Трудное время 5: Портал

— Как думаешь, долго нам ещё придётся ждать? — поинтересовался Элвис, не отрывая скучающего взгляда от окна, за которым стеной стоял ливень. Уже неделя прошла с тех пор, как я поговорил с матерью, и Звёздный Патруль взялся за работу. Сейчас в штаб-квартире находились только я, Элвис и Кора. Сэм и Лаувея занимались поиском информации. Кайса, насколько я знаю, была с ними. Дана уже несколько часов сидела с Агентами под предлогом того, что хочет научиться рисовать людей, а тех, кто неподвижно сидит за компьютером, срисовывать проще всего. Где в данный момент находилась Сиф — не знаю. Возможно, она помогала Тору перетаскивать книги со склада в помещение, где трудились Лаувея и Сэм. — Не знаю, Элвис, — покачал головой я. — Надеюсь, не долго. — Уже неделя прошла, и ни одной хорошей новости! — юноша обречённо вздохнул. — Скажи спасибо, что плохих новостей нет! — огрызнулась Кора, сидевшая, как и я, на верхней полке. — Есть, — я наконец решился рассказать друзьям о том, что поведала мне Фригга. — За нами будут следить. Гордон вздумал на меня компромат собирать. — Гордон? — с какой-то странной интонацией переспросила девушка. — Ага, урод один. — Гордон не урод! — почему-то обозлилась Кора. Мы с Элвисом изумленно уставились на неё. — Ты что, его знаешь? — поинтересовался юноша. — Да. Мы вместе стажировку проходили. — Расскажи о нём, — осторожно попросил я. — Чем больше мы будем знать о нашем противнике, тем лучше. — Гордон нам не противник! — голос Коры звучал всё так же зло. — А то, что он на тебя, Локи, компромат собирает, он правильно делает! Я бы на его месте поступила так же. Гордон очень хороший человек. Организованный, честный, исполнительный, пунктуальный, воспитанный. — Короче, зануда вроде тебя, — вынес заключение Элвис. — По крайней мере, не безмозглое животное вроде вас двоих! Гордон, между прочим, нормально ко мне относился. Единственный, кто понимал меня! И если говорить откровенно, то я бы лучше работала в команде с ним, а не с вами, — последние слова Коры были буквально пропитаны ядом. — Ну так и беги к своему Гордону! — посоветовал юноша. — Нам с тобой, может быть, тоже не нравится! Кора посмотрела на нас глазами, полными злости, обиды и отчаянья, затем легко спрыгнула с верхней полки и направилась к двери. — Эй, ты куда? — тут же заволновался Элвис. — Я же не всерьёз! — А то ли я не знаю! Ты всерьёз ничего не умеешь, Элвис! Что, испугался? Без меня не справитесь? Да не брошу я вас, хоть по-хорошему и надо бы! Я тренироваться пошла! — Так там же дождь идёт! Мы с Элвисом выскочили на улицу вслед за Корой и в тот же миг промокли насквозь: настолько сильным оказался ливень. — Ну так и что с того? Если бы я пропускала тренировки из-за каждого дождя… — Ну конечно, ты же ведёшь здоровый образ жизни, — Элвис возвёл глаза к небу. — Здоровый образ жизни — это всего лишь одна из обязательных составляющих, — сообщила Кора, старательно разминая руки и ноги. — Составляющих чего? — не понял парень. — А тебе-то не всё ли равно? — с этими словами девушка с поразительной легкостью села на шпагат. — Ничего себе! — невольно восхитился Элвис. — Не знал, что ты умеешь. — Ты много чего не знаешь, — голос Коры звенел, и мне казалось, что ещё немного, и она заплачет. — Чем я опять тебя обидел? — осведомился Эл. — Пока что ничем, — Кора сделала стойку на руках, затем одну руку убрала и, стоя так, вновь сделала шпагат. — Обалдеть, — прошептал юноша. Простояв так несколько секунд, Кора изящно опустилась на траву, а затем проделала ещё несколько сложнейших гимнастических упражнений, включая сальто в воздухе. Мы с Элвисом смотрели на неё, раскрыв от изумления рты. Мне казалось, что подобная гибкость и сила находятся за гранью человеческих возможностей. — Круто! — Элвис не удержался и зааплодировал. — Ты правда так считаешь? — Кора повернулась к нам лицом, и в ту же секунду я заподозрил, что что-то не так. Лицо девушки было мокрым не только от дождя. Она беззвучно плакала, и слезы градом катились из её серо-зеленых глаз. — Тебе больно, да? — с искренним сочувствием спросил Элвис. — Понимаю. Я как-то пробовал сесть на шпагат. Не получилось, но боль была дикая. — Нет, не