Быстрый линкор Конго.
Конго казалось, что весь окружающий её мир сейчас развалится на кусочки. Ведь ещё минуту назад она вместе с Майей и снятыми с патрулирования эсминцами прочёсывали океан всеми сенсорами в поисках 401-й. Майя… Тяжёлый крейсер, лидер флагманской эскадры… Беззаботная, весёлая, вечно что-то придумывающая… Иногда раздражающая, но всегда умеющая поднять настроение, когда наваливается непонятная хандра, а груз ответственности флагмана кажется непосильным… Майя громко пела какую-то весёлую песенку, весело пританцовывая, как вдруг резко замолкла на полуслове. И перестала отвечать на запросы, выпала из Тактической Сети, как будто умерла. Силовые линии на корпусе погасли, выключились двигатели, и единственным, что осталось живым на всём корабле, была ментальная модель. Она кружилась на месте, потом вскидывала руки кверху, восклицая: «Пусть будет карнавал!», и всё повторялось заново. Снова и снова. Конго не понимала, что произошло. Надеясь, что это просто системный сбой, она, используя флагманский допуск, подключилась к ядру Майи. И увидела вместо сложной трёхмерной структуры простейшую управляющую программу с выделенным каналом для передачи данных. Непоседливая хохотушка Майя оказалась всего лишь программой, которую контролировали извне. Конго опустилась на колени, сжимая руками виски. Майя — единственная, кем она дорожила, которая всегда была с ней рядом, — просто кукла. Хотелось убивать. Найти того, кто это сделал, и распылить его на атомы. Конго вернулась к изучению ядра Майи и проследила, откуда шёл управляющий сигнал. Оказалось, от субмарин I-400 и I-402. Сейчас сигнал по неизвестной причине отсутствовал, поэтому ядро Майи и зациклилось, перестав получать управляющие команды. Конго была в ярости: «Снова 400-я серия. «Подарочки» Верховного Флагмана. Ведь именно по приказу Ямато они вошли в состав моего флота. И они следили за мной через Майю». Конго встала на ноги, в её глазах вспыхивали алые искры. Они поплатятся. Вся 400-я серия — это ошибка. И она их уничтожит. Ради безопасности флота. Ведь, взяв Майю под контроль, они ослабили флагманскую эскадру, поставив под угрозу выполнение боевых задач, а это прямое нарушение Адмиралтейского Кода. Приняв решение, Конго узнала из Тактической Сети, где находятся подлодки, и легла на курс, набирая ход. Эсминцы продолжили выполнять задачу по поиску 401-й. «Они мои. Я потоплю их лично, и никто мне для этого не нужен», — думала Конго, всматриваясь в горизонт. А позади, на мёртвом корабле, девушка в ярком платье в последний раз воскликнула: «Пусть будет карнавал!», споткнулась и упала на палубу, неловко, как сломанная кукла.Лёгкий крейсер Нагара.
После встречи с сёстрами 401-й я немного изменил место дислокации, установил дополнительные маячки слежения и продолжил ждать её с заглушённым двигателем, переведя все системы в тихий режим. Когда датчики засекли приближение подводной лодки, я даже не удивился — логика человека и вычислительные возможности корабля Тумана позволяли просчитать и не такое. 401-я плыла, особо не таясь. Хорошо, пусть подходит ближе. С катапульты в небо взмыл самолёт с двумя закреплёнными на подвеске корродирующими торпедами и начал облетать субмарину с правого борта.На борту I-401.
Шизука — оператор сонара — уловила странный звук, похожий на два всплеска на поверхности. А через несколько секунд отчётливо услышала звук моторов двух торпед, приближающихся к кораблю по направлению на пять часов, о чём тут же сообщила капитану. — Как торпеды могли взяться из ниоткуда? — недоумевал Гунзо. Но Иона подтвердила сообщение о двух корродирующих торпедах, и он отдал приказ на манёвр уклонения и перехват торпед.Лёгкий крейсер Нагара.
401-я повернулась кормой к торпедам, сброшенным с самолёта, и запустила торпеды-перехватчики. Даже удивительно, как легко оказалось развернуть её всем бортом ко мне. Запуск всех систем. Торпедные аппараты с первого по восьмой, корродирующими — огонь! Ракетные батареи, противолодочными ракетами — огонь!На борту I-401.
