Смысл служения

В конце с ней остался один только Киро. Их дни в заточении были похожи друг на друга — тёмные, тихие и очень длинные. Кандалы неизбежности, надетые выше локтей пленницы, точно браслеты, звенели свисающей ниже лопаток цепью, когда она расхаживала по этажам своей тюрьмы. В такие моменты Киро оставался на верхнем этаже в компании нескольких книг и старой колоды Таро — он знал, что его владычица хочет временами побыть одна. Старый вампир успел очень хорошо запомнить её привычки. Раз в несколько недель слуга приносил бритву, кусок мыла из трупного жира и чистое полотенце. Тогда пленница садилась на стул под единственным высоким окошком, гордая и прямая, точно меч, и в лунном свете акхарус сбривал редкие тёмные волосы с её идеально ровного черепа. — Когда-нибудь, Киро, — однажды произнесла она, пока лезвие в руках вампира скользило по её коже, — когда ты закончишь с моей головой, я попрошу тебя перерезать мне горло этой бритвой. Не вздумай тогда отказаться. Посетителей к ним не пускали, хотя никто и не порывался проведать пленницу. Иногда ей казалось, что все забыли про неё — все, кроме Киро, который смотрел на неё глазами верной собаки и хриплым, таким красивым и таким надоевшим голосом продолжал называть её миледи. — Скажи, зачем ты вызвался разделить со мной заточение? — разглядывая выцветшую игральную карту, спросила она вампира в один из дней. — Я решил, что буду полезнее вам, миледи, — делая вид, что его интересует давно опостылевшая игра, ответил акхарус. — У меня не было желания идти в армию фанатика, равно как и принимать окончательную смерть. Я ещё не настолько устал жить. Пленница тогда только усмехнулась; конечно, Киро побоялся назвать ей истинную причину своего поступка. Она ясно видела, как он смотрит на неё и не замечает, что бархат одежд давно вытерся и длинное платье уже не облегает фигуру, подчёркивая её идеальные формы, а, пропитанное насквозь костным клеем, служит футляром для расползающегося от старости тела. Несчастный Киро, думала она почти с сожалением, глупый влюблённый вампир. Перемены наступили в тот день, когда слуга принёс бритву на полторы недели раньше обычного, а за его спиной маячил скелет-уборщик с канделябром, привязанным между рёбер. — Наш владыка, Верховный лорд Арантир, прибыл, чтобы поговорить с узницей, — бесцветным тоном сообщил слуга встречавшему его Киро. — Пусть она приведёт себя в порядок перед встречей, пока скелет подготовит покои. Узнать у него что-то ещё вампиру не представилось возможным. Когда акхарус под скрежет отодвигаемой мебели поднялся на верхний этаж и рассказал новости пленнице, та только усмехнулась. — Надо же, кто соизволил вспомнить обо мне, — отложив книгу, она встала и расправила плечи. — Не терпится узнать, к чему всё это. На туалет пленницы ушло несколько часов. Она хотела быть идеальной, и поэтому Киро в два раза дольше обычного выскабливал лезвием её голову и переплетал изящную шнуровку на платье. Когда его владычица, встав на стул, велела убрать соринки с плотного бархата, акхарус отчаянно смутился, но не смел, — да и не желал, — ослушаться. Чувствуя бережные прикосновения его пальцев, пленница усмехалась уголком губ и думала о том, насколько же они похожи на любовную ласку. Когда она соизволила выйти, величественная и статная, скелет уже закончил наводить порядок и ретировался. В опустевшей зале с ещё не высохшими до конца каменными полами теперь стоял укрытый плотной тканью стол, и на нём единственной зажжённой свечой разгонял мрак канделябр. Обогнав свою владычицу, Киро направился