня я не Королева Белоснежка, а Маргарет-Мери, то завтра к вам не придёт стража. — И на том спасибо, Ваше-ство. — Маргарет-Мери. Я не хочу, чтобы вся округа знала, кто именно у вас побывал. — Она снова оперлась на стол, её немного мутило после драки. — Я пришла не для того, чтобы расстроить вас неизбежностью несчастья, а чтобы предложить другой путь. — И что за путь… — Просто не позволить Проклятию свершится. — Так уж просто. — Не просто, вы правы. Но один раз мы уже одолели Злую Королеву. Если она забыла об этом, я постараюсь ей напомнить. — Надо было казнить её, пока она была в ваших руках, — проворчал мастер и повертел раненной ногой. — А сейчас, повторите или нет — бабушка надвое сказала. — Не хочу думать о неудаче, — сказала Снежка, пытаясь звучать уверенно. — Но на всякий случай, я припасла средство, которое позволит вам с Пиноккио переждать эту битву вдали… И в относительной безопасности. Скажите, Джеппетто, вы знали Присциллу? Она вроде из ваших краёв. — Как не знать… — Джеппетто посмотрел на Белоснежку с недоумением. — Помню её ещё девочкой, как она в белой юбчонке всё бегала. И не боялась замарать. А потом замуж выскочила за этого… пришлого… — Джепетто наморщил лоб. — Как его… — Джефферсона, — подсказала Снежка. — Точно… за него. Ушлый был парень. И такой франт. — К сожалению, сама я не знакома с ним, — пояснила Снежка, — и с Присциллой тоже. Я даже ничего не знаю о ней, кроме того, что она была прекрасной женщиной и умерла восемь лет назад. Но вот о Джефферсоне я слышала много. Он — открыватель проходов между мирами. Их куда больше чем два. Сотни миров, и в любой, в котором есть хоть капля магии, он способен найти дорогу. Он открывал порталы с помощью волшебной шляпы, но суть в том, что эта шляпа становится волшебной только в его руках. У Джефферсона врождённый дар. — Что же… — проворчал Джепетто. — Помощь того ушлого парня сейчас действительно была бы кстати. Только готов поспорить, он ничего не делает даром. — У меня бы достало денег ему заплатить, — заметила Снежка несколько высокомерно. — Джефферсон пропал больше месяца назад… — Тогда о чём мы ведём разговор, Ваш-ство, — недовольно проговорил старый мастер. — Я уже готов поверить, что вы это вы, и путешествуете в этом дурацком наряде только для того, чтобы помочь старику и его маленькому сыну. Чудачество, конечно, но мне ли судить о причудах королев. Но то, что вы зашли просто поболтать о том о сём… Тут я уже чего-то совсем не понимаю. — У Присциллы и Джефферсона есть дочь. Она, скорее всего унаследовала дар отца. И она бы открыла проход в мир, где магии даже больше чем в нашем, — для вас с Пиноккио — он ещё слишком мал, чтобы отправиться один в неизведанное. — С этого бы и начинали, Ваш-ство, — Джеппетто посмотрел приветливей. — Что ж тень на плетень наводить. Разве я стал бы отказываться… — Не всё так просто, — проговорила Снежка. Держать спину прямо было всё труднее. Но сесть она не решилась: не хотелось выдавать свою слабость. Особенно, зная, что у старого мастера есть и тёмная сторона. Ладно, если он попробует напасть на неё снова, на этот раз ему не застать её врасплох. — Во-первых, я рассчитываю, что моё предложение вы сохраните в тайне. Не только от односельчан. Ни ваш Сверчок, ни феи, ни даже Пиноккио не должны ничего узнать заранее. — Но Голубая… — Джеппетто, прошу вас, как бы вам ни хотелось указать на её ошибку, не делайте этого. Как бы она добра не была к вам прежде… — Снежка надеялась, что ей удаётся звучать убедительно. — Если кто-то из фей узнает, они могут помешать вам. — Ладно… — неохотно согласился мастер. — Второе, вам придётся позаботиться о девочке. Грейс откроет проход и пойдёт с вами. В том мире, куда вы попадёте, помогите ей найти отца. Но если у вас не получится или окажется, что Джефферсона уже нет в живых — вы должны обещать о ней позаботиться. Джеппетто кивнул: — Я, Ваш-ство, знаю каково это расти сиротой. Могли бы и не просить, я не оставил бы девочку одну. — Третье, вы не должны отдавать волшебный шкаф ни тем, кому он предназначен, ни Голубой. Вы говорите, что работа не закончена? Тяните и дальше, придумайте причину, по какой вы не успеваете к сроку. О том, что он готов, должна буду знать только я. Когда придёт время — он будет использован по назначению. — Вы много просите, Ваш-ство. — Можете не соглашаться. Если моё предложение кажется вам не достаточно щедрым, а цена слишком высокой… Отправляйте Пиноккио через шкаф. Если повезёт, на той стороне он не станет деревянной игрушкой. Если повезёт ещё больше, найдутся люди, которые о нём позаботятся. Вы узнаете — спустя двадцать восемь лет — вырос ли Пиноккио без вас или вовсе не вырос. Можете даже не хранить мою тайну. Но в таком случае — и я не сохраню вашу. Вы ведь никого не собирались предупреждать о том, что Пиноккио отправится в мир без магии тоже. Потому что у других отцов тоже есть сыновья, и вас непременно спросят, почему спасать нужно именно вашего. — Потому что я сделал этот чёртов