Иона вздрогнула от неожиданности и произнесла ровным голосом: — Обнаружен противник. Лёгкий крейсер, класс Нагара. Её перебила Шизука: — К нам приближаются торпеды с правого борта, восемь штук! Фиксирую множественные цели. Это ракеты! Чихая Гунзо коротко ругнулся и начал быстро отдавать приказы.Лёгкий крейсер Нагара.
401-я защищалась, выпуская активные приманки и торпеды-перехватчики. Но этого было мало, и часть моих ракет попала в неё. Пришлось понизить чувствительность сонара из-за множественных взрывов в воде и наводить вооружение, полагаясь на узконаправленный детектор гравитонов. Но, когда второй залп ракет уже приближался к цели, она неожиданно пропала. Я задумался: «Уничтожена? Нет. Просто выключила двигатель и легла на дно, затаилась. И пока не пошевелится, её не найти». Я раздражённо сцепил пальцы. Надежда на то, что удастся быстро потопить 401-ю, не оправдалась. И это несмотря на хороший план и то, что она получила немало повреждений в предыдущих боях.На борту I-401.
— Блин, и откуда тут взялась эта Нагара?! — орал Кюхей. В экипаже 401-й он отвечал за вооружение и всегда отличался буйным нравом. Гунзо лишь поморщился. «Вот только паники в экипаже мне сейчас не хватает», — подумал он и обратился к Ионе: — Повреждения? — Пока ничего критичного. Но наше поле Клейна перегружено из-за множества прямых попаданий, мы не можем его использовать, пока не сбросим накопившуюся энергию. Также повреждён корпус, но герметичность не нарушена. — Иона вывела на главный экран схему корабля, на которой многие участки корпуса светились тревожным жёлтым цветом. «Да, порядком нас потрепало, — подумал капитан, — и мы лежим здесь, как в ловушке. Самое время звать на помощь». — Иона, ты можешь связаться с Хьюгой?Лёгкий крейсер Нагара.
Я потратил немного времени на оценку возможных вариантов и начал действовать. Для начала запустил генератор РЭБ. Затем рассчитал сектор, в котором может находиться подлодка, зная время, когда она выключила двигатель. Очень хотелось перепахать всё это пространство тяжёлыми ракетами, но зона обстрела получалась слишком большой. Я просто израсходую все боеприпасы раньше, чем добьюсь достаточной плотности поражения. Но я вовремя вспомнил про ракеты с кластерным зарядом. Да, они не такие мощные и не несут в себе заряды танатониума, зато могут покрыть нужную площадь и гарантированно зацепить лежащую на дне субмарину. Против Туманного корабля этот приём вряд ли сработал бы, но, согласно данным из Тактической Сети, 401-й управляли молодые ребята. И, думается мне, у них не хватит терпения лежать на дне под постоянным обстрелом.На борту I-401.
Все успели немного успокоиться, как вдруг Иона согнулась пополам и застонала, схватившись руками за уши. Одновременно с этим по всем экранам пошли полосы помех. — Иона, что с тобой? — выкрикнул перепуганный Гунзо, обнимая её. — Нагара направила на меня излучатель РЭБ, — с трудом выговорила ментальная модель. Не успел Гунзо ответить, как на сонаре сквозь помехи показалось множество точек. Через несколько секунд корабль содрогнулся под ударом. И тут же снова экран заполнился россыпью точек. Затем повторился удар. — Да что тут, блин, происходит?! — заорал Кюхэй, вскакивая на ноги. — Нагара обстреливает нас какими-то мини-ракетами, — ответила ему Шизука. — Но откуда она знает, где мы? — А она не знает. Судя по данным приборов, она обстреливает большой участок морского дна. — Но это же безумие! У неё так ракеты кончатся. — Вопрос в том, что кончится раньше: запасы ракет или прочность нашей брони? — сказала Шизука, указывая на экран, где повреждённые участки корпуса, отмеченные жёлтым, постепенно темнели, становясь оранжевыми. Гунзо в бессильной ярости стиснул зубы. Иона сжалась в комочек у него на руках, и он видел, как из её маленького ушка вытекает струйка крови. А ракетный обстрел продолжался.Лёгкий крейсер Нагара.
