Смысл служения

Видеть Орнеллу без доспехов было очень непривычно. Ученица сидела напротив него, задумчиво разглядывая зелье в бокале. Опустевшую тарелку она уже давно убрала в сторону и теперь размышляла над чем-то, ожидая, пока наставник закончит трапезу. — Как проходит твоё перерождение, дитя? — поинтересовался Арантир перед тем, как зачерпнуть еду маленькой ложкой. Вкуса он уже много лет не чувствовал, да и не хотел: тюря в его тарелке была сварена из мясных обрезков, свернувшихся яиц, жира и костей. Отвратительно для живых, но отлично годится, чтобы поддерживать тела немёртвых. — Медленно, мой господин, — сделав глоток, повела плечами Орнелла. — Я почти не дышу и могу неделю не спать, но каждый день голодна. И чаще до обычной еды, а вовсе не до крови. Отодвинув стул, она встала и, подхватив бокал, направилась к окну. Тщательно жуя, чтобы облегчить работу ветхому желудку, Верховный лорд наблюдал за графиней. Без доспехов она будто казалась меньше и уязвимее — не такие широкие плечи, небольшая грудь, совсем тонкие сухие пальцы, но с каждым движением подопечной, когда сквозь ткань проступали очертания мышц, Арантир всё сильнее убеждался в том, что его ученице не так уж и нужна рыцарская броня. — Сказать по правде, — отпив зелья, вдруг заговорила Орнелла, — когда-то я полагала, что стать немёртвым куда быстрее. Всего-то делов, что уговорить какого-нибудь вампира тебя укусить. — Тебя это расстраивает? — полюбопытствовал Арантир. — Наоборот, — графиня развернулась на пятках и склонила голову к плечу. Тёмная прядь соскользнула в вырез её длинного платья точно между ключиц. — К нежизни нужно привыкнуть, осознать и принять всё, что она даёт. Я рада, что у меня есть на это время. Верховный лорд сдержал улыбку. Чудесное, воистину чудесное дитя. Всего несколько месяцев назад, когда Орнелла оправдывалась перед ним, пока прах развоплощённого Джованни уносил ветер, Арантир не был уверен, что есть смысл пощадить и её, изворотливую и надменную дворянку. Первые недели нежизни графиня была неуравновешенной и чрезмерно эмоциональной, словно девица в положении, но когда её тело, наконец-то приняв, что оно отныне неживо, начало изменяться, и Орнелла овладела собой, Верховный лорд изумился. Нежданная ученица оказалась остра на язык и скептична, но при этом целеустремлённа, прилежна и крайне талантлива. И было что-то в том, как она иногда смотрела на него, а на её красивых губах играла улыбка… —…мой господин, вы собираетесь помочь призраку Фульберта? — вырвал Арантира из размышлений голос Орнеллы. Поигрывая пустым бокалом, она вперила взгляд в наставника, ожидая ответа. — Вам не кажется, что с ним что-то нечисто? Он же выступал, точно артист на сцене! Эти пафосные речи про ледяное сердце и чаши весов… — Метафоры были самым безобидным в его речи, дитя, — доев, возразил некромант. — Люди, подобные ему, о нас слышали разве что в сказках, да и те им рассказывали неграмотные няньки. Разве ты несколько лет назад знала, как лучше обратиться к немёртвому? — Клинком в брюхо, разумеется, — почёсывая шею, хмыкнула графиня. — А потом ещё помолиться Эльрату как следует. — Вот только дитя не убережёт от гнева матери, даже если мы говорим о богах-драконах, — усмехнулся Арантир и откинулся на спинку кресла. После еды ему, как обычно, стало дурно. Стоило поговорить с Каспаром, обсудить, возможно ли подлатать гниющий желудок, и насколько реальна идея пересадить другой. Даже при самом бережном отношении его тело изнашивалось. — Я только одного не могу понять, — поставив бокал, Орнелла начала расхаживать по комнате. — Фульберт был внушаем и всегда чуял, откуда дует