понимаешь, — Кора опустилась на траву, и мы сели рядом с ней. — Это не та боль. У тебя просто мышцы не натренированы, вот и все. Если бы ты занимался, как я, эта боль бы прошла. — Тогда что с тобой происходит? — отважился спросить я. — Это не ваше дело, — жестко отрезала Кора. — Проблема моя, и решать я её буду самостоятельно! Мне не нужна помощь! Тем более, помощь таких остолопов, как вы! Элвис хотел ответить что-то насчет «остолопов», но я жестом приказал ему молчать и обратился к Коре: — Послушай, так вышло, что мы оказались в одной команде, и с этим ничего не поделаешь: нас свела судьба. А в команде все поддерживают друг друга и помогают. Команда строится на доверии. Если мы не научимся доверять друг другу, мы ничего не добьёмся. — Ладно, слушайте, — Кора попыталась вытереть рукавом слезы, но не преуспела, ведь её спортивный костюм промок настолько, что впору было выжимать. — Я с трёх лет занималась гимнастикой, потому что этого хотела моя мама. Поначалу мне не нравилось. Гимнастика, как и любой другой спорт, требовала строжайшей дисциплинированности во всём. Весь мой день был расписан по минутам, у меня совсем не было свободного времени. Все дети шли гулять, а я — на тренировку, где тренер орал на меня и ко всему придирался. Ещё я все время сидела на жесткой диете: для гимнастики маленький вес — это очень важно, лишние триста граммов уже мешают выполнять такие упражнения, как, например, прыжки. До сих пор не могу забыть, как мне было обидно, что всем детям можно мороженое и шоколад, а мне — нет. Но когда я стала немного старше и поняла, что прогулки и сладости — это не главное в жизни, гимнастика начала мне нравиться, хоть ей и приходилось отдаваться целиком. Я начала видеть в тренировках и положительные стороны. Благодаря спорту у меня, в отличие от большинства моих сверстниц, были идеальная осанка, стройная фигура и крепкое здоровье. А главное, спорт научил меня дисциплине и трудолюбию, поэтому я даже школу закончила с отличием. И ещё мне сами занятия нравились, даже не могу объяснить, почему. Хотя, наверное, всё-таки могу. Когда долго что-то не получается, но ты усердно работаешь и тренируешься, через какое-то время ты достигаешь поставленной цели и чувствуешь, что ты идёшь вперёд, развиваешься, становишься лучше. И эти победы над собой приносили мне настоящую радость. Одним словом, я была очень благодарна маме, что она решила вырастить из меня спортсменку. Но в тот год, когда я окончила школу, моя мама заболела тяжёлой, неизлечимой болезнью. Мы жили с ней вдвоём. О своём отце я вообще ничего не знаю, равно как и о других родственниках, так что вся ответственность легла на мои плечи. Я обратилась за помощью в Галактический Институт Фармацевтики, а они потребовали за создание лекарства огромную сумму денег, которой у нас и в помине не было. — Знакомая ситуация, — вставил я, вспоминая о том, как заболела Дана. — И что же ты сделала? — Я знала только один способ достать столько денег: выиграть чемпионат галактики по художественной гимнастике. Премии, которую вручают за первое место, хватило бы для того, чтобы спасти маму. И я поставила перед собой самую грандиозную и труднодостижимую цель в своей жизни — выиграть этот чемпионат, — на этом месте у Коры из глаз вновь потекли слёзы, но она взяла себя в руки и продолжила: — Но чтобы выиграть галактический чемпионат, на него сперва надо было попасть. Мне предстояло пройти длинную цепочку испытаний, чтобы меня взяли представителем от моего галактического сектора. Я была хорошей гимнасткой, но никто не назвал бы меня лучшей. Чтобы стать лучшей, мне пришлось тренироваться вдвое усерднее, чем прежде, а параллельно ещё и учиться в институте. Это было просто ужасно. Я буквально разрывалась между учебой и тренировками, а о том, чтобы заниматься чем-то ещё, не могло идти и речи. У меня не находилось времени на отдых, я постоянно была уставшей и измученной, а внешне это проявлялось, как агрессия и раздражение. Вы, наверное, догадываетесь, что у меня не было друзей, не говоря уж о личной жизни. Сверстники ненавидели меня за мою неприветливость, а также за дисциплинированность и пунктуальность. Многие девушки завидовали