Трудное время 5: Портал

С тех пор, как мы возвратились в Долину Жизни, всё пошло своим чередом. Узнав о том, что мы не предатели, сотрудники медицинского центра очень обрадовались, хоть и ворчали насчёт того, что мы заставили их сильно поволноваться. Почти сразу после нашего прилёта к нам пришёл Гордон, наконец-то сменивший свои боевые доспехи на обычную повседневную одежду. Мы инстинктивно вздрогнули — слишком уж привыкли к мысли, что появление Гордона — это не к добру. — Я хочу принести глубочайшие извинения за свои действия, — произнёс он, слегка склонив голову в знак почтения. — Я ошибся, посчитав вас диверсантами, и я признаю свою вину. Надеюсь, это недоразумение не помешает нам в будущем стать верными и надежными друзьями. — Конечно, не помешает, — мою злость на Гордона как рукой сняло: он и вправду оказался неплохим человеком. — Мы ведь тоже хороши. Со стороны мы казались именно диверсантами, так что ты не виноват в том, что ошибся. — Я рад, что и вы готовы дружить и сотрудничать, позабыв былые обиды, — Гордон слегка улыбнулся. — И я думаю, что поступлю правильно, отдав тебе это, Локи, — боец протянул мне толстую папку, на которой значилось: «Локи Лафейсон — друг или враг?» — Ты отдаёшь мне компромат, который собирал столько времени? — признаться, я был удивлен. — Да, — не колеблясь ни секунды, отозвался Гордон. — Мне он больше не нужен. А вот тебе может пригодиться. Когда тебе в голову взбредёт очередная сногсшибательная идея, как можно весело провести время, пролистай на досуге эту папочку и задумайся, а так ли это забавно и безопасно, как кажется на первый взгляд. — Мудрый совет, — не мог не признать я. — Обязательно им воспользуюсь… если не забуду. — Элвис, Кора, вы в курсе, что вас в мой отряд перевели? — обратился тем временем Гордон к моим товарищам. — Будем вместе работать, и я очень этому рад. — Я тоже, — искренне улыбнулась девушка. — И я, — а вот Элвис, судя по тому, как напряглись его плечи, на самом деле был вовсе не в восторге от такого поворота событий. Наверное, он был не столько против того, чтобы часто видеться с Гордоном, сколько против того, чтобы Кора виделась с ним. — Вот и хорошо. Ко мне вы переходите со следующего месяца, а последнюю неделю вам придётся всё же здесь отработать, на своих старых должностях. — Это не так уж и плохо, — уже куда более искренне произнес Элвис. — Надо же мне со своими детьми попрощаться. Я уверен, что, работая в разведке, буду скучать по ним. — Ладно, я пойду, — заторопился Гордон, —  а то у меня через две минуты сеанс связи с одним из своих, а опаздывать командиру не к лицу. Элвис, Кора, скоро увидимся на работе. Локи, просто так приходи, в любое время, я всегда буду очень рад тебя видеть. До скорого. Когда дверь за Гордоном захлопнулась, девушка всплеснула руками и приложила пальцы ко рту. — Что случилось? — встревожился Элвис. — Как же я могла такое забыть?! Ровно через неделю у меня соревнование! Мне почему-то казалось, что время ещё есть, но оно пролетело так быстро, что я и глазом моргнуть не успела! А последние несколько дней я совсем не занималась тренировками. Теперь мне предстоит удвоить свои усилия. После работы я просто обязана выйти на тренировку и позаниматься хотя бы четыре часа. Надо постараться освободиться пораньше. Сегодня мне нужно подготовить инвентарный отчет и, конечно же, полить цветы. Начнём, пожалуй, с отчета. Элвис, пошли работать. — Не, — юноша отрицательно покачал головой. — Опять за старое взялся?! — разозлилась гимнастка. — Отлынивать вздумал? — Да нет же, наоборот. Я сам отчет подготовлю, а ты иди занимайся. Сейчас для тебя тренировки — это главное. — Ох, Эл, спасибо тебе большое, — Кора даже немного смутилась от проявленной юношей заботы. — Ты действительно очень сильно меня выручаешь. — Ну, друзья же для этого и нужны, не правда ли? — улыбнулся медик. — А я могу цветы полить, — в окне показалась голова Эвелины (помещение, в котором