ветер. Зачем фанатикам Красной королевы было его убивать, когда можно попросту обратить? — Сколь мне известно, королева-фанатичка казнила всех в Святопламени, даже прачек и гонцов, а потом назначила на их место других людей. Не сомневаюсь, что это было частью плана, — взгляд Арантира посуровел, — и не удивлюсь, если это была жертва Ургашу. — Безумная сука, — выплюнула в ярости графиня и начала скрести ногтями вену на запястье. — Пообещайте мне, господин, что позволите снести ей голову с плеч. — Судя по тому, что рассказывают твои вампиры, это будет грандиозное зрелище, — Верховный лорд попробовал встать, но прекратил попытки, почувствовав, как от напряжения мышц заволновался желудок. — Если ты этого пожелаешь, Орнелла. — Всё в порядке? — встревожилась ученица, увидев, как он тяжело облокотился на стол. — Вам нужна помощь, господин? — Тело подводит меня, Орнелла, — Арантир успокаивающе улыбнулся графине, сжал её ладонь. Кожа ученицы была сухой и горячей, — но Асха милостива, и разум мой в полном порядке. Я хотел взять книгу, которую мне сегодня привезли из Нар-Анкара. — Не утруждайте себя, господин, — попросила Орнелла и направилась к его рабочему столу. Одного короткого кивка от наставника ей хватило, чтобы отыскать нужный том. Зажав находку под мышкой, графиня сначала плеснула в свой бокал обеззараживающего зелья и подала Арантиру, и только затем положила книгу на стол. Верховный лорд благодарно склонил голову и улыбнулся ей; выбившиеся их хвоста пряди упали ему на лоб, добавив новых лап пауку. Остановившись у наставника за спиной, Орнелла положила руки ему на плечи. Её ладони грели сквозь тонкую мягкую ткань; приятное, уже почти забытое ощущение. Когда Арантир открыл книгу и начал листать хрупкие страницы, графиня наклонилась, и её редкое дыхание начало шевелить его выбившиеся из причёски волосы. — Ваш хвост совсем растрепался, мой господин, — убрав с его лба прядку, заметила Орнелла, — может, стоит привести его в порядок? — Только если тебя не затруднит, дитя, — подумав, ответил Арантир. По его губам пробежала улыбка; иногда даже нежизнь приносила маленькие радости. Это было ещё ценнее на контрасте с тем, о чём читал он сейчас в книге. Женские пальцы заскользили по его волосам, и некромант невольно вспомнил руки Куджин. Поразительно, сколь непохожи они были с Орнеллой — шаманка с огненным взглядом, вечно танцующая на краю пропасти своей порченой крови, и бывшая графиня, язвительная, слегка циничная и беззаветно преданная высшей цели. Милостива же к нему Асха, что он смог встретить двух столь потрясающих женщин. Орнелла развязала тугой узел на шнуре и распустила ему волосы, погрузила в них руки и начала массировать кожу подушечками пальцев. Пожалуй, будь он жив, у него перехватило бы дыхание, но Арантир лишь медленно закрыл глаза. Сильные руки бережно надавливали на нужные точки черепа, растягивали скованную хвостом кожу, указательные пальцы скользнули за уши в невесомой ласке. Невыносимо чудесное дитя, в который раз подумалось Верховному лорду. — Вам не стоит так стягивать волосы, наставник, — разобрав пряди, покачала головой графиня. — На них уже остался залом, а если так пойдёт и дальше, вы рискуете полысеть, точно Джованни. — Лишь бы ума это мне не убавило, — не удержался от улыбки Арантир. — Но разве Джованни лысел? — О да, и исключительно по собственной глупости! — расхохоталась Орнелла. — Он обожал бахвалиться тем, что одним из первых начал носить начёсанный хвост, и прочие вампиры бросились ему подражать. Говорил, что вдохновился причёсками жриц Малассы, вот только не учёл, что грива у него не чета эльфийской. Через какое-то