Смысл служения

Вокруг костра в первобытной пляске извивались тела, и Орнелла была среди них. В нос били запахи горящего дерева, травы и разгорячённых тел, нагретая земля пружинила от голых пяток, к взмокшей спине лип хвост жёстких волос, и это казалось правильным. Орнелла улыбнулась, открыв полный рот острых зубов, и, продолжая кружить и качать в танце бёдрами, так, что тяжёлые груди подпрыгивали в такт движениям, направилась к костру. Пляшущее, как и она, пламя звало её и тянуло к себе. Через несколько шагов кто-то подхватил её, подбросил в воздух, поймал и затем привлёк к себе. Орнелла не видела его лица в ярком свете огня, и это казалось логичным, как и то, что незнакомец поцеловал её. Он был высок и широкоплеч, пах дымом, кожей и потом; огромные мускулистые руки схватили Орнеллу за бёдра, горячая твёрдая плоть прижалась к её лону, и нутро едва не свело от желания. Орнелла вцепилась в мощные плечи и жадно впилась в его губы, вожделение огненной змеей билось внутри. Она почти ощущала, как роняет на землю безликого незнакомца и седлает его, как растягивается заполненное лоно, и восхищённые соплеменники смехом и хлопками в ладоши выражают зависть оказавшемуся под ней счастливчику. Улыбнувшись этой мысли, она прокусила чужую губу, плотоядно оскалилась и с силой оттолкнула незнакомца так, что он рухнул на землю у её ног, но лишь затем, чтобы развернуться на пятке и продолжить свой путь. Костёр был важнее всего. У самого огня собрались шаманки, полуголые, возбуждённые и окровавленные, похожие на неё. Их руки вцепились в Орнеллу и потянули к себе, почти что в самое пламя, где стояла главная из них. Ловкие пальцы рисовали кровью узоры на её голой коже, вешали кристаллы на высокие рога, а потом растворялись в дыму у неё за спиной. Старшая шаманка, алая от ног до головы, взяла Орнеллу за руки и потянула за собой в костёр. — Здравствуй, паучиха, — произнесла она голосом Куджин и посмотрела на неё глазами Куджин, — поговорить с тобой хочу, дело важное есть. — Здесь? Это ты считаешь подходящим местом для разговоров? — язвительно, но беззлобно ответила Орнелла. Горячая кровь продолжала бурлить в её жилах, но теперь не смешивалась с успокаивающим холодом священного яда. — Выглядит так, будто мы все скорее упадём на землю и начнём сношаться. — Когда ходишь во снах, начинаешь путь всегда в своих, — одобрительно улыбнулась на её колкость шаманка. — Но коли желаешь, отправимся к тебе. Пламя вокруг них вспыхнуло и потекло изумрудным туманом. Орнелла смотрела в лицо собеседницы сверху вниз, в открытом глазу шаманки блёстками отражались зелёные клинки, зажатые в четырёх руках графини. Плотная ткань закрывала тело Куджин до самого подбородка, повторяя изгибы её тела, точно глазурь, и тяжёлыми складками падала от бёдер до плит пола. Рыжие волосы густой волной опускались на лицо, полностью скрывая правый глаз, а из левого, точно слёзы, тёк по щеке паучий яд*. — Что ж, — усмехнулась Куджин, на что Орнелла скрестила две свободные руки на груди, — в моих снах было теплее, но образности твоих я почти готова завидовать. — Могу проснуться, если ты так мёрзнешь, — предложила графиня. — Не стоит, — поспешно возразила шаманка, — я потратила несколько дней и шестерых гоблинов зарезала, чтобы тебя найти. Уважь их жертву и выслушай меня. — Я не просила тебя вскрывать им горло, — хмыкнула Орнелла. — Так чего же тебе нужно? Куджин ответила не сразу; она склонила голову к плечу, сжала подол платья и подняла его к глазам, чтобы лучше рассмотреть, как переливается болотно-зелёным тёмная ткань. Наконец, вздохнув, она вновь подняла лицо к графине. — Я хотела извиниться перед тобой, паучиха, — произнесла шаманка. — За то, что в прошлую встречу дразнила тебя и к