"Всем спасибо, все свободны..."

— Юра! Юрий успел лишь снять куртку и отложить ее на креслице, когда заплаканная Мила накинулась на него с объятьями. Виктор так же, как и Юрий, не ожидал столь внезапного появления фигуристки. Плисецкий застыл, ожидая, пока Мила отцепится от него. — Ты его задушишь, — улыбнулся Виктор. — А ты, — она смерила мужчину злобным взглядом, — бессердечная тварь! Яков уже рассказал, как ты поступил с Юрой. Виктор лишь охнул в ответ на реплику Милы, перестав улыбаться. — Как ты себя чувствуешь? — Он не сможет сейчас ответить, — сказал Виктор, а после поймал обеспокоенный взгляд девушки. — То есть? — Со вчерашнего дня он перестал говорить. — Юра, — она взялась за его голову, заставив Юрия смотреть ей в глаза, — вы ведь шутите? Скажи, что он шутит!.. В его глазах не было ни намека на какую-либо усмешку. Разве над этим шутят? В ее глазах — тревога, испуг, волнение и, конечно же, сестринская забота, с которой она всегда смотрела на Юрия. Не выдержав этого взгляда, Юрий вырвался из рук Милы. — Да как же это..? — выдохнула Мила, не веря произошедшему. — Нам остается лишь надеяться на то, что это последствие шока временное. Лучше скажи, ты выпустишь нас на лед или как? Она была явно не в настроении, так как с обидой и презрением смотрела на Виктора, однако, девушка ведь еще при их разговоре по телефону сказала, что позволит Юрию выйти на лед, когда Яков будет отсутствовать. Обещание есть обещание, его надо выполнять. Через несколько минут Юрий уже уверенно держался на коньках, спокойно разъезжая на ледовой арене, которая находилась в запустении. Было даже непривычно, ведь обычно Юрий не находился один на этом льду. Обычно здесь был Яков с его воспитанниками. Но сейчас здесь, среди полного затишья, раздавался лишь тихий, одинокий и одновременно резкий скрежет по льду от коньков, эхом отдававшийся от стен. Стоявшие за бортиком Мила и Виктор наблюдали за плавными движениями Юрия. Было видно, что он хотел сделать хотя бы один прыжок, но боялся упасть и что-нибудь повредить, поэтому из каких-либо специальных движений обходился лишь ласточкой, карасиком и корабликом. В музыке он не нуждался: она играла в его голове, и ее же он слышал в лязге лезвий по льду, отдававшемся от бортика. — Он выглядит счастливым, — тихо подметила Мила. — Скорее сосредоточенным, — сказал Виктор, а после усмехнулся. — Ты посмотри, он пистолетик делает и совершенно не боится упасть с такой позиции. — Не удивительно. Он сильный. Виктор посмотрел на стоявшую рядом девушку, не сводящую глаз с мальчишки, черная водолазка которого мелькала то в одной части арены, то в противоположной. — Я, пожалуй, составлю ему компанию, — заявила вдруг Мила, после чего развернулась и ушла к выходу из зала. Проводив ее взглядом, Никифоров вновь перевел свое внимание на Юрия. Какое-то время он ни о чем не думал, и просто смотрел на мальчишку, который с кошачьей грацией скользил по ледяной поверхности. Спустя еще несколько минут на льду появился другой силуэт — молодая фигуристка, образ которой был настолько родным юноше, что он мог себе позволить кричать на нее без особого повода, зная, что та не обидится и, возможно, даже не воспримет это как грубость и обязательно парирует его брань, обращая ее против него самого. Она была той, против которой у него не было приема. Перед ней он был слаб, он не был способен дать ей достойный отпор после ироничных издевательств с ее стороны, которые по сути своей обидными и не были, хоть и раздражали юного гения. Они действительно были похожи на родных брата и сестру, хоть и не являлись таковыми. Так думал и Виктор, глядя на Юрия, неохотно соглашавшегося на предложение Милы на счет парного катания. Потом он любовался этим самым парным катанием в вальсовой позиции в исполнении Милы и Юрия. Теперь скрежет раздавался чаще, этот звук уже не был таким одиноким и тоскливым, как несколько минут назад. Все-таки парное катание имело свою красоту, отличную от той, которую демонстрируют в одиночном катании. Мужчина умиленно улыбнулся, заметив улыбки на лицах обоих фигуристов, вальсирующих на льду. Но вскоре улыбка исчезла с его лица, так как он почувствовал присутствие кого-то постороннего, и предчувствие это его не обмануло. Оглянувшись, он заметил Отабека, который беззвучно подошел со спины. — О? — удивился Виктор. — Ты как тут оказался? — Почему-то я так и подумал, что смогу застать Юрия здесь, — улыбнулся казах и подошел к бортику, встав по левую сторону от молодого тренера. — Вот ведь, — усмехнулся Виктор. Когда знакомый образ мелькнул в поле зрения Юрия, он остановился, остановив и Милу. Девушка оглянулась в ту же сторону, в которую смотрел блондин. — Это же Отабек, — протянула она, верно озадаченная его неожиданным появлением. Глядя на друга, Юрий не переставал скрывать улыбку, которую он не мог скрыть даже если бы захотел. Сейчас светлое, радостное чувство было больше, чем та пробоина в сердце, которую оставила весть о смерти его дедушки. Не долго думая, Отабек направился к выходу на лед. Заметив это, Юрий заскользил навстречу. Еще миг, и вот он уже вновь нежится в долгожданных объятиях. — Бека, где ты был, а? Этот знакомый недовольный тон посреди секундной тишины. Услышав его, Мила прикрыла щеки ладонями. Виктор же с облегчением выдохнул. Юрий все-таки заговорил, а значит, шоковое состояние было все же временным. Сам же Юрий не обратил особого внимания на то, что к нему вернулся голос, начав что-то мурлыкать под нос, уткнувшись носом в холодную куртку Отабека. — Поверить не могу, — сказала Мила, подъехав к бортику, за которым стоял Виктор. — Надо не верить, а порадоваться за него, — сказал Виктор. — А ведь если бы не ты, то он бы, возможно, и не заговорил бы вовсе. Вы ведь близки с Юрой, не так ли, Мила? — Есть такое. Но ведь он заговорил лишь при нем… — Отабек лишь доделал работу. Тем человеком, который оказал Юрию первую помощь после смерти Николая, была ты, а не он. — Кто знает, — выдохнула девушка, — кто знает…