Твой новый мир

Лёгкий крейсер Нагара.

      С момента выхода с ремонтной базы я так и не вернулся в состав своей эскадры, а всё это время курсировал, не встречаясь с патрульными группами, и наблюдал.       Именно результаты этих наблюдений и привели меня в эти воды возле острова Иводзима. Так или иначе, я стал свидетелем многих событий, хотя ни в одном из них не принял участия.       Конго направила тяжёлый крейсер Такао для уничтожения 401-й, но 401-я победила Такао, при этом не уничтожила, хотя могла, а лишь временно вывела из строя. После этого Такао повела себя очень странно. Она вышла из состава Второго Восточного Флота, установила в качестве своего флагмана 401-ю и отправилась «искать себе капитана, такого же гениального и прекрасного, как Чихая Гунзо». Прямо так она и заявила по открытому каналу в Тактической Сети.       Конго на этот факт отреагировала не менее странно. Она подтвердила исключение Такао из своего флота и просто забыла о ней. Зато всерьёз взялась за 401-ю.       На охоту за субмариной отправились линейные крейсера Киришима и Харуна, «сёстры» Конго. И тоже потерпели поражение. Причём сокрушительное: от Харуны осталась ментальная модель, а от Киришимы — только ядро.       У этой провальной для Тумана операции неожиданно был и ещё один итог. Стало известно о том, что в Японии разработан прототип оружия, которое способно уничтожать корабли Тумана — так называемая вибрационная боеголовка. Ракета или торпеда с такой боевой частью при прямом попадании в корабль Тумана вызывает явление, похожее на структурный резонанс, что приводит к его полному разрушению. И сейчас 401-я, по приказу правительства Японии, направляется в Америку, чтобы передать им прототип этой боеголовки, чтобы там наладили её массовое производство, поскольку у самой Японии нет на это ни ресурсов, ни технологий.       Кроме того, оказалось, что автором этого гениального изобретения был необычный человек. Японцы сделали нечто, не укладывающееся в рамки здравого смысла. Они разработали и осуществили целую программу «Спроектированный Ребёнок», результатом которой стало создание «модифицированного» человека, обладающего очень развитым мозгом в ущерб другим функциям организма. Успешным результатом программы стали всего два ребёнка. Сколько их умерло, не родившись, — неизвестно. Именно одна из этих двоих, Макие Осокабэ, и создала вибрационную боеголовку. Девочка десяти лет, знающая физику на уровне нобелевского лауреата, но не знающая, что такое нормальная семья, не умеющая играть в игрушки и вынужденная перед каждым приёмом пищи принимать ферменты и витамины: её пищеварительная система практически не функционирует.       И именно она случайно встретилась с ментальной моделью Харуны. В Японском правительстве, узнав про это, снова проявили чудеса логики и гуманизма, отдав приказ об уничтожении обеих. Ещё бы, ведь нельзя допустить, чтобы создатель их оружия последней надежды попал в руки к Туману. Вот только они просчитались.       Согласно отчёту Харуны в Тактической Сети, она обезвредила, не убивая, несколько десятков бойцов спецназа, уничтожила больше двадцати беспилотных танков и сбила пару вертолётов. Да, люди не знали, что ментальные модели даже без кораблей способны манипулировать энергией и наноматериалом, используя их для защиты и нападения, за что и поплатились.       В итоге, Харуна и Киришима вместе с Макие скрылись где-то на территории Японии, мотивируя это тем, что обеспечивают безопасность объекта, имеющего высокую потенциальную ценность для Тумана.       Конго, вместо того чтобы направить кого-нибудь за ними и забрать с земли, просто «дала им добро» и вместе со всеми свободными кораблями, подчинёнными ей, отправилась прочёсывать океан с целью найти и утопить 401-ю.       Из всего этого напрашивался очевидный, хотя и странный вывод: корабли Тумана начали проявлять эмоции. Пусть их поступки и не противоречили Адмиралтейскому Коду, но принятые решения точно не обоснованы только логикой.       Такао, утверждая, что ищет капитана, чтобы стать сильнее, на самом деле явно влюбилась в Гунзо. Харуна и Киришима не просто защищали Макие от людей, они оберегали и заботились о ней. Конго, уверенная, что причина всех бед — это 401-я, на самом деле ненавидела её и Гунзо и, игнорируя все остальные проблемы, слепо гналась за ними.       А раз так, значит, Туманный Флот теперь не просто бездушные машины: он «очеловечивался», и это происходило быстро и неконтролируемо.       Но эти умозаключения не давали ответа на вопрос, что делать теперь. Решать это пришлось самостоятельно. И именно принятое решение заставляло меня находиться в этой акватории — я ждал 401-ю, в засаде, как охотник — свою дичь.       К встрече всё было готово: вокруг в воде было рассеяно множество плавучих гидроакустических маячков, которые вместе давали больше информации, чем самый мощный, но одиночный сонар. Определить, где искать 401-ю, было несложно. Я знал, откуда она вышла и куда идёт, знал, что она не могла позволить себе длинные обходные пути. К тому же, из-за людей на борту, ей придётся пополнять запасы воды и пищи на скрытой перевалочной базе. А на всём маршруте мест, подходящих для этого, было крайне мало.       Я ждал, слушая океан сотней ушей, и размышлял:       «Ни один серьёзный конфликт в истории не начинался из-за одной причины: всегда было множество незначительных поводов. Это же касается и меня. Причин, почему я нахожусь здесь с намерением уничтожить 401-ю — несколько, но ни одна из них не может считаться действительно серьёзной.       