Арантиру ревновать заставляла. Мотивы свои раскрывать я не буду, но знай, что путь к цели я избрала неудачный. Глядя сверху вниз на закутанную в одежды Куджин, такую непривычную, но всё равно узнаваемую, Орнелла подняла брови. — Жизни твоих гоблинов не стоили того, — спокойно ответила графиня. — Я на тебя не в обиде ни сейчас, ни даже тогда. — Ой ли? — удивилась шаманка. — В последнюю нашу встречу мне так не показалось. — Ты удивишься, насколько преображает нежизнь, — тремя парами рук Орнелла обвела грандиозный зал пустого некрополя, в котором они стояли. — Вот только разум приходит к её совершенству быстрее, чем тело. Будет ли дело этим стенам до того, что ты постучишь в них кулаками и накричишь? Ты не враг моему наставнику, а остальное не имеет значения. Чего ты, судя по твоим снам, хочешь, он бы тебе всё равно не дал, даже если бы и мог. Арантир не свернёт со своего пути ради красивого тела, а сделай он так, я лично бы прикончила его, потому что не для того он был избран Асхой. — Добиться того, чего я желаю, можно столь многими способами, — Куджин широко усмехнулась. — Хотя я и удивилась, что о таком может помнить даже мёртвый паук. — Значит, это было необходимо ради дела Асхи, — пожала плечами графиня. К её собственному удивлению, признание шаманки не причинило боли, только подтолкнуло к логичному выводу. — И ничего сверх того. — В этом ты права всецело, — скривилась Куджин и цокнула языком. — И скажу тебе истину, меня это даже уязвляет. Глядя на недовольное лицо собеседницы, Орнелла не удержала смешка. Поразительно, до чего же много внимания порой живые уделяют столь незначительным вещам! Даже не верится, что когда-то я могла быть такой. Покачав клинки в ладонях, графиня вновь огляделась и направилась к далёкой каменной арке. — Пойдём, — она поманила за собой шаманку, — я хочу оглядеться. Арка вывела их к узкому каменному мосту над морем изумрудного тумана. Стены, тоже каменные, поднимались выше их роста, но Орнелла видела сквозь них тёмное беззвёздное небо. Из зелёных волн на них смотрели тысячи черепов, металлических и костяных, и туман плескался в их пустых глазницах. На другой стороне, на скале такой высокой, что она почти касалась луны, возвышался обсидиановый монумент намтару, и графиня почувствовала, как непреодолимо её тянет к нему. — Даже сны твои полны служения своей богине, — улыбнулась Куджин, когда они добрались до скалы и мост растаял за их спинами. — Что наставник, что ученица, всё одно. Статуя, шестирукая, царственная и прекрасная, протянула ладони к Орнелле, и графиня отдала ей клинки. Длинные пальцы сжались на рукоятях, изумрудные глаза вспыхнули ядовитым пламенем, и обсидиановая намтару обернулась к полной луне, чтобы в безмолвной церемонии поцеловать каждое лезвие и затем вонзить глубоко в собственное тело. Из ран хлынул священный яд, водопадом потёк со скалы, и захрипевшие от счастья черепа устремились к нему. Истёртые челюсти их жадно ловили капли и обрастали иссохшей плотью. Орнелла заметила, что у статуи её лицо. — Последний же знак был — паучиха, мёртвая, но и не мёртвая. Рассекла она паутину демонов, что ложью окутала наш мир. Сказала Бату: «Встретит орк паука с лицом человеческим. И помогут Плетущие Нить спасти Мать-Землю… как делали прежде орки!» — нараспев произнесла Куджин, глядя на рождающихся в пропасти мертвецов. Яд, тёкший из её глаза, капал на платье и испарялся тонкими завитками. — Значит, вот почему ты зовёшь меня паучихой, — ответила графиня. Нежить в море тумана тянула к ней узловатые руки и отросшими языками шептала молитвы. — Хотя знаешь моё имя. — Кости мне его не назвали, а раз так, оно ещё не было нужно, — пожала плечами шаманка. — Лишь то важно, что знаком из видений моих