***
Шестью часами ранее.
После прохождения МРТ-диагностики Юрий решил не засиживаться в коридорах больницы в ожидании результатов, поэтому вскоре после обследования покинул здание больницы в сопровождении Отабека. — Бека, как думаешь, сколько мне осталось? — спросил Юрий, подбирая фильтр для своего очередного селфи. Этот вопрос прозвучал внезапно во время пустой дневной болтовни. Тогда двое друзей проходили мимо величественных Бранденбургских ворот. Разумеется, и тут Юрий решил создать несколько памятных фотографий. Вопрос этот прозвучал так, будто мальчишка спросил у друга о том, что еще можно посмотреть в Берлине. Но он интересовался его мнением по поводу собственной смерти, параллельно выкладывая новые фото на своей страничке. Отабек не смог сначала воспринять этот вопрос именно из-за интонации Плисецкого, но через минуту, сжав кулак, он все же ответил. — Лет пятьдесят как минимум. — Пятьдесят? — он отложил девайс в карман темного пальто. — Много. Это обнадеживает. Но ты покумекай сам, каковы мои шансы при запущенной стадии рака прожить еще пятьдесят лет даже после операции. — Ты не должен думать о таком, Юра. — Да. Ты прав, — он наконец повернулся к парню, одетому не по погоде, а именно в утепленную серую толстовку. — Ну что, сходим в зоопарк? — Ты думаешь в такую погоду там есть что посмотреть? Юрий запрокинул голову, посмотрев на серое небо. Пасмурно, прохладно, сыро. Да, в Берлине была не лучшая погода в этот день. — Погода не должна испортить нашу сегодняшнюю прогулку, Бека.В то же время.
— Поверить не могу, — стиснув зубы, Леруа затих, сидя на диване рядом с Барановской. Они сидели в коридоре клиники. Канадец все еще не мог переварить в голове слова врача. Это был отказ от проведения операции. Окончательный и бесповоротный отказ. Сжимая бумаги с показаниями и названиями препаратов, которые следовало давать больному для облегчения болевых ощущений, канадец скрипел зубами от досады. — Порвешь, — тихо сказала Лилия. — Держи себя в руках. Выйдя из раздумий, парень глянул на документы, которые сжимал. Он успел прилично измять их. Сейчас женщина была права: он мужчина, поэтому ему было непозволительно впадать в панику. Сама Лилия ощущала себя ничуть не лучше сидевшего справа от нее собеседника. Ему не понять того, что испытывает тренер, любимый воспитанник которого был обречен на смерть в столь юном возрасте. — Мне так жаль, что я не смог ничем помочь, — сказал фигурист, все так же глядя на бумаги. — Ты уже помог, — ответила Барановская. — Ты подарил ему последнюю надежду. — И ее же разрушил. — Но ведь именно сейчас он наверняка веселится в компании лучшего друга. Немного помедлив, Леруа вытащил мобильник и вывел его из спящего режима. — И действительно, — усмехнулся он, просматривая новостную ленту Инстаграма, в которой появились новые фото Юрия. — Веселится.Двумя часами ранее.
— Помнишь вечернюю Барселону? — улыбался Юрий, сидя за столиком напротив Отабека. — Да, навевает воспоминания. Произошедшее около месяца назад сразу всплыло в памяти казаха. В похожем ресторане они были незадолго до победного проката Юрия. В тот день они смогли лучше узнать друг друга. Лишь в тот день. Как жаль, что они не смогли подружиться еще в детстве, когда им предоставлялся такой шанс. — Хорошо, что ты поехал с нами… Кстати, что-то от наших давно новостей нет, — протянул Юрий, глядя в окно. — Как думаешь, молчание — к лучшему? — Раз нам все еще не позвонили, значит все хорошо. Я так думаю. — А может нас просто не хотят огорчать? — Есть правда, которую лучше не знать, Юра. Хорошие это будут новости, или плохие, они настигнут нас в свое время. А сейчас… — улыбнувшись, он поставил руку на локоть, подперев ею голову. — Сейчас лучше выбери, что будешь есть.В то же время.
Жан-Жак листал фотографии Юрия, не отрываясь от экрана гаджета даже прогуливаясь по улочкам Берлина. Они держали путь до отеля, в котором остановились. — Они сейчас в каком-то ресторане, — оповестил Леруа, убрав наконец-таки телефон. — Когда расскажем все Юрию? — Когда они нагуляются, — ответила Лилия, шагая рядом. — Нагуляются, да?.. Не закончив фразу, Леруа остановился, когда они прошли мимо довольно широкого окна местного ресторана. Вслед за парнем остановилась и бывшая прима-балерина. Осторожно отступив в сторону от здания, канадец глянул в окно, мимо которого они прошли. — Далеко они не ушли, — усмехнулся он, глядя на сидевших за окном Юрия и Отабека. Барановская последовала примеру Леруа и посмотрела в окно. Это был первый раз за пару недель, когда на ее лице появилась улыбка.***
...Меланхоличный взгляд мальчишки был устремлен на здание аэропорта. Уже завтра он будет под присмотром врачей в одной из питерских больниц. Ему будут оказывать всяческую помощь, чтобы он смог прожить чуть больше месяца. К нему будут приходить близкие и друзья. Они тоже сделают все, чтобы он не уходил из этого мира как можно дольше. Но сам юноша не видел смысла во всем этом. Какая же это жизнь, если она проходит в стенах больницы? Во время прохождения регистрации в аэропорту внезапно завибрировал мобильный телефон Лилии Барановской. Глядя на стоявших неподалеку Юрия и Отабека, она поднесла гаджет к уху. — Да, я слушаю, Виктор. Юрий снова улыбнулся при разговоре со своим другом. Это умиляло, но одновременно с этим женщине хотелось отвернуться от этого зрелища, так как оно приносило ей еще большую грусть. — Ну что, уже можно устраивать пирушку в честь будущего выздоровления нашего чемпиона? — спросил Виктор. — Боюсь огорчить. В Берлине отказались от проведения операции. — Как? Почему?! Где же хваленая немецкая медицина? Голос Виктора на том конце провода звучал уже не так задорно, как в начале разговора. — Да, такова реальность. Однако, Виктор, вместо того, чтобы кричать, мог бы и порадоваться за Юрия, — говорила женщина, все так же глядя на двух лучших друзей. — Похоже, он нашел новое Агапэ.