***
Дарт Сидиус прислушался к Силе и довольно улыбнулся. Энакин был в тренировочном зале, как и предполагалось. Но ситха порадовало другое — эмоции. Мальчик явно опасался предстоящей встречи и пытался обуздать свой страх. Что удивительно — у него получалось. Мужчина подошел к двери, скрывая себя в Силе. Не совсем лишние предосторожности: мальчик каким-то образом мог его чувствовать, в отличие от того же Мола. Вряд ли это говорило об особом таланте. Но феномен и в самом деле любопытный… Избранный. Сидиус все чаще задумывался о том, что говорил Совету Квай-Гон Джинн. Упрямый джедай верил в это всем сердцем. И это не могло не затронуть магистров, пусть даже в итоге решение было вынесено не в пользу мальчика. Ситх понимал, что исчезновение ребенка заметят. Будут ли его искать? Возможно. Хотя скорее всего, неофициально. Дарт Сидиус остановился у двери. Энакин сразу замер, не закончив поворот и медленно обернулся. С опаской. Ситх откинул капюшон плаща и широко улыбнулся. — Здравствуй, Энакин. Рад снова встретиться с тобой. Позже ему нравилось вспоминать выражение лица Энакина Скайуокера в тот момент. Оно было поистине бесценно.***
— А почему мы просто не можем захватить власть силой? — Энакин сидел за столом, подперев подбородок и смотря на мастера. Первый шок прошел и теперь мальчик с любопытством и затаенным азартом общался с ситхом. Дарт Сидиус по-прежнему оставался для него загадкой — и не в плане идентификации. Он узнал нового канцлера Республики, хотя видел его всего раз, на Набу. Но вот цели ситха все еще были не понятны. А Энакин очень не любил чего-то не понимать. — Ситхи древности много раз пытались сделать это, — Сидиус слегка улыбнулся, чувствуя чисто мальчишеское нетерпение юного Одаренного. Он видел первые росточки Тьмы в его душе: обида. Джедаи, сами того не желая, сделали ситхам шикарный подарок. — И именно поэтому Дарт Бэйн и создал свой Орден. Ситхи начали вырождаться, увлекшись идеей господства над Республикой и позабыв суть Темной Стороны. — А учитель сказал, что вы хотите установить новое государство, — он уже привык называть Мола учителем. К его удивлению, забрак был действительно неплохим учителем. А Сидиуса он называл мастером. — Установить новый порядок. — Все верно, — кивнул ситх. Он был доволен — Мол смог заинтересовать мальчишку и теперь тот уже не сможет так безоговорочно довериться любому джедаю. Пусть Скайуокер еще не ситх, но и джедаем ему не стать никогда. Ученик хорошо поработал. — Но у власти должны стоять те, кто будет жить по принципам Темной Стороны. Поэтому я и занимаюсь политикой — мои последователи начинают думать в нужном мне направлении, даже не замечая этого. — Тогда зачем убивать джедаев? — мальчик немного нахмурился. Слова казались правильными — но смерть Квай-Гона и Оби-Вана все еще воспринималась болезненно. Почему джедаи и ситхи не могут сотрудничать друг с другом? — Джедаи — наши природные враги, — спокойно сказал Сидиус, чуть прищурив глаза. Однако, сильно джедаи зацепили мальчишку! Даже сейчас он не может принять их смерть. Квай-Гон точно имел талант убеждения. — Они никогда не примут нашу идеологию, да и само наше существование. И не позволят ничего менять в нынешнем строе. Такая Республика их устраивает. Скайуокер молча кивнул. Это он понимал. Кажется, ситхи были единственными, кто хотел изменить хоть что-то. Это было странно. Но и он всегда предпочитал действовать, а не стоять. Если он правильно понял, этим и отличалась Темная Сторона, о которой так много говорили. Хотя Квай-Гона все-таки было жалко… — А ситхи могут жалеть о смерти джедаев? — тихо спросил он, опустив глаза. Сидиус чуть качнул головой, видя такое упорство. Впрочем, это полезное качество для ситха. Нужно только направить его в нужную сторону. — Нет, — спокойно сказал он и, когда Энакин вскинул голову, добавил, — Если жалеешь, то считаешь, что джедай прав. У ситхов своя правда. — Правда, — повторил мальчик, будто пробуя это слово на вкус. Квай-Гон говорил о справедливости, о Свете. Но… ничего не сделал для рабов на Татуине. Пусть не сразу, но ведь и когда они прилетели на Корускант, ничего не изменилось! Сидиус прав, джедаи лицемеры. А ситхи делают то, о чем говорят. Он встал и склонился в глубоком поклоне, выражая уважение. — Спасибо, мастер. Дарт Сидиус удовлетворенно кивнул, слегка улыбаясь. Начало было положено.***
Сегодня он тренировался один. Новые движения, ставшие уже привычными, получались легко и даже изящно. Энакин улыбнулся. Учитель точно будет гордиться им! Взмах, прыжок, поворот. Он закончил комплекс эффектным движением и опустил лайтсейбер. И только потом ощутил чужое присутствие. Это было странно — Сидиуса он почувствовал сразу. А вот Мола не смог. Мальчик решил обязательно подумать над этим позже. — Неплохо, — Дарт Мол стоял у стены, скрестив руки на груди. Энакин немного смутился, но тут же гордо вскинул голову, смотря на учителя. — Я стану лучшим воином-ситхом в галактике! — Попробуй, — Мол усмехнулся энтузиазму ученика. Сразу видно, что мастер был здесь — только он умел так зажигать сердца… Забрак ощутил привычное восхищение и желание, которое сейчас было отражением желаний Скайуокера — превзойти своего учителя, недосягаемую вершину. Ситх чуть прищурился. — Кстати, я был на Татуине. Энакин замер. Мама! Учитель обещал, что она будет свободна — и сейчас он узнает… — Шми Скайуокер стала свободным человеком, — Мол говорил размеренно, поглядывая на ученика. Это тоже было испытанием — привязанность мешала Истинному Пути. Энакин показывал неплохие результаты, но проверку на прочность еще не проходил. — Я выкупил ее и дал денег, чтобы она смогла улететь с Татуина и начать новую жизнь где-нибудь еще. — Она… спрашивала обо мне? — вырвалось у мальчика прежде, чем он успел подумать. И испуганно замер, увидев похолодевшие глаза учителя. — Она не знает, что мы знакомы, — спокойно ответил Мол. Так оно и было — он просто выкупил рабыню и дал ей свободу. Остальное его не касалось. И что она будет делать — тоже. Почти. — Я слышал, что она улетела на Набу. Наверное, попытается что-то узнать о тебе. Энакин опустил глаза. Если он будет ситхом — то вряд ли когда-нибудь увидит маму. А если не будет… он не обольщался. Его быстро убьют или сделают что похуже. В любом случае, он не может ничего противопоставить ситхам. Наверное, так будет лучше — ведь мама свободна… — Я понял, — произнес он после минуты тяжелого молчания. И поднял взгляд на учителя. — Главное, что она свободна. Теперь у нее есть своя жизнь. А у меня — своя. Мол кивнул. Смирение Энакина не было показным, хотя он чувствовал внутренний протест ученика. Но решение было принято, а теперь и доказано. И это было главным.