была ты, Орнелла, пусть я поняла это и не сразу. — Почему ты так уверена в этом? — полюбопытствовала графиня. — Мы ведь виделись с тобой всего один раз. — Чужие глаза следили за тобой ради меня, — Куджин отмахнулась в ответ на скептичный взгляд собеседницы, — и немалых усилий стоило мне так зачаровывать талисманы, чтобы мои разведчики оставались в живых после твоих заклятий. Разве тебя обратили не меньше года назад? А посмотри-ка, ты вдыхаешь нежизнь в костяных исполинов и не уступаешь могуществом Арантиру, что был мёртв ещё во времена твоих праотцов. — Я прилежная ученица, а Верховный лорд замечательный наставник, — возразила Орнелла. — Или ты сейчас заявишь, что я просто божественная избранница, которой суждено спасти мир, и дело в этом, а не в том, что я занимаюсь целыми днями? — Я скажу лишь то, что ты всё равно сильнее, чем должна быть, и намного, — парировала шаманка. — В том, что паук в моём видении был Арантиром, я не сомневаюсь ни мгновения, а раз так, то кому ещё быть паучихой подле него? Но признаю, поначалу я приняла это лишь за образ, рождённый костями. — И что же заставило тебя изменить мнение? — всё ещё со скепсисом полюбопытствовала графиня. Куджин тяжело вздохнула и подняла к лицу раскрытые ладони. Её прежде чистые пальцы покрывали кровь и яд. — То, что отступилась я от покровителей моих, Матери-Земли и Отца-Неба, и воззвала к Асхе, — с болью в голосе произнесла шаманка. — И Прядущая смерть ответила, что верны мои догадки, но дорого обошёлся мне этот ритуал. — Странно, что ты не просишь тогда уважать твою жертву, — смутившись такой откровенности, ответила Орнелла. Мысль о том, что Куджин, в чьих жилах течёт кровь демонов, оказалась в состоянии обратиться к Асхе, изумляла и даже пугала. — Ради детей племени, пусть и не моих, я была готова заплатить ту цену, а раз так, то и жалеть нечего, — криво улыбнулась шаманка. — Но довольно мы уже времени потратили, препираясь, а сны не бесконечны. Покажу тебе кое-что, смотри внимательно. Куджин подошла к статуе намтару, раны которой всё ещё сочились ядом, набрала его полные ладони и выплеснула на скалу у ног графини. Зелёные капли легли сложным узором, в котором Орнелла узнала карту центральной части Таллана**. — Готай, новый хан Орды, отправился в Империю Грифона, убивать стальных мужей и мстить Аларику за смерть Курака. Я же подмогу от отдалённых кланов ему веду, и сейчас в восточных землях Империи***, — острый коготь шаманки показывал пути войск, — на поле брани трудно орка одолеть, много войск понадобится. Вам с Арантиром на руку это сыграет, но времени у всех нас мало. Красная королева последнего из Грифонов в жертву принесла, чтобы артефакт фамильный на призыв демонов зачаровать, и против бесконечных легионов даже самый сильный орк вечно сражаться не сможет. — И сколько времени у нас есть, как ты думаешь? — впившись взглядом в карту, спросила графиня. Хоть она и знала от Арантира о том, что случилось с Сердцем Грифона, облегчения это не приносило. — Может быть, месяц, — произнесла Куджин, её мрачное лицо исказила ненависть. — Орки будут драться до последнего вздоха, но горькой будет победа, если от моего народа останутся единицы. Никакими жертвами и молитвами не появятся дети в колыбелях, коли шатры пусты. — Я поняла тебя, — с мрачной решимостью кивнула Орнелла. Столько я ещё проживу, мысленно усмехнулась она. — Скоро падёт Святопламя, и это наверняка вызовет раскол в армии Изабель. А потом, если понадобится, легионы нежити отправятся вам на помощь. — Незабываемое зрелище выйдет! — рассмеялась шаманка. — Достойное того, чтобы песни слагать, если победить вместе сумеем. — Я почти рада, что не успею их услышать, — съязвила графиня. Ей пришлось собраться с духом