отодвинуть кресло для неё. — И что теперь, я буду сидеть и ждать его битый час? — опустившись на жёсткое сиденье, пленница лениво оглянулась и цокнула языком. — Какой жалкий и пошлый приём. — Ты задержалась, Равенна, — заставив вздрогнуть, произнесла тьма за их спинами. Желтоватая в неровном сиянии свечи кисть будто всплыла из черноты; ногти коснулись остальных фитилей, и на них раскрылись лепестки пламени. Арантир бесшумно сел в кресло напротив пленницы и улыбнулся ей, будто случайной встречной в коридорах библиотеки. — К чему всё это? — удержавшись от того, чтобы съязвить, напрямую спросила Равенна. Киро за её плечом напрягся, готовый защищать свою владычицу. Откинувшись на спинку кресла, пленница было надменно положила ладони на подлокотники, но, почувствовав, как затвердевшее платье начинает гнуться и растягивать ветхую плоть, поспешила скрестить руки на груди. — Мне нужно, чтобы ты согласилась сделать одну очень важную вещь, — с убийственным спокойствием наблюдая за её дискомфортом, произнёс Верховный лорд. — Это какую же? — усмехнулась Равенна. — Извиниться перед эльфами за их бедную Сайрис Таллу? — Нет, — Арантир проигнорировал её провокацию, — тогда ты перестанешь быть узницей. Драгоценности на лбу Равенны вспыхнули в пламени свечей, когда она, точно хищный зверь, почуявший кровь, подалась вперёд и положила ладони на стол. — Ты продолжаешь ходить вокруг да около, — равнодушно заявила пленница, но Верховный лорд уловил нотку яростной надежды в её голосе. — Чего ты от меня хочешь? — Мне нужно, чтобы ты умерла, — просто ответил Арантир. — По собственной воле. Реакция пленницы оказалась примерно такой, как он и ожидал. Сначала Равенна изумилась; её брови высоко поднялись, лоб пошёл складками и витиеватый паук, раскинувший лапы до самой макушки, сморщился в клубок ломаных линий. Через несколько мгновений, справившись с собой, она закрыла лицо ладонью и расхохоталась. Стоявший за её плечом вампир, до этого буравивший гостя грозным взглядом, теперь открыл рот и глупо хлопал глазами. Бедняга явно не рассчитывал на то, что его хорошо видно в тусклом свете канделябра. — Какой же ты чёртов фанатик, — почти выплюнула последнее слово пленница. — Ты слышал это, Киро? Наш господин, наш великий Верховный лорд желает, чтобы я покончила с собой! — Ты попросила сказать прямо, — пожал плечами Арантир, — я посчитал это разумным. — Если тебе так нужна моя смерть, найми убийцу для этого! — вставая, рявкнула в ярости Равенна. — Я не собираюсь решать твои проблемы! Загрохотав креслом, пленница выпрямилась, бросила ещё один огненный взгляд на Верховного лорда и, развернувшись на пятках, направилась к двери. Проклятый фанатик, беззвучно шипела она, наглый выродок! Но на пятом шаге её лодыжки сковал лёд, подошвы туфель примёрзли к полу, а кандалы на руках потяжелели и начали непреодолимо тянуть вниз. Равенна извернулась и оглянулась на Арантира, который остался сидеть, но теперь его скрещенные кулаки покрылись магическим льдом. — Мы не закончили разговор, — смотря прямо на неё, обманчиво мягким тоном произнёс Верховный лорд. Всё ещё изумлённый Киро перехватил взгляд своей владычицы; увидев страх на её лице, он не выдержал и с голыми руками бросился на некроманта. Не поворачивая головы, Верховный лорд вытянул руку и одним пальцем коснулся груди вампира. С жутким хрипом акхарус упал на колени. — Пошёл вон, — негромко приказал Арантир, и пленница почувствовала, как от звука его голоса бежит по спине дрожь. Кашляя и едва держась на ногах, вампир удалился. Равенна успела перехватить его прощальный