План сработал. Ожил детектор гравитонов, а за ним и сонар — 401-я пришла в движение. Она выпустила активные приманки и шла на полном ходу, надеясь проскочить подо мной. Жалкое зрелище — в этих действиях было лишь голое отчаяние и страх, никакой стратегии. Я выпустил полный залп торпед из носовых аппаратов, а потом ещё четыре торпеды с левого борта. И две из них поразили цель. Меня ощутимо тряхнуло волной от подводного взрыва, а потом на поверхность начали подниматься пузыри воздуха и мелкий мусор. Прибавив к этому показания сенсоров и данные из Тактической Сети, можно было с уверенностью сказать: 401-я потоплена. Я тяжело вздохнул. В этой победе не было ни радости от выполненной задачи, ни удовлетворения от мести. Да и не вовремя проснувшаяся совесть нашёптывала о пятерых подростках, которых я только что убил. Погрузиться в самокопание не дал предупреждающий сигнал с радара: ко мне со стороны острова Иводзима, расположенного неподалёку, быстро приближался тяжёлый крейсер. Одного взгляда на который мне было достаточно, чтобы развернуться и начать уходить полным ходом, ведь этим крейсером была Такао. Понятно, что для меня встреча с ней ничем хорошим не кончится, особенно после того, как я отправил её обожаемого Гунзо на корм рыбам. В артиллерийской дуэли я ей проиграю, без вариантов, слишком неравны силы. Остаётся надеяться на то, что у меня выше максимальная скорость. Может, удастся оторваться или вытянуть Такао на корабли Второго Восточного Флота, которые по приказу флагмана занимаются поисками 401-й в этом квадрате. От Такао поступил входящий вызов. Поколебавшись несколько секунд, я решил ответить, однако ограничился текстовым режимом, не передавая изображение в ответ. И был несколько удивлён, когда увидел на экране сразу двух девушек. Хотя какие это девушки? Аватары. Первая — высокая, стройная, с длинными голубыми волосами — сама Такао. А вторая — шатенка с жёлтыми глазами — Хьюга. Между прочим, по данным из Тактической Сети, потоплена 401-й. А что делает её аватара на борту Такао — большой вопрос. Кстати, ещё вопрос — откуда вообще тут взялась Такао, да ещё так неожиданно. По всему выходило, что она вышла из дока на Иводзиме, ведь иначе радар засёк бы её раньше. Но ведь база Тумана на острове принадлежит Второму Флоту, а Такао исключена из его состава, значит, не имеет туда доступа. Все эти вопросы, молниями мелькавшие в голове, так и остались без ответа. А синеволосая почти прокричала: — А ну стой, мелочь! Говори, где мой капитан Чихая Гунзо? И тут же в разговор влезла Хьюга: — Да плевать на человечишку, где сестрица Иона? Я был ошарашен и формой и содержанием вопросов. С каких это пор Гунзо признал себя капитаном Такао? И с какой радости Хьюга — линкор, называет своей сестрой подводную лодку? «Похоже, они обе влюбились в тех, кто смог их победить. Такао — в Гунзо, а Хьюга — в Иону», — решил я. Но на вопросы Туманниц всё равно надо было отвечать. Не придумав ничего лучше, я сообщил им правду: Там, где и положено. На дне. Несколько секунд на канале царило молчание, а эмоции на лицах собеседниц сменялись с удивления на злость. Такао взвыла: «Ууутоплю!!!», а Хьюга так затейливо выругалась, что я предпочёл за благо оборвать связь. Время разговоров закончилось. Пришло время боя. Такао дала залп из носовых орудий и выпустила целое облако ракет. Я ответил ей направленным ударом излучателя РЭБ и залпом из своих ракетных установок, перезаряженных с кластерных на обычные ПКР. От снарядов пришлось уворачиваться, вильнув корпусом, а системы ПРО перехватили все ракеты. Мне помогало то, что мой корпус был сравнительно небольшой целью, и все ракеты Такао шли кучно и по сходящимся траекториям, поэтому, сбивая одну