и проглотить ком в горле, прежде чем, посерьёзнев, продолжить: — Раз уж ты так хотела поговорить со мной, то мне тоже есть чем поделиться. Я умираю, Куджин. Магия демонов, которая питает барьер вокруг Святопламени, сжигает меня изнутри. Целая буря эмоций отразилась на лице шаманки от этих слов. В первые мгновения её глаза широко распахнулись в изумлении, почти что испуге; от вспыхнувшего гнева скривились, обнажая острые клыки, губы. Наконец, Куджин склонила голову к плечу, мрачная и почему-то торжественная. — Значит, придётся тебе продать свою мёртвую жизнь подороже, — произнесла она. — Кости сказали мне, что нам не суждено более свидеться. Что ж, теперь я знаю, почему. — Асха всё обращает на пользу, — повела плечами Орнелла. Графиня зашагала к краю обрыва прямо через расплёсканный яд. Стоило ей положить ладонь на грудь статуи, как обсидиановая намтару развеялась пеплом. Восставшие из тумана мертвецы волной плоти карабкались по отвесной скале, их глазницы горели адским огнём. Глядя на сотни приближающихся тел, готовых разорвать её и вознести к луне, Орнелла подняла руку. Она сжала кулак, и между её пальцев хлынуло Небытие, полившееся серыми волнами на скалы и в пропасть. — Пообещай мне, — заговорила графиня, когда вокруг них с шаманкой не осталось ничего, кроме бескрайней, лишённой цвета бездны, — что, если я не справлюсь с задачей, ты заставишь Арантира поднять мои кости и отправить на поле боя. Может быть, там они смогут принести ещё немного пользы. — Если разрешишь прежде оставить себе парочку, — ухмыльнулась Куджин, но потом склонила голову и прижала ладони к груди. — Кто демонам враг, тот мне соратник, и Арантиру пообещала я уже помочь, как сумею, в ритуале. Твои слова я буду помнить и, если придётся, исполню их. Хоть и не хотелось бы, паучье сердце, даже мёртвое, разобьётся после такого. — Это будет меньшей из проблем, — бесцветным голосом ответила Орнелла. — Мой наставник поймёт, почему я попросила об этом. Он всегда меня понимал. С каждым словом их тела исчезали, растворяясь в пустоте. Дрогнув, соскользнули с плеч длинные одежды вместе с костями и плотью. — Тогда прощай, Орнелла, — прошептала Куджин, у которой уже не было лица, лишь гаснущие, будто угли, глаза. — Да хранит тебя Отец-Небо и да примет Мать-Земля. А потом и она стала ничем. Открыв глаза, графиня не сразу поняла, что смотрит в потолок лаборатории. Пахло обеззараживающим зельем, мылом и, совсем немного, кровью. После сна сил у неё будто прибавилось, а боль отступила, только на руки давили тугие повязки. Аккуратно, чтобы не открылась рана на запястье, Орнелла села в постели. Сквозь узкое оконце уже пробивалось утреннее солнце, и в углу, спиной к ней, перед бадьёй сидел на коленях Лансум. Графиня не сразу поняла, что акхарус стирал что-то в мыльной воде. — А ты человек многих талантов, оказывается, — не удержавшись, поддразнила вампира Орнелла. — Или здесь нет прачек? — Госпожа! — не заметивший, как она проснулась, обернулся Лансум. Рукава его камзола были закатаны выше локтей, растрёпанный хвост грубо заткнут за воротник. — Мне вас Каспар велел не будить, я уже от скуки измаялся. Вытерев руки тряпкой, так и оставив фартук плавать в воде, акхарус поспешил к графине. Поправив покрывало, он с видом знатока взял её руку в свои и чрезмерно внимательно осмотрел бинты. — Проверяю, всё ли в порядке, вы не подумайте, — ответил вампир на взгляд Орнеллы. — Сейчас за господином Каспаром схожу, он велел сказать, как вы проснётесь. Когда Лансум вышел, графиня откинула одеяло и опустила ноги. Из одежды на ней остались лишь штаны и нижняя рубаха, каменный пол приятно холодил босые ступни. На руках ярко-фиолетовой сеткой проступали сосуды. Куда же паучиха без паутины, криво