взгляд, полный беспокойства за неё и ужаса, и не смогла сдержать ободряющей улыбки. Несчастный Киро, что зачем-то остался с ней до самого конца. Когда наконец-то он закрыл за собой дверь, Верховный лорд всё так же неслышно подошёл к пленнице. — Не устраивай больше таких сцен, пожалуйста, — строго глядя на неё, будто на нерадивую ученицу, велел Арантир. Он щёлкнул пальцами, и лёд начал таять. — Давай станцуем, а ты ещё раз попробуешь услышать меня. — Даже без музыки? — совершенно обескураженная, спросила Равенна первое, что пришло ей в голову. — Разве её не осталось в твоей памяти? — невозмутимо ответил Верховный лорд и, приглашая, подал пленнице руку. Под шорох одежд и редкий стук каблуков они закружили по залу; пламя свечей то выхватывало из темноты их лица, то отступало, и они вновь погружались во мрак. Арантир вёл в их танце, и Равенна следовала; от почти осязаемой мощи, что источала его фигура, по её телу бежали мурашки. Пауки на их лбах слепо смотрели друг на друга. — Почему ты хочешь, чтобы я умерла? — уже совсем другим тоном спросила пленница; её пальцы нервно сжали край его накидки. — Мне не нужна именно твоя смерть, Равенна, — улыбнулся уголком губ Арантир. — Я ищу четырёх могущественных некромантов, что пожертвуют собой и разрушат барьер, укрывающий Святопламя. — Что такого ценного в нём? — удивилась пленница. — Это же город Империи Грифона, какое тебе дело до него? — Империя теперь полна демонопоклонников, и Святопламя — сердце этой заразы. Его нужно разрушить. — А если я откажусь? — Равенна заставила себя расправить плечи и надменно посмотреть на Верховного лорда, но колени всё ещё предательски дрожали. — Ты не сможешь этого сделать, — ладонь Арантира скользнула ей на спину, и в очередном па он склонился, заставив пленницу откинуться в его руках. — Мне нужно твоё согласие. — Ты уже заточил меня в эту чёртову башню и заставил весь мир забыть обо мне, — усмехнулась Равенна, когда некромант склонился к её лицу. — Чем ещё ты можешь меня напугать? — Зачем мне придумывать что-то новое? — нежно улыбнулся пленнице Арантир. — За всё, что ты сделала, ты останешься здесь на многие годы, пока твоё платье не истлеет и тело не развалится на куски, и твой влюблённый слуга, к которому ты не питаешь ответных чувств, вечно будет с тобой, оберегая твой всё ещё привязанный к истлевшей плоти дух. Я мог бы ускорить этот процесс, но не вижу пользы в этом милосердии. — Ублюдок, — ошеломлённо прошептала она. — Я думала, что ты просто фанатик, но всё оказалось ещё хуже. — Ты уже второй раз даёшь волю словам, не думая, Равенна, — резко увлекая её за собой, Арантир выпрямился, и бархат платья всколыхнулся тяжёлой волной. — Не испытывай моё терпение. Они продолжили танец в молчании; закончив, Верховный лорд поднёс её руку к лицу и сделал вид, что касается губами. Равенна испытала облегчение, когда они наконец-то разорвали телесный контакт. — Я сказал всё, что хотел, — снова сев, произнёс Арантир. — У тебя есть три дня на то, чтобы принять решение. Можешь идти, Равенна. Униженная, пленница скривила губы и, гордо приподняв подбородок, неторопливо удалилась. Верховный лорд так и остался сидеть, похожий на восковую фигуру в тусклом сиянии свечей. Весь оставшийся день Киро не показывался ей на глаза; Равенну это не расстроило. Поднявшись на верхний этаж своей тюрьмы, она улеглась на широкую жёсткую кровать и долгие часы разглядывала в полумраке трещины на каменном потолке. На следующую ночь, ясную и светлую от почти полной луны, пленница позвала акхаруса. Всё ещё ослабевший и на нетвёрдых