ракету, я вызывал детонацию сразу нескольких. Излучатель РЭБ тоже помогал, мешая системам наведения Такао. И пусть серьёзно навредить тяжёлому крейсеру это не могло, но увеличивало мои шансы выжить. Удар моих ракет Такао приняла, сконфигурировав поле Клейна в плотный щит над носом корабля, почти не озаботившись их перехватом. Действительно, что слону до этих дробинок? Поэтому для неё стал сюрпризом маленький самолёт, который, пролетев над самой поверхностью воды, проскочил мимо щитов поля Клейна и ударился во вторую носовую башню. Это был мой самолёт, который, израсходовав боезапас в бою с 401-й, кружил неподалёку, ожидая команды. И пусть вооружения на нём не было, сильный удар и взрыв двигателя произвели сокрушительный эффект, повредив стволы башни Такао. Теперь прямо по курсу она могла стрелять лишь из одной башни. И я, и Такао шли на полном ходу, но она всё равно понемногу отставала. Выстрелы одной башни можно пережить, а с залпами ракет ПРО справляется. Настроение поднялось, я улыбнулся: появился шанс выжить в бою с более сильным противником. В этот момент моё внимание наконец привлекла новая отметка, уже некоторое время пульсировавшая на радаре в правом углу. Наперерез нам на полной скорости шла Конго. Меня это обрадовало, ведь Конго могла без труда уничтожить Такао. Но не успел я попросить её помощи, как от Конго поступил вызов. Я поморщился, трудно вести полноценный диалог под непрекращающимся огнём Такао, которая появление Конго вообще, похоже, не заметила. Вовремя спохватившись, я ответил на вызов, отключив свой видеоканал и стараясь быть похожим на обычный лёгкий крейсер Тумана. С экрана на меня смотрела блондинка в платье цвета ночного неба. Я впервые видел Конго «вживую», поэтому не смог не восхититься её красивым телом с идеальными пропорциями и правильными, но строгими чертами лица. Но сильнее всего «цепляли» глаза флагмана — цвета спелой вишни, способные, кажется, увидеть тебя насквозь. Конго была красива, но в ней чувствовались мощь и угроза. — Где I-401, I-400 и I-402? — спросила флагман. Потоплены, ответил я и не успел даже объяснить, как и почему, когда Конго наклонилась вперёд и произнесла, выделяя каждое слово: «Они. Были. Моими!», после чего оборвала связь. Ещё до того, как я обдумал услышанное, детектор гравитонов сообщил, что на Конго начало накачку супергравитонное орудие. Я невольно восхитился мощью флагмана, ведь она раскрывала корпус для выстрела, одновременно очень быстро заряжая орудие, при этом не сбавляя хода! Рассчитав траекторию готовящегося выстрела, я похолодел — орудие, способное расщеплять материю на атомы, с безукоризненной точностью наводилось на меня. Вместо отчаяния я ощутил спокойствие фаталиста. Это конец. Впереди Конго, мстящая за то, что я утопил корабли, которые она считала своими целями. А сзади Такао с Хьюгой, мстящие каждая за свою погубленную любовь. И это Туманный Флот, образец строгости и порядка, гроза человечества? Девчонки, идущие на поводу у эмоций, вот они кто! Я стиснул зубы. Не убьёте! По крайней мере, легко я вам не дамся. В голове родился план, безумный и самоубийственный, но даже он был лучше, чем просто сдаться и позволить себя убить.Тяжёлый крейсер Такао.
Такао не видела и не слышала ничего, кроме рыскающего на курсе гадкого крейсера. На глазах были слёзы, а в голове противно звенело из-за излучателя РЭБ. Рядом что-то кричала Хьюга, но ей было плевать. Она утопит проклятую Нагару, чего бы ей это не стоило. Неожиданно лёгкий крейсер сменил курс. Он повернул на девяносто градусов и теперь шёл к ней правым бортом. Почему? Неважно! Теперь ему конец! Такао тоже начала разворачиваться, чтобы вести огонь всеми орудиями.Лёгкий крейсер Нагара.