мы находились, было на первом этаже, и потому девочке не стоило никаких усилий заглянуть в распахнутое настежь окно). — А ты что здесь делаешь? — спросил у сестры Элвис, помогая ей перелезть через подоконник. — А я в кустах сидела и подслушивала, — честно призналась девочка. — Глупая. Мы не обсуждали ничего секретного. Ты могла бы просто прийти к нам и всё, — заметил я. — Знаю, — отмахнулась Эвелина. — Но подслушивать куда интереснее: можно представлять себя вражеским шпионом. — Ты такая же фантазёрка, как твой старший брат! — рассмеялась Кора. — Будет просто замечательно, если ты польёшь цветы. Идём, я покажу тебе, где лежит шланг. Только через дверь, а не через окно: мне из окна выпрыгивать статус не позволяет. И девушки удалились, прикрыв за собой дверь. — Я так рад, что они поладили, — признался мне Элвис. — Я просто не смог бы разорваться между ними. Ладно, я пойду. Нет ничего скучнее и противнее инвентарного отчёта, но надо же помочь Коре. — Давай вместе его подготовим, — предложил я. — Всё равно мне одному делать нечего, а вдвоём работать будет хоть немного, но веселее. — Отлично, тогда пошли, а по дороге я тебе расскажу, что нужно делать. Составление инвентарного отчёта оказалось действительно нудным занятием, но, по крайней мере, довольно лёгким: нужно было осмотреть всё медицинское оборудование, убедиться, что оно находится в рабочем состоянии, и внести необходимые сведения в специальный документ, который и назывался инвентарным отчетом. Элвис объяснил мне, что этот отчет отсылают в Управление, и тогда в Долину Жизни завозят недостающее оборудование или производят починку неисправного. Поскольку этот медицинский центр считался крупнейшим в галактике, кабинетов с оборудованием было бесчисленное множество, и мы с Элвисом провозились до самого вечера. Под конец, когда уже совсем стемнело, пришла уставшая тренироваться Кора и, несмотря на протест Элвиса, который считал, что девушке необходим отдых, взялась нам помогать. Закончили мы уже в одиннадцатом часу вечера. — Большое спасибо, ребят, — ещё раз поблагодарила нас Кора. — Если бы не вы, я бы только сейчас освободилась от работы и пошла тренироваться. — Ты ещё про цветы забыла, которые моя сестра полила, — напомнил медик. — Это тоже работа не из легких. Я из окна видел, что она к этому делу и других детей привлекла. И правильно: пусть учатся заботиться о красоте и природе. — Да, это, несомненно, лучше и полезнее, чем учить малышей курить, — улыбнулась Кора и внезапно стала серьёзной и даже печальной. — Ладно, мальчики, идите спать, а я… мне надо кое-куда сходить, — лицо девушки слегка покраснело. — Только не думай, пожалуйста, что я иду к Гордону, — поспешно прибавила она, покосившись на Элвиса. — Это с ним никак не связано, уверяю. — В таком случае, может, расскажешь, куда собираешься? — как можно мягче попросил медик, опасаясь вызвать в Коре своим чрезмерным любопытством волну гнева. — А то у тебя такое лицо, словно тебе предстоит сделать что-то ужасное. Если бы ты шла к Гордону, ты, наверное, была бы весёлой и счастливой, а ты выглядишь печальной и расстроенной, мне даже страшно немного стало. — Да ничего страшного в этом нет, — отмахнулась Кора. — После приключений со сферой гелеофториев мне уже мало что покажется страшным. — Тогда что с тобой? — продолжал допытываться Элвис. — Нам ты можешь рассказать, мы же одна команда. — Всё хорошо, успокойтесь. Просто я… хотела сходить к маме. Если хотите, можете пойти со мной. Элвис был готов идти за Корой хоть на край света, да и я не видел никаких причин для того, чтобы отказаться, и потому мы втроём направились в корпус, где лежали пациенты, находившиеся в крайне тяжёлом состоянии. Они, в отличие от обычных пациентов, всё время находились под присмотром врачей и не покидали своих палат. Оно и понятно — большинство из них лежало в коме. Возле двери, ведущей в палату под номером десять, Кора остановилась и так простояла