ногах, вампир поспешил предстать перед своей владычицей. — Простите меня, миледи, — опустив голову, произнёс он. — Я очень хотел защитить вас от этого чудовища, но мне не хватило сил. — Забудь об этом, Киро, — взмахом руки отмела его извинения Равенна. — Даже у меня не было шансов. Найди мне зеркало и какой-нибудь тонкий и прочный инструмент. Акхарус молча повиновался, хоть и удивлённый таким необычным указанием. Когда он вернулся с затупившейся сломанной бритвой и мутным зеркалом в руках, пленница стояла под самым окошком и в ярком лунном свете заканчивала распускать шнуровку на платье. — Наконец-то, — бросив на него хмурый взгляд, Равенна показала на стул. — Поставь туда зеркало и помоги мне снять это платье. Вид её полуобнажённого тела смутил и взволновал Киро; шнуры и металлические накладки уже валялись на полу, длинный подол платья был собран на бёдрах, открывая голые снежно-белые ноги и складку между ними. Равенна заложила руки за голову, чтобы ему было удобнее; не стянутые теперь груди поднялись, ложбинка между ними стала шире. Отчаянно пытавшийся не смотреть на это вампир сосредоточился на том, чтобы открепить бархат от молочной плоти госпожи. Вот лезвие находит зазор между тканью и телом, медленно входит на полную длину, потом выскальзывает и погружается вновь… точно заниматься любовью, подумал акхарус и вздрогнул. Когда он наконец-то закончил, лишь однажды чуть надорвав бархат, Равенна повела плечами, сбрасывая отвердевшее платье, точно кокон. Теперь она стояла перед Киро, обнажённая и безволосая, и никогда в своей жизни и смерти он не видел ничего прекраснее. — В каком состоянии моё тело? — внимательно глядя на акхаруса, спросила пленница. — Оно… оно прекрасно, миледи, — запинаясь, искренне ответил вампир. Ложь, подумала Равенна, пока её ладонь скользила по торсу, ощущая десятки вмятин от прижатой плашмя бритвы, ткани уже не восстанавливают форму даже после несильного нажатия. Вторая рука проверяла спину; опустившись ниже, к копчику, пальцы погрузились во что-то мягкое и влажное. — У меня пролежень на крестце, и ты мне не сказал? — сузив глаза, спросила Равенна. — Я растерялся, миледи, — в который раз виновато потупился Киро. — Кроме того, он совсем неглубокий. — Я хочу посмотреть, — не терпящим возражений тоном заявила пленница. — Иди сюда, подставь мне плечо, чтобы я могла опереться, и подержи зеркало. Встав под самое окошко, Киро послушно взял зеркало. Поднявшись на носочки, Равенна сжала ладонями его плечо и перенесла собственный вес на руки; её сморщенные тёмные соски теперь касались камзола на груди акхаруса. Пока вампир ловил зеркалом лучи лунного света, чтобы владычице было лучше видно, она лениво разглядывала их тесно соприкасающиеся тела. Будто любовники перед соитием, подумалось ей. Пролежень оказался огромным, с провалившимся центром, плоть в нём была зеленовато-розовой и сочилась сизым гноем. Равенна удивилась, не почувствовав злости при виде этой картины, только разочарование и усталость. Едва повернув голову, она подняла глаза, заглянула в лицо Киро. Его глаза были полны любви и жалости к ней. Он был прав, не в силах больше смотреть на вампира, пленница уткнулась носом в его высокий воротник, этот проклятый выродок был прав до последнего слова. Медленно опустив зеркало, Киро заключил её в объятия и коснулся губами лысой головы. Равенна закусила губу, чтобы не закричать в бессильной ярости. — Завтра должен прийти слуга от Арантира, — тихо и медленно произнесла она. — Ты позовёшь меня, когда это произойдёт. Я хочу сама сказать, что согласна.