время ослабшие от высокого хвоста волосы полезли у него клиньями до самого затылка, да только отступать было поздно, причёска вошла в моду, а при Людмиле подобная глупость имела огромное значение. Так и цеплял несчастный Джованни накладные пряди на шпильки и пытался после окончательной смерти Людмилы ввести в моду распущенные волосы, пока с вами не столкнулся. Я полагаю, перед своей кончиной он успел позавидовать вашей причёске, мой господин! На ум сразу пришёл напыщенный вампир, старающийся начесать редкие волосы в гриву, точно у сумеречной ведьмы, и одновременно захотелось рассмеяться и покачать головой. — Ты несомненно умеешь убеждать, Орнелла, — откинувшись и подняв к ученице лицо, улыбнулся Верховный лорд, — что же ты тогда мне предложишь? — Если дождаться, пока волосы ещё немного отрастут, их можно будет собрать в пучок, — подумав, ответила графиня. — А пучок куда удобнее и надёжнее хвоста, уж поверьте мне. Как вам такая идея? — Если ты научишь меня, дитя, я готов, — искренне ответил Верховный лорд. — Вот только первые несколько раз придётся это делать тебе. — Как пожелаете, мой господин, — губы Орнеллы растянулись в улыбке. Её ладони выпутались из его волос и опустились на плечи; глядя в лицо подопечной, Арантир молча поднял руки и накрыл её худые пальцы своими. Ему невольно подумалось, что, если когда-нибудь он удостоится чести лицезреть саму Асху, её глаза будут такими же, как у Орнеллы. Как она, юное дитя, может смотреть на него с мудростью и красотой богини?.. — Я полагаю, что Фульберт не солгал нам, — мысли об Асхе отвлекли его от любования ученицей. — Эта книга тому подтверждение. Улыбка исчезла с лица Орнеллы. Едва заметно скривив губы, она снова занялась волосами Арантира, начала перевязывать их шнурком. — Что должно быть сделано? — Четверо могущественных некромантов должны добровольно принести себя в жертву во имя Асхи, чтобы разрушить заклятие. Преграда не исчезнет, — Верховный лорд скривился, — демонопоклонники успели укрепить её реками чужой крови, но ослабнет настолько, что нам удастся разрушить её на какое-то время. — Значит, нам всего лишь нужно найти нескольких умелых адептов Асхи и убедить их принять окончательную смерть ради высшего блага? — деловитым тоном уточнила графиня. Её обжигающе горячие пальцы скользнули, собирая волосы, по шее Арантира, и некромант почувствовал, как бежит дрожь по спине. Было в этом что-то бесстыдное, даже возбуждающее, будь он всё ещё жив. Поразительно, как Орнелла может заставить восхищаться ею даже немёртвую плоть. — Всё так, дитя, — Верховный лорд помедлил мгновение, прежде чем продолжить, — но у меня нет уверенности, что нам удастся это сделать. — Почему? — изумилась графиня. — Ты начала служить Асхе совсем недавно, — бережно закрыв книгу, Арантир едва повернул голову к ученице; собранный чуть ниже, чем обычно, хвост мазнул по воротнику. — И, к счастью твоему или разочарованию, не знаешь не до конца, как обстоят дела сейчас. Сжав на секунду его плечо, графиня тихо фыркнула, но прежде, чем Верховный успел заговорить, в несколько широких шагов добралась до своего стула. Одной рукой ухватившись за каменную спинку, Орнелла без каких-либо усилий подняла его в воздух и поставила рядом с Арантиром. Молча наблюдавший за этим некромант восхитился тем, сколь сильно и подвижно её тело. — Я знаю, что вы не из тех, кто любит плакаться о славных былых временах, мой господин, — усевшись и подперев голову кулаком, заявила графиня. — А раз так, то я хочу знать, что происходит. Её взгляд был тяжёлым, но спокойным; Арантир уже не раз видел его, когда долгими вечерами они обсуждали ход их военной