шкаф, — прорычал Джепетто. Снежка подхватила забытый на краю стола кинжал. — Посмотрим, многих ли вы сможете убедить. — Да я и не хочу никого убеждать, — плечи Джепетто обречённо опустились. — Вы ведь ничего дурного не хотите, а, Добрая Королева? — Поменьше называйте меня королевой, — искусству улыбаться, когда совсем не до смеха Снежка научилась ещё ребёнком. Но кинжал она по прежнему держала крепко, не спешила вставить его в спрятанные под передником ножны. — И Вашим Величеством тоже не надо, вдруг кто услышит. — Как будет вам угодно, синьорина. — Эти слова в устах упрямого и несговорчивого старика звучали насмешкой. — Так как насчёт дурного?.. — Я хочу того же, что и все мы, синьор Джеппетто. Все хорошие люди. Спасти Зачарованный Лес от Проклятия Злой Королевы. Дожить до своего долго и счастливо. Только насчёт путей, которыми можно этого достигнуть, есть какие-то разногласия. — Ладно, — согласился Джеппетто. — Пойдём. Я покажу вам шкаф. Он встал и, прихрамывая, пошёл к дверям, оставляя за собой след из кровавых капель. — Вы должны позаботиться о своей ране… — Снежка глубоко вдохнула. — Если не хотите, чтобы это сделала я. На Праведной войне и из-за меньшего теряли руки. Сам по себе порез мог быть не опасен и даже не мешать, и никто не догадывался, чем это может закончится, пока рана не начинала пахнуть мертвечиной. — Не накликивайте беду, синьорина. — Пиноккио ещё слишком мал, чтобы заботиться о вас обоих. Вам нужно… — Замолчите, знаю я что нужно и сделаю в свой час, — нетерпеливо проговорил Джепетто. — Ступайте за мной. Вы же хотели увидеть шкаф. К дому была пристроена мастерская, зайти в которую можно было только с улицы. Больше всего здание походило на длинный амбар. В нём не было ни печи, ни окон, кроме одной длинной щели под потолком, сейчас плотно прикрытой ставнем. С балки свисала масляная лампа, и Джепетто подкрутил её, давая фитилю разгореться. В центре помещения стоял верстак, гораздо больше, чем тот, что Снежка уже видела в доме. Под ним громоздились ящики с инструментами. Большая часть помещения была заставлена самой разнообразной деревянной утварью и мебелью. Здесь были и прислонённые к изящному стулу из морёного дерева резные ставни, и игрушки, и золочёные рамы для зеркал и портретов. Но шкаф Снежка увидела сразу. Он подавлял своей роскошью… Хотя и не был очень высок — принцу Федерику, пожалуй, пришлось бы согнуться в три погибели, чтобы зайти туда. Снежка не могла оторвать глаз от резных дверец, на которых разворачивалась целая история: росли леса, по дорогам ехали золочёные кареты с запряжёнными в них лошадьми, поднимали свои островерхие шпили церкви… — Это карта Зачарованного Леса, — выдохнула Снежка восхищённо. — Он чудесен. — Да, — самодовольно подтвердил Джеппето, — он чудесен. Но волшебства в нём нет, только мастерство. Ладно, Ваш… синьорина, давайте покажу вам настоящий. Он пошёл к дальней стене, отодвигая толпящиеся на пути стулья, доски и многочисленные заготовки. Эта часть мастерской больше походила на склад: стояли какие-то бочки, а в углу до самого потолка высились квадратные тюки соломы. Снежка слышала, что в здешних краях её использовали для растопки. Джеппетто отодвинул прислонённые к стене доски и пригласил: — Проходите… Это казалось какой-то глупой шуткой, это могло быть новой ловушкой, но Снежка нащупала под передником ножны и сделала шаг. Она оказалась в маленьком, тёмном закутке. Джеппетто проследовал за ней, сдёрнул с тёмной груды пропылённую тряпку, и глазам Снежки предстал ещё более дивный шкаф, чем тот, что стоял у всех на виду. Он не был похож ни на один из шкафов и сундуков, которые ей приходилось видеть раньше. Этот шкаф сохранил округлость ствола, а ножки удерживающие его казались уходившими в землю корнями. Мастеру даже удалось передать фактуру коры, более тёмной снизу и светлой сверху. На стенках шкафа сидели коричневые бабочки, а ручка, распахивающая дверцы была сделана в виде дятла, который, должен был распасться на две половинки. Снежка не удержала, протянула руку, провела по боку, оказавшемуся на ощупь не шершавым, как она ожидала, а гладким. Погладила по спинке дятла, поражаясь тому как незаметен стык и искусно вырезаны перья. Тот шкаф, что стоял в мастерской, поражал воображение роскошью, этот же на первый взгляд мог показаться даже невзрачным, по крайней мере до того, как начнёшь к нему приглядываться. — И какой из них Злая Королева сочтёт волшебным? — поинтересовался Джеппетто. Регина с её страстью к ярким эффектам… — Тот, разумеется, — подтвердила Снежка. — Я думаю, не одной ей вы можете отвести глаза. Но как же сюда должен поместиться Пиноккио? — Небольшой ящичек внизу. Его не найти, если заранее не знать, где он. — Вы настоящий мастер, синьор Джеппетто, — сказала Снежка восхищённо. — Что ж, будьте готовы, соберите с собой самое важное, только то, что можно унести в руках. И постарайтесь сделать так, чтобы никто не заметил наших сборов. — И когда же? — Скоро, синьор Джеппетто, скоро.