ухмыльнулась Орнелла. Собственное тело теперь казалось ловушкой, из который надо было суметь выбраться. — Как вы себя чувствуете, госпожа? — раздался голос Каспара, и графиня повернула к нему голову. Бледный до желтизны, стоявший в дверях врачеватель опирался на плечо Лансума, но выглядел довольным. — Гораздо лучше, Каспар, — улыбнулась Орнелла, — твой новый метод стоил того. — Я безмерно рад этому, — щёки лекаря сморщились в ответной улыбке. — Но это только первый шаг, госпожа, и нам многое ещё предстоит. С помощью вампира Каспар добрался до стула и сел, после чего вежливо попросил акхаруса оставить их ненадолго. Лансум нахмурился, скрывая обиду, но перечить не стал и вышел из лаборатории. — Ваш спутник оказал мне неимоверную помощь во время операции, но некоторые вещи, я полагаю, нам лучше обсудить наедине, — объяснил лекарь в ответ на удивлённый взгляд пациентки. — Пока вы спали, госпожа, у меня было время всё обдумать и подготовить. — Ты составил новый план лечения? — стараясь не радоваться раньше времени, спросила Орнелла. Она медленно встала и потянулась; в теле чувствовалась лёгкая слабость, но мышцы слушались её, и голова оставалась ясной. — Можно сказать и так, — кивнул Каспар и пустился в объяснения: — Я заменил часть крови в вашем теле своей и результат оказался даже лучше, чем я предполагал. Опыты, которые я успел поставить на вашей крови, подтвердили мою догадку. Достаточное количество переливаний исцелит вас, госпожа! И раз так, то в ближайшее время мы заменим всю вашу кровь моей. — Но… разве это не убьёт тебя? — неуверенно спросила графиня. — Твоё тело ведь давно мертво и не сможет восстановиться. — Я лекарь, госпожа, и это мой долг и призвание, спасать других, — возразил Каспар, в его взгляде сквозила печаль и усталость, — а не штурмовать эльфийские города и убивать невинных. Глядя на согбенные плечи врачевателя, Орнелла не нашла подходящих слов, чтобы ему возразить. Придётся тебе продать свою мёртвую жизнь подороже, далёким эхом всплыли в голове слова Куджин. — Пусть так, но кто будет переливать кровь, если не ты? — спросила растерявшаяся графиня. — Этот вопрос ещё предстоит решить, — оживился лекарь, — я мог бы попросить Верховного лорда Арантира сделать это, но, если вы не хотите ничего ему говорить, можно придумать что-то ещё. Я планировал узнать у Наадира, как временно привязать дух к какому-либо предмету; вы наверняка знаете, что он сведущ в подобных вопросах. Тогда я смогу провести операцию сам и понаблюдать за вашим восстановлением. Вы выживете, госпожа, а я… я получу своё искупление, пусть меня и заберёт Пустота. После всего того, что я совершил, Асха не помилует меня, и будет права. — Асха всё обращает на пользу, — ответила Орнелла, и в ушах раздался чужой смех. — Это… сложное решение, Каспар. Я безмерно благодарна тебе за всё, что ты уже сделал для меня, но мне тяжело его принять. Могу я попросить у тебя пару дней, чтобы осознать всё случившееся? — Разумеется, госпожа, — кивнул врачеватель. — Теперь у вас есть время, да и Наадир ещё не вернулся. Я не буду вас торопить. От того, каким взглядом Каспар смотрел на неё, графиня почувствовала, как защипало давно пересохшие глаза, будто они не утратили до конца способность слезиться. Подойдя к лекарю, Орнелла опустилась перед ним на колено и сжала костлявые плечи. — Как бы ни сложилось, Каспар, я буду жалеть лишь об одном, — на губах графиня появилась улыбка, — что мы не встретились раньше. Но сейчас мне пора идти. — Пусть не оставят вас силы, госпожа, — глаза лекаря почти утонули в складках морщинок, — вы собираетесь вернуться к владыке Арантиру? — Да, — Орнелла встала, и её улыбка превратилась в хищный оскал, — нам предстоит охота на демонов.