Смысл служения

Куджин, прекратив хохотать, восторженно захлопала в ладоши. — А потом она сказала, что рогатый рядом, и сказала своим плащатым, чтоб собирались, и они ломанулись, но Каги никто-никто заметил, и кровь не пустил, не-не-не, — гоблин закивал так усердно, что его большие уши закачались, будто кожистые знамёна. — Каги умный, Каги прятался. Шаманка не удержалась и вновь захихикала. Сидевшие напротив предводительницы Орма и Айха коротко переглянулись. Доклад разведчика о произошедшей у озера стычке их скорее обеспокоил, нежели развеселил. — Молодец, Каги, — Куджин вытащила из лежавшего неподалёку мешка разукрашенный амулет и протянула его гоблину. — Вот тебе в награду, а старый давай мне, я его починю. А ещё, — верховная шаманка подмигнула уродцу, — можешь неделю требовать с Тормака самые вкусные объедки. Каги визгливо рассмеялся. Сорвав с худой шеи покрытую сажей подвеску, гоблин вручил её Куджин, и тут же повесил на освободившийся шнурок новый подарок шаманки. Взмахом руки женщина разрешила уродцу идти, так что Каги тут же выскочил из шатра, довольно подпрыгивая и хихикая. Шаманка, сев поудобнее, принялась разглядывать оплавившийся амулет, изредка цокая языком. — Удивительно, что его хватило, — задумчиво произнесла Куджин, не прерывая своего занятия, — не думала, что её сила столь велика. — Значит, вы зря её дразнили, великая шаманка? — спросила Айха. — Паучиха уже обозлённая явилась в наш лагерь, — покачав головой, возразила Орма. — Я встречала её и видела это. — Не думаю, что она решилась бы устроить бойню, — согласилась Куджин. — Да и было кому её приструнить. — Я не сомневаюсь в вашей мудрости, великая шаманка, — вновь подала голос Айха, — но почему мы прячемся в лесах, наблюдая за пауками, а не идём навстречу хану Готаю? — Сами Куньяк и Бату явились мне во сне, чтобы поведать об этих пауках. Разве тебе мало этого? — мягко спросила рыжеволосая шаманка. — Но вы нужны хану, — не унималась девушка. — Ваша мудрость нужна ему. Хан Готай молод и горяч… — И ты тоже, — улыбнувшись, возразила Куджин. — А у Готая есть своя голова на плечах. Не дело хану держаться за подол шаманки, как малому ребёнку. — Но сейчас вы следите за паучихой, не пауком, — тихо произнесла Орма. Стянув с головы медвежью шкуру, она провела ногтями по лысеющей голове и почесала у основания одного из маленьких, ещё растущих рогов. — С ней что-то не так, — покачав в ладони закопчённый амулет, задумчиво протянула Куджин. — Она сильнее, чем должна была быть. И, сдаётся мне, больше, чем просто ученица паука. — Вы подозреваете между ними связь? — Орма склонила голову к плечу. — Не физическую, — взмахнула рукой рыжеволосая шаманка. Её полные губы растянулись в ухмылке, — хотя паучиха многое теряет, что уж скрывать. Но она явно самая близкая соратница паука, ближе, чем даже он сам осознаёт. — Тогда, значит, это она рассекала паутину демоновой лжи в вашем видении, великая шаманка? Именно поэтому вы и называете её паучихой? — спросила Айха. Куджин замерла на мгновение, изумившись простоте и логичности догадки. — Это многое бы объяснило… — прошептала она и перевела взгляд на сожжённую чужой магией подвеску, которую всё ещё сжимала в пальцах. — Да, многое. Шаманки благоразумно решили промолчать, дожидаясь, пока задумавшаяся предводительница обратит на них внимание. Через несколько минут, наконец перестав смотреть куда-то за их головы и беззвучно шевелить губами, Куджин резко выпрямилась. — У меня будет ещё время поразмыслить над этим, — твёрдо заявила она, — а пока же нам и правда нужно отправляться навстречу Готаю. Передайте всем: с рассветом мы сворачиваем на северо-восток, к Грейстоуну. Орма, — шаманка кивнула рогатой ученице, — проследи за тем, чтобы дюжина гоблинов шла впереди и разведывала дорогу. Айха, ты проверь, что с провизией. Ещё пошлите гонца к Аргат, я хочу, чтобы она следила за тем, как здесь идут дела, и писала мне об этом. Приходите ко мне завтра за час до рассвета. Кивнув, шаманки удалились. Затворив как следует полог, Куджин села у кострища, запрокинула голову и стала разглядывать видневшееся сквозь скрещенные жерди небо. Отец-Небо, как я сама не подумала о подобном?.. Вспоминая дарованное предками видение, шаманка даже и не помышляла считать образ паучихи чем-то иным, нежели просто метафорой. Но раз Куньяк и Бату не были лишь образами, то почему бы и паучихе не быть кем-то конкретным? Ты знаешь, как можно попытаться это выяснить. Нет-нет, уткнувшись лбом в переплетённые пальцы, замотала головой Куджин. Это слишком большая цена. Награда ей под стать, шептала темнота за спиной. А вдруг Айха права? Я — верховная шаманка. Куджин запустила руки в волосы, почувствовала, как чиркнули по ладоням костяные шипы, и стиснула зубы. Я не могу так поступить. Но это единственный способ, и ты это знаешь. За пределами шатра день медленно клонился к закату. Куджин так и сидела на застеленном шкурами полу, вцепившись в короткие рыжие пряди. Изредка она вставала и начинала расхаживать туда-сюда, и ожерелья танцевали в такт её движениям. Наконец, когда совсем стемнело, и молочный глаз луны заглянул в её убежище, шаманка опустилась на колени. — Мать-Земля, — проводя раскрытыми ладонями по гладкому меху шкур, зашептала она, — прости меня. Не предаю тебя, сохранить и защитить пытаюсь. До конца своих дней тебе, жизнь мне подарившей, верна буду. Отец-Небо, — не выпрямляя спины, Куджин запрокинула голову, и по её щеке скользнула слеза, — пойми меня и не осуждай, найти не могу способа иного. Направь же меня, и не позволь сбиться. Не открывая взгляд от полумесяца, шаманка села на колени. Подняв руки, Куджин начала чертить в воздухе знаки. Две капли, одна над другой — песочные часы, Время, бесконечное и неумолимое. Из перешейка их — точки не равновесия, но опоры — тянутся, пронзая ткань бытия, паучьи лапы. Старуха. Великая паучиха. — Асха, Прядущая смерть, Завершающая жизнь, услышь мой голос и внемли…