Например, я не хочу, чтобы у людей появилось оружие, способное уничтожить Туманный Флот и меня вместе с ним. Но очевидно, что, даже если вибрационную боеголовку доставят в Америку и там быстро наладят её массовое производство, на которое хватит ресурсов и технологий, только этим оружием Туман не уничтожить. Ведь преимущество в дальности, точности и огневой мощи по-прежнему будет за нами. Любое — даже самое слабое — орудие корабля ТФ без проблем разорвёт в клочья корабль, построенный людьми. А ракета или торпеда с вибрационной боеголовкой не пробьёт поле Клейна, следовательно, является угрозой только для лёгких кораблей, не оснащённых им. Ведь защитное поле, которое есть у них, находится непосредственно на поверхности корпуса, а значит, способно защитить от взрывов или осколков, но не сможет блокировать смертоносное вибрационное воздействие.       Можно рассмотреть в качестве причины личную месть, ведь 401-я почти потопила меня. Но назвать подобное серьёзной причиной язык не повернётся.       Аргументом за уничтожение подлодки выступает и Адмиралтейский Код. Только не чувствую я в себе непреодолимого стремления во всём следовать ему. Это ведь всё-таки не устав, а скорее руководство к действию. А прямого приказа я пока ни от кого не получил.       А в итоге? В итоге я сижу тут, как гопник в тёмной подворотне, ожидая глупую девочку, гуляющую вечером в одиночку. И не имею на то веской причины, зато множество мелких, и сам не знаю, какая из них важнее».       Эти невесёлые мысли были прерваны сигналом сенсоров: приближалось два больших подводных объекта.       «401-я и активная приманка? Нет, не похоже, они идут быстро и прямо ко мне».       Я привёл все системы в боевую готовность, на всякий случай. Вскоре прямо передо мной, по обоим бортам, всплыли две подводные лодки, похожие на 401-ю, как сёстры, но только с силовыми линиями другого цвета: розового и зелёного. Согласно данным из Тактической Сети, это были подлодки I-400 и I-402.       Какое-то время ничего не происходило. Мне показалось, что прибывшие не ожидали увидеть то, что увидели, и теперь с удивлением меня рассматривали. Усмехнувшись, я — точнее ментальная модель — вышел на палубу, подбросив Туманницам ещё пищу для размышлений.       И снова — тишина. Меня почему-то наполнило чувство безбашенной лихости: хотелось постучать по одной из подлодок и спросить, есть ли кто живой. Но тут ментальные модели субмарин наконец появились, каждая осталась стоять на носу своего корабля.       Зелёная произнесла:       — Нагара, по-моему, с твоей ментальной моделью что-то не в порядке.       — Нет, она именно такая, какой я хотел, чтобы она была, — не скрывая улыбки, сказал я.       Прибывшие зависли ещё на минуту, видимо, осмысляя моё обращение к себе в мужском роде.       «Вот ни за что не поверю, что вы притащились сюда, чтобы о гендерных признаках ментальных моделей поговорить», — подумал я.       Наконец зелёная выдала свой вердикт:       — С тобой точно не всё в порядке.       Не успел я ответить, как в разговор вступила розовая:       — Нагара, объясни, почему ты находишься здесь и с какой целью.       — А на каком основании вы этим вообще интересуетесь? — резко ответил я. Разговор определённо перестал мне нравиться.       Проигнорировав мой вопрос, розовая заговорила:       — Нагара, ты вышел из состава своей эскадры и здесь не по приказу своего флагмана…       Зелёная продолжила:       — Мы знаем, что ты вступил в контакт с 401-й…       Снова розовая:       — И после этого ты ведёшь себя странно…       — Ты неисправен, — произнесла зелёная совершенно без интонации в голосе.       Сразу за этим на меня обрушился удар скоординированной хакерской атаки. Я мгновенно утратил контроль над всеми основными системами, включая двигательную и оружейную; остались только вспомогательные, вроде ментальной модели, но и к ним подбирались невидимые руки хитрых подлодок. Своей неожиданной атакой они лишили меня возможности сражаться или сбежать, а теперь постепенно брали под контроль всё остальное.       И у них всё могло получиться, если бы они хорошо знали своего противника. Они действовали по схеме, которая эффективна против любого корабля тумана: без хода и оружия он безвреден. Только вот я не был обычным кораблём.       Через силу я улыбнулся и включил систему РЭБ на полную мощность.       Подлодки все вычислительные ресурсы расходовали на атаку, поэтому не были готовы отразить угрозу, которой никак не ожидали. К тому же их ментальные модели не были защищены ничем от прямого удара электромагнитного импульса и получили сокрушительный удар. Их сенсорная матрица была полностью перегружена, но я продолжал давить их невидимыми волнами излучения, вызывая в каждой частичке адскую боль. Их ядра не успели применить никакие контрмеры и были разрушены изнутри явлением, известным человечеству как болевой шок.       Вскоре всё закончилось. Я наблюдал, как две некогда грозные субмарины медленно погружаются под воду. Мёртвые, с погасшими силовыми линиями они, неловко завалившись на бок, погружались в пучину вод, некогда породившую их.       Я отвёл взгляд. Было тяжело смотреть на безжизненные тела ментальных моделей, которые рассыпались серебряным песком без поддерживающих их форму сигналов от ядер.       — Это была самооборона, — тихо произнёс я, развернулся и больше ни разу не взглянул в их сторону.       Ощущения были, как у листа бумаги, прошедшего через измельчитель с тупыми лезвиями — серьёзно не повредили, но помяли сильно.