кампании. Ученица, как он и надеялся, не услышала трагедии и стенаний в его словах, только свершившийся факт, и жаждала понять, в каких условиях они оказались. — Наш культ очень сильно изменился со времён своего зарождения, дитя, — полуобернувшись к графине, заговорил Верховный лорд. — Первые некроманты Семи Городов искали знаний, не власти. Это не удивительно, ведь руководил ими Белкет, мудрый и старый даже по меркам ангелов. Нежизнь это великий дар, но людям, чей век так короток, а мирские страсти затмевают разум, очень сложно использовать её во благо без наставника, что мудрее их. Когда Белкет покинул этот мир, некому было наставлять его последователей, и в итоге они пришли к тому же, что и прочие живые. Они поклонялись намтару, надеясь заменить ими Белкета, но намтару исчезли, и первая, а ныне и последняя, из них теперь живёт в подземельях Нар-Анкара, немое священное чудовище.* Древние тексты рассказывают, что когда-то она могла говорить, но сейчас она лишь источник драгоценного яда, с помощью которого можно обратить живое создание в лича без десятилетий усердного обучения. — То есть, нынешние некроманты прошли примерно тот же путь, что и последняя намтару, — приподняв бровь, произнесла Орнелла. — Я верно вас поняла? — Не только нынешние, дитя, — повёл плечами Арантир, — сибаритство, алчность и жажда власти не меняются с годами. Думаю, ты видела немало развращённых священников Эльрата или герцогов-интриганов, и между ними и очередным корольком, отгрызшим себе кусок Эриша, нет большой разницы. Когда я разбил их и объединил долину, меня стали называть величайшим и самым могущественным некромантом, но правда в том, что я всего лишь человек, сумевший вытравить мирские желания из своей плоти. Только тогда услышал я глас Асхи и смог ему внять. — Вы хотите сказать, мой господин Арантир, что вы не великий, но лишь тот, кем и должен быть каждый из нас, — кивнула графиня, улыбнулась и взяла его ладонь в свои. — Но именно это и делает вас великим в моих глазах. — Спасибо за твою прозорливость и добрые слова, Орнелла, — не сдержал улыбки Верховный лорд. Он не стал высвобождать руку, и с интересом разглядывал их переплетённые пальцы; его ладонь, желтоватая и блестящая, точно воск, казалась изношенной в сравнении с эластичной кожей на гладких кистях ученицы. Лиловые сосуды нежной паутинкой просвечивали на руках Орнеллы, и это удивило Арантира, ведь раньше он не замечал подобного. — Значит, наша основная проблема в том, что вряд ли кто-то захочет добровольно жертвовать собой, наставник? — отвлекая его от размышлений, уточнила графиня. — Так и есть, — услышав звук шагов в коридоре, Верховный лорд встал. — Хотя я знаю одну могущественную старую некромантку, которую, может быть, мне удастся убедить. — Сейчас мне почти жаль, что вы упокоили Джованни, мой господин, — усмехнулась Орнелла. — Впервые в нежизни его таланты можно было бы обратить на пользу. — Что я слышу, дитя, — подняв брови, в тон ей ответил Верховный лорд, — ты жалеешь о том, что я не пощадил интригана и убийцу? Графиня рассмеялась, тряхнула головой; блестящие тёмные пряди закружились в воздухе и рассыпались по плечам. — Асха всё обращает на пользу, — успокоившись, серьёзным тоном заметила Орнелла, — нам стоит поступать так же. Вместе с Арантиром она обернулась к двери, за которой замолк звук шагов. Не постучавшись, в комнату заглянул Чир. Вампир выглядел несколько обескураженным. — Владыка, госпожа, — быстро кивнув в качестве приветствия, акхарус заговорил, не дожидаясь разрешения. — Меня прислал за вами господин Каспар. Он велел передать, что Джита настигла окончательная смерть.