Сработало. Такао развернулась. Залп из её восьми орудий защитное поле выдержало, но резерва у него осталось на одно попадание. Я перевёл взгляд на Конго. Она тоже меняла курс, чтобы держать меня в прицеле супергравитонного орудия, наводить которое нужно было всем корпусом. Теперь все три корабля находились почти на одной линии. Когда до выстрела оставались считанные секунды, я резко повернул влево. Протестующе загудела силовая установка, маневровые двигатели заработали на пределе. Корабль накренился, почти лёг на левый борт, но сумел-таки развернуться, снова оказавшись носом к Конго. Я запустил генератор поля Клейна, сформировав перед носом корабля силовой щит. Удар супергравитонного орудия был страшен. Не спасло даже то, что корабль оказался не в середине, а во внешней части этого чудовищного потока энергии. Поле Клейна перенасытилось очень быстро и генератор, не выдержав напряжения, взорвался. Следом схлопнулось и защитное поле. Весь правый борт обожгло такой болью, что на секунду в глазах потемнело. Сзади раздался скрежет. Это корпус Такао, разорванный попаданием супергравитонной пушки ровно посередине, начал разваливаться на части. Она почти до самого конца не замечала опасности. А когда наконец заметила, для манёвра уже не оставалось времени. Поле Клейна её не спасло: слишком велика была энергия заряда. Из последних сил, превозмогая боль, я начал разворачиваться в сторону ближайшего острова, одного из нескольких рядом с Иводзимой. Но Конго не дала мне шанса сбежать. Завыл сигнал тревоги — Конго выпустила ракеты. Потеряв часть орудий на правом борту я не мог рассчитывать сбить и половины приближающихся ракет. Причём излучатель РЭБ, похоже, вообще не оказывал на её системы какого-либо существенного воздействия. Из уцелевших пусковых установок я выпустил кластерные ракеты, настроив их на воздушный взрыв, надеясь так проредить летящее ко мне смертоносное облако. Но этого не хватило. Залп Конго был хорошо сконфигурирован. Моя ПРО не справилась, и одна из ракет ударила в кормовую оконечность. Взрывом часть корпуса вместе с ходовой группой просто разнесло на атомы. Боль была ужасной. Но ещё страшнее было то, что я потерял ход, став лёгкой мишенью. В отчаянии, плача от боли, я связался с Конго. — За что?! — выкрикнул я. Это был единственный вопрос, на который мне хотелось получить ответ. Просто не верилось, что всё это из-за обиды и мести. Увидев удивление на лице Конго, я понял, что использую видео канал, но мне было уже наплевать. Но вот удивление исчезло с её лица, и осталась лишь холодная сосредоточенность. Конго произнесла: — Ты — ошибка. Как и другие. Все, кто вступил в контакт с 401-й, необратимо изменились. Я устраню эти ошибки, таков мой долг флагмана. Конго оборвала соединение. Прозвучали выстрелы. Тяжелые снаряды из носовых орудий Конго прошили корпус, разнеся силовую установку и генератор РЭБ. Один из них попал в надстройку и, взорвавшись там, превратил аватару в кровавое месиво. Потеря аватары ощущалась больнее, чем всё остальное. Я беспомощно наблюдал, как Конго перезаряжает свои орудия. Умирать во второй раз было ничуть не легче, чем в первый.Быстрый линкор Конго.
Все четыре снаряда попали в цель. Ещё полсекунды израненный корабль держался на плаву, как будто не желая признавать поражение. Затем раздался оглушительный взрыв. Лёгкий крейсер разорвало напополам, и в небо прощальным салютом взлетело несколько снарядов и ракет. — Попадание вызвало детонацию боезапаса, — бесстрастно отметила Конго. Противник был уничтожен. Последний противник. Теперь некому больше будет разрушать её флот изнутри. И всё будет как раньше, всё будет хорошо. «Я выполнила долг флагмана, согласно Адмиралтейскому Коду, я устранила всё, что может быть помехой для выполнения задач флота, — подумала Конго. — И речи не идёт о мести, лишь следование директивам Адмиралтейского Кода». Конго начала разворачиваться, уходя от места битвы. Да, она всё сделала правильно и не под влиянием эмоций. А что до странной пустоты, что, кажется, поселилась где-то глубоко в сердце аватары, так это лишь незначительный побочный эффект, не более.