моей красоте и не упускали случая поострить насчёт того, что у меня до сих пор нет «второй половины». В общем, весь наш курс надо мной издевался. После учёбы я сразу бежала на тренировку, и там надо мной издевался уже тренер. Его можно понять: он хотел мотивировать меня, чтобы я работала больше, но у меня уже чисто физически не получалось. Всё это время я была одинокой, мне некому было довериться, некого было просить о помощи. Но я терпела. Я знала, что должна спасти маму, и была готова на всё ради этого. На галактический чемпионат меня допустили лишь спустя сотню лет после того, как заболела мама. Повезло ещё, что её заболевание протекало медленно, и запас времени был, но с каждым годом ей становилось всё хуже, и именно это было моей главной мотивацией к занятиям. За сто лет я, путем изнурительных тренировок, достигла такого высокого уровня, что никто не сомневался в том, что победителем галактического чемпионата буду именно я. Я сумела стать лучшей. Лучшей во всей галактике. И тогда мои конкуренты… они… решили вывести меня из строя, чтобы не допустить моего участия в чемпионате. — Но ведь это же подло! — не сдержал возмущения Элвис. — А кого это волнует? Это большой спорт, речь идет об огромных денежных суммах, и люди убить готовы ради победы! Когда я ехала на чемпионат, мне подстроили автокатастрофу. Я получила ужасные травмы и выжила только чудом. В больнице мне сказали, что я на всю жизнь останусь инвалидом. Но меня ужасало не это. Вы когда-нибудь долго и упорно стремились к чему-либо? Отдавали все нервы и силы ради поставленной цели? Если да, то сможете понять, каково это, когда до победы остается всего шаг, но вдруг что-то, от вас не зависящее, берёт и перечёркивает все ваши усилия! Мне становилось плохо от одной мысли о том, что сотню лет я страдала и мучилась совершенно напрасно. Изнемогая на тренировках, я всегда думала о том, что это спасёт мою маму, что она выздоровеет и улыбнется мне, что мы вновь будем жить, как прежде. Но этого не случилось, потому что мне не дали попасть на чемпионат. Я понимала, что ещё несколько лет, и моя мама умрет, а я остаток своей жизни проведу на инвалидной коляске, и то лишь потому, что мне повезло, и я не погибла вследствие автокатастрофы. Хотя, бывали моменты, когда мне казалось, что лучше бы я погибла. Но потом блеснул луч надежды. Меня взяли в Долину Жизни, провели курс лечения и… позволили мне ходить и вообще делать всё то, что делают обычные, здоровые люди. Только при каждом движении я испытываю дикую боль, с этим даже Агенты не смогли ничего поделать. А Фригга… Фригга знала мою историю и приходила ко мне, чтобы поддержать. Она помогла психологически пережить случившееся и показала, что у меня ещё есть шанс добиться поставленной цели. Я… очень ей благодарна. Если бы не она, я бы, наверное, умерла от отчаянья и безнадежности. А теперь у меня вновь есть цель. Фригга сделает так, что я смогу принять участие в ближайшем галактическом чемпионате. Моя задача — подготовиться и победить. Тогда я смогу спасти маму. Моя мама… её тоже взяли в Долину Жизни, и она до сих пор лежит там. Но Агенты ничем не могут помочь ей. У них самая лучшая медицина, но производство новых лекарств не налажено. Лекарство может дать только Галактический Институт Фармацевтики… за огромные деньги, — тут Кора не выдержала и разрыдалась. — Я всё время думаю о маме, не могу забыть о ней ни на секунду. Когда мы работали в Долине Жизни, я иногда вставала среди ночи и шла к ней в палату. — Она лежит в коме? — тихо поинтересовался Элвис. — Нет, хуже. Она вроде как живая, но не понимает, что происходит вокруг неё, не может общаться с окружающими и вообще воспринимать какую-либо информацию, поступающую из внешнего мира. Это тяжелая болезнь мозга. Она ведёт себя как неразумное живое существо, которое ест, пьет и спит, но не разговаривает, не мыслит. Она даже не узнает меня. Это так ужасно… видеть, как она смотрит на меня непонимающими глазами, в которых давно исчез отблеск разума. Но я не могу себя заставить не приходить к ней. Я нахожусь в постоянном напряжении! Помимо тренировок на мне полно работы, я сама не понимаю, как мне удается всё успевать. И