несколько минут, не решаясь чуть повернуть ручку и слегка толкнуть дверь от себя. Я чувствовал напряженную борьбу, происходившую в душе девушки. Кора хотела увидеть мать, но в то же время и боялась этого, боялась тех чувств, что она испытает при этой встречи. Такое душевное противоречие было мне знакомо, и потому я прекрасно понимал, как тяжело будет гимнастке открыть эту, казалось бы, самую обычную дверь и переступить через порог. Конечно, это могли проделать и мы с Элвисом, причём без каких-либо затруднений, но я чувствовал, что это должна сделать именно Кора. Сделать или не сделать. Право выбора целиком и полностью принадлежало ей, мы не должны были вмешиваться и решать за неё. Поэтому мы с Элвисом стояли и терпеливо ждали, какое решение примет Кора. Наверное, это и подтолкнуло девушку к действию: ей было неловко из-за того, что она заставляет людей ждать из-за своих личных, внутренних проблем. Гимнастка глубоко вздохнула, прикрыла на мгновение глаза и… повернула ручку. Дверь поддалась очень легко. Она отворилась бесшумно, безо всякого скрипа — в Долине Жизни по-другому и быть не может. Десятая палата оказалась на удивление тесной. За этот день мы с Элвисом побывали, наверное, в нескольких сотнях различных помещений, но такой маленькой комнатки мне видеть в Долине Жизни ещё не доводилось. Убранство палаты было незатейливым. Возле окна стоял небольшой письменный стол, за которым сидела молодая сотрудница в униформе и со скучным, безучастным выражением лица читала какую-то книжку. Её поза (она сидела, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди), а также тонкие поджатые губы выражали даже некоторое недовольство. «Рабочий день давно кончился, нормальные сотрудники уже спать легли, а я должна здесь не пойми зачем сидеть», — говорила она всем своим видом. На книжку, которую безо всякого интереса читала девушка, падал свет от настольной лампы. Собственно говоря, именно из-за этого светлого пятна я и обратил внимание в первую очередь на сотрудницу — основные лампы не горели, и в помещении царил полумрак. Увидев Кору, свою непосредственную начальницу, девушка поспешила встать и отчитаться: — Я выполнила все свои задачи на сегодня. Вот аналитические выкладки и график энергопотребления за текущий месяц, — очевидно, сотрудница решила, что Кора явилась с проверкой. — Да, всё отлично, ты молодец, — отрешённым, практически потусторонним голосом отозвалась гимнастка, явно не вникая в то, что сказала ей подчинённая. — Разрешите мне идти? — не особо надеясь на положительный ответ, поинтересовалась сотрудница. — Да, конечно, иди, — кивнула Кора, и обрадованная девушка поспешила покинуть своё рабочее место, позабыв забрать книжку. Внезапно из темного угла, где неясными очертаниями вырисовывалась кровать, раздался очень странный звук — то ли рычание, то ли мычание. — Там что, зверь какой-то? — не подумав, брякнул Элвис. — Нет, — казалось, Кора вот-вот расплачется от боли и унижения. — Это моя мама. Она… так разговаривает. — Ой, прости, пожалуйста, — тут же залился краской юноша, поняв, как обидно для Коры прозвучала его глупая, необдуманная фраза. — Глупость сказал, с кем не бывает. — Ты не так уж и ошибся, — всхлипнула Кора, которой, несмотря на все старания, не удалось сдержать эмоции. — Моя мама сейчас практически ничем не отличается от животного из-за злокачественной опухоли мозга, — с этими словами девушка включила свет, и мы увидели совсем ещё молодую женщину, которая сидела на кровати и смотрела на нас странным, нечеловеческим взглядом. Да, очень страшно было смотреть в эти глаза, лишённые мысли и понимания. Хоть это была совершенно незнакомая мне женщина, у меня мурашки пошли по коже, а внутри все похолодело. Даже представить не могу, как тяжело и больно было сейчас Коре, для которой эта женщина — самый близкий человек на свете. — Мамочка, это я, — сквозь слезы прошептала Кора, осознавая, что пациентка не поймёт сказанных