"Всем спасибо, все свободны..."

Было неожиданным увидеть Леруа в Санкт-Петербурге. Он явился, свалившись на голову Юрия подобно снегу посреди лета, даже не дав ему съездить в больницу для повторного обследования. Да и был ли толк от этого обследования? — Юра, — говорил канадец, пригласив собеседника на обед в один из скромных ресторанчиков, — я нашел в Германии хорошего хирурга, который согласился прооперировать тебя. Ты будешь жить дальше и даже сможешь продолжить спортивную карьеру. — Врешь, — ответил Юрий, отвлекаясь от салата, — сказано было, что моя ситуация безнадежна. — Но ведь это Германия, — Леруа с важным видом поднял указательный палец, — там могут лечить даже запущенные стадии рака… Юрий скептически отнесся к предложению фигуриста, однако согласился поехать с ним в Берлин. Терять-то ему все равно было нечего. Компанию в этом путешествии им составили Отабек и Лилия, решившая, что с молодежью должен поехать кто-то из взрослых. — О боже, это Юрий Плисецкий!.. Откуда «Ангелы Юрия» прознали о том, что Юрий вернулся в Питер — неизвестно, так как это хранилось в секрете, однако они уже здесь, практически в дверях аэропорта Пулково поджидали своего фаворита. Юрий выдохнул. Если они навалятся на него сейчас, то смерть настигнет юношу раньше, чем он дойдет до салона самолета. Отабек хотел протащить Юрия в сторону стойки регистрации, взяв его за рукав куртки, но тот внезапно вырвал руку из его хватки. — Все нормально, — буркнул Юрий, глянув через плечо на своего друга. Он решил не отступать. Это было очень нетипично для Юрия, однако мальчишка не стал убегать от преданных фанатов и позволил им спокойно сфотографироваться рядом с ним. Не стал он и делать недовольного выражения лица. Он прекрасно понимал, что это, возможно, последний раз, когда они видят его в хорошем расположении духа. Юрию не хотелось, чтобы окружающие запомнили его как какого-то бесчувственного хама. Возможно, он потом пожалеет о содеянном в этот момент, ссылаясь на свой имидж хулигана, но именно сейчас он хотел предстать в другом свете, который бы соответствовал его прозвищу «русской феи» и доказывал, что он может ею не только казаться, но и быть. Быть не только на льду, но и за бортиком ледовой арены. — Он сильно изменился, — заметила Лилия, стоявшая позади Отабека. Как и двое иностранных фигуристов, она наблюдала за тем, как Юрий взаимодействует со своими поклонницами. Разумеется, этот круг фанатов, прозванный ангелами, был куда больше осведомлен обо всем происходящем с Юрием, нежели чем другие фанаты. Судя по тому, насколько быстро девушки отстали от него, нетрудно было догадаться, что им было так же известно и о его состоянии. Они уложились в какие-то пару минут, что очень удивило самого Юрия, привыкшего к более длительному общению с ними. Вслед за удивлением пришло желание поблагодарить фанатов за понимание, но вместо этого Плисецкий просто ушел к стойке регистрации вслед за своими друзьями. После прохождения регистрации и утомительного путешествия до самолета Юрий наконец-то оказался в пассажирском кресле. На борту самолета было тепло и уютно, поэтому фигурист позволил себе расслабиться, к тому же рядом с ним сел Отабек, что добавляло спокойствия и веры в то, что до Берлина они доберутся без особых затруднений. Казаха же одолевали противоположные другу чувства. Он был напряжен, однако не позволял себе демонстрировать это. Он беспокоился за Юрия, боялся, что его может застать эпилептический припадок в самый неподходящий момент — в небе. Тишину в салоне прерывало лишь легкое гудение, исходившее от самого самолета. Вылет был запланирован на вечер, поэтому из окошка можно было наблюдать лишь точки городских огней. Как только транспорт поднялся над облаками, сидевший у окошка Отабек отвлекся от ночных панорам, оглянувшись на Юрия. — Юра?.. Тихое сопение. Даже факт того, что самолет лишь набирал высоту, а затем и оповещение пассажиров о том, что можно отстегнуть ремни безопасности, не смогли помешать Юрию уснуть. Немного поерзав в ответ на зов Отабека, он сполз, положив голову на его плечо. Благо Алтын успел откинуть ручку дивана между ними. Разумеется, казах не посмел нарушить его сон. Все, что он сделал в следующий миг — отстегнул ремень безопасности, который не успел отстегнуть Юрий перед тем как отключиться. Также Отабек подумал о том, что его друг уснул очень кстати. Теперь Юрий может спокойно набраться сил, а Отабек не будет волноваться о том, что в полете их побеспокоит припадок. — Спит? Было непривычно слышать шепот Леруа, голос которого был обычно довольно громким. Но сейчас он, сидя по другую сторону от Юрия, с легкой улыбкой смотрел на мальчишку. В ответ на вопрос канадца Алтын кивнул. — Не беспокойся, — Жан-Жак с беззаботным видом откинулся на спинку кресла, — все с ним будет хорошо. Уж теперь точно. А то подняли тут панику, видите ли… Ты тоже спи давай, — он зевнул. — Я не буду тебя расталкивать на высадке… Вскоре уснул и Леруа. Полупустой салон самолета погрузился в легкий полумрак, создавая атмосферу своеобразного уюта, отличную от того, который может дать домашний камин и теплый плед. Этот трепет от осознания, что следующий день ты проведешь в другом городе, другой стране, можно было почувствовать в поезде, но если уж говорить о сне в поезде и сравнивать его с условиями для сна в самолете, то в салоне самолета, разумеется, спать куда удобнее. Если знать, как пристроиться. Жан-Жак, к примеру, занял три свободных места, распластавшись на них как у себя дома. Отабек, вопреки указаниям Леруа, спать не собирался. Не от того, что имел неудобное положение, чтобы спать, а скорее от волнения за то, что Юрию может стать хуже. С учетом направления самолета поздний вечер казался путникам длиннее обычного, так как когда они прилетели в Берлин, их встречали лампы аэропорта и сумрак вечернего города. Часовые пояса — интересная вещь. — Тебя будут готовы обследовать завтра, — говорил Леруа, развалившись на кресле, — а пока можешь поспать еще, если, конечно, не выспался в самолете… Стоя у окна, Юрий смотрел на панораму города с восьмого этажа, на котором располагался занятый ими номер отеля. Сумерки сгущались. Он все еще с недоверием относился к обещаниям канадского фигуриста, готовясь к самому наихудшему развитию событий. И действительно, как его собираются оперировать, если остальные врачи уже опустили руки? Неужели немецкие хирурги с таким недоверием относятся к результатам обследований из клиник других стран? — Все равно, — подал голос Плисецкий, — ничего не выйдет. Пустая трата денег и времени. — Лучше бы поблагодарил меня, а не размышлял о своей проблеме, — буркнул Леруа. — Над этим должны париться старшие. Предоставь это им. Мысленно Юрий согласился со словами Жан-Жака. Много думать вредно. Но вот благодарить его мальчишка не торопился. Рано еще.