потому, когда мне приходится выполнять ещё и твою работу, Элвис, я не выдерживаю и срываюсь. Я… знаю, что веду себя просто отвратительно, но не могу ничего с собой поделать. Я постоянно испытываю боль. Было время, когда я даже ходить не могла без слёз, но потом научилась терпеть. Вы просто представить себе не можете, какую боль я испытываю во время тренировок. — А если принять обезболивающее? — посоветовал Элвис. — Нельзя. Во-первых, регулярный прием обезболивающего пагубно влияет на организм, а во-вторых, перед самым чемпионатом нельзя принимать никакие лекарства, потому что их могут расценить как допинг. Поэтому я должна научиться терпеть эту боль, чтобы нормально выступить на чемпионате. — То есть ты, являясь чуть ли не инвалидом, собираешься соревноваться со здоровыми людьми, которые не испытывают той же боли, что и ты? — уточнил я. — Да. И я должна их победить. Но не знаю, удастся ли. С каждым днем я чувствую, что слабею. Мои силы на исходе, я чувствую всю безнадежность затеи… поэтому и срываюсь! Простите меня за то, что я такая нервная и дерганная! Я веду себя по-свински и понимаю, за что меня все ненавидят. Но я не могу по-другому, простите! — Нет, это ты прости меня, — в глазах Элвиса стояли слезы. — Это я поступал с тобой по-свински. Мне теперь так стыдно за все незаполненные мною ведомости, которые ты заполняла за меня. Я очень виноват перед тобой, Кора, прости. Ты права насчёт меня — я никчемный оболтус. А ты… ты замечательная! Как тебе удаётся тренироваться, это уму непостижимо! Если бы я знал это раньше, ни за что не сбежал бы из Долины Жизни. Не волнуйся, теперь ты не одна, у тебя есть мы. И я верю, у тебя всё получится. Я действительно ошибался тогда, когда сказал, что я сильнее, чем ты. Ты в миллион раз сильнее, Кора, ты сможешь преодолеть всё. — Спасибо, — сквозь слёзы выговорила девушка и добавила: — Я очень переживала за вас, когда вы были на развалинах. А пока вы лежали без сознания в Долине Жизни, я каждый час к вам заходила. Я боялась, что вы умрёте, и винила во всем себя: ведь если бы я была более бдительной, вы бы не сбежали, и ничего этого не было бы. И когда я с лейкой зашла, на самом деле я хотела убедиться в том, что с вами все хорошо, а про цветы для прикрытия придумала, потому что не хотела, чтобы вы знали, как я тревожусь за вас. — А когда я утром встретил тебя на стадионе, и ты отвернулась от меня, ты… — Да, Локи, я плакала и просто постаралась скрыть от тебя это. — Тебе не нужно скрывать слёзы от нас, поверь, — произнес Элвис, глядя Коре в глаза. — Мы понимаем, как ты страдаешь. Я представляю себе, как ты боишься потерять маму. Моя сестра сейчас у демонов, и у меня теперь сердце не на месте. Я всё время вспоминаю про Эвелину и… Даже не могу описать свои чувства. И я тоже боялся плакать при тебе. Теперь не боюсь. — Мы спасём твою сестру, Элвис, — Кора взяла юношу за руку и посмотрела ему в глаза. — Вместе мы справимся. — Смотрите, к нам кто-то идёт, — сообщил я, указывая в сторону командного центра. За плотной завесой дождя были видны лишь смутные силуэты, и лишь когда люди подошли поближе, я понял, что это Кайса и Сэм. — Привет лягушкам! — шутливо поздоровался я: ребята, как и мы, уже успели промокнуть до нитки. — От лягушки слышу! — весело отозвалась Кайса. — Ты, Локи, вообще, больше всех нас на лягушку похож: у тебя одежда зеленая. — Ты что, привела меня сюда о лягушках болтать?! — простонал Сэм, до странности бледный и угрюмый. — Конечно же, нет, — спохватилась Кайса. — Элвис, Кора, вы ведь сотрудники Долины Жизни, не так ли? — Пока ещё да, — кивнул Элвис, намекая на возможное увольнение. — А что такое? — У Сэма очень сильно болит голова, и никакие таблетки не помогают. Может, посмотрите, что с ним такое творится? — Да, конечно, — тут же согласилась Кора. — Идёмте в медицинский отсек, там его и посмотрим. — Не знаю, дойду ли я, — судя по всему, Сэму действительно было очень плохо. — Дойдёшь, куда денешься, — нарочито грубо отозвался я, надеясь, что мой тон заставит товарища собраться с силами. — А не дойдёшь, так доползёшь. Ты и так весь мокрый, тебе на траву не страшно падать. И мы все вместе направились в сторону командного центра.