ей слов. — Прости, что долго не приходила к тебе, я просто была занята. Девушка подошла к матери и присела рядом с ней. — Не делай этого, Кора, — тут же посоветовал Элвис. — Я читал о такой болезни. Пациенты становятся совсем неадекватными: и укусить могут, и исцарапать, и даже задушить. На твоём месте я бы держался от неё подальше: от таких как она никогда не знаешь, чего ждать. Кора посмотрела на Элвиса чуть ли не с отвращением, и юноша понял, что опять проявил нетактичность. — Я просто думаю о твоей безопасности, — пробормотал он себе под нос, как бы оправдываясь. Но Кора его не слушала. Она смотрела на маму и плакала. А женщина тем временем провела ладонью по спине своей дочери, по руке, а потом принялась играть её собранными в хвост волосами, как это часто делают маленькие дети. — Укусит, говоришь? Исцарапает? — с горечью в голосе переспросила у Элвиса Кора. — Я к ней много раз приходила, и она никогда не причиняла мне вреда, хотя на других сотрудников, не стану скрывать, иногда и кидалась. — На этом моменте у Коры началась чуть ли не истерика, и я её понимал: когда человек, который должен служить опорой и поддержкой, помогать преодолевать трудности и давать мудрые советы, находится в таком состоянии — это просто невыносимо. Даже представить себе не могу, какое душевное потрясение испытал бы я, окажись на месте этой несчастной женщины Фригга. — Всё будет хорошо, мама, я обещаю тебе, — еле выговорила Кора, давясь слезами. — Совсем скоро тебя вылечат, и всё будет как прежде. Я достану деньги на лекарство, обязательно достану, клянусь тебе. — Послушай, Кора, тебе лучше уйти отсюда, — робко заметил Элвис. — Ты не сможешь успокоиться, находясь здесь. — Да, ты прав, — неожиданно согласилась девушка, поднимаясь с кровати. — Идёмте. Пока, мама. Женщина вновь издала невнятное мычание, и это заставило меня содрогнуться. — Идём к нам в комнату, — позвал Кору Элвис. — Там должно быть успокоительное. Воды из кулера я тебе точно налью, а насчёт лекарства — если надо, в другой корпус сбегаю. Пойдём, всё будет хорошо, не плачь. — Простите меня за этот скандал, — уже задыхаясь от слез, выдавила из себя Кора. — Даже не знаю, что на меня нашло. Обычно я такие моменты переношу куда спокойнее. — Ты просто перетрудилась на тренировке и сильно устала, — предположил я, давая Коре понять, что мы на неё вовсе не злимся, а наоборот, сочувствуем её горю. А Элвис не стал ничего говорить, а просто взял и крепко прижал к себе девушку, зарывшись рукой в её шелковистые волосы. Наверное, в любой другой ситуации гордая Кора вырвалась бы, с возмущением посмотрела на Элвиса и резко спросила бы: «Что ты себе позволяешь?!». Но сейчас гимнастке было так плохо, что она не стала сопротивляться. Так мы и простояли посреди коридора, который, по счастью, пустовал. Если бы здесь прошёл какой-нибудь сотрудник, он бы сильно удивился, увидев управляющую Долиной Жизни, за которой твердо закрепился статус строгого, эмоционально выдержанного, холодного человека, рыдающей, да ещё в объятиях бывшего заведующего детским отделением. На следующий день эта история, приукрашенная множеством выдуманных подробностей, передавалась бы из уст в уста, обрастая всё новыми и новыми домыслами. Так что Коре очень повезло, что единственным свидетелем этой сцены оказался я. Но даже и мне было как-то неловко стоять рядом с ними. Я чувствовал себя здесь абсолютно лишним, но и молча уйти не решался. Кора успокоилась на удивление быстро. Дыхание у неё восстановилось, слёзы высохли, а единственным напоминанием о глубоких страданиях служили лишь покрасневшие, опухшие глаза. — Простите, — уже спокойным голосом повторила она. — Мне очень стыдно за это, правда. — Ничего страшного, мы всё понимаем, — заверил девушку я. — Ну что, пойдём спать? — Да, пойдём, а то уже поздно, а мне с утра на тренировку идти. Спокойной ночи. Я кивнул и отправился в свой номер, где жил еще до начала всей этой истории.